Когда Оливеру выпадает случай сказать речь на каком-нибудь школьном мероприятии или семейном празднике, он всегда упоминает Инесента. Делает самое серьёзное лицо, на которое только способен, многозначительно вздыхает, и говорит, что без своего любимого брата - родного не по крови, но по духу - никогда бы не стал бы тем, кто он есть. Что без него он, мол, канул бы в пучину разврата, алкоголя и сквернословия, что он один, как далёкий маяк усталому путнику, дарит ему свет настоящей любви и нравственности. Офелия каждый раз начинает хихикать первой, мать смотрит на него убийственным взглядом - мол, попадись мне только на глаза, я тебе эти шутки назад в горло затолкаю, прочие присутствующие недоуменно оглядываются, не зная, как реагировать, и только Инесент никогда (никогда!) не замечает ни тени искромётной иронии в его словах.
К середине речи он обычно пускает скупую слезу, а потом, под конец, первым подходит к Оливеру и стискивает его в коротких, но крепких мужских объятиях.
- Ты, конечно, иногда бываешь просто невыносим, - шепчет он ему охрипшим от накативших чувств голосом, - но я всегда знал, что ты не совсем потерян, Оливер. Всегда.
Сам Оливер в этот момент думает, что Инесент наряду с Кэтрин и Офелией имеет инопланетное происхождение, о чём родители почему-то никогда не упоминали.
Точно, это бы всё объяснило.
____
____
Оливер возвращается домой только после двенадцати. От него пахнет дымом, коньяком и сексом, и Инесенту доли секунды хватает, чтобы уловить этот запах в воздухе. После чего он принимается изо всех сил Оливера игнорировать.
- Привет бойцам девственного фронта! - салютует ему последний и тянется к холодильнику за пивом, - мхом не порос ещё?
Инесент даже головы не поднимает - брезгует. Так и сидит, уткнувшись в книгу. Оливер, однако, игнор не переносит на дух, а особенно - игнор демонстративный, поэтому не проходит и пары секунд, как он оказывается в шаге от Инесента, прямо напротив его кресла.
- Трак-тат-свя-то-го-бар-то-ло-ме-у-са, - он выразительно считывает название с обложки, - это что ещё за хрень?
Лицо Инесента сохраняет следы былого хладнокровия, но брови его уже слегка хмурятся.
- Я знаю, где ты был, - заявляет он, так и не удостоив Оливера ответом.
Тот хмыкает и делает глоток из бутылки.
- И что ты сделаешь? Левкоеву на меня пожалуешься?
Инесент закатывает глаза.
- Ты знал, что целых тридцать процентов болезней с возможным летальным исходом передаются половым путём? - он впервые отрывается от пожелтевших страниц и смотрит Оливеру в глаза; разумеется, осуждающе, - это называется возмездие.
- А ты знал, что если не пользоваться определёнными частями тела, они атрофируются? - в тон ему отвечает тот, - это называется эволюция.
Инесент щурится, и Оливер не может сдержать ухмылки. Для кого угодно этот прищур не значил бы ничего, кроме мимолётной эмоции, но для Инесента подобное выражение было настоящим эмоциональным взрывом. Это значило, что он проиграл.
- Сходи в душ, - шипит он, - и выброси бутылку. Не хватало ещё, чтобы сёстры задались вопросом, где и с кем ты проводил сегодняшний вечер.
Оливера так и подмывает рассказать Инесенту, сколько раз за прошлый месяц Кэтрин одалживала у него презервативы, но в последний момент решает поберечь его хрупкую психику. И направляется к лестнице.
- Могу взять тебя с собой в следующий раз, - кричит он ему, поднимаясь, - на многое не рассчитывай, но есть шанс, что тебя живая девушка потрогает, а не твоя собственная рука.
От летящего ему в голову трактата Святого Бартоломеуса Оливер уворачивается в последний момент.
____
____
Видеть мир, но оставаться в себе - напоминает себе Инесент слова инструктора по медитациям. Всё вокруг расширяется, но не стоит фокусироваться на необъятности вселенной. То, что ему нужно, находится у него внутри.
