Желающего идти судьба ведет, не желающего – тащит. Меня потащили.
К. Образцов, «Молот ведьм».
Seether – Out of my way
«Ты всего лишь грязь»
С зеркала на меня в упор смотрело воплощение дьявольского отродья. Не думал, что я когда-либо могу так плохо выглядеть. Грязь пропитала собой всё – мою одежду, моё тело, мою душу. Чем дольше я смотрел на своё искажённое отражение, тем больше себя ненавидел.
«Помни, ты – всего лишь грязь под моими ногтями, я могу тебя размазать и не заметить, стереть и забыть»
Под струями воды грязь нехотя смывалась с рук, будто уже успела прирасти к коже. Чёрная, вязкая, эта субстанция покрыла собой всю раковину, но так и осталась на моих ладонях. Казалось, что её становилось только больше. Тогда я принялся с остервенением тереть руки, но тщетно. Я лишь раздражался ещё больше, потому что усилия мои были напрасными.
«Взгляд побитой брошенной собачки, не знающей, куда бы приткнуться. Посмотри на себя, Брокенстоун. Как же ты жалок»
Как же я жалок.
Так странно. Так глупо. Почему именно в тот момент, когда я весь перемазан грязью с ног до головы, и она едва ли не залепила мне глаза, я, кажется, стал видеть лучше, чем раньше? Я ведь и не жил до этого, всё было лишь какой-то пародией на существование. Жалкой и фальшивой. Делал, что говорят, даже не задаваясь вопросом, а почему я это делаю. Потому что так говорили, вот почему. Тряпка.
Даже странно, что произошедшее этой ночью случилось так поздно. Я ведь, как оказалось, лёгкая добыча, бери – не хочу. Мечта любой самоуверенной требовательной д…
Джейд. Чёрт возьми, точно, Джейд. А я ведь даже и не подумал, дурак… Раньше мне казалось, что она нашла меня случайно, теперь же, похоже, я нащупал какую-то нить, ведущую к настоящей причине её присутствия.
Руки непроизвольно сжались в кулаки, и ярость, достигнув своего апогея, была готова меня разорвать. Я знал, кто сейчас заслуживает сполна всю эту ненависть. Ох, как заслуживает.
Какое, к чёрту, может быть уважение к такому ничтожеству, к такой грязи, как я?!
Секунда, две, три. Казалось, что на какое-то время у меня отключились все органы чувств, кроме одного – слуха. В ушах до сих пор стоял звон стекла, и мне казалось, что я слышу в нём женский смех. Затем я почувствовал на руках что-то тёплое, липкое и текучее. Странно… Я понял, что только что произошло, лишь когда смог сфокусировать зрение и увидел, что руки мои были красными. Кровь… И она была моей. Понимание, что это сделал я сам, пришло вместе с нарастающей пульсирующей болью.
Что-то во мне сломалось, разбилось, разрушилось. Будто сорвало предохранитель, и теперь через боль рождался другой я… Я-прежний стремительно терял контроль над своим привычным миром, пытаясь цепляться за какие-то последние жалкие островки разума. Но, вместе с тем, меня не покидала пульсирующая, как эта боль, мысль, что только так я могу вернуть власть над самим собой. Только позволив вырваться тому, что я, оказывается, так глубоко прятал. И никак иначе.
А затем в этот непрекращающийся звон в ушах вторгся новый ужасно раздражающий звук. Чей-то пронзительный долгий визг. Голова раскалывалась на куски и без этого. Ничего удивительного, что это была моя постоянная головная боль последнего времени, моя до о-мер-зе-ни-я любимая…
Джейд.
Её глаза были полны каким-то иррациональным ужасом. Совсем другой вид, более естественный, не тот, что был вечером. Что, дорогая, не ожидала, что я могу быть и таким? Я, кажется, оказался немного не тем, каким был в твоих ожиданиях? Что ты будешь делать теперь?
– Да ты совсем рехнулся, Брокенстоун! – прошептала Джейд, осторожно пятясь назад.
Я усмехнулся, и продолжил смотреть на неё, не моргая. Джейд замотала головой и спешно закрыла дверь с другой стороны.
Осколки зеркала осыпались с меня, подобно чешуе, когда я резко поднялся. Сейчас я ощущал себя совсем другим, новым, человеком.
Видимо, Джейд, настала моя очередь преследовать тебя.
В комнате я застал её за странным действием - она что-то спешно перебирала в разбросанных всюду вещах. Что ж, пока я был занят, девушка времени не теряла - любопытно, что же было предметом её поисков.
– Как дела? – окликнул я, и она вздрогнула
– Ты... Ты можешь хотя бы иногда вести себя по-человечески, а не как свинья?
Интересно. А куда же делась та милая печальная вежливая Джейд, которая едва ли не кидалась мне в ноги? Я поднял брови, но мой негласный вопрос она истолковала по-своему.
– Смотреть на тебя тошно! По пабам и бабам шляешься, в какой-то грязи вазюкаешься, уходишь на всю ночь, вечно «на работе», ведёшь себя как ненормальный… Какие нормальные люди бьют зеркала?! А головой чего об него не ударился?! Только о себе думаешь… А обо мне ты подумал?!
