Сон оборвался внезапно.
Бархатный черный бант замер на расстоянии вытянутой руки, и я почти смогла коснуться его кончиками пальцев, как перед глазами вдруг полыхнуло желто-оранжевое зарево.
Пришлось зажмуриться, чтобы не ослепнуть, и, к тому времени, как зрение вернулось, бант уже успел исчезнуть из виду. Я протестующе поморщилась и попыталась натянуть одеяло обратно на голову, но чья-то рука стащила его вниз.
- Ты проспала первый учебный день? – услышав знакомый голос, я приоткрыла воспаленные от недосыпа щёлочки глаз.
Рядом с кроватью, деловито уткнув одну руку в бок стоял Крис. В другой руке он сжимал угол моего одеяла.
- А сколько времени? – хрипло пробормотала я, не обнаружив телефона не тумбочке рядом. – Я в пять только легла.
- Почти двенадцать, - весело отозвался он.
Я прикладывала максимум усилий только для того, чтобы держать глаза открытыми, и на приземленные вопросы, вроде того, что он у меня в комнате забыл, оперативной памяти пока не хватало. Сонный мозг даже текстуры – и те загружал с огромным трудом.
Крис, к счастью, понял, что ожидать от меня активности сейчас не стоит, и заговорил сам.
- Здесь действует программа менторов. Каждый новенький присоединяется к старшекурснику, который обязан на первое время стать ему родной матерью, - я ещё раз потёрла глаза основаниями ладоней и всё-таки сумела принять сидячее положение. - Главная задача - следить, чтобы мелкий не терялся в кампусе, посещал все лекции, ну и на тупые вопросы тоже отвечать со всей серьезностью.
- Так ты мой ментор?
- Для сонного овоща ты очень догадливая, - просиял Крис и отошел от моей кровати в сторону шкафа. Бесцеремонно открыл дверцы, и пока я не успела спросить о чём-нибудь ещё, кинул в меня моими же вещами. – На вот, одевайся.
Сил на сопротивление не было, и я хоть и очень медленно, но всё-таки выполняла четко прописанные команды, как компьютер с очень устаревшим процессором. Крис, напротив, напоминал зайчика-энерджайзера из древней рекламы батареек.
- Ты что, на спидах? – проворчала я, только с третьего раза сумев просунуть руку в рукав кофты и не перепутав его с вырезом для головы. – И зачем тебе это всё вообще? Быть ментором…
- А как ты сама считаешь? - Первый вопрос Крис с достоинством проигнорировал, а на второй не сдержал улыбки. – Уж точно не из любви к неразумным детям, которые только вчера вырвались из-под бдительной опеки бабушек-дедушек и решили, что им вдруг всё можно.
- Ну и нафига тогда? – на неразумное дитя обижаться было нечего, и я не обиделась.
Застегнула джинсы, поискала взглядом расческу, но тут же решила, что причесываться в такую рань – слишком уж амбициозно, и просто поднялась с кровати.
- Такая интересная система обучения, - пояснил Крис и открыл передо мной дверь в коридор. - Чтобы перейти на следующий курс, мало получить зачеты по обязательным предметам, нужно обязательно набрать какое-то определённое количество баллов. Кроме учёбы, баллы начисляются за активное участие в факультативах и кружках.
- Это всё очень сложно, - честно призналась я, - притормози пока, хорошо? Давай сначала кофе, а потом длинные предложения.
Крис окинул меня критическим взглядом, но спорить не стал. Последствия ночных гулянок на моем лице, должно быть, говорили сами за себя. На улице он протянул мне сигарету, но от одного только запаха ментолового табака сделалось нехорошо. Уголки его губ разъехались в стороны, и как мы добрались до кофейни, я помнила урывками.
В полдень в кофейне было не протолкнуться, и тот диван, где мы сидели в прошлый раз, оказался занят группой каких-то мальчиков в очках. Крис от души выругался, но быстро сориентировался, и мы заняли столик в углу. Обязанности мы распределили тоже стихийно: он пошел за кофе, а я осталась стеречь наш стол от остальных посетителей кофейни.
- Рота, подъем!
Просыпаться сейчас оказалось ещё тяжелее, чем тогда, в комнате. Я страдальчески застонала и не без огромных усилий подняла чугунную голову со стола. Никогда больше не буду пить.
- Выпей вот это, - он опустился напротив и поставил передо мной стакан с чем-то, что больше напоминало слоёный молочный коктейль, чем кофе. Коктейль доверия не внушал, и я скептически подняла бровь. Крис только закатил глаза и снова кивнул на принесённый кофе, - просто пей. Все берут его от похмелья, говорят, помогает.
В конце концов, доверие к Крису перевесило недоверие к его коктейлю. Причин не доверять ему у меня пока не было, а показаться неблагодарной единственному, кто в этой Ля Тур, вне зависимости от мотивов, относился ко мне по-человечески, очень не хотелось. Я снова посмотрела на молочно-розовую бурду перед собой и потянула за кошачьи ушки на пластиковой крышке. В нос тут же ударил запах чего-то очень фруктового и очень химического. Наверное, этот розовый сироп. Я выдохнула, поднесла трубочку к губам и втянула через неё столько «кофе», сколько смогла. От такого количества сахара и смеси химических фруктов в глазах тут же потемнело, в ушах зашумело, и я поднесла руку к губам.
- Это нормально, у всех так, - голос Криса звучал как сквозь толщу воды, и я замотала головой, - нужно просто проглотить. Давай, одним движением.
Ни смерть от удушья, ни перспектива устроить в кофейне пенную вечеринку не пугала меня так сильно, как необходимость что-то проглотить. Как бы иронично это ни звучало в моем отношении. Когда проглотить эту дрянь всё-таки получилось, я была морально готова, что она прямо сейчас пойдет обратно. Да чего угодно ожидала, если честно, но только не того, что голова, в один момент, перестала казаться чугунной. Руки больше не тряслись, запахи не раздражали, звуки не разрывали барабанные перепонки. Я пораженно уставилась на Криса, а он только загадочно улыбнулся и ещё раз откусил от глазированного пончика.
- Что в этом коктейле?! – пришлось ещё немного покрутить головой, чтобы убедиться, что мне не показалось.
- Понятия не имею, - пожал плечами он, - но когда в прошлом году его хотели убрать из продажи, все студенты со всех курсов объединились, создали петицию, собрали кучу подписей и добились, чтобы его оставили.
