[Kamille]

Ответ для Яны Вебер на комментарий в холле

Надеюсь, ты этот ответ не потеряешь и прочитаешь.)

Сначала скажу спасибо за такие приятные слова, я прям смущаюсь.) Приятно, что я ещё даже не выполнила задание, а кто-то уже восхищается его гипотетическим исполнением.)) Для меня это важно.

Непонятное, как я и обещала, будет понемножку объясняться и связываться между собой. Вот например после этого бонуса теперь можно ещё шире взглянуть на саму историю, но вместе с тем коварный демиург подкинул порцию новых вопросов. Подкинул вопросов и исчез на долгое время, хехехе (нет). Но об этом чуть дальше.

Спасибо за отзыв и вообще за отклик на каждый представленный кусочек об основателе и наследниках, постараюсь провести вас, читателей, через все пять поколений. Нам предстоит увлекательное путешествие.)

Urtica, привет, дорогая крапивушка!

Прости, что я так долго отвечаю. Ну, и что кормлю завтраками по поводу скорых обновлений, и в итоге проходит неделя, другая, а от меня одно лишь молчание. Спасибо, что ты несмотря на это всё равно продолжаешь ждать обновлений в теме. И строить теории относительно загадок сюжета, они просто шикарные, ну правда!) Я попробую ответить на часть, а по поводу некоторых всё же промолчу, но мне было важно услышать твои версии!

Мне почему-то кажется, что Заяц Макс из вступления - какой-то дальний родственник Брокенстоунов.
...
Вот это намекает, что он - не просто наблюдатель, которому интересны эти фотографии и записи, для него это что-то личное.

Да, ты всё понимаешь верно. Тут замешан не просто исследовательский интерес, тут ещё и нечто личное, но до разгадки личности самого Зайца Макса ещё ой как не скоро. Тем более, что, как бы это ни звучало, на его становление повлияете вы, мои дорогие читатели.)) Лёгкие намёки на грядущий отчёт и сюрприз от демиурга

А ещё ты молодец, что сомневаешься так по поводу пятого поколения. Да, там всё не так просто, как можно подумать при первом взгляде. А ещё, внезапно, Богиня и ноутбуки и правда могут оказаться намного ближе, чем кажется. Хех.)))

По поводу первого поколения - ты заметила очень важную деталь, и я обещаю, что скоро эти дровишки загорятся. Ах да... не обязательно, что этот подслушанный диалог происходит именно в тот же момент, когда сделан снимок. Могу лишь сказать, что это и правда очень важные события, именно они - кульминация истории Хьюберта.

Второе поколение - ты обратила наверное внимание, что у меня частенько встречаются отчасти гипертрофированные метафоры и сравнения. Так вот, многие из представленных скриншотов в Презентации лучше воспринимать более метафорично, чем буквально... Но не факт, что чего-то из этого не будет в самом сюжете в изображенной форме.) И там внизу... Не совсем вода. Здесь не случаен именно такой цвет.

Третье поколение - вот тут, наверное, будет наивысшая точка всей династии вообще. Конечно, третье поколение пока еще не так подробно у меня составлено, как первое или даже второе, но я чувствую, что оно будет самым ярким. Ди - огонь, как-никак.)

По-видимому, собеседник Ди (был?) чем-то дорог Ирис.

Именно так. Ирис когда-нибудь пошутит, что всех дорогих ей людей зовут на одну и ту же букву, и лишь один Хьюберт будет из этого ряда людей выбиваться своим именем. Но это не значит, что момент с Ди обязательно связан с основателем.)))

По поводу имени самого наследника. Нет, это был не ДИО *картинка с хитрой клыкастой блондинистой мордой*, но на удивление у них кое-какие общие черты всё-таки есть. Какие - сюрприз.))

Если третье поколение ожидается самым взрывным и ярким, то четвертое будет самым... Загадочным и мозголомным. Она действительно застанет катастрофу, и более того, события со скриншота с ней как раз происходят уже после этих глобальных перемен в мире.

А пятое поколение - ну это будет просто Brokenstone Bizzarre Adventures.)) Я шучу конечно, но в каждой шутке... Жаль, что так долго ждать!

Спасибо большое за коммент и за твоё внимание! Ты меня очень порадовала

Авторское многобуквие перед основным многобуквием

Здравствуйте, дорогие читатели!

Прежде всего поблагодарю всех вас за поддержку на "Юной династийной звёздочке". Мы получили второе место благодаря вам, и без вас не было бы этой истории! На днях выложу в тему свою работу, выскажусь о ней немного больше там же.

Долго же я обещала выпустить этот бонус. Так долго, что в какой-то момент и сама к нему перегорела настолько, что у меня отчёт писался даже активнее... И ведь изначально этот бонус не планировался. Придумывался он как-то так - это был обычный весенний день, мы с напарницей работали в лаборатории и дико косячили, прям как никогда. И мне почему-то представилось, как всё это могло бы происходить с кем-нибудь из моих героев, например... С Брюсом. И так хорошо на него все эти ситуации накладывались (о них я конечно не написала, хех), и так много деталей добавлялось как к истории, так и к самому Брюсу... Что бонус стал очень важным для сюжета. Вот еще кстати потрясающий факт из жизни демиурга, не связанный с написанием текста никак. За время, пока я мучила этот бонус, реальный прототип Брюса после долгого перерыва начал курить. И даже успел снова бросить.

Сначала мне было сложно влезть в голову Брюса, но теперь я очень четко его вижу, и все его реакции знаю. Прошедший месяц вообще прошёл интересно, потому что у меня не было ни дня без строчки. Просто иногда я писала около ста слов, а иногда тысячу и более. И знаете что я скажу после такого марафона? Это здорово помогает быть в тонусе! И я не хочу выходить из такого режима. Это значит, что отчёт появится на ваших экранах достаточно скоро, тем более, что там уже много написано и много скриншотов сделано.
Вот ещё новость - у меня сменился ноутбук, а значит, это может отразиться и на самих скриншотах. Пока что я просто привыкаю к тому, что игра со всеми скачанными объектами и дополнениями грузится не полчаса, а пять секунд, но уже даже успела немного поснимать игру... Как минимум, теперь процесс съемки занимает куда меньше времени. Если говорить о данном бонусе, то почти все скриншоты были сделаны ещё весной-летом, до того, как я пересмотрела свой подход к композиции и постановке при съемке.

Пока я была в своем жестком марафонном режиме по написанию текста, я немного пропала с форума, как кому-то могло показаться. На самом деле я слежу за всеми обновлениями и всё читаю, и как более менее налажу работу с отчётом, так приду с комментариями туда, где меня будут ждать.)) Простите пожалуйста за молчание.

