Когда я и Рут вышли из туристического автобуса рядом с аэропортом, солнце над островом Твикки стояло еще достаточно высоко, но по небу уже бежала красноватая рябь надвигающегося заката. Спала полуденная жара, с моря слабо дул влажный, горячий ветерок. Шумел прибой. Милый, теплый уютный городок, к которому я уже успел привыкнуть, утопал в мягком золотистом свете и длинных тенях. Кричали чайки. И, поднимаясь на трап самолета, я был солидарен с ними как никогда. Тоже хотелось кричать… возмущаться. Мне хотелось остаться на этом острове навсегда. Рут, необычно тихая и печальная тоже обернулась, заставив меня споткнуться.
- Как же мне не хочется улетать отсюда! – полным волнения голосом проговорила она. А мне оставалось только несильно сжать ее ладонь в своей. Пообещать ей возвращение сюда когда-нибудь я не мог… Я и сам понятия не имел о том, как же сложится наша жизнь теперь.
Ночь, проведенная в откровенных разговорах невероятным образом повлияла на меня. Никогда не думал, что такие изменения во мне были возможны, как и то, что я отчаянно нуждался в них все эти годы. Как бы тяжело мне не дались воспоминания о близких, которых я потерял… После разговора об этом я почувствовал покой, уверенность и отсутствие боли там, где я ее прятал даже от себя самого все эти годы. Я слишком старался быть сильным, настоящим мужчиной, каким меня хотели воспитать родители и через чур увлекся.
А теперь все воспоминания будто бы сгладились, помутнели, утратили свою остроту. Проснувшись утром в палатке на груде смятых одеял в объятиях немыслимой красавицы, я сам себя с трудом смог узнать. Казалось, что это не я. Все в одночасье переменилось: я сам, моя жизнь, мир вокруг меня и то, как я теперь на него смотрел. Даже неизвестность впереди перестала меня волновать так сильно. Чего во мне никогда особенно не было – так это тяги к авантюрам и азарта, возникающего при мысли о тех трудностях, которые еще придется преодолеть в жизни. И я был уверен как никогда, что обязательно со всем справлюсь, что бы ни случилось.
Ожидая когда моя рыжеволосая принцесса соизволит открыть свои глаза цвета пасмурного неба, я подумал о том, как мало времени у нас осталось на такую счастливую и свободную жизнь. Я уже успел осознать за время обучения, что к моменту его окончания я буду напихан теоретическими знаниями о военном деле под завязку. Вот только это совсем не отвечало моей цели. Я ведь не собирался становиться ученым в этой области. А для того, кем собирался требовалась еще практика и физическая подготовка, которую невозможно получить ни в зале, ни на ковре. Но все это потом. А сейчас нужно получить как можно больше, использовать любые возможности и реализовать желания, пока не настало еще время, когда на все это просто не останется времени.
Прежде всего, несомненно, мы с Рут не сговариваясь приняли решение взять от последних часов на острове все, что только сможем. Чтобы серыми и холодными вечерами потом было что вспомнить.
Я давно не помнил себя таким счастливым, как в эти последние часы. Я почувствовал себя другим… Свободнее. Как будто в легких появилось больше места, чем раньше. Меня переполняли эмоции. Не смотря даже на то, что толком не успел поспать ночью, я чувствовал себя очень свежим, отдохнувшим, полным сил. Готовым свернуть горы. Готовым улыбаться, чтобы поделиться своим настроением со всеми вокруг.
Этот день был наполнен сиянием солнца, зноем его обжигающих лучей. Сверкающими брызгами. Визгами. Запахом сосисок, жареных на огне.
Несколько раз за день я принимался расспрашивать Рут о том, как она себя чувствует, но получал неизменный ответ, произнесенный как можно более беспечным тоном:
- Да что это со мной могло приключиться? Со мной все хорошо, ты мог бы и не беспокоиться по таким пустякам.