Если бы я входила в число тех студентов, то, не задумываясь, оставила бы и свою подпись. Ещё толком не начав учиться, я отчетливо понимала, что без розовой бурды Ля Тур – точно крышка.
- Это был первый и последний раз, когда все оказались настолько единодушны, - добавил Крис и вытер рот салфеткой, - исторический момент.
- Ахренеть, - только и сумела произнести я, и сделала второй глоток коктейля.
Сейчас он уже не казался настолько мерзким, как в начале. Химическая малина и химическое манго, ничего страшного.
- Вижу, тебе полегчало, - заметил Крис, когда я потянулась к предназначенному мне пончику. – Кстати, я ни на что не намекаю, но менторам можно и нужно ставить оценки. Логинишься на сайте университета, и там слева сверху будет кнопка. От рейтинга много чего зависит.
Я молча выудила из джинсов телефон и парой касаний сняла с экрана блокировку.
- Ну я не имел в виду прямо сейчас! Потом, когда время будет.
Вай-фай здесь был скорее мертв, чем жив, и зайти на сайт университета удалось только с третьей попытки, но дальше все оказалось просто. Я быстро нашла Криса в списке менторов, вписала свое имя в графу «подопечный» и поставила пять звёзд. Пару секунд спустя ему на телефон пришло уведомление.
- Что ты там говорил про факультативы? Это обязательно?
Крис в этот момент делал глоток, и вместо ответа изобразил ладонью колебание.
- Не совсем. Формально от тебя требуется только посещать занятия и не иметь академических задолженностей. В первом семестре все предметы обязательные, а начиная со второго, сможешь выбирать дополнительные сама. Из списка, какие понравятся.
- При чем тут факультативы и кружки? Я теряю мысль.
- Если семестр выдается несложным, есть смысл записаться на дополнительные занятия, чтобы получить перебор пунктов и потом курить бамбук. Пункты копятся, а не сгорают, и если в одном семестре ты набираешь больше, чем нужно, они автоматически переносятся на следующий.
- А-а-а, - протянула я, вроде как, начиная понимать, - то есть, если на первых курсах я наберу больше пунктов, то на старших, смогу учиться меньше?
Крис кивнул.
- Многие так и делают. Я знаю одного пятикурсника, которому в этом семестре нужно сдать только один предмет, а последний семестр у него вообще пустой, только диплом написать. Смысл в том, чтобы дать старшекурсникам возможность больше времени заниматься практической работой.
Это звучало очень круто. По сравнению с тупым просиживанием штанов от звонка до звонка в школе, такая свобода казалась невероятной. Слишком уж невероятной, чтобы не ожидать никакой подставы.
- Правда, я тебе не советую сразу набирать кучу дополнительных, - произнес Крис, отставив от себя пустую чашку кофе, - это не школа, где каждая учительница бегает за тобой и умоляют сдать какую-нибудь работу, чтобы тебя не оставили на второй год.
Я только фыркнула.
- К свободе лучше привыкать постепенно, а на факультативы записываться обдуманно, а не как голый в баню..
Не то что бы я собиралась нагружать себя учебой с самого первого дня, но звучало это всё очень логично.
- Ну и, конечно, всю деятельность нужно документировать, - добавил Крис после небольшой паузы, и я скисла. Вот и подстава. – Именно поэтому заниматься чем-то масштабным выгоднее, чем основать свой кружок на три человека и радостно там аутировать несколько раз в неделю.
Я захихикала, и коктейль едва не пошел носом. Каким-то странным образом, мы с Крисом выражались абсолютно одинаково, хотя познакомились совсем недавно.
- А что считается масштабным? Кроме твоей менторской программы.
- Любой спорт, если представляешь академию, - принялся загибать пальцы Крис, - клуб естественных наук, физико-математический альянс…
- Альянс? – я снова захихикала, и Крис тоже улыбнулся, закатив глаза, - звучит опасно.
- И не говори. Что там ещё? Раньше был клуб журналистики, но он умер в том году, когда прошлый редактор выпустился. Всякие творческие мастерские, я, честно говоря, не помню их всех наизусть. Точно была живопись, кружок литераторов, какие-то танцы, какое-то рукоделие. Ну и «Светлый путь», конечно.
Я немного приуныла, не услышав ни одного факультатива, хоть как-то связанного с пением, но упоминание белобраслетниц вернуло Крису всё внимание.
- Серьезно? И кто-то туда вступает, кроме этих сектанток?
- Конечно, - фыркнул он, - наивные девочки думают, что всё, что от них требуется – это носить длинные юбки и вести себя женственно. И совсем не ожидают, что Эйнджел Смит из них сначала всю душу вынет, а потом зомбирует и превратит в воина добра и света.
- Ну… - разочарованно протянула я, - значит, «Светлый путь» отпадает.
На этот раз захихикал Крис, и я просияла. Ради хорошего менторского рейтинга, вести себя приветливо вменялось ему в обязанность, но мне почему-то не казалось, что он тяготится моим обществом. А может, мне просто очень хотелось с ним подружиться.
- Что ещё нужно знать из такого важного? Мне ведь ничего не будет за прогул сегодня?
Я снова полезла в телефон, на этот раз, чтобы посмотреть расписание, но Крис сразу махнул рукой.
- Забей, в первом семестре преподаватели все плюшевые. Увлекаться с прогулами не стоит, конечно, но только за низкую посещаемость никого пока не отчисляли. По крайней мере, я ни о чем таком не слышал.
- А во втором?
- А во втором, - улыбка Криса сделалась немного мрачной, - начинается Брайт. Академический вокал ведет, у тебя тоже будет. На неё даже опаздывать опасно для здоровья, а таких самоубийц, которые бы её прогуливали, я даже не знаю. Даже справка из морга вряд ли послужит достаточным оправданием для отсутствия на её занятии.
Я поджала губы и только головой покачала. Само собой, в месте, вроде Ля Тур, не могло не быть какой-нибудь дивы, вроде этой.
- Но она не у всех ведет, - снова заговорил Крис, - Пару занятий только, а через какое-то время отбирает себе учеников и преподает только у них. На последнем таком отборе, девочки из аудитории выбегали в слезах.
