[Jana Weber]

SierraMadre<3

SierraMadre, няшаняша! *леросмайлы*

Принимаю предложения, о чем поспорить с Яной, чтобы она продолжила пилить фотосеты

Я уже с тобой поспорила

Ну всё, короче, Яна продала душу Лотарио и официально начала снимать в четверке!

Перешла на сторону зла: 3 но это ненадолго
много я там не сниму, потому что с их коробками поз можно застрелиться

Божымой какая прелесть! Я вообще даже не заподозрила, что дети с обложки ЮДЗ - это какие-то определенные дети! Но я вообще нат де шалрпест тул ин э шэд, ты знаешь

я решила, что раз уж оформление делаю я, то грех не пропиарить лишний раз свою династию

Четверка вообще - единственная версия игры, где мелкие дети меня не просто не раздражают, а даже милыми кажутся, особенно, если ставить им этот перк, когда они все сами делают и не отвлекают мать от карьеры

Вот да!
Но с другой стороны, если в двойке достаточно научить детским навыкам, то тут для максимальной планки достижений надо дохрена всего прокачать=( поэтому в четверке больше одного ребёнка на семью не завожу

Венсди просто зайчик! Почему-то подумала, что она Тайлера за голову кусает *смайлик с луной* Рут дико красивая, и это случайность, что она обручальное кольцо показывает в камеру так явно? Чтоб никто уж точно не усомнился бггг

Я тоже так подумала но показывать всем кольцо - привилегия Каси
и Дэвида, чоужтам

Залипла на скрин с семьей Нормы и только потому поняла, почему. Мне показалось, что из всех скринчиков, он больше всех напоминает семейное фото, какие раньше в альбомах хранились <333

Ага, я что-то такое и пыталась сделать:3 самая образцово показательная семья

С "ног" заржала
Но Вуди такой милый!! *леросмайл* держит за ногу! *ещё один*

Я когда увидела эти позы, чуть не прослезилась
В двойке выбор сильно меньше, серьёзно

Ну и контрольный в печень - Дэвисандра. Я думала, расплывусь прямо тут, мои зайчики! Ребенок активный явно в папу, а котовью шапку стащил у мамы аъаъаъа перестань

Ребёнок в папу, потому что после 40 отчетов Кассандры писать кого-то похожего на неё я не выдержу)) а шапку мама ему, небось, сама купила и пилит умильные фотки себе в аккаунт

Обожаю тебя и твою бесконечную фантазию <3333

Спасибо няш

Мы тут со Сьеррой на днях играли в игру: нужно было разговаривать только пассивным залогом. Кто первый скажет хоть один глагол в активном, тот выполняет кнут "сны", который мы с ней обе не любим.
Через позорные два часа игра была мной позорно проиграна, и кнут пришлось делать мне =Р

Этот текст - самый криповый из тех, что я писала. Серьёзно. Задумалась над тем, какие предупреждения прописать, но что-то даже слов не нахожу. В общем, если вы отличаетесь особой впечатлительностью, читать его, наверное, не стоит)

Таймлайн - первая осень постунивера 4 поколения. Этот эпизод по разному можно воспринимать, но я пока не хочу пускаться в объяснения. Просто скажу, что он обязательно получит продолжение в четвёртом поколении.

Трактовка снова более чем вольная, потому что (к сожалению для главного героя) всё это происходит наяву.

****

В первую секунду Питеру кажется, он ещё спит. Во всяком случае, иначе ему сложно было бы объяснить, как он оказался в чужой машине. За попытку приподнять голову Питер тут же платит болью через весь позвоночник, и, не сдержавшись, скулит в обивку сидения. Л-лотарио.
Вчера он был у Бьянки и Марка, это он помнит твёрдо. Убраться оттуда он бы не смог, потому что Марк снова дал ему тех таблеток, а после них он мог бы разве что ползти. Значит, за рулём Марк. Питер пытается повернуть шею, кожа на щеке скользит по коже обивки и едва не горит от силы трения. Обзор на передние сидения открывается слабый. Но видно достаточно, чтобы сделать вывод - машину ведёт вовсе не Марк, а какой-то незнакомый тотенбуржский хрен.