А ещё я постараюсь больше не делать таких больших перерывов между записями. Надеюсь, это у меня получится, и до нового года выйдет два отчёта.

Этот бонус почти без музыки, потому что я хочу, чтобы ваши ушки немного отдохнули перед грядущим отчётом. Потому что там её будет наверное даже слишком много. Тем не менее я приложу две песни, которые у меня лично ассоциируются с Брюсом и могут помочь создать то настроение, которое возникает например у меня от него раз

, два

.

Вот ещё. Приготовьтесь к тому, что будет поток речи Брюса, даже не поток, а настоящий ШКВАЛ. Он и сам об этом вас предупреждает, как и свою собеседницу. Если вам интересно, каким же получился объем... Тут что-то порядком 9400 слов. Самый большой текст в этой теме, ох. Я надеюсь, в качестве написания я всё-таки хотя бы немного расту. Готова послушать конструктивную критику по этому поводу.

Если вы вдруг ещё не видели, в холле появилась наша вторая презентация, охватывающая нынешнее и последующие поколения.

P.S.: В тексте присутствует цитата, которую мне когда-то давно загадала Influence.

P.S.2: Вы наверное думаете, что Брюс тут раскрывается даже больше, чем Хьюберт во всей династии. Можно сказать, в этом бонусе я прямо-таки оторвалась с этим персонажем, потому что в дальнейшем его будет куда меньше... Вы поймёте, почему, после 8 отчёта.

P.S.3: Рудматис, что бы я делала без твоих волшебных пенделей. Люблю-обожаю!

Итак... Вы готовы, дети? Тогда начинаем!

Бонус. Не курю

– Так что же.. – начинает он, но всё как обычно идёт не так. Слишком резкое движение рукой, и – дзынь! Его рукав сметает со стола пару столовых приборов и опрокидывает стакан. Слава Всевидящему, всего лишь с водой. Он выругивается, не впервые за день, склоняя по разному Жнеца и того, кто придумал такие неудобные столы. Она в ответ тихо смеётся.

Именно этот смех отвлекает его от сквернословий, и он вспоминает что, вообще-то, пришёл сюда ради неё, а не затем, чтобы с матами выплеснуть накопившееся напряжение. Не так он будет его выплёскивать, не теми словами.

– Ты уверена, что хочешь это послушать? – успокоившись, наконец спрашивает он. Теперь он старается меньше размахивать руками, потому что ему больше не хочется на что-либо отвлекаться, – Ты же потом моё словоблудие не заткнёшь, буду болтать и болтать, пока нас отсюда не выгонят.

Сейчас он говорит почти шёпотом, заговорщицки, внимательно глядя чуть сощуренным взглядом в её глаза. К концу фразы он и сам немного посмеивается.

– Я взяла выходной и приехала сюда ради тебя, а ты ещё спрашиваешь? – уже серьёзнее, не отводя взгляда, произносит она.

– И тебя не останавливает, что ты можешь узнать про меня что-то страшно-ужасное?

– Все мы не идеальны. Я готова тебя слушать.

– Что ж… Я тебя предупредил, – он прокашливается, – Итак…


***


…Всё началось с последней сигареты, оставшейся в пачке. То есть с той первой, которую я не выкурил. Это, если что, я о своём взрослении рассказываю. Я вообще хорошо помню тот день, когда впервые почувствовал себя взрослым. Тогда был мой выпускной.
Нет, этот день стал особенным не потому, что девочки вокруг рыдают, педагоги выдыхают с облегчением, а нервы родителей накаляются от волнений за своих чад и их будущее, которое теперь зависело от предстоящих экзаменов, совсем не поэтому. Есть причина поважнее - я впервые смог сказать «нет» своей пагубной привычке, связывающей меня по рукам и ногам с этими людьми, с этим городом и с моей не самой приятной юностью. Не люблю всё-таки вспоминать о своей жизни «до». Не знаю, как нормальные люди прощаются с детством, я сделал это, бросив курить.

Курили у нас все, не считая совсем уж аутсайдеров. Я и сам начал когда-то только потому что дальше не мог терпеть подколов от одноклассников. Нужно было стать как все, серой массой в сигаретном дыме. А потом я с нереальными усилиями хотел из этой массы выйти.
И ты бы видела их лица, когда они узнали, что я завязал! «Во, дела» - говорили пацаны, затягиваясь дымом, когда обсуждали мой отказ с ними курнуть на выпускном вечере.

Это «Во, дела» я слышал затем почти постоянно все следующие месяцы. «Берберис уже месяц не курит!» – «Во, дела» – «Этот балбес Берберис собрался сдавать химию с биологией!» – «Во, дела» – «троечник Берберис поступает в ГСУ!»...

Ну, ты понимаешь. И я правда поступил. С трудом, но всё-таки смог.

Моя родня, конечно, тогда тоже дико обрадовалась, что хоть кто-то из семьи выбился в люди. Тут камень в огород сестры. Я немного отвлекусь, но знаешь, что недавно сделала эта вертихвостка? Скинула на маму своего ребенка, как же его, Дэйв, кажется…*

А если вам кажется, что вы недавно видели это имя в какой-то другой династии, то это действительно так. Это тот самый Дэйв, который впервые появляется вот здесь.

Да, скинула на родителей этого Дэйва, заявила «вот вам долгожданный внук, пожалуйста» и свалила куда-то в закат. У меня просто слов цензурных нет… Сидеть всю жизнь на шее родителей, да ещё и так поступить. Ладно, о чём я там? О моём поступлении…

Если первое, что ассоциируется у тебя с ГСУ – серьёзные люди в костюмах или халатах, мельтешащие туда-сюда с какими-то книгами или ретортами, полными разноцветных жидкостей, значит, хорошие кадры в этом вузе всё-таки есть. Плохие новости, что только в пиар-отделе и рекламных роликах этого учреждения.

Потому что все покупаются на эту жалкую рекламу. Успех, престиж… Ага, дайте два. В ГСУ идут не за знаниями, а за вот этим вот ощущением превосходства и благополучия. Но Жнец бы там… Я тоже попался, кстати. Думал, «вот щас жизнь пойдёт в гору, утру всем носы». А теперь жалею, потому что мог бы сразу готовиться в Тех, а не туда.

Нет, сначала я тоже очень радовался и вообще. Всё-таки хоть чего-то смог добиться своими силами, при том, что в меня вообще почти никто не верил. Вот вообще. Здравствуй, новая жизнь. Жизнь без старых привычек и привязанностей.