– Что я должен был подумать о тебе, Джейд? – в какой-то момент мне стало казаться, что как же она похожа на какую-то крикливую и безмозглую птицу.
– Ну.. например то, что я беременна! И мне нельзя волноваться, а ты! – она выделила это слово, топнув ногой, – ты – главная причина моей нервотрёпки!
Отвернувшись, она продолжила раскопки. Я стоял почти неподвижно, наблюдая за её нервными движениями. Изредка она что-то проговаривала себе под нос, но расслышать её реплики было сложно. Когда мне надоела вся эта сцена, я подошёл ближе и попытался рассмотреть, что же было перед ней. Джейд, не оборачиваясь, перемещалась спиной ко мне так, чтобы я ничего не увидел. Но неприметную сложенную в несколько раз бумажку, которую она, видимо, и искала, она от меня скрыть не смогла.
– Погоди-ка, что это у тебя там в руке?
– Ч-что? Нет там ничего, – уже тише сказала Джейд, но раздражение в её голосе осталось. Джейд резко повернулась и встретила меня недовольным взглядом, который тут же отвела. Губы её дрожали.
– Там, уже за спиной. Джейд, почему ты пятишься? Ты что, боишься меня?
Меня начинала забавлять эта ситуация. Кажется, всё пошло совсем не по её плану.
– Отойди от меня, псих! Не приближайся!
Но я сокращал дистанцию.
– Ещё шаг и я вызову полицию!
Она вскинула свободную руку, будто намереваясь ударить, когда я подошёл совсем близко. Но я перехватил её за кисть. Сильно и крепко, неожиданно для неё и для меня. Джейд вскрикнула, а я с трудом попытался сохранить нейтральное выражение лица.
– Перестань, - зашептала она, – Перестань, пожалуйста.
– Посмотри на меня, Джейд. Что ты от меня прячешь?
Джейд отчаянно замотала головой, убирая руку с бумажкой подальше от меня. Взгляд выцепил какие-то слова, небрежным почерком написаные на бумаге: «Тебе, Хьюберту Брокенстоуну». Вот это да.
Это было то самое письмо, с которого началась моя новая жизнь. И закончилась старая? Так кем же я всё-таки был? Она всё же что-то знает, и поэтому так себя ведёт? Что она знает?
В груди разрасталось какое-то странное, ещё незнакомое чувство. Если бы Джейд и вправду была птицей, такой визгливой и надоедливой, почему нельзя было бы…
– Джейд, никогда не замечала, какой длинный у тебя нос?
Она перестала вырываться и замерла.
Почему нельзя было бы просто сделать то, что обычно делают с курицами на птицеферме?
– Настолько, что я бы его сломал. Чтобы не лезла не в своё дело. Может, вернёшь моё письмо?
Или просто свернуть шею?
– Нет, – изумившись, сказала она и отвела руку ещё дальше. Ну ничего, Джейд, я пока терпелив.
«Не верь никому»
- Я не понимаю, Хьюберт, это просто моя бумажка, ты чего ко мне прикопался?
– Не верю, Джейд. Я, может, и идиот, но и в бред, наподобие того, что ты тут рыскаешь в поисках диковинок для своей лавки, не поверю. Если конечно у тебя хватит ума додуматься до такого.
– Ненормальный!
– Может, это так... И кстати. На каком ты сроке, Джейд? Ты уверена, что этот ребёнок мой?
– Ты идиот? А от кого он ещё?
– Да так, вспомнилось, что ты тоже любишь ночью бывать где-то ещё. Так что… Ты можешь показать мне тест прямо сейчас?
– Ты совсем больной?! Сейчас ночь, я тебе его возьму где?!
– Мне ответить в рифму?
– Что?...
– Я повторю. Докажи мне, что ты беременна.
Джейд молча сверлила меня взглядом. Мы оба не знали, что же теперь будет дальше.
– Молчишь? Ну, я так и думал… Актриса из тебя так себе.
Я разжал руку и девушка тут же отскочила подальше от меня.
– Можешь оставить эту бумажку себе. Она мне больше не нужна.
– Скажи мне, Брокенстоун, то, что здесь написано, правда, или твой дурацкий розыгрыш? И каким образом ты тогда связан с Ландграабами?
Удивительно, этой женщине определённо нужно было работать в розыске. Докопалась до всего, даже до личности Мэй. Везёт же мне попадаться под прицел любопытных дам.
– Тогда сначала ответь, кто тебя подослал ко мне.
– Идиот, да кому ты нужен…
– Видимо, тебе. Только не могу понять, зачем. У меня в карманах ни симолеона, за душой ничего, ты что, рассчитывала на деньги? Я тебя огорчу. Так что, наверняка, тебе нужно что-то ещё.
– Сволочь… Ты мне за всё заплатишь…
– За что? Что ты мне сделаешь, Джейд? Я тебя не держу здесь и никогда не держал. Проваливай.
– Что? Ты серьёзно...
– Уходи.
