Прошло уже столько дней, а я всё никак не могу забыть встречу возле фонтана с тем инопланетянином, со странным именем. С тех пор я больше не видела пришельцев. Утратили они интерес ко мне, моей семье или к этому городу вообще — не важно, главное, что их больше нет. Они не могли уйти навсегда, исследуемый вопрос слишком важен для них, скорее, где-то скрываются. Чтобы они (или другие пришельцы, всего не предусмотришь) не смогли доказать нашу причастность к происходящему, я сожгла записи Деми о машине времени. Надеюсь, восстанавливать данные из пепла они ещё не научились.
Хотя лучше думать не о них, а о моей семье. Вот кто для меня действительно важен.
Меня волнует, что Дин практически переселился в наш второй, маленький дом, живёт там по нескольку дней подряд, ко мне и детям вообще не заходит, разве что позвонит иногда. Раньше такого не было, раньше он хоть детей с собой брал, а теперь же... Надеюсь, он там действительно
работает, а не водит других женщин. Чтобы узнать наверняка, я решила проверить, чем он там занимается
на самом деле.
Я приехала за полчаса да того, как он, по идее, должен вернуться из института. В доме никого. Неужели и вправду работает? Чтобы зря не нервничать, приготовила обед.
И вот, оно вернулось, и сразу полезло в холодильник...
Теперь понятно, почему Дин не хочет, чтобы дети видели его в таком виде. Это всё последствия экспериментов в научном институте. Почему нельзя привести себя в порядок, а уже потом возвращаться домой? Сказал, что нет времени, нужно работать. Здесь он тоже работает. Мне даже стало интересно, что такого срочного можно делать, что даже умыться некогда?
Ладно, допустим, он действительно работает, других женщин здесь нет, можно не волноваться.
Я считаю, что институт превратился в слишком опасное место и лучше бы Дину работать где-нибудь ещё. Но он, к сожалению, настроен оставаться в лаборатории «до последнего». «Последнего» эксперимента или «последнего» дня жизни? Не хотелось бы, чтобы эти два понятия совпали.
* * *
За поисками пришельцев, работой, разборками с мужем, я почти упустила из виду детей. Теперь они считают себя взрослыми, самостоятельными. С одной стороны я рада, что они сами могут решать какие-то вопросы. Но с другой — это же мои дети, они ещё такие маленькие! Пятнадцать лет по человеческим меркам такое незначительное число. Дочки, конечно же, уверены, что лучше меня знают, как им строить свою жизнь.
Они в очередной раз поссорились «навсегда» из-за какой-то ерунды. Завтра они уже забудут об этом недоразумении, но сегодня — всё, дружбе конец. Бри отказалась садиться в один автобус с Рей и осталась сидеть возле школы. Мне пришлось самой забирать её.
Об этом мне сказала не Бри, и даже не Рей, одна вернувшаяся домой, а директор школы. Ещё и отчитала, что я плохо слежу за детьми. В чём-то она права, конечно, мне и кроме детей есть, чем заняться. Но попробовала бы она сама договориться с двумя подростками! На сколько мне известно, у директрисы нет собственных детей. Как она вообще может занимать эту должность? Какое она вообще имеет право указывать родителям, как воспитывать детей? Такие вещи никогда не поймёшь в теории, только на практике. Очень жаль, что в Лаки-Палмс всего одна школа, так бы я перевела дочек к более профессиональному педагогу.
Если вспомнить наши отношения с Урсулой, мы были более дружными, наши пути разошлись в более сознательном возрасте. А тогда у нас и в мыслях не было бросить другую и уехать домой. Мои дети не только непохожи внешне, но и по духу, увлечениями, интересами. Даже друзья у них разные. Все мы слишком разные.
* * *
Дома ждал ещё один сюрприз. Дети есть не только у меня, но и у наших мелких друзей. И этим друзьям и их детям не подошёл корм, который мы купили в последний раз. Опытным путём выяснилось, что нет разницы чем кормить — коты блюют и от дорогого корма, и от дешёвого. Не похоже, что они так мстят за невкусную еду, они и вправду все отравились. Запачкали остатками корма весь первый этаж и я даже знаю, кто будет всё это вымывать (я).