Инесент прикасается кончиками пальцев к центру грудной клетки, и ему кажется, что там горит огонь. Да, вот он, тот самый момент. Сейчас вокруг больше ничего не существует, совсем ничего, кроме...
- Угадай, кто пожал сотку с грудака! - раздаётся прямо у него над ухом.
Инесент делает глубокий вдох, затем медленно выдыхает через рот, и только тогда открывает глаза. Оливер, конечно. Лотарио бы его побрал.
- В зале для медитаций нельзя так орать, чудовище, - холодно замечает он, - это написано в правилах на входе. Попроси кого-нибудь прочесть тебе, если сам не умеешь.
Оливер предсказуемо пропускает ремарку мимо ушей и усаживается напротив.
- Хватит заниматься гимнастикой для девочек. Пошли к свободным весам, покажу.
Инесент откидывает прядь со лба и приклеивает к лицу выражение абсолютного презрения и равнодушия.
- Что я там забыл? - бросает он, - груда железа и толпа недалёких мужланов, зацикленных на примитивных материальных удовольствиях. То ли дело медитации. Правда, это вещь тонкая, ты не поймёшь.
- Да ладно тебе, чего злой такой? Не выспался?
Инесент не отвечает. Ему нельзя отвечать, или его отсюда не выгонишь. Каким бы грубым и примитивным Оливер ни был, чужие эмоции он улавливает так, будто ему в голову встроили детектор.
Проходит секунда, две, три внимательного взгляда глаза-в-глаза, после чего лицо Оливера расплывается в самой счастливой на свете улыбке.
- Ты завидуешь, мерзавец, - сияя глазами, шепчет он, - сам-то четвёртый год ходишь, а всё равно как был дрыщ, так и остался!
Инесент качает головой - мол, ах, как я устал от твоих бредовых идей.
- Ты себе льстишь.
- Зави-и-идуешь! - снова восклицает Оливер - его смех, наверное, и в соседнем зале слышно, - может, тебе сходить исповедаться? Не то Мортимер тебя накажет.
- Он будет слишком занят обузданием твоей гордыни, - шипит в ответ Инесент.
Оливер, продолжая хохотать, несётся к выходу - наверное, чтобы остроумно изобразить этот разговор в лицах своим таким же недалёким дружкам по железу. Инесент вздыхает.
Здесь где-то был второй выход. Нужно как-то пробраться незамеченным до раздевалки.
____
____
- Нельзя класть локти на стол, Фели, - говорит Инесент, - это неприлично. Я помню, что ты находишься у себя дома, но сама подумай, разве твои близкие меньше заслуживают твоего уважения, чем посторонние люди?
Офелия убирает локти и возвращается к еде. Иногда моментальное выполнение рекомендаций Инесента касательно этикета помогает заткнуть его на всё время обеда. Сегодня - не тот случай.
- Человек в любой, подчёркиваю - любой ситуации должен оставаться человеком, - продолжает Инесент, - даже сиди ты здесь одна, разве хотелось бы тебе быть похожей на сималайскую дикарку из джунглей? Думаю, нет. И, Мортимер, ты ведь не собираешься есть мясо с этим ножом?
- О, ты сделал стейки! - слышится громкий вопль Оливера у двери, - Я голодный, как тварь.
Офелия издаёт облегчённый вздох, когда Инесент оборачивается к нему.
- Садись, бери салфетку, - командует он, - а то я тебя знаю, вся одежда будет в соусе.
- Даже соус есть! - восклицает Оливер и тянет соусницу к себе через весь стол.
Вывалив его весь себе на тарелку, он собирает остатки пальцами и облизывает каждый по очереди. Инесент силится что-то сказать, но нужных слов отчего-то не находит - так и сидит, то открывая, то закрывая рот.
- А знаете, у некоторых южных народов принято мясо руками есть! - сообщает Оливер и вгрызается в свой кусок, - увафно фкуфно, Инефент.
Инесент тяжело вздыхает - так, как умеет только он и смертельно больные люди.
- Ты животное, Оливер.