- Какой кошмар. - Конечно, я не знала всех деталей, но в голове не укладывалось, что же такого можно было в свой адрес услышать, чтобы сначала распустить сопли у всех на глазах, а потом ещё и выбежать из аудитории. Красивое осуждение слабаков уже было готово сорваться с языка, но вместо него я неожиданно для себя же задала вопрос. – А что делать тем, кого она не выбрала в ученики? Не изучать академический вокал?
- Можно изучать с другим преподавателем, если очень хочется, - усмехнулся Крис, - но так обычно никто не делает. Я не делал, по крайней мере.
- Почему?
- Потому что когда Олимпия Брайт говорит, что вокал – это не твоё, сначала, конечно, больно осознавать свою ущербность, но со временем приходит понимание, что лучше заняться чем-то более полезным и не тратить ничьё время.
- Просто потому что какая-то мегера-преподша сказала, что у тебя нет способностей? Серьезно? – возмутилась я, - если она скажет что-то такое мне, я не просто запишусь на все обязательные и дополнительные по вокалу, но и супер-звездой стану просто из принципа, чтобы доказать, что она была неправа!
Я ожидала, что он станет возражать или рассмеется, но вместо этого Крис посмотрел на меня очень серьезно, а потом достал из кармана телефон и пару беспроводных наушников. Я вставила наушники-капельки в уши и услышала первые аккорды как будто бы на генетическом уровне знакомой песни. Её напевал в машине папа, её мурлыкала, пока готовила ужин, бабушка. Даже мама засиживалась за работой в гостиной, когда она играла на фоне.
*
- Ты все ещё не понимаешь, да? – голос Криса доносился сквозь мелодические переливы, но я была не в состоянии оторвать взгляда от небольшого экрана его телефона. – Её мнение в этом вопросе – единственное, к которому стоит прислушиваться.
Я смотрела клип, которые видела сотни раз, на песню, которую слышала ещё больше раз, и не могла поверить. Я просто отказывала воспринимать всемирно известную певицу, обладательницу, наверное, всех возможных музыкальных премий и одну из величайших исполнительниц современности – Олимпию Брайт и профессора Брайт, преподавательницу академического вокала, о которой только что рассказывал Крис, как единое целое.
- Это она? – только и смогла тупо переспросить я, когда песня подошла к концу. – Олимпия Брайт?
- Ага, - Крис явно оказался доволен произведенным эффектом, - говорят, они с нашей деканшей подруги, и это она уговорила её преподавать. Не вижу других причин, почему она вообще согласилась.
- Может, возраст? – предположила я. – Ей же лет семьдесят?
- Шестьдесят пять. Её энергией можно весь Ля Тур несколько лет освещать.
Плейер на телефоне автоматически переключился на следующую песню, и я услышала ту же композицию, но не в студийной записи, а в живом исполнении с прошлогоднего концерта. Оснований не верить Крису так и не появилось.
***
- А может, сходим на её лекцию?
К Крису я прицепилась как лишай – к бой-скауту, но он, похоже, не был сильно против. По крайней мере, вздыхал и глаза закатывал не больше, чем обычно.
С тех пор, как мне открылась «тайна» личности Олимпии Брайт, я пыталась встретить её везде, где только могла. Крис утверждал, что фангёрлинг пройдет, как только познакомлюсь с ней на прослушивании, но я не очень-то в это верила. Она не перестанет быть рок-богиней, даже если накидает мне полную панамку болтов.
- У меня заседание секретариата через полчаса. Иди сама, если хочешь.
Но сама я идти не хотела. Тем более, у меня, вроде как, тоже была какая-то лекция после обеда. Насчет плюшевых преподавателей Крис не шутил: ни один из тех, чьи занятия я пропустила, не поинтересовался причинами прогулов, а третья вообще предложила называть себя по имени, без какого-либо «мисс» или «профессор». Крис говорил, что последние пару лет в Ля Тур появилось очень много молодых преподавателей, но уровень преподавания, вопреки всем нехорошим прогнозам, от этого только выиграл. Желание идти в ногу со временем, вместо того чтобы обеими руками держаться за столетних преподавателей с их устаревшими методами, мне очень импонировало.
- А это кто?!
Я остановилась так резко, что идущий позади парень едва ли не налетел на меня. Негромкое ругательство машинально сорвалось с его губ намного быстрее, чем он успел это отрефлексировать и извиниться, но я едва ли обратила на это внимание.
Навстречу шел полностью зеленый парень. Я бы обязательно приняла это за запоздалый приход, если бы последний косяк мы с Крисом не раскурили ещё вчера. Таких долгих приходов быть просто не могло, а значит...
- Чего тупим? – сварливо поинтересовался Крис и слегка толкнул меня плечом. Я машинально сделала шаг вперед вместе с ним. – Локация не грузится?
Зеленый парень прошел мимо нас, и не оглянуться в его сторону стоило огромного труда. Вместо этого я посмотрела вперед и заметила десятки аналогичных взглядов вокруг. От этого сделалось некомфортно, и я ускорила шаг, пока снова не поравнялась с Крисом.
- Ты как из леса, - вздохнул он с укором, - синдромников никогда не видела?
- Кого??
- Понятно.
У него не было много времени, поэтому объяснение вышло кратким, но мозг мне взорвало всё равно. Оказывается, пришельцы существовали не только в кино. Оказывается, разумная и не слишком хорошо изученная раса пришельцев даже – в очень прямолинейном смысле - вступала в контакт с землянами. Результатом этих контактов становились дети-синдромники, названные в честь своего инопланетного предка, Букета Левкоева.
- Статью отсюда ещё почитай, - из сумки Крис достал свёрнутый трубкой журнал, – там доступным языком и подробнее о категориях синдромников.
Журнал я приняла по инерции и сразу же открыла страницу, где лежала закладка. «Синдром Левкоева: несколько слов о детях внеземных цивилизаций»
*, - гласил заголовок. Надо будет почитать потом.
- А ты знаешь этого парня? – мы почти дошли до здания студенческого совета, и вообще-то, мне нужно было в другую сторону, но в противном случае, ответов на вопросы пришлось бы дожидаться ещё часа два.
На это я пойти не могла.