Пока Оливка жила с нами одна, с ней никаких проблем не было. Стоило только появиться этому толстому Персику, как началось. Иногда думаю, а не подарить ли его кому-нибудь? Или не заморачиваться и просто выгнать. Хотя нет, не просто, у него теперь двое детей, не могу же я оставить их без отца, Оливка никогда меня не простит.
Я повезла котов в ветеринарную больницу. Тот ещё квест! Если старшие уже повидали жизнь и вели себя спокойно, то мелкие, оказавшись в незнакомой обстановке, всю дорогу орали и царапались. В итоге прописали диету, витамины и покой (последнее мне). Больше. Никаких. Котов. Никогда!
Пока я была занята котами и уборкой, у Дина проснулись родительские чувства и он (временно) перестал отшельничать. Всё ради благородной цели обучить дочек вождению. Теперь придётся покупать им машины, иначе зачем учить вождению без машины?
Первой попалась Рей. Она и не против научиться водить машину, но только не голубую. Казалось бы, какая разница? Но нет, дочь любит белый цвет и категорически не приемлет другие. На одежду данное правило тоже распространяется, но частично: одежда может быть любого цвета, главное, чтобы хоть один элемент был белым. Но машина
должна и
обязана быть
только белой. Как чашка, телефон, ключи или другая мелочь. Хотя купить белую чашку всё же проще, чем белую машину. Ничего себе, как мы разбаловали детей...
Дину надоело выслушивать капризы и он собрался переключиться на старшую дочь, раз младшую что-то там не устраивает. Но Рей, услышав что первой вождению научится её сестра, тут же согласилась на любую машину. Из-за соперничества с сестрой готова отказалась от своих принципов. Неужели они настолько серьёзно поссорились...
Потом Дин рассказал, как всё прошло. Это выражение лица следует рассматривать как «довольное». Рей вообще выражает мало эмоций и по её лицу не всегда можно понять, что она чувствует на самом деле. Говорит одно, а подразумевает совсем другое. Скрытная.
В Лаки-Палмс мало жителей, машин, соответственно, тоже. Тем более сейчас, в начале осени, когда многие ещё не вернулись из отпусков. Даже таких неопытных новичков как Рей можно выпускать чуть ли не в центр города, ей там просто не с кем столкнуться. Но всё же Дин и Рей выехали ближе к вечеру, когда машин ещё меньше. Зря, в сумерках кататься опаснее.
Как и ожидалось, долгое время им никто не встретился по дороге. Но когда они проезжали возле ратуши, увидели толпу народа. Разительный контраст с полупустым городом. Конечно же, остановились, чтобы узнать в чём дело. Лучше бы они этого не делали...
В Лаки, как и в любом другом городе, не всё гладко. Как и в любом другом городе, здесь есть активисты, которые борются за права, против бездействия власти и так далее, как и везде. Но из-за особенностей местного климата активисты проводят свои выступления ближе к ночи, когда жара спадает. Но в это время суток в здании никого нет и смысл происходящего несколько теряется. Впрочем, на каждой акции присутствуют журналисты, так что рано или поздно администрация узнает о произошедшем.
Вот и сегодня, очередной протест против очередного чего-то там. Казалось бы, ничего интересного. Но одно лицо среди присутствующих показалось Дину знакомым, поэтому он решил подойти поближе и уточнить, что происходит.
При ближайшем рассмотрении этим лицом оказалась моя сестра Урсула. Ну конечно, она, бунтарка по натуре, ни в коем случае не пропустит такое важное (с её точки зрения) мероприятие. Осталась такой же бунтаркой, как и двадцать лет назад.
По тому, с каким жаром она выступала, ясно, кто здесь главный заводила.