Джейд тяжело запыхтела, выругалась и стала бросать свои вещи в сумку. Всех она, конечно, не собрала, но я и не думал, что они ей были особо нужны. Она как фурия вылетела из комнаты, и я последовал за ней, чтобы закрыть дверь.
– Строишь из себя джентльмена, гад? Мог бы и не провожать, - недовольно сказала она, собираясь выходить.
– Надеюсь, мы больше не увидимся, Джейд.
Она замерла в проходе. Я слышал её тяжелое дыхание и был готов ко всему, даже если бы она решила меня ударить. Сам не знаю, откуда во мне взялась такая небывалая уверенность в себе, но сейчас я ни капли не боялся Джейд.
– Мечтай. Делай вид, что ты такой крутой, но ты как был никем, так таким и останешься. Ты пожалеешь. И твоя белобрысая швабра тоже.
– Может, определишься, или я и правда настолько никто, что ты жаждешь мне отомстить? – рассмеялся я
Стоило двери захлопнуться, как я тут же ощутил, что мне стало легче дышать. Наваждение резко спало и вся та злоба, вся та страшная сила, едва не начавшая творить кошмар наяву, снова затаилась где-то в моём подсознании. Я снова ощутил себя обычным человеком. Простым слабым жалким Хьюбертом. Всевидящий, что бы это ни было, но какое же пьянящее чувство свободы меня тогда переполняло. Свободы от Джейд и от… этого непонятного состояния. Затем, отдышавшись, я заметил, что меня бьет дрожь и сердце стучит как набат. Что бы это ни было, прежний Хьюберт никогда бы не смог сказать всего того, что только что от меня услышала Джейд. И мне стало жутко.
Дверь я закрыл покрепче.
***
Следующие два дня я пролежал, бессмысленно уставившись в потолок, почти ничего не ел, не спал. Что-то во мне выгорело, и теперь опустошение внутри лишало того, что вокруг, какого либо значения. Казалось, что я находился или в дурном сне, или в какой-то дешёвой постановке с облезшими декорациями, с актрисами подстать. И если это так, то я уже не хотел бы знать, кто за мной наблюдает. Я просто хотел бы, чтобы всё закончилось. Провалиться в абсолютную черноту.
Дальше так продолжаться не могло. Поэтому я всё же нашёл в себе силы наконец доползти до работы. Почти в буквальном смысле.
На моё счастье, почти никого я не встретил. Ни Дирка, ни Джеймса, и, самое главное, ни Брюса. Его я хотел сейчас видеть меньше всего, потому что знал, что следует ожидать от нашей встречи. Слушать нравоучения святоши в мои планы сейчас не входило.
Привычная рутина возвращала хоть какое-то подобие старого разрушенного мира, мне даже начинало казаться, что всё со мной случившееся было просто затянувшимся ночным кошмаром. Я уже почти поверил, что это и правда было так, но внезапный звонок с неизвестного номера вернул меня снова на эту грешную землю. С каких-то пор я перестал любить звонки, особенно с незнакомых телефонов. А может, никогда их и не любил.
– Узнал, котик?
Самый мерзкий голос и самая мерзкая фраза, которую только можно было сказать. Белинда…
– Что такое? - прикрываясь ладонью, произнёс я, в надежде, что никто рядом меня не заметит и не услышит.
– Знаешь, я невероятно соскучилась по тебе, так что предлагаю тебе сегодня встретиться.
Конечно же, это было не предложение. Она быстро назвала какой-то адрес и мне показалось, что я плохо расслышал. Белинда повторила то же самое.
– Но… в Оазисе нет такой улицы… – оторопел я
– Какой же ты всё-таки умненький. Это не Оазис, это Сан Мишуно.
Вот это был неожиданный поворот.
– Что? Это шутка какая-то? Вообще-то я работаю. Как я могу оказаться вечером в Мишуно, если я освобождаюсь только часов в восемь? И мне так-то завтра тоже работать…
– Вообще-то сейчас ты можешь потерять работу быстрее, чем думаешь. Ты меня хорошо услышал, так что я буду ждать. Не опаздывай, сладкий.
Она прервала разговор, а я всё ещё не мог собраться с мыслями и понять, чего же она от меня хочет. Тупо таращился на уже погасший экран, но принимать смысл состоявшегося разговора так и не хотел.
– Эй, – боковым зрением я уловил какое-то рыжее маячившее пятно, - Ты чего завис?
А вот и он, блюститель моей чистоты и порядочности. Собственной персоной.
– Хьюберт… Я правильно понял, что ты собираешься в Мишуно? У тебя там какие-то дела?
Ну вот, снова. Начались выпытывания. Прямо как в нашу первую встречу. Ещё и бесстыдно подслушал разговор. Но теперь я не позволю себе так легко поддаться, ничего важного я ему не разболтаю. А хотя… что мне сделает какой-то Брюс? Пожурит? Смешно.
– У меня там девушка.
– В смысле, девушка? Это ещё кто такая?
– Не думаю, что тебе нужно знать больше.
Брюс театрально, как мне показалось, вскинул брови и на некоторое время замер с открытым ртом. Я решил, что пока у меня есть возможность, нужно скорее отсюда уйти…
Но руки Брюса крепко схватили меня за рукав. Поздно.