- Зовут Нил О’Брайан, Альфа Нил О’Брайан, если по правилам. Второкурсник с нашего факультета, - неожиданно коротко отозвался Крис. Я ожидала продолжения, но вместо этого он повел плечами. – Я таких асоциальных, как этот, ещё не видел. Людей подчеркнуто избегает, вплоть до того, что отсаживается на семинарах. Слухов про него столько ходит, что можно триллеры снимать.
Теперь за свою реакцию сделалось действительно стыдно. В него едва ли не пальцами тыкали,
неудивительно, что он сторонился людей.
- Такой злой, что даже котят не любит? А ты пробовал с ним общаться?
- А ты его видела? – в тон мне поинтересовался Крис, намекая на незаурядную, не только в смысле цвета кожи, внешность. Кроме всего прочего, Нил О’Брайен был действительно красив. – Пробовал, конечно. Но он в лучшем случае игнорирует, а в худшем огрызается, ну я и оставил его в покое.
Я разочарованно увела губы в сторону, на что Крис только пожал плечами. Ему было пора идти на свое заседание.
- Аудитория 1, корпус Веллингтон, - задумчиво прочитала я вслух место своей следующей лекции. – Корпус Веллингтон? А это где?
Крис обернулся через плечо и указал ладонью куда-то направо.
- Иди вперед, пока не уткнешься в здание из серого камня с разбитым перед ним садом и фонтанами.
Он не уточнил, что идти придется почти пятнадцать минут быстрым шагом. Я шла прогулочным, постоянно смотрела по сторонам и отвлеклась на достопримечательности. В результате опоздала почти на полчаса и решила никуда не идти вообще.
***
Мне прекрасно удавалось избегать общества Сары и Софии, пока София, в один прекрасный день, не нашла меня сама. Просто села рядом, пока я ждала Криса на скамейке у здания секретариата и поставила между нами стопку каких-то учебников.
- Как дела? – без какого-то приветствия или словоблудия о том, как давно мы не виделись, спросила она, и я улыбнулась.
- Хорошо. Тебе идет, - София посмотрела на меня вопросительно, и я коснулась ладонью волос, имея в виду её новую прическу.
Стрижка «пикси» шла ей намного больше, чем прическа в духе ушедшей эпохи эмокора, которую она носила всю старшую школу. София коротко улыбнулась и посмотрела куда-то вперед. Разговор не клеился, но это и не удивляло. Мы хоть и были знакомы с самого детства, но подружиться, как когда-то подружились мама с тётей Хелен, у нас так и не вышло. София мне нравилась. Я так и не сумела понять, что именно заставляло испытывать к ней симпатию, несмотря на очевидно прохладное отношение. Возможно, поделись я этим с доктором Уизерс, ей бы, через какое-то время и удалось разобраться. Ни у кого другого не получалось так легко объяснять мне мои же мысли. Но доктор Уизерс осталась в Блоссомпорте, а я была здесь, в Джорджии. И разбираться самой мне было лень.
- Что там творится?
София привстала со скамейки и поднесла руку к глазам. Я тоже посмотрела в том направлении, но ничего необычного не увидела и пожала плечами.
- Белобраслетницы что-то делают.
Мой ответ её не удовлетворил, и она сделала несколько шагов в том направлении.
- Это что, Сара там? - Я фыркнула, и София обернулась через плечо, теперь даже не пытаясь выглядеть дружелюбно. – Что смешного?
- Сара общается с белобраслетницами – уму непостижимая новость, срочно в номер, - я тоже поднялась со скамейки и поравнялась с Софией. – Пойдем, посмотрим.
И чем ближе мы подходили, тем лучше я понимала, что именно так обеспокоило Софию. Все до единой сектантки переоделись в белые платья и сформировали круг. Они не переговаривались друг с другом, не смотрели по сторонам и казались насколько серьезными, насколько вообще могли быть. А в самом центре круга, одетая в точно такое же, как у остальных, белое платье, сидела Сара. Глаза она держала закрытыми, спину ровной, а ноги – подобранными под себя. Поза казалась очень неестественной и очень неудобной, но Сару нисколько это не беспокоило. Её лицо оставалось безмятежным.
- Сегодня чудесный день! – услышав этот звучный голос однажды, не узнать его было уже невозможно.
Эйнджел Смит шагнула в круг и остановилась напротив Сары, а краем глаза я наблюдала, как с каждой секундой менялось выражение лица Софии.
- Я всегда радуюсь, когда в «Светлый путь» приходят новые люди, - красиво и с выражением произнесла Эйнджел, - это внушает надежду, что наша деятельность не проходит даром. Люди пересматривают взгляды, отбрасывают выученные неверные установки и тянутся к тому, что по-настоящему важно и ценно.
Какая-то девушка передала в руки Эйнджел еловый венок, и она взяла его обеими руками за края, как будто корону.
- Сара присоединилась к нам совсем недавно, но я сразу поняла, что она с нами надолго. Знаете, - обратилась она к девушкам, что стояли в кругу, - у меня нет родных сестер, и каждый раз, когда я обретаю сестру здесь, в «Светлом пути», меня переполняет восторг.
Девушки, как по команде, взялись за руки, символично отделяя Эйнджел и Сару от всех остальных людей за пределами круга.
- Наша сила – в единстве! – громко произнесла Эйнджел, а София рядом со мной от неожиданности вздрогнула и сжала кулаки.
- Наша сила – в единстве, - повторила за ней Сара и открыла глаза.
- Мы – сёстры на Пути!
- Мы – сёстры на Пути, - на голову ей опустился венок из белых цветов.
- Моя сестра оступится…
- Я помогу ей встать.
- Моя сестра получит признание…
- Я возрадуюсь вместе с ней.
Рука Эйнджел опустилась на макушку Саре, а девушки в кругу вдруг «ожили» и принялись вполголоса бормотать слова, которые только что говорила Эйнджел.
нашасилавединствемысёстрынапути
-Ты вступаешь в нашу семью, - торжественно и звучно произнесла она, - и отбрасываешь все свои прошлые грехи, дорогая сестра.
моясестраоступитсяяпомогуейвстать
- Теперь тебя зовут Теймсин. Это имя – символ твоего очищения, торжество твоей победы над собственными демонами. Принимаешь ли ты себя новую?
- Принимаю, - негромким эхом отозвалась Сара.
моясестраполучитпризнаниеявозрадуюсьвместесней
- В таком случае, поднимись, Теймсин. И добро пожаловать в семью.