Урсула выступала за запрет выращивания винограда, потому что из него делают вино, а это алкогольный напиток, который плохо влияет на подростков. В чём-то она, возможно, права, хотя и не стоит быть настолько категоричной, от винограда в целом, как и от вина в частности, немало пользы.
Узнав, в чём суть, и решив, что к ним происходящее не относится, Дин и Рей отправились учиться вождению дальше.
Но они ошиблись, происходящее касалось их напрямую, в частности, Рей.
Этим же вечером мне позвонила Урсула и рассказала кое-что интересное про мою дочь. На самом деле Урсуле нет дела до пьющих подростков, это не её проблемы. Точнее, были не её до тех пор, пока Рей не стащила ковёр. Более того, не у самой Урсулы, а у её сына, Ярослава. Типа Рей пришла в гости к кузену и, находясь в нетрезвом состоянии, стырила у бедного ребёнка ковёр. Обычный такой, напольный, в форме сердца, метр на полтора.
Урсула не стерпела такой наглости и решила вопрос кардинально, пытаясь на городском уровне запретить... виноград. Это чтобы на будущее подростки больше не пили и не воровали чужие вещи. Эм, ладно, какая-то логика в словах моей сестры есть, хотя я так и не поняла, почему нельзя было позвонить сразу мне, а не устраивать выступление посреди города. Тем более, что я и так всё узнала, а горадминистрация никогда не отвечает на требования протестующих и, соответственно, выращивать виноград в Лаки никто, никогда и никому не запретит. Да и кроме винограда есть десятки способов получить алкоголь. А вот с Рей надо бы пообщаться...
К её чести, дочь не стала отпираться и призналась в содеянном. Ковёр мы нашли у неё под кроватью. Одно дело украсть ручку у одноклассника, но ковёр! у брата!! это уже слишком. Как? И, главное, зачем? А всё из-за желания казаться «крутой» перед одноклассниками. Как я жалею, что в городе всего одна школа! Сейчас бы высказать директрисе, что допускает такое на вверенной ей территории. Но нет, Рей всё-таки моя дочь, я сама её накажу, получше всякой директрисы. Это не та ситуация, о которой хотелось бы сообщать посторонним.
Очень неудобно перед Урсулой и Ярославом получилось. В качестве извинения отдали им Персика и Тею. Ну и ковёр, конечно. Старый, потёртый, было бы из-за чего панику наводить. Прекрасное место для хранения кошачьей шерсти. Я рада не столько тому, что конфликт исчерпан, сколько тому, что котов у нас стало в два раза меньше, остались только Оливка и Касси. Урсула не в восторге от подарка, ей бы и возвращённого ковра хватило, зато Ярослав обрадовался новым питомцам.
Но это только вершки проблемы, с корешками предстоит ещё поработать.
Мне ничего не известно об участии Бри в этом деле, обе отрицают её причастность. Надеюсь, она действительно не при чём. Раньше ни одна из дочерей не подавала повода для беспокойства. Может, это возрастное и со временем пройдёт? На всякий случай провела профилактическую беседу с обеими.
Не знаю, как директриса наказывает в случае школьных краж, а я отнеслась к Рей как к маленькому ребёнку — оставила без сладкого и отправила спать. Что ещё я могу сделать? В угол поставить?
Дин предлагал отправить дочь в исправительную школу-интернат. Ну уж нет, во-первых, Рей не закоренелая преступница, не нужно её «исправлять». Ну ошибся ребёнок, с кем не бывает, зачем же так сразу. Во-вторых, от меня ни на шаг, я сама прослежу, чтобы она больше так не делала. И не общалась с теми
друзьями.
А ещё я заставила Рей написать Ярославу письмо с извинениями. Нельзя взять вещь, а потом просто вернуть, как будто ничего и не было, надо извиниться. Надеюсь, это отучит её от воровства. Ну или хотя бы научит не попадаться.