И тем не менее, время от времени девушка устало прикрывала глаза, утыкалась лбом мне в плечо на несколько секунд. Она не просила сочувствия или даже поддержки, а просто собиралась с силами…
И теперь, добравшись, наконец, до своего кресла в самолете, она прерывисто вздохнула, широко зевнула в ладонь и начала задремывать даже раньше, чем самолет разбежался по взлетной полосе и поднялся в небо.
Я же, неотрывно глядя в иллюминатор, молчаливо прощался с раем на земле, который подарил нам маленькую жизнь в своих объятиях. И помог перелистнуть, наконец, нелегкие страницы прошлого. Все плохое осталось там, в другой жизни, давно уже оставленной позади. И жил в ней не я… просто кто-то очень похожий на меня. Израненный судьбой, одинокий мальчишка. И маленькая девочка, несчастная и одинокая куда больше, чем когда-либо я мог даже предположить, что такое бывает.
Правда о том, что случилось с нами обоими в прошлом, очень многое сумела объяснить. И показала многие вещи в совсем другом свете. Раньше я не мог толком понять, почему мои вроде бы так хорошо продуманные ухаживания, восхищенные взгляды, комплименты, подарки были неизменно встречены с безмерным смущением, часто с грустью и даже отторжением. Очевидно, девочка, никогда не знавшая толком ни любви, ни заботы просто считала себя недостойной тех вещей, которые я для нее покупал и тех усилий, которые прилагал ради нее. И это объясняло так же, почему не смотря на все предупреждения, Рут так легко поддалась моим ухаживаниям и согласилась выйти за меня замуж. Просто для нас обоих возможность обрести семью была гораздо важнее каких-то мелких бытовых сложностей. Мне хотелось как никогда теперь баловать Рут, но все же, возможностей для этого у меня теперь будет не так-то много.
Улетать с острова Твикки было грустно и тяжело, но вместе с тем внутри меня дрожало нетерпение попасть домой. В тот маленький уютный коттеджик, который на некоторое время стал настоящим Домом для нашей пока еще маленькой семьи. Почувствовать, как там пахнет. Как пахнет Лейтон, уже готовый окунуться в осеннюю тоску. Пройтись по коридорам учебных корпусов, увидеть верных друзей и тех, кто знаком мне только по лицам, но с которыми съеден уже не один пуд соли и гранита науки.
Рут проспала все время, пока мы летели в Лейтон и проснулась только тогда, когда до посадки самолета осталось чуть больше часа. Сонная, сладкая, она грациозно потянулась и, почти не открывая глаз уткнулась в мою руку.
- Ммм… долго еще? – тихо пробормотала она, слабо улыбаясь.
- Не очень. Скоро уже прилетим. Можешь еще подремать немного.
- М-м… - Рут помотала головой, одновременно потеревшись лбом о мой рукав. – Я чудесно выспалась. И чувствую себя гораздо лучше…
- Да? – я лукаво улыбнулся. Моя принцесса даже не успела понять еще, что проговорилась. И желание поддеть ее на этой почве было непереносимым. – Так ты ведь говорила, что у тебя совсем ничего не болит?
Я думал, Рут смутится, станет извиняться или попытается как-то уйти от опасной темы, но она только дернула снова плечиком и ответила совершенно невозмутимо:
- Ну… соврала чуть-чуть… С кем не бывает? – девушка невинно похлопала глазками а на мой укоризненно-шутливый взгляд точно так же шутливо закатила глаза и театрально протянула: – о-о-о… только не нужно устраивать сцен. Не думаю, что правда что-то серьезно изменила бы… кроме твоего настроения.
Я вздохнул. Мне, конечно, не понравилась эта попытка скрыть от меня истинное положение вещей. Но Рут сейчас была такой милой, такой очаровательной, что по-настоящему сердиться на нее я не смог.
- Кушать хочется, - со вздохом сообщила мне Рут.
Я не удержался и погладил девушку по волосам, чуть крепче прижимая к своему плечу.
- Боюсь, что тебе придется потерпеть немного. Поесть теперь уже получится только в аэропорту.
- Знаешь… Может быть это даже хорошо, что сказочные дни на прекрасном острове для нас закончились…
- Ты тоже соскучилась по дому?
