[SierraMadre]

Дорогая Яна, поздравляю тебя с днем рождения!
Готовься к долгому предисловию, я репетировала
В общем, ты, наверное знаешь, что мне иногда бывает свойственно сомневаться в себе и своих поступках, но когда я думаю о том, сколько лет мы с тобой уже дружим, то понимаю, что какие-то вещи в этой жизни я всё-таки делала правильно
Ты умная, добрая, с тобой весело, и я просто влюблена в твою династию, который ты постоянно меня вдохновляешь! Мы над чем-то смеемся или что-то обсуждаем в Телеграмме, а потом я иду и пишу 20к слов за пару дней. Я честно не могу представить, каково это – ни разу за весь день с тобой не поговорить. Нет, могу наверное, но это было бы дико грустно
Желаю тебе ещё больше крутых идей, больше сообразительных (ну или смешных, на крайняк) учеников, меньше энциклопедий про динозавры и много-много денег, чтобы ездить ко мне каждые выходные *____*
Теперь о подарке! Идея родилась после твоего последнего отчета, и я как-то села и написала его за час. Можешь себе представить, каково было не растрепать тебе все за всё это время
Сначала хотела подарить очередной рейтинговый драббл, но подумала, что рейтингового и так написала вагон за всю эту неделю, поэтому принесла кое-что получше
Не смотри, что оформление похоже, это не плагиат, а постмодерн!
Я тебя люблю <33333

- Большое спасибо, что согласились уделить мне время, профессор. У вас, должно быть, уйма дел.
Она говорит это искренне, без намёка на лесть и подобострастие. Спокойной и открыто. В отличие от абсолютного большинства студентов университета Риверхилл, Пруденс Крамплботтом не вызывает у Эйнджел ни страха, ни желания падать на колени и каяться. Во-первых, потому что она не совершает поступков, за которые стоило бы просить прощения, а, во-вторых, потому что искренне е восхищается. Эйнджел убеждена, что с любым другим человеком во главе, Риверхилл давным-давно бы превратился в дом терпимости.

- Безусловно. Но двери моего кабинета всегда открыты для студентов, - чинно и церемонно отзывается Пруденс, после чего жестом указывает на стул перед своим столом, - присаживайтесь, Эйнджел. Чем я могу вам помочь?
Эйнджел коротко кивает и обходит стул. Садится на самый край и держит спину ровно. Пруденс сидит точно так же.
- Профессор, меня, как мортемианку и учащуюся Риверхилла, крайне удручает низкий уровень самосознания и нравственности среди студентов. Не хочу называть имен, но некоторые студенты умудряются нарушить большую часть заповедей, не успев даже завтрак в кафетерии доесть.
Как будто Пруденс это не удручает. Пока что Эйнджел не сказала ничего, такого, чего сама Пруденс бы не знала.
- Продолжайте, - благосклонно кивает она, и Эйнджел достает из сумки планшет с прицепленными спереди листами, но пока ничего не зачитывает, а просто прижимает их к груди.
- До недавнего времени я не представляла, как бороться с упадком морали своими силами. Отец Александр, когда я пришла к нему за советом, сказал, что самое лучшее, что я могу сделать для своих заблудших братьев и сестёр, чтобы вернуть их в объятия Беллы Всепрощающей – это стать для них примером для подражания.
- И отец Александр совершенно прав, - кивает Пруденс и даже немного улыбается. Совсем немного. – Но насколько я понимаю, что-то в его словах вас смущает, и поэтому вы пришли ко мне?
- Да, профессор, - с готовностью отвечает Эйнджел, и на её смиренном лице всего на секунду проскальзывает воинственное выражение. – В совете отца Александра меня смущает то, что он совершенно неэффективен.
Пруденс удивленно вскидывает брови, но не прерывает её, и Эйнджел продолжает. И с каждым словом её голос звучит все увереннее.
- Мортемианство учит нас прощению грешников и смирению, но ни в Книге Беллы, ни в Жизнеописаниях Святых не говорится о том, что, столкнувшись с грехом лицом к лицу, от него следует прятать глаза.
- Я знаю, о чем говорится в Святых текстах, Эйнджел – голос Пруденс звучит немного устало и совсем не так резко, как обычно, - не могли бы вы перейти к сути? Через полчаса у меня лекция, а до этого я бы хотела пообедать.
«Наверное, она недавно читала трактат святого Бартемиуса», - мимолетно думает Пруденс, - «оттуда и почерпнула идеи о решительных методах борьбы с неверными».
- Говоря по правде, предложение отца Александра кажется мне трусостью и малодушием, - заявляет Эйнджел, и Пруденс удивленно смотрит на неё из-под очков. На её памяти отличница и староста курса Эйнджел Смит впервые позволяет себе отзываться о настоятеле университетской церкви так резко. – Потому что растерянное бездействие в ответ на невежество и безнравственность – это признак слабости, а не милосердия.
- Это очень радикальная точка зрения, - замечает Пруденс.