* * *
Чтобы отвлечься от домашних дел и пустых переживаний, я отправилась на презентацию новой книги. Понятия не имею, кто автор, книгу я тоже не читала и не собираюсь. Мне просто захотелось выйти в человеческое общество и вот подвернулся повод. О времени и месте проведения презентации было объявлено на городском сайте в разделе новостей, так что я знала, куда и когда идти. Вообще культурных мероприятий в городе мало, выйти особо и некуда. Теперь понятно, почему жители так часто устраивают митинги, они так развлекаются.
Но даже когда организовываются мероприятия более культурные, чем размахивание плакатами перед пустой ратушей, всё равно скучно. Из года в год одни и те же люди говорят на одни и те же темы. Но в любом случае, я лучше поскучаю здесь, чем дома.
А может, как раз и надо было остаться дома. В этот вечер в культурное общество выбрался один мой знакомый, с которого всё и началось. Ричард Эвин. Человек, из-за которого я здесь. Вся моя жизнь теперь здесь. Если бы не он, я бы так никогда и не уехала из Авроры-Скайс.
После официальной части и раздачи автографов мы с ним поговорили о жизни. Как будто ничего и не было, как будто не было всех этих пятнадцати лет. Зато он совсем не изменился. Сейчас смешно вспоминать, как я из-за него переживала и чуть не поссорилась с сестрой. Иногда думаю, может быть, стоило остаться с ним не смотря ни на что? Не смотря на мою сестру, не смотря на его жену и дочь? Какой была бы моя жизнь тогда? Но — нет. Как хорошо, что я встретила Дина!
* * *
…Несколько дней дома царил порядок.
После школы Рей отправлялась в свою комнату и сидела там до следующего утра, строила из себя обиженную и не выходила даже поесть. Бри не ограничена в передвижениях, но тоже сидела в своей комнате или в комнате сестры, хотя я её об этом не просила. Думаю, она втихаря таскает Рей еду. Всё-таки помирились.
Такой распорядок продолжался ещё две недели, пока не приехал Рикки. Последние семь лет он провёл в военном училище, куда его отправил Дин. Бедный ребёнок! Я считаю, подобное заведение ему совершенно не подходит, ни по здоровью, ни по интересам. Но Дин, как его биологический «отец», решил именно так.
Малыш не сопротивлялся уготованной судьбе и даже не разу не попросил забрать его домой. Точнее, «малышом» он был семь лет назад, когда отправлялся
туда, а сейчас это взрослый, самостоятельный, ответственный молодой человек. Он так изменился! От прежнего задохлика не осталось и следа. Когда-то он был маленьким болезненным мальчиком и каким кабанчиком стал!
Ожидаемо, что такие значительные перемены повлияли на взгляды Рикки на дальнейшую жизнь. Малыш повзрослел не только физически, но и морально и эмоционально. Для меня оказалось неожиданным, что он собрался связать свою жизнь с карьерой правопорядка. Странно, что Рикки, будучи клоном Дина, не перенял его интересы и устремления, а так мог бы стать ещё одним учёным, как «отец».
В честь возвращения я испекла лаймовый торт. У нас ещё оставалась эспланада, которую Дин получил в лаборатории, но я не рискнула. Влияние на организм искусственно синтезированных продуктов пока полностью не изучено, ещё не известно, какие могут быть последствия. И я, и муж, и дочки ели эту эспланаду, но для Рикки я приготовила нормальную человеческую еду. В случае чего хотя бы он будет в порядке. Правда, за столько времени так ничего и не случилось, никто не отравился и не заболел, но лишний раз рисковать не хочу.
Я не успела приготовить отбивные, знаю, что он их любит.
Всё время, пока Рикки отсутствовал, его комната была заперта, я не разрешила дочкам туда заходить. Сама периодически вытирала пыль, не более. Даже игрушки все на своих местах. Рикки отдал их Рей и Бри, убрал плакаты, детские рисунки, и утром следующего дня пошёл в полицейский участок устраиваться на работу. Всё, детство закончилось.
И это хорошо, будет следить за сёстрами, чтобы чего не натворили. Особенно Рей.
* * * * *
Техническое