А потом мои хлипкие ожидания столкнулись с железобетонной реальностью. И если первые два года всё проходило относительно удобоваримо, читай – никак, то третий год выжал из меня все рыжие, то есть, апельсиновые соки. И причин было предостаточно. Как минимум то, что всё это время я перманентно воевал с желанием затянуться. Не петлей, но не лучше. Ты понимаешь, о чём я. Сначала эти настойчивые желания возникали от скуки, затем от нервов… Сколько карандашей я сгрыз, ужас.

Ты бы знала, какие это были занудные пары и лекции, сколько часов своей жизни я на них слил! Словно преподы соревновались между собой в том, кто вызовет больше отвращения к своему предмету. Вот серьёзно, ни одной нормальной дисциплины, я не преувеличиваю. Слушать и пытаться не храпеть, когда лекторы читали всё со слайда или с методички, которая итак у всех есть? Да ещё и замогильным голосом полтора часа без перерыва – норма! Бегать туда-обратно по всему кампусу в поисках аудитории, и всё из-за того, что ГСУ решили проверить на прочность, набрав неприличное число первашей, которым теперь просто негде заниматься? В порядке вещей. Про взятки и сто раз устаревший учебный материал я молчу. Но я упёртый. Да, много ругался, много жаловался в никуда, да, приходилось назло всем этим профессорам искать материал и обучаться самому.

Но я хотя бы мог прийти в свою комнату в общаге и абстрагироваться от всего этого маразма. Со мной жил мальчик-зайчик, такой тихоня, что никогда лишнего слова не скажет. И я старался ему не мешать. А потом эта, жнец их люби, реорганизация общаг, всех нас расселили, перемешали, и я лишился своего единственного убежища. Потому что вместо того мальчика-зайчика мне попался худший человек, которого можно было представить соседом.

О контингенте ГСУ я уже тоже успел рассказать, но этот тип… Знаешь, за то время меня очень долго прощупывали, изучали. Пытались звать на вечеринки, и я, в общем-то, выбирался на них, но в основном вёл себя скромно. Не так, как сейчас, ха! Как назло и курить предлагали. Мои вежливые отказы воспринимались как милая застенчивость, и тогда они предлагали настойчивее. А что я? Включал зануду и этого было достаточно, чтобы меня вообще перестали куда-либо дергать. Ну серьезно, какой чудак сможет беззаботно тусить, когда рядом какой-то тип постоянно напоминает о всяких ужасах типа цирроза печени или рака легких, а? Да ещё и в самых смачных подробностях. Не прикольно, короче.

А вот этого типа таким приемом было не успокоить. Короче, с порога мы друг другу не понравились, как только встретились взглядом. Спокойная жизнь закончилась, и мне пришлось даже показывать зубы, отстаивая своё личное пространство. Соседушка такому как я был не рад и пытался меня всячески ломать. Обычно у него это получалось слишком топорно и я старался даже особо не обращать внимания, но...

Прихожу вот я однажды, а этот крендель развалился прям на моей постели, да ещё и курит, жнец его дери, как барин! Ну я закипаю, говорю, типа "слышь, это что вообще такое? Иди отсюда", а он мне "А чё ты мне сделаешь, а? Эротический массаж?", а я, ламья мать, уже еле себя сдерживаю, думаю, как бы его скинуть, отвечаю "Эротический массаж твоих зубов об эту стену, если ты сейчас же не слезешь". Не подействовало. Не проняло. Он с мерзким хрюканьем захохотал и сказал что-то вроде: «Иди комменде пожалуйся, бедняжка»

И тут всё, я понял, что проиграл. Да, правда на моей стороне и я мог бы честно пойти и рассказать коммендантше всю ситуацию. Но разве она бы мне поверила? Сомневаюсь. А вот чуваку, который уже фейскую тучу раз отчисляется-восстанавливается и почти что уже треть жизни живёт тут – да запросто. Вот он скажет, что его, дескать, рыжий деревенский нахал притесняет, задирает, да еще и дымит прям в комнате. И ему поверят. А мне нет. Кто я, а кто он?

У меня в голове итак давно уже засела шальная мысль о переводе в Техуниверситет, а тут она начала пылать поперек всех мыслей яркими неоновыми буквами. Решился я, в общем. Ты уже наверное догадалась, что Тех это не какая-то шаражка, а значит туда мне пришлось готовиться тщательнее, намного тщательнее! Честно говоря, шансы у меня были совсем уж мизерные. Но, кто не рискует, тот не пьет валокордин, так? А я очень рисковый парень, ну, ты уже это хорошо знаешь.

Так что я ещё полгодика терпел, пытаясь готовиться где-то вне комнаты. Вообще старался меньше времени там проводить, не потому что там этот тип, а потому что там всё пропахло куревом, и я уже с трудом мог себя удерживать от желания плюнуть на свои принципы. Просто хотелось курить. Настолько, что руки сами тянулись. Настолько, что иногда в моих покупках всё же иногда оказывалась пачка-другая, но я всё-таки находил в себе силы выбрасывать их, не распечатывая.

Тот день, когда я получил подтверждение своей заявки на перевод, стал лучшим днём за всё время обучения в ГСУ. Я орал и бегал по стенам от радости! А ещё, ты же знаешь, что я живу по принципу «Не можешь оставить хорошее впечатление, оставь незабываемое»? Ну и вот. Перед тем, как наконец-таки уехать из кампуса, я нашёл пачку сигарет мерзкого соседушки и каждую смазал горчицей. Та-даа! Так сказать, прощальный подарок от любящего рыжего соседа.

Конечно, хотелось мне покинуть ГСУ как-то масштабнее, даже сказал бы, мм.. с большим размахом. Но на фейерверки я тратиться не хотел, а на прочие шалости уже не было времени. Да и Творец с ним, с этим ГСУ, я уже потом и думать почти забыл об этом месте.

А вот Тех... В Техе даже воздух был другим. Суше, свежее. Никогда до этого я не был в южной части Симвилля, и всё это было для меня совсем в новинку. Я тогда наверное как раз и вдохнул полной грудью впервые за долгое время, как минимум потому, что теперь рядом не было соседа-куряки. Хуже, чем тот тип, быть и не могло, и я был бы рад жить уже даже просто с каким-нибудь крокодилом. И тогда я увидел Алекса.

– Ого, ты что, тот самый? – помню, воскликнул я, как только он представился. Это же был, жнец подери, сам Александр Гот! Ну, кто не слышал о загадочной трагедии Готов?

Он уже с первого взгляда мне понравился. Такой, знаешь, вроде обычный парень, хоть и немного нелюдимый на вид, но выглядел неопасно, нет, всяко лучше, чем моё прошлое соседское недоразумение.