- Мужик, - подаёт голос Питер.
Хрен не отзывается. Оглох, что ли?
- Мужи-и-ик, - снова зовёт он. - Ты кто? Домой меня везёшь?
Тот молчит. Питер ёрзает по сидению и пытается встать, но к успеху не приходит. Потому что вдруг понимает, что его руки связаны за спиной.
- Это что, шутка такая? - рычит Питер. - Мужик, похищение - подсудное дело.
Ценой лотарианских усилий ему удаётся принять вертикальное положение. Связанные руки мешают держать равновесие, и при очередном повороте Питер опять едва не целует носом сидение. Хрен даже не смотрит на него в зеркало заднего вида. Смотрит на дорогу. Питер ощущает, как сжимается желудок.
- Если Марк хотел меня разыграть, то скажи ему, что я не повёлся. Можешь прямо здесь меня высадить. У меня есть деньги на такси.
Питер хочет пошарить по карманам, и только когда в кожу от рывка впиваются верёвки, вспоминает, что они связаны. Помнить о собственной несвободе оказывается неожиданно сложно.
- Меня стошнит сейчас. Остановись, мужик.
Хрен, конечно, не останавливается. Питер не знает, слышит ли тот его вообще, или игнорирует намеренно. Но уже понимает, что домой его, наверное, не везут.
- Я весь салон тебе заблюю, если не остановишь. Понял? Я не шучу.
Внутри всё сжимается, и Питер даже думает, что действительно заблюёт, но спазм проходит так же быстро, как и появился. Наверное, от страха.
- Это моя сестра тебя отправила? - доходит до Питера.
Скользкий ужас слегка отступает, когда его замещает гораздо более привычное и комфортное раздражение. Конечно, это снова Вирджиния. Он съехал от них неделю назад, но она ведь не отпустит его так просто. Этого стоило ждать. Он был готов.
- Ты из Святого Мортимера? Или она другую клинику нашла? - интересуется Питер и откидывается на спинку сидения. - В любом случае, вы теряете время. Теперь я совершеннолетний, и никто не сможет лечить меня против моей воли. Я могу на них всех в суд подать. На тебя не стану, если высадишь меня сейчас.
Ответа он не дожидается, но это больше не действует так на нервы. Думает, небось, что он псих. Санитары ведь не разговаривают с психами. Питер косится в окно, и только теперь понимает, что они едут за чертой города. Вокруг - поля, телеграфные столбы. И ни души.

Питер не успевает как следует переварить эту мысль, когда на очередном повороте машину заносит, и он всё-таки падает обратно лицом на сиденье. Запах кожи бьёт ему в нос, и впервые с момента пробуждения заставляет Питера обратить внимание на машину. Шангийская иномарка, он такие только в рекламе видел. И что-то ему подсказывает, что санитары психиатрических клиник на таких не ездят.
- Да кто ты такой, мужик? - снова спрашивает Питер.
Он знает, что ответа не будет. Он и не для того спрашивает. Просто в такие моменты - когда он растерян и не знает, что делать - речь просто вываливается из его рта бурным непереваренным потоком. Он не смог бы её контролировать, даже если бы захотел - как не мог контролировать рвотные позывы минуту назад.
- Я что-то сделал? - Питеру так и не удаётся снова сесть, поэтому он просто перекатывается на край сидения, чтобы хрен лучше его слышал. - Я клянусь, я никому ничего не продавал. Сам покупал, да, но только для себя. Я не дилер.
Колёса скрипят на повороте, и Питеру приходится откатиться назад, чтобы не свалиться на пол.
- Это из-за Карлы? Карлы Эстерфорд? - спрашивает он. - Так ребёнок может быть не от меня. Она может что угодно рассказывать, но я всегда надевал резинку. Да и она не только со мной спала.
Хрен молчит как и молчал. Загорелая рука покоится на руле.
- Из-за Мег? Так я её не заставлял. Просто рассказал, что у меня проблемы, и она сама предложила помочь. Могла бы не помогать, если бы не хотела. Я бы и себя на опыты сдал, будь я синдромником. За те деньги, что они платят.
На этих словах хрен тормозит, и Питер весь холодеет. А когда тот выходит и открывает перед ним дверь, с трудом отрывает голову от сидения.
- Никуда я с тобой не пойду, - выпаливает Питер.
Хрен без лишних слов хватает его за связанные руки и выволакивает наружу. Питер успевает заметить, что остановились они у лесополосы, и этот факт становится последним гвоздём в гробу его самообладания.
- Помогите! - надрывается он. - По-мо-ги-те! Убивают! Лю-ю-юди-и!
Хрен волочит его за собой, и Питер едва успевает перебирать ногами. Пару раз он теряет темп и тот просто тащит его, как мешок. Останавливаются они у большого дуба, где хрен, наконец, перерезает за его спиной верёвки и вручает ему то, что всё это время, оказывается, нёс - лопату.
Питер берёт её онемевшими руками, и поднимает на него умоляющий взгляд.
- Это зачем?
- Копай, - велит хрен.
Питер издаёт всхлип. Со стороны дороги дует ветер, и от ощущения холодного воздуха на своей коже он вдруг острее понимает, что остался совсем один.
- Н-не буду копать, - крутит головой Питер.
Хрен вздыхает.
- Копай давай.
И Питер копает. Его руки не привыкли к такой работе. Дома у Вирджинии был сад, но она всегда занималась им сама. Его никогда даже посуду помыть не просили. А земля в лесу твёрдая, словно каменная.