Помнится, когда мы вместе с Сарой и Дэвидом ехали на семинар Лилы Митчелл, она несколько раз подчеркнула, что «Светлый путь» - светская организация, не имеющая под собой никакой религиозной подоплеки. Обряд, при котором мы сейчас присутствовали, давал сто очков вперед секте Чарльза Мэнсона. Софии понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя. Она просто стряхнула с себя оцепенение и решительным шагом направилась вперед. Я ожидала, что девчонки в кругу снова сомкнут руки и не дадут ей пройти, но они расступились.
- Это что сейчас такое было? – обратилась София к Саре-Теймсин таким жутким голосом, что реши она разрезать им металл, он бы расплавился как сливочное масло. – Очень прошу, пусть всему этому у тебя будет логичное объяснение, потому что пока я не могу отделаться от мысли, что только что стала свидетельницей твоего вступления в агрессивную секту.
- Теймсин теперь – наша сестра! – нежно и нараспев произнесла девочка, которую, кажется, звали Честити.
Та самая, которую Эйнджел несколько недель назад чихвостила за слишком короткую юбку. А теперь вот, ей грозило получить по мозгам от Софии.
- Я не с тобой разговариваю, - сухо бросила она, и Честити растерянно моргнула.
А я вдруг поняла, кого мне София все это время напоминала. Короткая стрижка, увлеченность работой, прохладное отношение лично ко мне. А теперь ещё и командный голос, при внешнем относительном спокойствии. Доктор Уизерс считала, что детские проблемы стоило оставлять в детстве, а старые раны перестать ковырять и дать им спокойно зажить. Я никогда не спорила, наверное потому что никогда всерьез об этом не задумывалась. А теперь задумалась, и услышала в голове звук разбивающегося стекла. Так звучало осознание.
Могла моя симпатия к Софии быть вызвана тем, что она чем-то отдаленно напоминала мою эмоционально-дистанцированную маму? Я снова взглянула на Софию, уже не вслушиваясь в то, что она говорила Саре, и, к своему ужасу, поняла, что да. Могла.
- Сара, отойди от этих фанатичек, - нетерпеливо произнесла София, - и пойдем отсюда.
Рядом с белобраслетнитцами ей делалось не по себе, и это было очень хорошо заметно. Я подумала, что будь у меня сестра, которая бы, ни с того ни с сего, сменила имя на благопристойно-сектантское, напряглась бы не меньше. К счастью, сестёр у меня не было.
- Я не пойду. Прости.
Тихий голос, без сомнения, принадлежал Саре, но я всё равно бестолково обернулась, чтобы ещё раз в этом удостовериться. Сара стояла, понуро опустив голову, но в нашем с Софией направлении не сделала ни шага. Убрала руки за спину и осталась стоять на месте. На моей памяти, это был первый раз, когда она своим ртом и полностью осознанно кому-то в чем-то отказала. Особенно странно было понимать, что «кем-то» оказалась её младшая сестра, которую она едва ли не боготворила.
- Уходить совершенно необязательно, - вступила в разговор молчавшая до этого момента Эйнджел Смит.
Удивительно, как ей всё это время удавалось оставаться незаметной. Теперь она сделала шаг вперед и приобняла Сару за руку. София от этого жеста напряглась ещё больше, и я тут же подошла к ней ближе, опасаясь, что если Эйнджел не заткнется, то она ей точно врежет.
- Мы никого не прогоняем, - она обогнула Сару и без какого-либо страха приблизилась к Софии, а я всерьез приготовилась повиснуть на ней, в случае чего. – Сестра Теймсин – и наша сестра тоже. Останься, и мы сможем ответить на все Твои вопросы. Уверяю, всё совсем не так страшно, как Тебе могло показаться.
Она, должно быть, всё ещё не вышла из образа и разговаривала очень возвышенным тоном. Ладони Эйнджел опустились на плечи Софии, которые она, в порыве чувств, слегка сжала, отчего стала ещё больше похожа на какого-то поехавшего мозгами проповедниками. Это просто не могло закончиться хорошо.
- София, - предупреждающе обратилась к ней я, не сводя опасливого взгляда с Эйнджел.
Уверенность в своей правоте на время выключила её инстинкт самосохранения, а мой, в это время, орал дурниной за двоих.
Солнце мелькнуло на тяжелой броне всего на мгновенье. Золотой Палладин расправил плечи.
- У меня одна сестра, - коротко и бесстрастно, несмотря на только что обуревавшие её эмоции, произнесла София, после чего демонстративно посмотрела сначала на ладонь на правом, а затем и на левом плече. – Сара.
Эйнджел медленно, будто завороженно убрала руки, но осталась стоять на месте. Ни уязвленной, ни оскорбленной она, при этом, не выглядела.
- А ты, - снова обратилась к ней София тем же тоном, от которого у меня холодел позвоночник, - тронешь меня руками ещё раз и увидишь, что будет. Идем, Флора.
Она развернулась и стремительно направилась прочь. Я поспешила следом, как только осознала, что последняя фраза предназначалась мне.
- София! – голос Сары снова раздался позади, но София не обернулась и вместо этого схватила свои вещи со скамейки.
- Пусть идет, - мягко вторила ей Эйнджел. – Ей нужно остыть.
Догнать я её получилось только у главного корпуса, и то лишь потому, что она сама замедлила шаг и в какой-то момент сама ко мне обернулась. Я никогда не видела Софию в таком расстроенном состоянии и просто замолчала. Свободной рукой она нервным жестом взлохматила короткие волосы.
- Как это получилось? – больше риторически и как-то глухо задала вопрос она, глядя куда-то перед собой. – Она же рассказывала про «Светлый путь», и там ни намека на всё это не было!
- Ну как это не было, - София нахмурилась, и я пожала плечами, - очевидного сектанства не было, но всё к этому шло. Все эти юбки, глаза в пол, волшебная женственность - три очень жирных намека, просто раньше рядом с Сарой не было ни единомышленников, ни харизматичного лидера.
Такая характеристика Эйнджел заставила Софию ещё больше скривиться, но спорить она не стала. Страх, что Сара угодила в настоящую секту, взял верх над спорами о формулировках.
- Она… эта Эйнджел воспользовалась её доверчивостью и впечатлительностью и промыла ей мозги, - снова подала голос София после небольшой паузы, - и уговаривать её бросить это всё – бесполезно.
