[Rudmatis]

Из той же серии про грехи

Приемный день Грехов

– Привет, хозяйка, – стук тонких шпилек заставляет оглянуться на дверь.
– Привет, Гордыня, – недовольно бурчу я, – чай будешь?
– Да, пожалуйста.
– Тебе зеленый или черный? Есть ещё каркаде...
– А Копи Лювак есть?

Читать далее...

– Ты что, мать, я кофе не пью, тем более такой дорогой.
– Ты то, что ты ешь. Если так и будешь пить всякую дрянь, то никогда не попадешь в высшее общество, – она презрительно смотрит на пачку зеленого чая "с жасмином и магнолией" в моих руках.
– Радуйся, что в пакетиках не предлагаю.
Фыркнув, она нервно повела безупречным плечиком.
– Я собственно, по какому вопросу пришла... Помнишь, как-то в детстве мы смеялись над одной девочкой, как же её звали? Она ещё такая длинная была, и от неё постоянно рыбой воняло, а однажды она забыла надеть юбку и замоталась шарфом, вот умора была! – она заливается звонким смехом, а я недовольно кривлю рот.
– Тоже мне, нашла, чем гордиться.
– Ой, да посмотрите какие мы праведные стали. Тогда ты такой не была.
– Праведные, не праведные, но по тем дням я не скучаю, так что заканчивай представление.
– Фи, как грубо. Может, передумаешь? Нам же так весело было друг с другом.
– Не, мать, не передумаю. Как говорится, наша встреча была ошибкой.
Надув, аккуратно накрашенные, губки, госпожа Гордыня со всем достоинством продефилировала по коридору и с вызовом хлопнула дверью.
Довольно потянувшись, я задумчиво отхлебнула китайский "Императорский".

– Простите великодушно, душечка, к вам можно?
– Жадность, ты ли это?
– Я, моя дорогая, я. Мы с Чревоугодием к вам, пустите?
– Ну, проходите...
Сухонькая Жадность живо прошмыгнула в дверь, а за ней, грузно ступая по узкому коридору, протиснулся Чревоугодие.
– Хозяйка, не будет ли у тебя чего жидкого? В горле совсем пересохло, путь трудный был, умотался я, – прогремел толстяк, поглядывая на кружку у меня в руках.
– Вот чай, – я ставлю небольшую кружку перед гостями, – конфеты не предлагаю, знаю, оба не откажетесь.
Облизнув тонкие сухие губы Жадность вперила в меня свои глазки-буравчики.
– Золотце моё, перейду-таки сразу к делу. Я тут подсчитала затраты и спешу поделиться своим горем. За последние полгода ты слишком много-таки тратишь. Вот смотри, – она протягивает мне старенький блокнот с желтыми листами, – за последний месяц ты слишком расщедрилась на похвалу. А вот здесь, – она перелистывает страницу, – ты купила аж шесть бутылок кваса и три шоколадки. И это всего за две недели!
– Знатный был квас, – гладит брюшко Чревоугодие, закидывая в рот конфету из вазочки.
– Жадность, ты меня, конечно, извини, но тебе не надоело записывать, считать вот это всё?
– Бесценная моя, да кто ж, если не я? Мы ж все по миру пойдём с такими расходами-то!
– Знаешь, а вот давай ты об этом с Чревоугодием и Гордыней поговоришь? Можете даже Зависть с собой прихватить, я думаю ей будет интересно, – я беру старушку и пухляша под локотки и, говоря вкрадчивым голосом, направляю к двери, – А мне вот это, как-то не очень интересно выслушивать.
Как только дверь захлопывается я, нахмурившись, смотрю на опустевшую вазочку с конфетами. Нет, это никуда не годится.

– Милая моя, совсем умаялась?
– О, Господи, Похоть, мать твою, ты откуда здесь взялась?
– Я всегда рядом.
– Ну-ну, мужу это моему скажи.
– Вот ты всё смеешься, а я, между прочим, тоскую по тебе, – она изящно садится на диван и закидывает ногу на ногу, демонстрируя кружевные чулки.
– Вставай в очередь.
– Люблю, когда ты грубая, это так возбуждает.
– Да ты извращенка, ты знаешь об этом?
– Кто бы говорил.
– Чего ты от меня хочешь? – вздыхаю я, стараясь не пялиться в её глубокое декольте.
– Госпожа.
– Что?
– Хочу, чтобы ты обращалась ко мне "Госпожа".
– Да пошла ты.
– Продолжай.
– Так, Госпожа Похотливая Дрянь, проваливай отсюда, – я открыла дверь, приглашая гостью выйти вон.
– Какая ты стала неинтересная.
– Ага, встретимся через месяц.
С хлопком двери стало как-то легче дышать. Наверное, следовало сказать Похоти, чтобы не покупала больше такие приторные духи.

Громогласный стук в дверь раздался над самым ухом и от испуга я чуть не подпрыгнула.
– Ну, кто там ещё? – рычу я, рванув дверь на себя.
– Моя прелесть, моя красотка, моя самая милая хозяйка, я так тебя люблю, и за это жуть как ненавижу! – крепкие мускулистые руки Гнева кружат меня в своих объятиях. Рядом, раскидывая конфетти, прыгает счастливая Зависть.
– Так, стоять, поставь меня на место, – возмущаюсь я.
– Ты посмотри на неё, даже сейчас, даже сейчас она заботится о нас, ну где такую ещё сыскать? – обращается он к своей подружке и та активно кивает.
– Я польщена, конечно, – говорю я, оказавшись на твердой поверхности, – но сегодня вроде как приемный день, претензии там принимаю и всё такое.
– Ой, да мы понимаем, мы совсем ненадолго, – щебечет Зависть. – Просто так хотелось выразить свою благодарность, мы так близки стали в последнее время. Я так рада, так рада.
– Ну, ясно, – я нахмурилась. – Кто там последний остался, Лень, кажется, да?
– Да нет, мы последние.
– Как так? Лень ко мне ещё не приходила сегодня.
– Ну ты как маленькая, ей Богу, – прогремел Гнев, нежно поправляя выбившуюся прядку моих волос, – не попрется же она через весь город, пора уже привыкнуть к этому.
Дверь многозначительно хлопает, а я, пребывая в неприятной задумчивости, прохожу к компьютеру.

"Грехи и борьба с ними" – появляется в поисковой строке Google.