- Миссионеры, похоронившие Дона Лотарио заживо, тоже действовали радикально, но никто никогда не ставил им этого в вину. Переходя к сути, профессор, я считаю, что прощения заслуживают только те, кто искренне в своих прегрешениях раскаиваются. Остальные заслуживают наказания. Для начала.
- Я понимаю, о чем вы говорите, Эйнджел. - Странным образом, с каждой минутой этот разговор начинает ей нравиться все больше и больше. Может быть, она даже пропустит обед. - Полагаю, у вас есть определенные идеи?
Мимолетным движением Эйнджел отбрасывает прядь волос за спину, и только тогда через стол протягивает Пруденс свой планшет для бумаг. Пруденс пробегает взглядом по первым строчкам и снова поднимает взгляд на Эйнджел. После чего опускает обратно и не отвлекается до тех пор, пока внимательно не дочитывает все до последней строчки. Эйнджел замирает в одном положении и не шевелится до тех пор, пока Пруденс сама к ней не обращается.
- Поправьте меня, если я неверно вас поняла, - начинает она, и Эйнджел «отмирает». – Ваше предложение заключается в том, чтобы сформировать некий «отряд», который бы…
- Активно занимался предотвращением разложения морали, - уверенно заканчивает она. - Большинство грешников, всё ещё можно спасти, просто они слишком ведомы, чтобы самостоятельно противостоять искушениям. Предложенная мной инициатива поможет праведности восторжествовать, потому что грешить станет физически сложнее.
Да, Пруденс уже это поняла. С одной стороны, Эйнджел предлагает дело: чего-чего, а несколько лишних пар глаз и ушей по университету ей уже точно не помешает, а с другой, все это звучит слишком сложно для реализации.
- Каким образом я буду узнавать о нарушителях?
- Ежедневный список нарушителей, как и еженедельный отчет о проделанной работе буду составлять лично я, - следует незамедлительный ответ. Хорошо.
- А кто будет в вашей м-м… инициативной группе состоять? – Пруденс снова бросает взгляд на планшет с написанным каллиграфическим почерком «планом», в котором нет ни слова о возможных участниках.
- Я взяла на себя смелость составить список тех, кто, на мой взгляд, наиболее заслуживает доверия.
Из сумки Эйнджел достает сложенный вчетверо лист бумаги, разворачивает его и снова передает Пруденс. Аманду Маккой она вычеркивает сразу же. Пруденс своими ушами слышала, как в она в прошлом году рассказывала подругам, как сложно планировать ночные свидания. Нравственность там и не ночевала. Она скользит ручкой по аккуратно выписанным в столбик именам, вычеркивает ещё парочку девиц, ставит вопросительный знак напротив имени Бонни Баррет и возвращает лист обратно Эйнджел.
- А крупных нарушителей вы предлагаете публично стыдить, - Пруденс не спрашивает, её тон звучит скорее задумчиво, чем вопросительно, и Эйнджел кивает.
- Человек должен понимать, что несет ответственность не только за себя, но и за своих братьев и сестер по вере, и чем чревато его отступничество. Я убеждена, что ничто не пробуждает остатки совести лучше, чем коллективное порицание.
Пруденс считает точно так же. Она бы с удовольствием исключала всех этих дегенератов без Мортимера в голове, но в министерстве ею останутся недовольны. Через пару лет Риверхилл должен проходить аккредитацию, и слишком рисковать нельзя.
Идея воплотить в жизнь нечто подобное предложенному Эйнджел появляется у Пруденс довольно давно, но она не располагает ни лишним временем, ни ресурсами, ни, чего греха таить, большим желанием, чтобы бегать по кампусу и требовать каждую вульгарно накрашенную девицу немедленно смыть косметику. Это ведь настоящее чудо, что из всех университетов Симленда Эйнджел Смит решила поступить именно в Риверхилл.
Пруденс убеждена, что так Мортимер воздает ей за тяжелый труд и награждает за страдания. Она открывает верхний ящик стола, достает оттуда специальную форму и начинает размашисто писать новый указ – о моральных качествах учащихся и педагогов Мортмемианского университета Риверхилл, а так же о формировании инициативной группы студентов под руководством старосты курса Эйнджел Смит, для оказания помощи в обретении нравственной устойчивости всем, кто в ней нуждается. Это нужно отдать Аманде на перепечатывание.
- Как будет называться ваша инициативная группа? – не отрываясь от письма, задает вопрос Пруденс.
- Милосердие Беллы, - незамедлительно отвечает Эйнджел. – Я дам знать всем членам группы как можно скорее.
Хорошее название, ей нравится.

Из того же ящика Пруденс достает красную гелевую ручку и так же размашисто расписывается в самом низу титульного листа на планшете Эйнджел. Ставит ректорскую печать и отдает его обратно.
- Я надеюсь на вашу сознательность, - все же не сдерживается от предостережения Пруденс. – На кону ваша репутация и мое доверие. Не подведите меня.
Она хочет добавить, что в случае злоупотребления полномочиями ответ нужно будет нести перед ней лично, но в последний момент решает этого не озвучивать. Эйнджел, она уверена, и так все понимает, а это значит, что глаз со своих новых подопечных не спустит.
- Конечно, профессор. – Пруденс протягивает ей бланк, и Эйнджел поднимается со стула.
Студенты Мортемианского университета Риверхилл даже не представляли, какое светлое будущее их ждет.