– Что всё это значит? Ты, деловой такой, пропал на два дня, ни слуху, ни духу, я уж подумал, тебя забрали на Сиксим
* Сиксим - инопланетный мир, или родная планета пришельцев из The Sims 4.
, а ты на самом деле… А что же Джейд, разве она не против? А как же… Мэй?
– Не против, – с каменным лицом ответил я, старательно игнорируя последний вопрос, – Я её выгнал.
– Что?.. Нет, погоди, правда, что ли? Это как-то… не по-мужски? ты же говорил, что Джейд беременна, как ты тогда мог… Или я всё-таки оказался прав?
Нет, послушать только! «Или я всё-таки оказался прав». Как самодовольно и хвастливо это прозвучало. Он же не понимает, что думает только о себе, ему же плевать…
– Знаешь, ты вот, конечно, молчи сколько влезет, только не лопни, но я тебе по секрету кое-что расскажу. Со мной произошла вот какая поучительная история. Однажды я так тоже сорвался в Бриджпорт, ещё будучи юным и неразумным, думал, что, ах, я был рождён для этого мегаполиса и он ждёт только меня, ага. Меня и правда ждали. Нарвался там на дамочку
*, которая оказалась не той, за кого себя выдавала. Хорошо, хоть жив остался… Так вот, ты уверен, что никуда не вляпаешься?
Я думал о том, что довольно странно пытаться отговорить меня от чего-либо, хвастаясь своей интересной и богатой жизнью. Поздно, Брюс. Я уже по самые уши в… грязи.
Как же меня раздражал его голос. С каждым словом я снова чувствовал, что начинаю закипать. Может, если на него не смотреть, он уйдёт? Может, если закрыть глаза, то просто сам по себе исчезнет? Нет, слишком просто… Такой трюк не сработал с ним в поезде несколько месяцев назад, не сработает и сейчас. А жаль. Брюс не понимает, в какой опасности находится рядом со мной.
– Послушай! Да прекращай ты делать вид, будто меня здесь нет! Я тебе говорю или с камнем общаюсь?! И вообще... Когда я советовал тебе немного развеяться, я не имел в виду...
Пока Брюс обрушивал на меня шквал накопившегося негодования, я всё-таки бросил взгляд в его сторону. Раньше я многого не замечал, был слишком слеп, чтобы увидеть истинную сущность Брюса… Парень с дурацкими волосами ржавого цвета, слишком наглыми глазами и языком без костей. Считающий, что имеет право совать свой, видимо, тоже слишком длинный нос в мою жизнь. Указывать, с кем мне общаться, с кем проводить время, с кем спать. С пеной у рта объясняющий, что хорошо, а что плохо. Весь такой правильный в белом сияющем халате невинности. Теперь впервые он казался мне таким несуразным, смешным, нелепым... Моя жизнь разрушилась его стараниями – если бы он не давал своих ценных указаний по поводу Мэй, если бы он не влез в мои отношения с Джейд, если бы… Ох, чёрт, этот парень весьма постарался, чтобы сделать мою жизнь сущим кошмаром.
И тогда я решился сказать ему то, что вертелось у меня на языке всё это время:
– Помолчи. Я не нуждаюсь в твоих дрянных советах.
Стало легче. Стало тише.
Поток слов Брюса резко прервался, как если бы плёнка, воспроизводившая эти речи, с треском оборвалась, не выдержав напряжения.
Чтобы затем каким-то невероятным образом склеиться снова.
– Жнец тебя дери! Кажется, я понял, – странным тоном произнёс Брюс, – Хьюберт, ты белены объелся, что ли? А я говорил Дирку, что эту дурь надо выбросить! Друг, тебя сильно плющит? Бледный как смерть, кошмар… Я могу…
– Брюс, пожалуйста. Хватит. И дурацкие шуточки оставь при себе.
Лицо Брюса приобрело странный вид. Такой вид мог бы быть у ребёнка, которому сказали, что Зайца Макса на самом деле не существует. Я отметил, что это уже второй случай за прошедшую неделю, когда у кого-либо рвётся шаблонное мнение обо мне. И мне это, определённо, нравилось. Нравилось чувствовать себя независимым.
– Я не понимаю.
– Тебя это не касается!
– Нет, касается! – закричал Брюс, – Меня касается, что мой друг ведёт себя как псих и с чего-то вдруг срывается к неизвестной бабе фиг знает куда! Хьюберт!
– Что вы сказали, господин Берберис? – внезапно появился ещё чей-то голос, – Господин Брокенстоун куда-то уезжает?
Джеймс… Странно, но на какое-то время я забыл о его привычке быть всюду и быть в курсе всего, что происходит в лаборатории. Это было опасно, потому что я едва не раскрыл все свои карты. И всё из-за этого рыжего... Но у меня ещё был шанс исправить положение и сделать так, чтобы он ничего не заподозрил.
– Нет, что вы, – я попытался сделать свой голос более доброжелательным, – Брюс тот ещё выдумщик. Я лишь сказал, что не очень хорошо себя чувствую.