И я сразу приметил его ручища! Ну, то есть, руки... Ручища - это у меня, рабочие и грубые, а у него... Руки. Нет, длани. Такие, знаешь... Аккуратные, с длинными тонкими пальцами. Я тогда подумал, что такими никакой хрени обычно не делают. Плюс ещё у него на столе были всякие микросхемы и отвёртки, ну, то есть сразу видно, что парень головастый, один из той интеллектуальной элиты, которой обычно с придыханием восхищаются профессорши. Так что я сразу расслабился. Подумал, наконец-то мне повезло. Ха...

– Да, тот самый. А теперь предвосхищу следующие вопросы, – Ровным тоном произнёс Алекс, – Да, Бэлла – моя мать. Да, все считают, что её забрали Левкоев и компания, но лично я думаю, что она укатила от нас с каким-нибудь любовником. Я бы на её месте точно так сделал. Ещё вопросы?

Я не совсем этого ожидал, но... Крутой же чувак, да? Странненький, но прикольный! Ничего вызнавать не надо, никаких теорий заговоров строить тоже. Всё сразу выложил! Мне очень импонировала такая искренность. Вот только...

– М, чего ты морщишься? – кивнул он в мою сторону.
– Запах. Я не знаю, что ты тут паяешь-варишь, но кажется у тебя что-то дымит...

Гот отвёл взгляд, словно о чём-то задумался, а потом снова кивнул, на этот раз уже будто с чем-то мысленно соглашаясь. Запуская свои изящные аристократские пальцы в карман, он бросил мне:
– А, это... Я тогда окно открою, ты не против?

Я хотел было сказать уже что-то вроде "Валяйте, пожалуйста", да так и застыл с открытым ртом, глазея на то, что он достал из кармана. Потому что потом Гот...

Закурил.


***

А пары тут сильно отличались от пар в ГСУ, хотя бы той же дисциплиной. И мне это тоже нравилось.

– Тема сегодняшнего занятия – редкие состояния организма и способы их диагностики, – стоило прозвучать магическим словам, как всюду зашелестели листочки.

Не думай только, что это я так сразу перевёл тему с Алекса, потому что он... Да, сначала я не знал, как мне быть. Не понимал, почему меня так облепили эти курильщики, что куда бы я ни ступил, где бы ни оказался, все они чудом сбегались ко мне, тыча своими сигаретами прямо мне в рожу. И будто бы насмехались! И показывали, что ничего такого нет, все так делают... На, Берберис, смотри! Давай, курни с нами! Будь, как все! Такое незначительное же дело, как принимать пищу, или... дышать воздухом. Для меня это было не так. Как бы кто ни пытался убеждать своими горькими клубами дыма.

Так что я хоть и обалдел от сюрпризов Гота, даже подумал уж было сменить комнату, но... Ну поменяю я и комнату, и соседа, а башку мою проблемную кто поменяет?.. Так и остался.

Старался больше вникать в учёбу. Программа обучения и её качество тоже сильно отличались от ГСУшной, и все мои пятерки-четверки, полученные там, стали здесь тем, чем являлись на самом деле – слабенькими еле дышащими троечками. И поделом мне, в общем-то.

Здесь много говорили о каких-то олимпиадах, которые давали зелёный свет на прохождение стажировки у Макгроу. Я слышал это не только от преподавателей, но и от самих студентов. Однако тогда я так и не понял, что это за олимпиады. Подумал, что скорее всего нет, не нужно оно мне, это не про меня. Кто угодно, но не я.

Приняли меня в группе хоть и холодно, но хотя бы никто не пытался во мне ковыряться. Тут были разные люди, и я даже нашёл себе товарищей, с которыми можно было переброситься шутеечками на перерыве. А ещё в этой группе должен был быть Алекс, но, как оказалось, он чисто из принципа не ходил на пары. Его отец и сестра настояли на том, чтобы он выбрал эту специальность, потому что они и сами были с ней тесно связаны. Душа же его лежала совсем к другому. Вот почему он был первым среди прогульщиков, и, как ни странно, при этом первым среди тех, кто сдавал почти что идеально выполненные домашки. Почему почти? Да потому что перед ним в списках любимчиков были только двое самых ослепительных гипергигантов*

Как говорит википедия, Гипергиганты — это звезды огромной массы и размеров. Определяются как самые мощные, самые тяжёлые, самые яркие и одновременно самые редкие и короткоживущие сверхгиганты.

, на фоне которых я терялся жалким карликом-песчинкой. Да, одной из этих звёзд была Эстер Эткинс. Вторым же, но равным ей – Гаррисон Форт. *

Эстер и Гаррисон стандартные персонажи из аддона "Студенческая жизнь" третьей части. Здесь они немного переосмыслены демиургом

О том, чтобы хоть как-то тягаться с ними, я и не думал. Мне нужно было дотянуться хотя бы до среднего уровня. Казалось, я и с этой задачей вот-вот завалюсь.

Мне приходилось занимать последние парты, за которыми обычно никто никогда не сидел. Нет, я был не против – с них хорошо видно весь кабинет, да и свалить можно раньше остальных. Так что я не спорил. Остальные сидели в серединке, а первые столы традиционно занимали Гаррисон с Эстер. Я её, кстати, тоже сразу заметил. Рыжие вообще всегда бросаются в глаза, по себе знаю. Но Эстер была... даже более особенной. А именно её цвет глаз.

Много ли ты знаешь людей с гетерохромией? Вот и я не особо. Так что я как встретился с нею глазами, так и обомлел. Такая красота! Опять-таки, странно и непривычно, но я залип. Долго думал, как бы сделать ей комплимент, но в голову не лезло ничего, кроме глупых шуток вроде "Эй, красотка, а мир ты тоже видишь каждым глазом по-разному?". Да я знаю, что я дурак. Я вслух этого, вроде, не говорил, но видимо это так красноречиво читалось на моей роже, что она аж подошла ко мне, строго так на меня посмотрела и обозвала придурком. Идеальное знакомство, да? Видимо, я настолько оскорбил её своими помыслами, что частенько замечал, как она украдкой оборачивалась и смотрела на меня. Наверное, ещё и думала что-то вроде "Фу, ох уж этот деревенщина, ну и занесло же его каким-то ветром сюда к нам, приличным людям".

И вот пока я всё это обмозговывал, так получилось, что я проворонил почти всё, что было на той паре. Очнулся только после того, как меня ткнула ручкой обернувшаяся соседка.

– Берберис, вы с нами? – я наконец услышал голос преподши, – Я вам задала вопрос.
– Ох... Прошу прощения. Можете повторить?
– Признаки сиксамского опыления, характерные особенности.