Тот загладывает очередной кусок мяса, а затем открывает рот и заливает туда остатки соуса из тарелки.
- Животное, - повторяет Инесент.
Оливер продолжает увлечённо жевать. Офелия едва сдерживает улыбку.
____
____
heavensent: Здравствуй, Оливер. Твоя учительница по литературе только что позвонила мне, и попросила передать, что ты должен сдать проект. У тебя слишком мало оценок, и если ты не озаботишься их получением до конца месяца, у тебя есть все шансы остаться на второй год.
olli_chester: ох мать твою инесент какой ты нудный ё моё
heavensent: Знаешь, почему она именно мне звонила? Потому что твой телефон недоступен. Не знаешь, как так получилось, что до студента Риверхилла, где связи с внешним миром ограничены, дозвониться проще, чем до школьника с двумя мобильными?
olli_chester: ИНЕСЕНТ ИНЕСЕНТ Я ТАКОЕ ВСПОМНИЛ
olli_chester: наши песню сочинили на мотив той дряни которую бабушка на все праздники поёт
olli_chester: аъаъаъаъ такая ржака я не могу))))0)0
olli_chester: ПО НОЧНОМУ НЕБУ МЕСЯЦ ПРОПЛЫВАЛ
olli_chester: МОРТИ ЗА САРАЕМ БЕЛЛУ...УВИДАЛ
olli_chester: там не увидал а другое слово подразумевается но тоже в рифму
olli_chester: врубаешься??
heavensent: Может, ты об учёбе лучше задумаешься? Я знаю, как ты рассчитываешь на родительские деньги при поступлении, но Риверхилл - очень элитный университет, и даже со связями сюда не так-то легко попасть.
olli_chester: МОРТИ ВОСХИЩЁННО НАПЕВАЕТ ВСЛУХ
heavensent: Это не говоря о том, что с таким отношением к учёбе ты вылетишь отсюда после первой же сессии.
olli_chester: ЧТО НИКОГДА НЕ ВИДЕЛ ТАКИХ РАЗВРАТНЫХ...ДАМ
heavensent: Пошляк.
____
____
- Давай стащим бокал.
Инесент понимает не сразу. Он успевает отпилить кусок от тарталетки и даже наколоть его на вилку, когда предложение Оливера, наконец, проникает в его мозг и заставляет недоуменно поднять глаза.
- Что ты сказал?
Оливер кладёт локти на стол и наклоняется к Инесенту так, чтобы их лица разделяли всего несколько сантиметров.
- Я сказал. Давай. Стащим. Бокал.
Вопрос Инесента подразумевал вовсе не "у меня проблемы со слухом", а скорее "подумай, что ты говоришь, нечестивый ублюдок", и Оливер это прекрасно понимает. Но всё равно повторяет свое предложение медленно и с расстановкой, как для умственно отсталого ребёнка.
- Ты пьян? - спрашивает Инесент, - Надеюсь, что так, потому что мне не хочется думать, что будучи в своём уме ты мог бы предложить такую гнусную...
- Ну, Инесент, ну не нуди ты раз в жизни, ну прикольно же будет, - быстро перебивает Оливер, - на нас никто не смотрит. Просто засунь себе под куртку и иди к выходу.
- Ничего я себе под куртку засовывать не буду, - чеканит Инесент, - и ты не будешь. Тебе вряд ли знакомо слово "порядочность", и я не стану утомлять тебя словарным определением, но о бедной официантке ты подумал? Если ты унесёшь бокал, управляющий решит, что она его разбила, и вычтет из её зарплаты. А ей, возможно, семью кормить.
- Посмотри на её грудь, - Оливер понижает голос до шёпота, - с кормлением у неё нет никаких проблем.
Инесент фыркает и отстраняется.
- Как это низко, - качает головой он, - ты иногда делаешься совершенно невозможным. Как будто тебя в лесу воспитывали.
Оливер именно этот момент выбирает, чтобы схватить бокал и сунуть его под майку. Лицо Инесента белеет.
- Оливер.
- Что?
- Поставь бокал на место.