Я кивнула. Похоже, что Крис не обманывал насчет вступления в «Светлый путь». Количество участников здесь было чем-то вторичным, а первичной была как раз идейность. Оттуда, наверное, и росли ноги у всех этих ритуалов, идиотских имен и сестринства. Эйнджел и те, что стояли над ней, серьезно относились к вербовке новых участников. Недостаточно просто убедить надеть длинную юбку - нужно было сделать так, чтобы ничего другого, кроме этой юбки, рука даже не поднялась взять. Шутка про Чарльза Мэнсона больше не казалась забавной. Ну, может, совсем немного.
- Что мне делать? – вдруг спросила София, когда мы, наконец, остановились. – Я не знаю, как ей помочь. Что мне сделать?
Она ждала какого-то ответа, а я от растерянности не могла сформулировать ни одной мысли. Если так подумать, ко мне никогда раньше не обращались за советом. Я могла момент присутствовать в комнате и слышать чей-то запрос, но такого, что человек ждал какого-то решения именно от меня, ещё не было. Бабушка с дедушкой принимали решения вместе, Ким, как правило, советовалась с Джиджи, а самой Джиджи чужие советы были нужны как собаке – пятая нога.
- Не знаю, - честно призналась я, разочарованная, что так и не смогла придумать хоть чего-то стоящего. – Обычно она тебе в рот смотрит… нужно как-то вернуть авторитет.
- Как? – снова спросила София, и до меня вдруг дошло, что она не отстанет, пока не получит хоть что-то, с чем можно работать.
С одной стороны, сделалось немного грустно, что она обратилась ко мне, потому что никого более компетентного просто не оказалось рядом, а с другой – то, что я просто подвернулась ей под руку, а не она пришла ко мне целенаправленно, снимало с меня всю ответственность за последствия этих советов.
- Ну… я слышала, что изначальные цели и идеи «Светлого пути» сильно отличаются от тех, что сейчас проповедует Эйнджел, - о чем-то таком вроде бы говорила Ким. – Прямо вот, чуть ли не на сто восемьдесят градусов отличаются. Может, Саре стоит открыть на это глаза? Что Эйнджел и ей подобные извра…
- Точно! – вдруг распахнула глаза София и взглянула на меня с таким видом, будто я только что на коленке доказала теорему Пуанкаре. – Спасибо!
А потом достала из сумки блокнот с ручкой и принялась на ходу что-то в него записывать. Само собой, пояснять она ничего не поясняла, но я всё равно обрадовалась, что смогла помочь. Приятное оказалось чувство.
- Я побежала, потом увидимся! – она махнула и вроде как искренне улыбнулась мне на прощанье, чего с ней раньше не случалось, и убежала в сторону корпусов студенческих факультативов.
А я вдруг вспомнила, что Крис рассказывал, будто какая-то первокурсница взялась поднимать университетскую газету с колен. Могла ли этой первокурсницей оказаться София?
***
И конечно, именно София, к немалому удивлению Криса, той самой первокурсницей и оказалась.
А я не могла сказать, что это было так уж неожиданно. Все три года старшей школы София являлась главным редактором школьной газеты, и стремление возродить «Академический вестник» здесь, в Ля Тур, было вполне в её характере. Даже если работать пришлось бы одной. Да чего уж – особенно, если пришлось бы работать одной.
- А чем она тебе не нравится? – как-то спросил меня Крис во время обеда. – Нормальная девка, вменяемая.
Я сначала не поняла, о ком он говорил, но, последив за его взглядом, обратила внимание на Софию неподалеку.
- Кто, София? Нравится.
- А чего тогда просила поселить подальше от неё с сестрой?
Я махнула Софии, чтобы она подсаживалась к нам. Она была метрах в двадцати, а значит, у меня оставалось секунд десять, чтобы ввести его в курс дела.
- Потому что пока её сестра не продала душу Эйнджел Смит, она везде за ней таскалась и раздражала своей благостью. Я бесилась, хотела откусить ей голову, а София всегда её защищала, ну и отношения у нас не складывались особенно, а теперь… Привет, София!
Мы с Крисом улыбнулись мало того что синхронно, так ещё и абсолютно одинаково. София смерила нас взглядом и беззлобно фыркнула, прежде чем опуститься на соседний стул. А уже усевшись, заметила, небольшие капельки чернил на пальцах и, выругавшись, принялась их оттирать влажной салфеткой.
- Прямиком из типографии? – заметил Крис, кивнув на её руки. – Как там дела, уже создала фронт борьбы мужиковатых против женственных?
Я думала, София огрызнется, но вместо этого она весело посмотрела на Криса из-под упавшей на глаза челки.
- Тебе ничего не угрожает, не волнуйся.
Крис не обиделся и, кажется, даже не смутился. Напротив, его ухмылка сделалась шире, а это значило, что обмен любезностями прошел успешно.
- А что ты сделала? – спросила я, прожевав кусок пончика.
В последнее время я только и делала, что питалась всякой дрянью, но стрелка на позаимствованных у соседки по общежитию весах пока никуда не сдвигалась. Объяснения этому могло быть три: либо сказывалось врожденное отсутствие склонности к полноте, либо весы у Джилиан сломались, либо я была смертельно больна и пока ещё об этом не знала.
- Скоро узнаете, - закончив оттирать чернило с пальцев, София принялась за обед и перестала реагировать на внешние раздражители.
- Она даже не жует, - вполголоса сказал мне Крис, и я захихикала, - сразу глотает. Респект.
София успела доесть суп, сходить за второй порцией мяса с овощами и теперь лениво ковыряла ложкой десерт, как телефон Криса вдруг завибрировал на столе. Он перевернул его экраном вверх, прочитал сообщение и во все глаза вытаращился на Софию. Я единственная в этот момент была не в теме и переводила взгляд с Софии на Криса и обратно, а когда случайно посмотрела по сторонам, то обратила внимание, что люди вокруг немного притихли и шушукались, периодически поглядывая в сторону нашего столика.
- Ты что, убила её?
- И съела, - кивнула София, отправив в рот ещё одну ложку мороженого.
Стеклянные двери кафе внезапно распахнулись, и его наводнили люди. Некоторые из них держали в руках газеты, и именно их обступали с разных сторон все остальные. Они громко переговаривались о чем-то, при этом, разобрать, о чем именно, у меня не получалось. Стеклянные двери распахнулись ещё раз, и на пороге возникла Эйнджел. За её спиной, как и всегда, маячили белобраслетницы-миньоны, только среди них теперь мелькала и Сара.