Жнец, вот тут я натурально запаниковал. Потому что до этого я про это опыление вообще ничего не слышал. А, может, просто не вспомнил. Более того, когда я готовился к занятию, точно не видел такого вопроса. Дурацкое какое название, будто из ботаники какой-то, чтоб её.

– А!.. Сиксамское опыление! Это... Ммм... Орфанное заболевание*

Орфанное заболевание - редко встречающееся, зачастую смертельное или сильно ухудшающее качество жизни

, которое связано с...
Послышались смешки.
– Мм, разве я сказал что-то не так? Щас, подождите... Эй, – я ткнул соседку спереди и перешёл на шёпот, – Подскажи, какая страница.
Но она никак не реагировала, даже не повернулась, уставилась на преподшу и всё тут. Я подумал, что она меня не услышала.
– Подскажи страницу!
– Берберис, – повысила голос преподавательница, – Отвечайте быстрее.
Ну, и мне пришлось сдаться. Чего народ зря потешать.
– Я... Не знаю я.
Преподша вздохнула и закатила глаза.
– Эстер, Брюс Берберис считает, что это заболевание. Да ещё и орфанное. Вы ему возразите?
Эстер, конечно, возразила:
– Сиксамское опыление – это особое состояние мужского организма, возникающее вследствие развития в нём спор сиксамского происхождения. Напоминает процесс беременности. Продолжительность данного состояния девять месяцев и в итоге оно завершается рождением химерного ребенка с особыми способностями.
– Я дополню, – послышался жеманный голос с первого ряда. Угадай, чей, – Зачастую данную особенность путают с левкианским синдромом, что в корне не верно. Во-первых, "левкианский синдром" – термин, относящийся к самому химерному ребёнку. А во-вторых, левкианское опыление значительно отличается от сиксамского, как минимум природой происхождения. К тому же, данное состояние не эндемично для популяции Симландских мужчин. Сиксамское опыление не может быть орфанным, поскольку это не смертельное и не такое уж редкое состояние, а к тому же, оно, как и обычная беременность, заболеванием не является.

И оскалился своими желтыми зубами, да так, что я с последнего ряда это увидел! Да я даже готов поспорить, что он всё сделал для того, чтобы я увидел, как он торжествует. А что же я? Я подумал, вот ты бобёр, наболтал какие-то термины и пытаешься выделиться? Достаточно просто бросаться умными словами с ученым видом, чтобы быть отличником?
– Верно, мои хорошие! – обрадовалась профессорша, – И Эстер, и Гарри получают сегодня по высшему баллу! Учитесь лучше, Берберис.

Не, ты представляешь? Что за цирк! Мне, наверное, надо было сдержаться, но я не вытерпел и возмутился:
– Но, подождите... Я даже не знал, откуда брать эту информацию. Её просто-напросто нет в учебнике. Кстати, в вашей методичке, профессор, об этом... опылении тоже ни слова.

Стоило мне сказать это, как все тут же на меня обернулись. Интересно. Видимо, обычно никто не выказывал такого неповиновения, а тут я, новенький, да ещё и такой дерзкий. У преподши аж лицо вытянулось и она буквально сверлила меня глазами.
– Что за глупости! Ну конечно там этого не написано! – Она повысила голос, и он стал таким противным, что у меня аж резонировало в ушах, – Потому что все студенты должны итак к этому времени знать всё назубок. Особенно такие мелочи. Нет смысла включать в учебники материал, из года в год набивающий оскомину. Разве, Берберис, вы не проходили это в ГСУ? Это же базовый материал! Я озадачена вашим уровнем подготовки и мягко говоря удивлена, что с такими знаниями вы вообще сюда попали. Стыдно, вам должно быть стыдно, – Тут она помедлила, – Об Олимпиаде можете даже не мечтать, вам бы хотя бы экзамен сдать с помощью Всевидящего!

Я аж осел на месте. Мои перепонки в ушах ладно, Творец с ними, как-нибудь бы да восстановились, но вот такие вот слова... Да ещё и при всех... Я даже не знал, что на это сказать. Просто чувствовал себя раздавленным. Так и просидел наверное весь остаток пары, включая перерыв. Помню, кто-то подходил, хлопал меня по плечу, говоря что-то вроде "Не обращай внимания, Брюс. Эта тетка та ещё мегера. Питается, унижая нас.", но мне было так всё равно... Вообще ничего не видел перед собой, как в какой-то прострации находился. Заметил только, как глядя на меня мерзко улыбался Гаррисон своими страшными крысиными... Нет! Бобриными зубами. Бррр.

Но я ведь всё-таки Брюс Берберис, а, значит, ничего не закончилось на этом, самое интересное было дальше. Я вот так вот слонялся несколько дней в состоянии апатии, а потом что-то р-раз и щелкнуло у меня в голове!


Нормальный человек, наверное, смирился бы и сложил лапки в такой ситуации. Потому что.. ну а какой смысл рваться летать, когда ты всю жизнь ползал? Расшибешься. Да ещё и когда времени что-то изменить так мало. Тут надо было не только наверстать средний уровень, но и выйти за границы своего познания. Куда тут успеешь, зачем зря стараться? Ну, так здравый смысл нашептывал. Но это же я, а, значит, я не мог оставить дела как есть. У меня же шило в энном месте, так что...

Да-а, так много материала я никогда в себя не впихивал. Ни до, ни после. Думал, сдохну. Жнец, я реально ботанил как бешеный. В тот период пил кофе больше, чем пива, он наверное даже уже тёк у меня по венам вместо крови. Тогда, кстати, и подсел. А ещё снова грыз ручки и карандаши, но, слава Всевидящему, только этим и ограничилось. Мне даже казалось, что курить хотелось меньше, чем раньше, особенно, когда стали заметны первые результаты моего учебного запоя.

Все удивлялись таким резким переменам. А я офигевал больше всех! Сейчас я бы такого смертельного трюка не повторил, годы уже не те. Да и нафига?.. я и сам до конца не понимаю, что меня тогда дернуло на такие превозмогания.

Моих стараний, наверное, не замечали только слепо-глухо-немые, коих у нас в группе и на потоке было меньшинство. Эстер, конечно, тоже поглядывала, но уже не украдкой, а более явно. И в глазах её явно читалось какое-то подобие интереса к моей персоне, хотя на словах я так и остался для неё "остолопом" и "рыжим придурком". Меня это забавляло. Ещё забавнее стало, когда однажды ко мне подошёл сам Гаррисон Форт.