– Напомните, Хьюберт, вы всё ещё проходите наш курс лечения? – Кажется, сработало, и Джеймс отвлёкся от скользкой для меня темы.
– Сейчас как раз перерыв.
– Если ваше недомогание связано с этим, то я сейчас же поговорю с Джейком и мы тут же продолжим терапию.
– Спасибо, но в этом нет нужды. Мне сейчас не требуется чья-либо помощь.
Джеймс нахмурил брови, несколько мгновений смотрел то на меня, то на Брюса, а затем так же в молчании куда-то ушёл. Я всегда настороженно относился к Джеймсу, но в тот момент был благодарен ему за отсутствие дальнейших расспросов. Хотя бы этому типу, вроде бы, от меня ничего не было нужно.
Следующее, за что я был благодарен Джеймсу – теперь я мог спокойно завершить разговор с Брюсом. Всё, что могло быть сказано, уже было произнесено. Или нет?
– Ты ведь понимаешь, какую творишь сейчас дичь? – донеслось мне вслед.
Я обернулся, но не ответил ему. Вид мой был скорее всего итак весьма красноречив. Брюс же в тот момент был совершенно непохож на себя и я чувствовал, как становлюсь выше него. Ну и кто из нас теперь ходит со взглядом побитой собачки?
Тем же вечером я покинул своё рабочее место на час раньше, стараясь остаться незамеченным, и сразу же отправился на вокзал. Самочувствие было отвратительным, хотя мне всё-таки удалось убедить себя, что это было именно моё решение поехать к Белинде. Ведь я мог выбрать и другой вариант событий, так ведь? Пусть моя жизнь и катилась в бездну, я сам хотел решать, куда я в ней поверну. Без чьих-либо советов и помощи. Теперь всё всегда будет только лишь под моим контролем.
***
Дверь была открыта, в нос ударил неприятный запах парфюма. Её парфюма. И сигарет. С каждой секундой я понимал сильнее, что находиться здесь не хочу. Что происходит что-то неправильное. Но назад пути уже не было, и приходилось идти только вперёд. Белинду я обнаружил вальяжно раскинувшейся на диване в просторной комнате. Она сощурилась, глядя на меня, и, убедившись, что всё моё внимание сосредоточено на ней, демонстративно медленно перекинула одну ногу на другую. От того, что я там увидел, мне захотелось сбежать отсюда ещё сильнее. Судя по всему, на ней сверху был только лёгкий халат.
– Опаздываешь, Брокенстоун, хотя мы вроде договорились... Я успела подумать, что ты и не хочешь меня видеть. Уже собиралась расстроиться, – она театрально вздохнула, – Или обидеться.
Странно, что она говорила это, ведь она прекрасно знала, что раньше добраться сюда – просто физически невыполнимая задача. Хуже всего было то, что я не знал, каким должен быть правильный ответ на эту реплику... Поэтому я решил промолчать.
Не дождавшись ответа, Белинда продолжила меня пытать:
– А ты какой-то грустный сегодня. В нашу прошлую встречу всё было иначе, ты тогда был разговорчивее, веселее... Тебя что-то печалит, малыш? Может, вина?
– Прости... Какая вина?
Белинда громко расхохоталась и в уголках её глаз появились слёзы. Да уж... Если эта жуткая женщина и умеет плакать, то только потешаясь над таким убогим человеком, как я. Это ужасно злило, но я ничего не мог с этим поделать. Стать выше Белинды - слишком высокая цель, которая неизвестно, когда сможет быть для меня доступной. Но я очень хотел, чтобы однажды, вспоминая обо всех этих унижениях, никакие эмоции уже не захлёстывали бы меня. Просто потому, что я стал бы выше всего этого. Выше, чем она.
Отсмеявшись, женщина потянулась за бутылкой на столике и, вращая её в руке, многозначительно на меня посмотрела.
– Меня не сильно волнует, перед кем ты там виноват. Я тебе предлагаю выпить, потому что, как я вижу, без этого ты ничего не можешь.
Ещё один словесный укол пришёлся точно в цель.
– Попробуешь меня переубедить? – подмигнула она.
– Белинда, разреши мне задать вопрос.
– Ух ты, – оживилась она, – Разрешаю. Удиви меня.
– Я не понимаю, почему ты выбрала именно меня? Ты же сама видишь, что я...
– Что ты размазня? Ничтожество?
– Д... да, – нехотя кивнул я, – И я ведь только устроился к Макгроу, я ничего там не знаю. Какой тебе от меня прок?
– Ох, малыш. Если ты и дальше будешь так себя закапывать, то мне станет с тобой совсем скучно. И тогда придётся взяться за тебя по-настоящему. Понимаешь? Тебе это очень не понравится.
Я нервно сглотнул, представляя, что же она ещё может со мной сотворить.
– Считай себя избранным, если ты веришь в подобные сказки. А если честно.. Пока я не пойму, почему меня так тянет к тебе, я от тебя не отстану.
Грациозно встав с дивана, Белинда, подобно большой хищной кошке, обхватила меня со спины. Мурашки пробежали по моей коже, когда она стала расстёгивать на мне рубашку.