На саму Эйнджел же было страшно смотреть. Решительным шагом она зашла в кафе, и разговоры со всех сторон сразу же стихли. В мою первую встречу с Эйнджел, всем своим видом она выражала возмущение попиранием нравственности, во вторую – благость и желание обратить всех окружающих в единомышленников, а сейчас её взглядом можно было убивать. Она даже не трудилась замаскировать холодную ярость под что-то более грациозное и одобряемое её движением. Легкое недовольство, к примеру.
м
- Я хочу знать, - громко и четко, так что даже бариста за стойкой оторвалась от игры на телефоне, произнесла Эйнджел, - кто именно стоит за этой мерзкой клеветой!
На газету в её руке я обратила внимание, только когда она её отшвырнула от себя, будто ядовитую змею. Я наклонила голову и прочитала заголовок на первой полосе: «Светлый путь: от клуба по интересам до тоталитарной секты» и чуть ниже «автор – София Мэнинг».
- И пусть этот человек, если она здесь, уяснит, что даром ей это не пройдет! – не унималась Эйнджел. – Или она напишет опровержение с извинениями, или я лично позабочусь о том, чтобы её исключили за распространение заведомо ложных порочащих сведений.
Тишина нарушилась звуком отодвинутого стула. София поднялась из-за стола и спокойно, под всеобщее молчание, отошла к барной стойке, перегнулась через неё, подлила себе кофе из стеклянного кофейника, оставила монетку на стойке и вернулась обратно за стол, по пути подняв с пола газету.
- Вот ты меня и нашла, - София сделала глоток кофе, а потом заговорщически улыбнулась и подалась в сторону Эйнджел корпусом, - обожаю угрозы вместо приветствия. Продолжим устраивать представление или поговорим без свидетелей?
Эйнджел слегка прищурилась и подошла ближе. Я бы назвала её выражение лица оценивающим. Миньоны, что интересно, остались стоять у входа, то ли блокируя дверь, то ли опасаясь встревать. Очень разумно с их стороны.
- Мне нечего скрывать, - громко объявила Эйнджел, и София улыбнулась ей, точно так же, как когда-то, ещё в Блоссомпорте, улыбалась мне.
Эта её улыбка сильно отличалась от той настоящей, которой она улыбалась мне теперь. Иронично, что осознала я это только недавно, когда увидела разницу.
- Значит, представление. – София немного повысила голос, теперь говоря так же громко, как и Эйнджел. – Статья, которую большинство присутствующих уже, наверное, читали – это не авторская колонка. В ней не отражено моего мнения насчет деятельности чудесного факультатива, который возглавляет Эйнджел Смит.
Она изобразила легкий поклон в её сторону, коснувшись ладонью груди. Эйнджел побелела.
- Более того, я даже никакой оценки не давала, потому что на данный момент это вне моей компетенции. Всё, что я описала – это как менялся род деятельности «Светлого пути» с момента основания и до сегодняшнего дня. Печально, если тебя это возмущает.
- Меня возмущает не это, - отчеканила Эйнджел и нависла над Софией коршуном. На Софию, впрочем, этот жест не произвел большого впечатления. Она снова сделала глоток кофе, но так и не двинулась с места. – А издевательская интонация и подача, которая ставит нас в один ряд с «Храмом народов» Джима Джонса!
* В небольшом государстве Гайана члены секты «Народный Храм» под руководством Джима Джонса добровольно приняли цианид. В результате трагедии погибло 911 человек, граждан США, среди них были дети и даже младенцы. Американские СМИ назвали трагедию в Джонстауне самым массовым самоубийством XX века.
Золотые Палладины ничего не боятся, и это чувствуется. Мелкие чудовища предпочитают обходить их стороной просто из осторожности, а крупные, если не осознают, кто перед ними, и сами рискуют превратиться в добычу.
- Учти, я этого так не оставлю, - немного тише повторила Эйнджел в глаза Софии, будто бы пытаясь подчинить её своей воле с помощью гипноза. Безуспешно, впрочем.
- Держи в курсе, - спокойно отозвалась София, глядя на неё снизу вверх.
Отчего-то вспомнилась ситуация в школе, когда группа уродов во главе с Ландграабом прессовали какую-то девчонку. Я и сама не знала, почему вступилась за неё тогда – ни до, ни после мы особенно не пересекались. Просто ощутила необходимость подняться и дать отпор за кого-то, кто не может сделать этого сам. Причина, по которой я просто сидела за одним столом с Софией и не пыталась никак прекратить устроенный Эйнджел цирк, заключалась в том, что София – в отличие от девочки из школы, ни в какой протекции не нуждалась. Я это очень хорошо осознавала и поэтому могла позволить себе расслабиться.
Эйнджел выпрямилась, и, не говоря ни слова, вылетела из кафе. Миньоны засеменили следом, и люди в кофейне снова занялись своими делами. А потом к нашему столику откуда-то подошла Сара.
- София, - тихо обратилась она к ней, когда та подняла взгляд. – Можно с тобой поговорить?
София выглядела скорее раздосадованной, чем сердитой, но всё-таки кивнула. Сара огляделась по сторонам, должно быть, думая, что они отойдут куда-нибудь, где будет меньше людей, но София не собиралась никуда уходить. Я украдкой переглянулась с Крисом, моментально ощущая неловкость. Одно дело слушать перепалку с Эйнджел, другое – личный разговор.
- Не могла бы ты, пожалуйста, написать статью с пояснением, что ты не имела в виду ничего того, о чем говорила Эйнджел? – зажмурившись и на одном дыхании попросила Сара. – Ты же не имела, да?
- Иначе говоря, опровержение? – уточнила София и слегка сдвинула брови, теперь выглядя хмурой. – А ты её читала или говоришь так, потому что Эйнджел сказала?
Врать Сара не любила и не умела. Кроме того, она не раз повторяла, что ложь быстрее всего ведет к потере самоуважения. Особенно, ели это ложь близкому человеку. Именно поэтому я навострила уши, больше даже не пытаясь сделать вид, что искала что-то в телефоне.
- Эйнджел сказала, - со вздохом призналась Сара и посмотрела куда-то в сторону, а лицо Софии как будто окаменело.