– Ты ведь хорошо понимаешь, Берберис, – начал он, улыбаясь своими жутко неотразимыми зубами, – Что у тебя ничего не получится.
– Что? О чём ты, Гарри? – Я улыбнулся ему в ответ и решил прикинуться дурачком, – Я не понимаю что-то.
– Вот в том-то и дело. Олимпиада, Брюс. У тебя ничего не получится и никогда бы не получилось.
– Вот уж интересно узнать, это почему же?
– Потому что тебе здесь не место. На стажировку попадём я и Эстер, а ты уедешь обратно в свой Риверсайд. И продолжишь гнить там до конца своих дней. Теперь ты меня понял, Берберис?
Я, наверное, должен был разозлиться, но мне почему-то стало так смешно, что я едва ли не захохотал прям там от всех этих угроз и пафосных тонов. Но вслух, конечно, сказал совсем другое:
– Я понял тебя, Гарри. Что бы я без тебя делал!
И послал ему воздушный поцелуй. Ой, ты бы видела его раскрасневшуюся рожу! А у меня была тогда в голове только одна мысль. Что-то вроде "Давай, бобёр, точи об меня свои зубы. Сам не заметишь, как они обломаются."

Но жизнь не вертелась вокруг одной только учёбы, и пока я выходил на вторую космическую скорость в повышении своей успеваемости, рядом со мной происходили очень интересные вещи.

Вернёмся к Алексу. Вот, вспомни всё то, что ты о нём подумала, после того, как я рассказал о нашей первой встрече. Вспомнила? Гот такой... Немного мизантроп, флегматик, себе на уме... Почти всё время сидел в комнате, то ковырялся в своих механизмах, то курил. Я не видел, чтобы он с кем-то общался вообще, кроме меня. С девушками тем более. Я даже начал с ужасом подумывать что он... ну, не знаю, маньяк или...кхм, мужеложец. Много было вариантов. А потом я узнал, что он не такой. Вообще.

Как-то раз меня разбудил посреди ночи женский смех. И нет, это были не галлюцинации, я реально слышал его со стороны кровати Алекса. Чтобы ты понимала, насколько это было неожиданно – я вот ни разу девчонок к нам в холостяцкие покои не водил. А Алекс вот так вот... А ещё мне было любопытно, это какая-такая женщина могла выбрать его?

Но в ту ночь моё любопытство так и не разрешилось. Я тогда был настолько задолбавшимся, что незаметно для себя же отрубился, пока пытался вслушиваться в их перешёптывания. Досадно-то как, а! Об этой истории и смехе я вспомнил только на следующий день, да и вообще я сначала считал, что это был просто какой-то глючный сон. Впрочем со временем наша комната стала обрастать мелкими деталями, доказывающими обратное. А именно – всякими заколочками, кремами, была даже расчёска (идеально чистая, а то смог бы по волосам выявить его пассию!). Жаль, что эти улики не делали картину происходящего яснее.

Вот настолько стало делом принципа поймать этих голубков, что однажды ночью я даже специально не спал, долго их караулил. Опять отрубился, конечно же. Снова проснулся посреди ночи, но не от смеха, а от их воркований. Я слушал-слушал, ничего не понял, и тут жнец меня дёрнул сделать кое-что ужасно глупое! Я этот щебет стал передразнивать.

Они после этого тут же замолчали, а спустя мгновение я услышал от Алекса четко и громко лишь одно слово – "Придурок". После этого случая таинственной гостьи в нашей комнате я больше не замечал. Ни разу за все оставшиеся месяцы. Либо они сменили место встреч, либо делали всё очень тихо и скрытно.

Хотя... Было ещё кое-что. Мне стыдно про такое конечно рассказывать, но что уж...

Снился мне как-то замечательный сон! Там не было ничего лишнего – я, Нина Кальенте и... огро-о-омное поле ромашек. Ну и мы на этом поле... Ну... Гуляли. Да. Романтика, тыры-пыры, все дела. У неё во сне губы были такие мягкие, податливые, и я целую её, а она... Как начала смеяться! Но не так, как настоящая Нина. Скорее... Как та девушка Алекса. И тут я просыпаюсь, а этот смех не пропадает, значит, звучал не только в моей голове, и это было не помешательство. Но пока я глаза-то разлепил, хохотушка уже убежала, хлопнув дверью. Проворонил я её. Потом она будто бы и исчезла насовсем. Ну, или расстались они.

Следующие несколько месяцев были до одури тоскливыми. Никаких тебе интриг, секретиков, таинственных барышень! Я мог бы и сам творить веселье, да как ударился в учёбу, так сил уже на это не оставалось. Так что дни пошли однообразно-скучные, пока не наступил тот, который стоил всей этой серости.

Я тогда увидел Алекса, идущего за ручку с...

... Эстер.

Сама ситуация была смешная – я, значит, стоял на самом видном месте, попивал кофеёк, а они так тык-тык и прошли мимо, глаза в землю, мол, мы тебя не видели, ты нас не видел, ничего не было. О-о-о, плохо они меня знали!

– О-ля-ля, зайки, а что это идёте и не здороваетесь? Эй, Гот!
– Чего тебе, Берберис? – лениво бросил Алекс, не переводя на меня взгляда. Но они всё же замедлились.
– Да так, поболтать хочу. Не знал, что вы... И как давно?
– Тебе-то какая разница? – огрызнулся мой сосед.
– Я просто очень любопытный, ты же знаешь.
– Нос бы тебе оторвать за такое любопытство, болван. – Тихо выругалась Эстер. Алекс дёрнул её за руку и она тут же от меня отвернулась. Вели они себя так, будто их отношения только-только начались. Слишком скрытничали, да и я бы заметил, если бы к нам ходила сама Эстер! Значит, появилась она недавно, подумалось мне. Значит, до этого у Алекса была другая...
– Ребята, ну что же вы, ради Всевидящего, сразу так? Я радуюсь, что Гот-бармаглот снова с девочками общается, да ещё и с такими! А вы..!
Договорить я так и не смог, потому что вместо нормальных слов у меня изо рта вырвалось какое-то грязное междометие. Не знаю, как так получилось, но стакан с кофе выпал у меня из рук, выплеснув своё содержимое на мои ноги. Какое счастье, что напиток уже успел подостыть!.. Пока я рассматривал масштаб катастрофы, парочка успела куда-то смыться. И, сколько я ни пытался потом допрашивать Алекса, он был стоек и отправлял меня всегда по одному и тому же направлению. Ну никакой фантазии. Это, кстати, совсем на него было не похоже, потому что раньше он так не скрытничал.