- А то что?
- А то я подойду к официантке, и всё ей расскажу, - шипит Инесент сквозь зубы.
- Рассказывай, - пожимает плечами Оливер.
И не двигается с места. Бокал торчит из-под майки, будто умоляя всех присутствующих тут же обратить на него внимание. Никто, кроме Инесента, правда, почему-то не обращает.
- Давай, чего ты. Я даже отпираться не буду. Можешь сразу копов сюда позвать. Меня заберут в участок, потом прибежит мама. Будет сначала долго договариваться с копами, чтобы меня отпустили, а когда те не согласятся, сядет и расплачется. Потому что куда я поступлю с криминальным прошлым? А я буду её утешать, и говорить, что плакать не нужно, потому что у неё останется ещё один сын - с чистой, как стёклышко, совестью. И уж на него-то она всегда сможет положиться.
Оливер замолкает, Инесент тоже молчит. И не двигается с места.
- Только ты этого делать, конечно, не станешь, - продолжает Оливер, - знаешь, почему?
- И почему же?
Голос Инесента тоже меняется. Вызова в нём больше нет, из него будто весь сок выжали.
- Потому что ты любишь меня до смерти, - говорит Оливер и расплывается в улыбке.
Инесент сжимает кулаки добела, в то время как тот вскакивает и несётся к выходу из закусочной. Никто даже не оборачивается в их сторону, несмотря на громкий гогот Оливера и тот факт, что счёт они так и не оплатили. Инесенту требуется несколько секунд, чтобы нагнать его и вырвать бокал из рук.
- Найди нашу машину, - сквозь зубы цедит он, - открой и сиди там, понял? А я пойду обратно, извинюсь, и верну бокал на место. И сделай одолжение, постарайся ни разу не нарушить закон, пока меня не будет.
Оливер примирительно поднимает руки, мол, никаких проблем, а Инесент, поджав губы, идёт назад.
- Инесент! - кричит тот ему вслед, - я бы тебя тоже не сдал! Слышишь?
Инесент отмахивается и даже не делает попытки обернуться. Оливер ведь с потрохами его съест потом, если заметит, что уголки его губ едва заметно дёрнулись вверх.
____
Когда Оливер достаёт из почтового ящика приглашение на свадьбу, ему сперва кажется, что это чья-то глупая шутка. И только потом, рассмотрев его подробнее, понимает, что никому, кроме Инесента, подобное в голову бы не пришло.
На желтоватой бумаге "под старину" красивым почерком с завитушками значится, что Инесент и его будущая супруга сочтут за счастье увидеть его, дорогого господина Честертона, на своей свадьбе тринадцатого августа.
Возможно, Инесент и ответа ждал точно такого же - строгого, пафосного, и в завитушках - но вместо этого Оливер просто берёт машину и едет к нему, в Торвилль. Поднимается в его пока ещё одинокую холостяцкую квартиру, нажимает на кнопку звонка и не отпускает, пока дверь не открывается и на пороге не вырастает худенькая и сонная, но злая фигура.
- Тебя этому, конечно, не научили, - начинает Инесент, - но серьёзно, одного секундного нажатия вполне достаточно, чтобы тебя...
- Инесент, мать твою, я так рад за тебя, чувак, - Оливер делает шаг вперед и стискивает его в объятиях, - неужели, несмотря на твоё жуткое занудство, какая-то девушка подписалась всю жизнь терпеть рядом твою тощую задницу?!
- Задушишь меня, - подаёт голос Инесент, - пусти.
- Неа, - Оливер мотает головой из стороны в сторону и сжимает его ещё сильнее.
Инесент делает пару неловких попыток освободиться, прежде чем вздыхает и обнимает его в ответ. А Оливер снова вспоминает свою теорию с внеземным происхождением Инесента, и думает, что пусть оно, даже, и так. Пусть хоть сам лотарио с рогами ему родной отец.
Для них двоих это вообще ничего не меняет.
Ссылки по теме:
трактат Святого Бартоломеуса упоминался
здесь
больше Оливера -
по тегу (ЖЖ, для друзей)