Сара не смогла выдержать зрительный контакт и опустила голову.
- Передай Эйнджел, что никакого опровержения не будет, потому что нечего опровергать.
- София, я…
- Я бы хотела допить кофе, если ты не против, - перебила её София и слегка сжала пальцы на чашке, глядя подчеркнуто вперед, куда-то мимо меня.
Не понять такой намек было сложно, и Сара коротко кивнула. Обычно ей стоило только немного погрустнеть, чтобы София тут же начала приставать с вопросами, что случилось с её настроением. У неё на это был нюх, и поэтому я была абсолютно уверена, что не заметить слез в глазах Сары она просто не могла. А я не могла представить, насколько сложно ей было не подняться следом и даже не попытаться её утешить.
- Ну, зато теперь у них есть общий враг, - иронично разрядил обстановку Крис, за что я от души пнула его в плечо.
София механическим движением поднесла почти пустую чашку к губам и ничего не ответила.
- Она не идиотка, чтобы совсем ничего не понимать, - не то что бы мне так уж верилось в наличие у Сары мозгов, скорее, хотелось как-то подбодрить Софию, - если она поймет, что ты права – а ты права – то вернется, рано или поздно. Нельзя её с ними оставлять.
- Я и не собиралась её оставлять, - раздраженно ответила София, но потом сразу же смягчила тон, чего раньше никогда в моем отношении не делала. – Думаю, что делать дальше.
- Исследуй эту тему и пиши себе, - предложил Крис, - чтобы развеять иллюзию, будто ты решила напасть на них просто из неприязни. Газета у тебя есть, аудитория тоже. Чем больше народу проникнется идеей, что они сектанты, тем лучше.
***
- Ну и, короче, как я понял, Эйнджел добилась того, что их с Софией для частной беседы вызвала деканша. Мне рассказывали, что они почти час сидели все вместе в кабинете…
Болтовню Криса я слушала вполуха. С тех пор как утром столкнулась с Грейс Хиллбрук, думать о чем-то, кроме неё, не получалось. Я даже умудрилась не пропустить ни одной лекции и начать вести какие-то конспекты. Если бы не почерк, в жизни бы не поверила, что сама их писала.
-… ну и деканша ей, вроде как, пыталась угрожать.
- Не пыталась она угрожать, - наконец, отозвалась я. О том, как прошла встреча с Эйнджел в кабинете декана, София рассказала мне сегодня за завтраком. – Она прочитала статью и сказала, что, хотя не видит ничего уничижительного, было бы хорошо, если бы София выбирала более нейтральные формулировки.
Было странно больше говорить самой, чем слушать Криса. Впервые с момента нашего с ним знакомства, я оказалась более осведомленной, чем он. Но он был слишком заинтересован внезапной скандальной известностью Софии, чтобы ворчать на меня за то, что целый день витала в облаках.
- А София что?
- Что София, - пожала я плечами и улыбнулась, вспоминая её невинное выражение лица, - сказала, будет очень-очень стараться.
Крис просиял. Не то что бы ему было дело до Сары, но ему определенно нравилось, что у кого-то уже второй раз за последнюю неделю, получилось дать пинка Эйнджел Смит. Он сказал что-то ещё, но я уже не слушала.
На скамейке у фонтана перед зданием студенческого секретариата читала книгу Грейс Хиллбрук. Сердце забилось с удвоенной силой, и я вцепилась в Криса так, что он зашипел и перестал болтать. А посмотрев в ту же сторону, закатил глаза, но не сдержал улыбки.
- Видела бы ты себя сейчас, - прокомментировал он, осторожно придерживая меня за локоть и уводя за ворота секретариата. – Хотел предложить подойти к ней, но, наверное, не стоит. Принцесса в обморок упадет.
Я и сама знала, что не стоит. Одно только появление Грейс Хиллбрук в зоне видимости превращало меня в зомби с отсутствующей речевой функцией. О том, во что я превращусь, если решусь с ней заговорить, не хотелось даже думать. Это все было очень странно, потому что совершенно мне не свойственно. Никогда раньше я не испытывала такого волнения от одного взгляда на незнакомого человека. Если бы я верила в любовь с первого взгляда, то обязательно бы решила, что влюбилась.
Лежащий рядом с ней на скамейке телефон вдруг зазвонил, и Грейс отложила книгу в сторону, чтобы поднять трубку. Крис был прав, британский акцент действительно прикольный. Похоже, что невидимый собеседник Грейс тараторил с огромной скоростью, и она то и дело хмурилась – не от недовольства, а от непонимания.
- Подожди, пожалуйста, - это была первая фраза после приветствия, которую она сумела вставить в истерический поток сознания, - я проверю записи и перезвоню тебе сама. Не волнуйся, все не может быть так плохо, как ты думаешь. Да, я уверена.
Она собиралась на ходу, зажав телефон между ухом и плечом и одновременно продолжая успокаивать припадочного собеседника. Крис махнул на меня рукой и ушел в здание секретариата, а Грейс двинулась в противоположном направлении и убежала туда, откуда мы только что пришли и за каких-то несколько секунд будто сквозь землю провалилась.
Я вздохнула и уже собралась догнать Криса, как кинула взгляд на скамейку, где только что сидела Грейс, и чуть не упала.
На скамейке лежала книга.
Та самая, которую она читала до звонка и которую забыла, пока собиралась в суматохе. Воровато оглянувшись по сторонам, я подняла книгу и убрала её себе в сумку быстрее, чем успела задуматься, зачем это сделала. А задумавшись, уже хотела вернуть её на место, как из секретариата показался Крис с какими-то знакомыми и помахал мне рукой.
Просто прекрасно. Теперь я не просто наблюдала за Грейс, раскрыв рот, как какой-то поехавший сталкер, а умудрилась ещё и украсть её вещь. Слово «украсть» ужасно мне не понравилось, и я мелко-мелко замотала головой. Это ведь никакая не кража, если я просто верну ей книгу позже? Правда ведь?
- Идешь на пятую пару? – спросил Крис, когда я подошла к нему.
Я отрицательно качнула головой, а когда он заговорил со знакомым, украдкой вытащила книгу из сумки.
На белой обложке с красно-золотым тиснением, красивым каллиграфическим шрифтом было выведено «Великий Гэтсби».