Эстер с тех пор вообще меня игнорировала, ни слова мне не говорила. Ну и ладно... Не очень-то мне и самому хотелось с ней общаться, да нас и не связывало почти ничего. Пока не пришли результаты олимпиады, в которой она заняла первое место, а второе... Нет, не лучезарный Форт. Там было имя какого-то рыжего придурка, который сейчас сидит перед тобой. По условию, на стажировку проходят как раз первые два человека, то есть...

Да, как ты уже знаешь, так я и попал к Макгроу. Та самая олимпиада, о которой я сначала даже и не мечтал, потому что слишком принижал свои силы.

Был ли я рад? О, несомненно! Хотя бы даже реакцией Бобра на то, что произошло. Для него же это трагедия! Ох, ну как так, проиграть деревенщине!

А ещё у меня промелькнула мысль... Ну, то есть я это явственно увидел. То, почему он так стремился попасть в список победителей. Ему хотелось победить не только ради престижа, не только ради шикарной практики в одной из лучших профильных организаций. Дело было ещё и в Эстер. На всех, кроме неё, Бобёр смотрел с высокомерием и неприязнью, а когда перед ним была она... Он тут же начинал метаться и мусолить свои губёшки. Постоянно поправлял то причёску, то очки, то халат... Желанная победа позволила бы ему быть к ней ближе. А тут я ему всё испортил.

Про нас с Эстер начали плести слухи. О том, что это она меня так натаскала, и я победил только благодаря тому, что, якобы, сплю с ней. О том, что мы с ней слишком плохо шифруемся и слишком видно нашу пылкую любовь. О том, что или Алекс, или Бобёр мне из-за этого даже чуть морду не набили... Ха-ха.

Все вокруг пытались подкалывать меня даже в мелочах. Помнится, как-то болтали с одногруппниками о какой-то вообще отвлечённой ерунде, а они свели всё к своей любимой теме:
– Да-а-а, Берберис, ты конечно такой растяпа! Женщин обычно это бесит в мужиках. Тебя бы наверное только Эстер смогла вытерпеть.
Меня так достали эти глупые шутки о нашем рыжем тандеме, что я, не подумав, ляпнул:
– Да я на такой как Эстер никогда не женюсь! Уж лучше на какой-нибудь бобрихе или крокодилихе!
Ну и все загоготали, заржали, и я тоже... А меня кто-то как возьми да и толкни. Пацаны сразу замолкли, притихли. А оказалось это сама Эстер была, и она, жнец подери, всё слышала. Пробежала мимо и села на своё место, нахохлилась...
– Ну даёшь, Берберис, – сказал тогда кто-то, – Каждый может обидеть химика, но не каждый знает, где потом достать антидот!
Я просто махнул рукой. Сам уже понял, что сморозил какую-то хрень... Но так и не подошёл извиниться.

А Эстер... Она вообще тогда что-то часто печалилась, и я решил серьёзно поговорить с Алексом. Даже если бы он снова продолжил упираться, об этом кровь из носу нужно было поговорить. Я беспокоился.

– Эй, Гот-обормот, прекращай это дело. – Сказал я ему, когда мы как-то вышли подышать воздухом. Ну, как подышать... Он – курить, я – капать ему на мозги, – У тебя так вместо бронхиального дерева останется бронхиальная коряга!

Мы всё-таки договорились с ним, что он не курит в комнате, а я не пичкаю его своими нравоучениями. Понимаешь, на какие жертвы я пошёл, раз даже не побоялся искушения табаком?

Алекс, как всегда, не выражал мимикой никаких эмоций, и лишь с важным видом дымил в мою сторону:
– Берберис, можно я сам решу, как и чем себя травить? Спасибо.
– Да я же беспокоюсь за тебя. А вообще, я хотел тебе сказать... Ты бы последил за Фортом.
– М? Это ещё кто?
– Наш одногруппник, Алекс...

– И зачем мне за ним следить?
– Что-то мне подсказывает, что он неровно дышит к твоей Эстер. Смотри, ещё как своими зубищами утащит её плотины строить!
– Эстер не моя, так что мне без разницы, кто, куда и чем её утащит, – Алекс выдохнул очередную порцию дыма.

Несколько секунд я осмыслял его слова, а потом как понял...
– В смысле? Погоди... У вас что-то случилось?
– У "нас" ничего не случилось. Потому что никаких "нас" нет.

Жнец. Значит, расстались. Вот почему она такая кислая ходила. Нужно было срочно перевести тему, потому что между нами повисло такое напряженное молчание, что хоть спичку зажги – вот-вот всё взлетит на воздух. Достаточно лишь огонька... Кстати, об огоньке...

– А вот ты знаешь, Алекс, что курение вредит не только самому курильщику? Вот, например, в истории был случай, когда одна сигарета привела к гибели целого города.*

Брюс упоминает реальный исторический случай

Он натурально взорвался. Из-за одной сигареты, представляешь? А ты вот сколько выкуриваешь, а? Не страшно?

Алекс молчал, лишь только переминался с ноги на ногу. Видимо, думал о чём-то, или мысленно подсчитывал всё выкуренное за свою жизнь. Наконец он бросил сигарету на землю и растёр её носком ботинка.
– Честно говоря, тут не только город, тут весь Симвилль заслуживает того, чтобы взорваться.

Больше он мне ничего не сказал.

Ну, дни летели очень быстро, и подошло время для практики. Я с нетерпением её ждал – жнец побери, это же настоящие лаборатории, это же реальные учёные, наука! Настолько сильно ждал этого события, что не мог уснуть всю ночь, прикорнув лишь к рассвету. И надо же мне было проспать! В первый, ламья мать, день! Я просто космический лох.

К счастью, добираться было близко. За счёт организации нас с Эстер поселили в гостинице неподалёку от главного здания "Макгроу индастриз". Пропуск у меня тоже уже был на руках, не нужно было отвлекать и теребить с этим Эстер. Вот только на телефоне у меня от неё уже была куча пропущенных вызовов... Звонить в ответ я почему-то не решился, подумал, что лучше побыстрее прибегу на наше рабочее место.

Ну и конечно, первое, что мне там встретилось – чудовищно недовольный взгляд какого-то дедка. Этим дедком был Локи Колби...
Представляю, что за зрелище увидел он вместо студента-олимпиадника – взмыленное и взлохмаченное рыжее недоразумение, которое при входе в помещение ещё умудрилось споткнуться о косяк и грохнуться. А, ещё при всём при этом я был без сменной обуви...

– А что вы так на меня смотрите? – Падать ниже уже было некуда, так что я попытался поправить своё положение шуточками, – Это высокое искусство – эффектно появляться.
Он цокнул, и скрипучим голосом проговорил:
– Лучше бы ты научился искусству вовремя молчать, Берберис...