- Да, только дело даже не в том. Понимаешь… сказка ведь не может быть постоянной. Она должна когда-нибудь закончиться, чтобы стать сказкой до конца. То, о чем будешь помнить еще долгие годы… - Рут мечтательно улыбалась мне. Ее фраза, вроде бы законченная, все-таки прервалась задумчивым молчанием. – Послушай, Эмиль, а можно я задам тебе… не очень удобный вопрос?
Я слегка кивнул, рассеянно играя с локоном рыжих волос, переливающимся, словно язык пламени. Рут сделала еще одну паузу, а потом стала говорить медленно, тщательно подбирая слова.
- Прошлая ночь… то, что между нами случилось… Это было для тебя уже не в первый раз, правда?
Этот вопрос оказался для меня настолько неожиданным, что смысл даже не сразу дошел. Несколько секунд я ошарашенно смотрел в глаза Рут, а она терпеливо ждала моего ответа. Но потом я мысленно приказал себе успокоиться. Вопрос, конечно, не из тех, которые принято вообще задавать, но в конце концов… В честном ответе на него не было ничего такого уж страшного.
- Ну да, не в первый. У меня были отношения… с девушкой. Уже очень давно.
- А что случилось… с вами? Вы поссорились? Расстались? Или… или у вас не было никаких отношений?
Я усмехнулся. Рут очень хотелось узнать, кто же у меня был до нее, но воспитание, чувство такта вступали в конфликт с этим желанием, от чего девушка заливалась краской. Но желание узнать было гораздо сильнее.
- Не-ет! – протянул я и с улыбкой помотал головой. – Я… понимаешь, я довольно странный человек. Я никогда бы не лег в постель с той, которую не люблю.
- Тогда почему? Извини, но… Мог бы ты рассказать мне о ней? Я знаю, что подобные разговоры всегда считают неуместными. А я хотела бы знать…
- Да почему бы и нет… - уж после того, что мы оба успели порассказать друг другу о прошлой жизни, это показалось мне совсем пустяком. Каждый имеет право на прошлое… и на такое прошлое в том числе. – Ее звали Марта. Мы учились в одном классе и были вместе несколько лет. Первая любовь… подростковые отношения. Я бы не посмел притронуться к ней. Но секс случился уже после того, как я потерял родителей. Марта, по сути, сама соблазнила меня. Несколько раз… Но, конечно, я ничуть не снимаю с себя ответственности. Наши отношения… Понимаешь, они и так после аварии держались больше на Марте и на ее упрямстве. Я тогда очень хотел, чтобы она перестала забивать себе голову моими проблемами, моей болью. Она была слишком молода для них…
- …и ты тоже! – горячо возразила мне Рут.
- Да, но в отличие от меня, она могла таких проблем не иметь, - я грустно вздохнул, - а когда стало ясно, что бабушка серьезно больна, меня уже совсем перестало интересовать что-либо вокруг. Мне было слишком больно. Для Марты не осталось места ни в голове, ни в сердце. А может, я просто разлюбил ее. И я очень жалею о том, что позволил себе зайти в этих отношениях далеко. Меня учили нести ответственность за то, что я совершаю. А я… похоже в этом случае я не справился.
- Так а что же случилось? Вы поссорились? Решили расстаться? Или ты решил порвать отношения?
- Нет. Я просто… Просто умерла бабушка. И я уехал из Нортона. Говорю же, мне было тогда совсем не до того.
Рут удивленно распахнула глаза, а потом стала возмущенной и сердитой.
- То есть ты просто уехал и бросил ее, ничего не объяснив и даже не попрощавшись? Эмиль, а как же ты мог так поступить с девушкой, которую любишь? Ну ладно, любил когда-то? Твоя боль, конечно, извиняет тебя, но… ты мог бы… - Рут задохнулась от переполнявших ее эмоций. Она вздохнула, стараясь сдержать подступившие слезы, но они все равно потекли по щекам. – Бедная Марта! Ты не подумал о том, как больно было ей, когда ты уехал и просто забыл о ней?