– А по поводу того, что ты только устроился в лабораторию... У меня будет маленький совет. Постарайся подружиться с Макгроу. Мне почему-то кажется, с тобой он будет разговорчивым.
Я коротко кивнул, и у меня захватило дыхание, потому что руки её стали спускаться ниже.
– Знаешь, – проворковала она, – с балкона открывается чудесный вид на город. Хочу тебя прямо там.
Сопротивляться было бесполезно.
***
Она снова выгнала меня под утро, как тогда, вдоволь наигравшись. Не то что я был против – мне и самому хотелось поскорее от неё сбежать, а лучше и вообще никогда не приходить к ней, но чувствовал я себя от этого препаршиво. Кому бы понравилось быть игрушкой, которую выбрасывают, когда она надоедает? Вот и меня грызло отвращение к себе, перемешанное с жалостью и удовольствием от того, что мы вытворяли. За это я ненавидел себя ещё больше.
Всё переменилось, стоило мне встретить Мэй. Я не знал, как я воспринимал плотскую близость в своей прошлой жизни, но в новой, особенно, с появлением Джейд, я никак особо не относился к половому вопросу – ничего священного в соитии я не видел. Есть – хорошо, нет – ну и ладно, но лучше бы было, правда, как-нибудь само. Инициатором всегда была Джейд, но не я.
Но Мэй... тогда я впервые узнал, что значит желать женщину. Меня тянуло к ней и я хотел быть с ней. Во всех смыслах. С того дня, как она меня покорила, близость стала для меня чем-то сакральным, по-настоящему интимным, и я не был готов к тому, как вероломно вторглась в моё пространство Белинда. Вся ценность близких отношений опошлилась, они стали грязными, и из-за этого я чувствовал раздирающее меня противоречие.
Наверное, выход был один – дожать ситуацию до конца. Если мне так плохо после выполнения одной из базовых потребностей организма, значит, я должен полностью убрать её ценность. Это должно стать чем-то обычным, будничным, сродни походам в магазин или просмотру телепередач. Что там обычно делают нормальные люди?
Погрузившись в свои мысли, я не заметил, как задел кого-то плечом.
–Простите, – на автомате выдал я, и меня обдало холодом.
Стало страшно не по себе. Во-первых, потому что была глубокая ночь. Во-вторых, потому что других людей на улице больше не было. Кто бы это ни был, почему мы с ним столкнулись? Явно это случилось не только из-за моей невнимательности. Я обернулся, чтобы разглядеть этого странного подозрительного человека, но...
Он словно исчез.
Испарился. Улица была пуста и вокруг не было ни души. Холодок, пробежавший по телу, вернулся и усилился в несколько раз. Нужно было как можно скорее добраться на вокзал и убираться из этого проклятого города.
Остаток этой ночи я провёл, прозябая на вокзале Сан-Мишуно, так как поезд до Оазиса отправлялся лишь ранним утром. А ещё мне впервые приснилась Мэй.
***
Душа отчаянно жаждала чего-то… Кого-то. И сдерживать себя в поисках того, что лишило меня покоя, я был не намерен.
С тех пор я регулярно стал приезжать в Сан-Мишуно и даже смог свыкнуться с этим суетным негостеприимным городом. Все выходные я проводил здесь, и, чего греха таить, стал наведываться сюда даже в рабочие дни. Я был одержим желанием достичь своих невыполнимых целей.
При знакомстве я честно говорил девушкам, что ищу встречи максимум на одну ночь. Как ни странно, но согласных на всё девиц меньше не становилось, и затем я совсем перестал этому удивляться.
Я до сих пор с трудом осознаю, что произошло в ту перевернувшую всё вокруг ночь, в которую меня угораздило напиться и проснуться с Белиндой, но некоторые вещи были неоспоримы. Она словно бы сорвала с меня какую-то сдерживающую другую сущность печать, загнала в угол того жалкого скромного Хьюберта, красневшего в присутствии женщин и боявшегося всерьёз взять инициативу на себя. Вместо этого несуразного человека на свет вырвалось настоящее чудовище, пугающее своей бесчувственностью и холодом. Теперь всё изменилось. Я изменился. Никогда бы не подумал, что вместе с этим приобрету, как я думал, дьявольский магнетизм.
Было ли мне жаль этих юных дурёх? Возможно. Я ничего им не обещал и ничего не отдавал взамен. Так я чувствовал свою власть над ними, я мог делать что угодно, и они не смели сказать мне не слова упрёка. Потому что всё честно – все они были предупреждены с самого начала, что будущего у этих интрижек нет никакого. Я старался не задумываться, были ли у них какие-то чувства ко мне, и эти короткие отношения без обязательств были прекрасны.
Их было много разных – красивых и не очень, робких и раскованных, пустых и скрывающих богатый внутренний мир. Всё это было не важно, это были лишь вторичные факты, которые никак бы мне не пригодились. Я наслаждался их силой и молодостью, их слабостью передо мной. Но отчего же, Всевидящий, отчего же изнутри меня что-то грызло, что ни алкоголь, ни ласки почти не могли полностью заглушить этого опустошающего чувства?..