Дело идёт медленно, но хрен его не торопит. Питер старается изо всех сил, которые только может выжать из своего выпотрошенного наркотиками организма. Приходится делать паузы, чтобы передохнуть, но слишком долго отдыхать он не смеет - льдистые глаза, что смотрят ему в спину, того и гляди прожгут в ней дыру.
Когда яма оказывается достаточно большой, чтобы в ней поместилось человеческое тело, хрен отбирает у него лопату и задирает ему рукав. Питер смотрит, как ему под кожу вонзается игла и начинает дышать чаще. Обычно это действие его успокаивало. Один только вид шприца у его предплечья снимал ломку почти наполовину. Теперь же у него от страха внутренности сводит.
- Лезь, - хрен кивает на яму и легонько подталкивает Питера в спину. - Только обувь сними.
- Мужик, пощади, - скулит Питер. - Я не знаю, что я сделал, но если ты хотел меня напугать, то у тебя уже получилось. Мне страшно. Мне так страшно, что я сейчас обделаюсь. Тебе за меня денег заплатят, сколько захочешь. У моей сестры муж банкир, они продадут дом, если надо. Клянусь, мужик, они всё сделают. Клянусь.
- Нет у твоей сестры больше мужа банкира, - отвечает хрен, схватив его за ворот и с силой рванув на себя. - Его уволили, потому что у его жены - брат-наркоман. Никому не нужен сотрудник с таким пятном на репутации. Тебе всего двадцать один, а ты стольким людям жизнь испоганил, что не всякий хайрист с тобой за руку здороваться станет. Карла Эстерфорд могла преподавать историю в престижной школе, но вместо этого она ютится с младенцем в съёмной комнатушке, потому что родители больше не хотят её знать. Омега Ремедиос могла бы быть со своей семьёй, но после тех пыток, на которые она по твоей милости пошла, ей никогда сюда не вернуться. Всем будет только лучше без тебя, Питер. Поэтому снимай долбанные кроссовки и лезь в яму, я сказал.
- Я больше не буду, - хнычет Питер.
- Не будешь, - соглашается хрен.
Кроссовки всё же приходится снять. Он даже не рассшнуровывает их, стягивает прямо так. И замирает в нерешительности у самого края, пока хрен не сталкивает его внутрь. Питер зарывается носом в землю, и теперь уже не сдерживает слёз.
- Мне это снится, - всхлипывает он, пока хрен, вооружившись лопатой, забрасывает его комьями земли. - Это не может быть правдой. Не может. Мне это снится.
- Нет, - отзывается хрен сверху. - Наоборот. Ты, может, только сейчас проснулся.
Перед глазами у Питера всё плывёт - наверное, действие наркотика, что тот ему вколол. Момент, когда он весь оказывается под землёй, Питер пропускает. Но ещё долго слышит, как бьётся его сердце. И земля словно бьётся вместе с ним.