Я слушал ее со смесью досады, вины и потрясения. Потрясения от того факта, что подобные мысли вообще никогда не посещали мою голову. Я ни разу за все это время не задумался о том, как на самом деле несправедливо обошелся с Мартой. Несправедливо, нечестно, безответственно, я бы даже сказал, что жестоко. Почему такие простые вещи я упустил?
И это я… человек, который всегда старается нести ответственность… Поступать правильно. Думать, прежде что-нибудь сделать. А ведь это далеко не единственный мой прокол…
Пауза затянулась. Я сокрушенно помотал головой и закрыл глаза, пытаясь спрятать все чувства, бушующие внутри меня.
- И не пытайся… - более мягко, но все равно недовольно сказала Рут. – Тебе не спрятать от меня своих мыслей. Пора уже тебе с этим смириться.
- Ты права! – наконец выдохнул я тихо, жмурясь. – Ты во всем права. А я дурак… Я действительно не о чем не думал тогда. Не мог. Но должен был…
Почти все оставшееся время в самолете я сидел, погруженный в свои мысли и молчал. Чувствуя, что мне нужна сейчас поддержка, Рут несколько раз сжимала мою ладонь, сочувствуя и успокаивая. Она не знала, что во всей этой ситуации меня больше всего взволновало даже не осознание моего собственного поступка. А то, как на него отреагировала моя любимая женщина. Она искренне переживала за девушку, которую я когда-то любил и, похоже, ничуть не ревновала меня к ней. Почему? Уже перед самой посадкой самолета я тихо спросил Рут об этом. Она посмотрела на меня спокойно, улыбнулась и ответила:
- Так ведь все это теперь уже далеко в прошлом. Сейчас ты со мной и что же мне остается тогда, кроме как не сочувствовать девушке, у которой тебя больше нет?
- И ты меня не ревнуешь? Совсем?
Рут покачала головой.
- Нет. Ну пусть, я не самая прекрасная девушка на земле. Но я абсолютно уверена в тебе… Только пожалуйста, никогда не поступай так со мной. Лучше уж точно знать, что отношениям пришел конец, чем жить в неведении и не быть уверенной в том, что поставлена точка.
- Я буду очень стараться, - серьезно ответил я. – Но как видишь, здравомыслие меня иногда подводит… Но ты ошибаешься, моя принцесса. По крайней мере я никогда не знал кого-нибудь, прекраснее, чем ты…
Лейтон был погружен во тьму прохладной ночи. Город спал. По дорогам редко прокатывались автомобили. В воздухе были разлиты такие родные, знакомые запахи, что мне хотелось прыгать и вопить от удовольствия вернуться домой. С непривычки они чувствовались еще острее.
Мы задержались в аэропорту ненадолго. Посидели в полутемном кафе. Задумчивые, усталые. Но преисполненные удовольствием. Оно ярко светилось в глазах Рут, да и в моих тоже, я полагаю.
Добравшись до дома, мы едва сумели найти в себе силы ополоснуться в душе после длинной дороги и повалились спать. Я держал Рут в объятиях, засыпая и, почти совсем уже заснув, почувствовал легкое касание. Рут дотронулась своей ладонью до моей руки и тихо, почти беззвучно прошептала:
- Я люблю тебя, Эмиль…
Очень рано утром, пока Рут все еще спала, зябко закутавшись в одеяло, я выскользнул из комнаты, оделся и украдкой проскользнул на кухню. Пончик спал, когда я туда зашел, но почувствовав мое присутствие, проснулся и с любопытством уставился мне прямо в глаза своими маленькими черными бусинками…
Бусинка… так звали мою девочку-хомячка в той, прошлой жизни.
Пончик спокойно отнесся к вторжению в свой уютненький домик, заинтересованно, немного рассеянно обнюхал предложенную руку и без каких-либо происшествий был извлечен мною.
Несмотря на неожиданную побудку, зверек вел себя доброжелательно и спокойно. А я… так рад был его видеть! Так рад, что не смог сдержаться, расплылся в совершенно дурацкой, счастливой улыбке, чмокнул хомячка в маленький розовый носик и радостно, очень тихо проговорил: - Ну здравствуй, малыш!