Как ни старался я рвать все привязанности, всё же у меня появились в Сан-Мишуно свои любимицы. К ним я наведывался по несколько раз в неделю, периодически разбавляя эти встречи новыми «жертвами». Оставалось только удивляться, сколько же во мне таилось похоти, что у меня хватало сил, чтобы ублажать всю эту толпу?
Белинда тоже не была намерена исчезать и активно требовала моего внимания. Выход из сложившейся, раньше казавшейся мне патовой ситуации я нашёл простой – на расспросы о лаборатории Макгроу я наплетал ей всякую несусветицу, всплывавшую в голове. Её это почему-то вполне устраивало, а я получал ещё некоторое время покоя и контроля над своей жизнью.
Лишь изредка в голову осторожно закрадывались мысли о том, какую же дичь, как сказал бы Брюс, жнец побери, я творил. В основном это случалось после того, как я просыпался среди ночи от снов, в которых видел Мэй. В них она ничего не делала, ничего не говорила, но я чувствовал себя так мерзко, так подло. Одного её мягкого взгляда хватало, чтобы напомнить, как же я всё-таки слаб. Какая же я всё-таки сволочь. А потом я вытеснял мысли о ней новой женщиной.
Было и ещё кое-что, что продолжало меня беспокоить. Вернее, кое-кто. И я думал о моём таинственном неуловимом наблюдателе всё оставшееся время.
Я менял места встреч с дамами и время, пытался ходить новыми маршрутами, петлял в джунглях города, пытаясь замести следы. Однако всё равно чувствовал на себе пристальный взгляд чьих-то внимательных глаз. Иногда, обернувшись, я замечал его, но никогда ещё у меня не получалось тщательно разглядеть человека, преследовавшего меня всё это время. Стоило мне его увидеть, как в следующее мгновение он тут же исчезал, будто насмехаясь надо мной. Это была какая-то мистика, не иначе.
Так было и в тот день. Я знал, что стоит мне посмотреть из окна моей очередной пассии вниз, как я увижу этого таинственного человека. Знал и то, что стоит мне чуть моргнуть или обернуться, и в следующее мгновение его уже там не будет. Единственное, что было мне неизвестно – как он меня отслеживал и с какой целью. И это жутко пугало и раздражало. Я снова чувствовал, что теряю контроль над ситуацией.
– О чем думаешь, Хьюберт? – проворковал кто-то рядом.
Да, черт возьми, мучая свою голову мыслями об этом типе, я уже почти забыл, что этой ночью снова не один. Наверное, это был знак, что скоро мне нужно будет отсюда уходить.
– О том, что мне с тобой хорошо, конечно же. Кстати, напомни, как тебя… зовут? – на последнем слове я запнулся, осознав бредовость этого вопроса. Бредовость всей ситуации. Я подумал, что она наверное сейчас обидится.
– Роми Павотт, – не смутившись, всё же ответила девушка.
– Роми…
Тогда я впервые серьёзно посмотрел на неё. Конечно, я не чувствовал к ней ничего большего, чем просто страсть. Мы виделись всего два или три раза, и за это время я так и не удосужился запомнить её имени. Однако сейчас я понял, почему всё же наши встречи не ограничились лишь первой. Я не мог объяснить чем, но эта девушка немного напоминала мне... Да, именно ту девушку, лишившую мня покоя. В характере и чертах леди Павотт была та же мягкость, плавность, но... Это была не она. И заменить её она тоже никогда не смогла бы. Эта Роми не имела ничего общего с моей Мэй.
Я поймал её взгляд, полный тепла и нежности, и мне стало смешно. Смешно и до тошноты грустно от горькой иронии. Я желал видеть такой взгляд, но совсем от другой, недосягаемой, девушки. Какая печаль. Возможно, мне было её даже немного жалко.
– Надеюсь, ты не думаешь, что у нас теперь будет любовь до гроба и прочая ерунда?
Роми отвела взгляд наверх, продолжая неспеша проводить пальцами по моей груди.
– Я как-то и не задумывалась… Мне просто тоже сейчас хорошо вместе с тобой. Какая разница, что будет потом?
– И тебя не смущает, что ты у меня не единственная?
– А какое это имеет значение, если сейчас ты со мной? – улыбнулась она.
– Действительно…
Что-то здесь было не так, что-то не то было с этой Роми. Я говорил ей вещи, которые навряд ли хочет услышать какая-либо девушка, а она в ответ на это продолжала улыбаться, гладить меня, смотреть с нежностью… Не той реакции я ожидал. И к своему превосходству, к своему чувству всесильности стало примешиваться и ещё какое-то ощущение… Мне было стыдно, что я так с ней поступаю. Тихая музыка и уютная атмосфера постепенно заглушали мою паранойю, и раздражение стало сменяться покоем. Мне и правда с ней было всё-таки хорошо.
– Что ты обо мне думаешь, Роми?
– Тебе сказать правду?
– Да, правду, - сказал человек, который уже долгое время без лжи был как без воздуха.
– Тебя гложет что-то тяжелое, и из-за этого ты всеми силами пытаешься идти на дно. Будто так и надо. Ты думаешь, что большего недостоин.
– А ты считаешь, если бы Всевидящий существовал, то благоволил бы таким, как я?
– Так ты не плохой человек, Хьюберт. Просто запутавшийся. И твоя душа…
– Сомневаюсь, что она у меня есть.
Она глубоко вздохнула.
– Ты можешь не верить в себя. Зато я в тебя буду. Ты обязательно найдёшь то, что так отчаянно ищешь, и всё у тебя будет хорошо. А сейчас…
Чёрт, как же она до боли похожа на Неё, её голос, мимика, слова... Почему же передо мной была не Мэй..
– Иди ко мне, - приподнимаясь на кровати и потянувшись к ней, сказал я. Может, я сделал это слишком резко, но в глазах отчего-то защипало и я не хотел, чтобы она это заметила.
Роми замолчала и без лишних слов заключила меня в свои нежные объятия. И сейчас единственное, чего я страстно хотел, было желание потерять контроль над мыслями и раствориться полностью в ней. Хотя бы на эту ночь.
***
С женщиной, представившейся мне как Элис, было всё иначе. Мы не вели долгих нежных бесед, ничего такого не было. Она до безумия любила риск, а я нашёл прекрасную возможность утереть нос шпионившему за мной типу. Я тщательно старался подавить в себе панику от присутствия слежки, ведь думал, что этот неприятный факт остался единственной вещью, мешавшей мне контролировать свою жизнь полностью. Наверное, я заставил его сильно завидовать. Мол, любишь за мной подглядывать? Смотри, пожалуйста. Ладошки только не сотри. Конечно же, аплодируя моей крутости. Я ведь был очень хорош, не так ли? Сомневаюсь, что у парня, следящего за мной почти 24 на 7, настолько же увлекательная жизнь.
Обычно мы всегда встречались с ней на нейтральной территории, а заканчивалось всё самым интересным в самых интересных местах. Примерочная в магазине? Пф, как банально! Центральный бассейн Сан-Мишуно в пик посещаемости? Это уже горячее… Закулисье городской филармонии во время выступления национального оркестра? Нет ничего невозможного. Конечно, не сразу я оценил подобную жизнь и каждое её предложение поначалу казалось мне слишком сумасбродным и диким. Но, раз уж я решил стать другим Хьюбертом, назад дороги не было. Через стыд, страх, моя выцветшая жизнь наконец обретала яркие краски, причём яркие настолько, что я был бы и рад ослепнуть от их переизбытка. Возможно, именно этого мне и не хватало в моей старой пресной жизни…
Вот почему я был удивлён, когда она решила пригласить меня к себе домой. Я ничего не знал о ней, но подобное решение вполне могло значить, что она захотела перевести наши отношения на какой-то иной уровень. И, зная о страсти к опасности в крови этой девушки, я сгорал от любопытства, желая знать, какую же опасность таит её собственный дом.
– Ты живёшь одна, крошка?
Как же приятно, выпустив пар, расслабиться в горячей пенной воде. Определённо, мне нравилась её каменная ванна.
– Вообще нет, но сегодня здесь точно будем только мы с тобой. Моя родня вернётся только через неделю. Так что…
– Так что? – переспросил я, облокачиваясь о бортики каменных стенок.
– Можешь приходить ко мне всю неделю. В любое время суток. Устрою тебе как-нибудь грязевые ванны…
– Какое заманчивое предложение, - подмигнул я ей, – Ты просто чудо, Элис.
– То ли ещё будет, - захихикала она и отпила вино из бокала.
В какой-то момент меня очень разморило. Я стал буквально засыпать , настолько мне было хорошо. Пока не раздался звонок домофона.
– Мне открыть? – насторожился я.
- Ой, Хьюберт, да это соседка полоумная. Наверное, как всегда вышла из дома и забыла ключи. Позвонит кому-нибудь другому, не думай об этом.
Не думать, так не думать. Я пожал плечами. Всё равно всё было под моим контролем. Но сон отчего-то сняло как рукой.
– Хочешь что-нибудь? Я могу принести что-нибудь перекусить.
– Да, я как раз хотела тебя попросить. Там в холодильнике есть виноград, не мог бы ты?..
– Я мигом! – так не хотелось покидать горячую ванну, но что не сделаешь ради милой девушки? Сначала я думал прогуляться до кухни прямо в таком виде, но в последний момент что-то дёрнуло меня хотя бы для приличия накинуть на себя полотенце.
Как оказалось, не зря. Как оказалось, лучше бы я вообще остался в ванне, а ещё лучше, если бы тут же попытался куда-то незаметно смыться, как только кто-то позвонил. Потому что до холодильника я так и не дошёл.
Звонок в домофон. Поздно вечером. Полоумная соседка? А что не десять соседок сразу? Выходя из ванной, я услышал чьи-то голоса и тут же понял, что единственным полоумным здесь был только я.
Ну что я мог сказать? Её родне я сразу не понравился.
Особенно мужу.