А так как я был обделен не только этим искусством, но и искусством понимания намёков, то я продолжил:
– О, вы меня уже знаете? Ну хорошо, сэкономим время. Вот только вы не представились...
– Это Локи Колби, Берберис... – подала голос Эстер, и только тогда я её наконец-таки заметил.
Колби оценивающе оглядел меня с головы до ног, задержавшись взглядом на полу подо мной – уже изрядно испачканном уличной грязью. Ещё раз цокнув и произнеся "Мда", он потерял ко мне всяческий интерес и теперь уже изучал глазами Эстер. Что ж, при взгляде на неё лицо у него явно стало мягче.
– Мы как раз говорили, Берберис, об одном важном пункте. По окончанию этой практики один из вас получит приглашение занять должность. Конечно же, предложение зависит от вашей активности, – Продолжил Колби.
И по его взгляду я понял, что мне, скорее всего, ничего не светит.
– Ты хорошенькая девочка, Эткинс. – Обратился он к Эстер, – Вот только обычно такие хорошенькие девочки влюбляются в таких же хорошеньких парней, и тогда... Пиши пропало всему делу.
– О чем это вы? – тихо и настороженно спросила Эстер.
– Так, мысли вслух. А тебя я не выдам. Я покажу вам, где вы будете работать.
И мы отправились в самое сердце сан-мишуновского филиала "Макгроу индастриз".

Мне было волнительно, потому что я предвкушал, что увижу что-то невероятное. А ещё я стал беспокоиться из-за слов старикана. Значит, только один из нас... Почему об этом никто не сказал раньше? Да и к тому же, когда Эстер успела положить здесь на кого-то глаз, если мы только приехали? Ещё и так, что Колби ей сделал по этому поводу замечание... Об этом я и думал фоном, пока мы шли по коридорам здания.

У меня глаза разбегались – всё было как на картинках, такое... Новое. Современное. Что и говорить, до этого я никогда с подобным оборудованием не то что не работал, рядом не стоял! Там нас встретил дружный коллектив деятелей науки, очень радушно приняли, тут же давай угощать чаем с печеньками. В лабораториях вообще чай и кофе любят настолько, что потребляют литрами. А ещё мы узнали, что "настоящий учёный не пьёт обычную воду. Он пьёт воду дистиллированную!". Вот только не принимай сейчас близко к сердцу, что я сказал. Она не такая уж полезная, так что не надо бежать сломя голову искать эту чудо-воду.

В общем, мне там нравилось. Эстер, вроде, тоже. Она задавала много вопросов, интересовалась приборами, реактивами... Я её такой увлечённой до этого ещё не видел. Залюбовался и мне даже завидно стало, потому что она прям будто попала в свою стихию, а я... Ну да, мне тоже, конечно, было интересно, но не так...

Я почему-то снова стал ковырять себя извечным своим вопросом – а было ли мне там место? Что, если я вообще никогда не должен был там быть? И мотивация как-то вся куда-то резко сдулась. Сам не знаю, почему. Как укусил кто.

Нас допустили до первых экспериментов. Увлекательно, конечно, за исключением, что вот напало на меня что-то словно – постоянно косячил. То разобью что-нибудь, то разолью, то не так перемешаю, то ещё что... Меня в шутку называли Брюс Вселомающий, а я и не спорил...

О, ещё важный факт, и я думаю, на моё настроение это тоже повлияло. Они все здесь курили. Но делали это очень хитрым способом... Зачем выходить куда-то из лаборатории, когда это можно сделать быстро и безопасно прям в ней? Тебе интересно, как? Они делали это над вытяжным шкафом. Вот и вся хитрость, хех.

С каждым днём Эстер всё больше и больше расцветала, а я мрачнел. Вот серьёзно, я уже и сам не понимал – а что я здесь делаю? Зачем я рвал себе волосы во всех местах, чтобы сюда попасть? Чтобы забрать место у человека, который реально горит делом?

С каждым днём я всё больше чувствовал себя здесь лишним.

И вот настолько я себя накрутил, настолько впал в депресняк, да ещё и перекуры эти постоянные вокруг, что к последнему дню стал совсем каким-то... Не таким. Нет, я никак не мог допустить, чтобы Эстер лишилась места. Да ещё и из-за такого придурка как я.

В общем, я не выдержал, так мне было фигово. Стрельнул у кого-то сигаретку, и... Нет, я решил, что вытяжной шкаф – не мой вариант. Потому что так курили все в этой лаборатории, а я просто-напросто не чувствовал себя её частью. Так что я решил подняться на верхушку здания и сделать это там. Тем более, тогда меньше риск, что меня кто-то бы заметил. Раз уж это был последний день моей практики, последний день, когда я был частью чего-то настолько масштабного, как эта организация... Разве я не мог позволить себе маленькую слабость?

Вид на Мишуно, конечно, открывался потрясный. Так высоко я ещё никуда не забирался... И как же горько было от мыслей, что это мой потолок, и что мне теперь – только на днище. Туда, откуда я, такое ничтожество, и выбрался.

О, это почти забытое чувство, когда в руках появляется огонёк зажигалки. Ох, этот привкус во рту. И дым, наполняющий лёгкие и всё нутро. Старое, забытое чувство. И как же гадко, что я по этому так тосковал. Я подумал, хорошо хоть, что меня и правда никто не видит...

– О, Брюс.
Голос был очень знакомый, но я не сразу понял, кто это. А когда меня наконец накрыло осознание...

Я закашлялся, так как вообще ничего подобного не ожидал, и едва не выронил сигарету изо рта. Ещё бы обжёгся и это был бы полный финиш! Затем как дурак стал воровато оборачиваться по сторонам, будто тут мог появиться кто-то ещё. Я, как услышал, даже не поверил, что это было обращено ко мне. Не придурок. Не рыжеголовый кретин. Не Берберис даже. Она назвала меня Брюс.
– Ты куришь, – продолжила она ровным голосом. Не спрашивала, утверждала.
– Нет, – зачем-то выкашлял я из себя, выбрасывая сигарету. Мол, ты ничего не видела. Ага, конечно, сто пятьсот раз. Жнец подери, чувствовал себя школьником, которого застали голым за непотребствами, – не курю.
В ответ она всего лишь хмыкнула, пожала плечами и скрылась в здании. Вот же ведьма...
Знаешь, я даже подумал, что теперь эта женщина знала обо мне слишком много. В таких случаях со свидетельницей или расправляются (будь мы на несколько веков раньше, её бы принудительно пригласили на аутодафе. Нет, не говори только, пожалуйста, что я и сам рыжий, я-то как раз и могу так шутить), или же играют с ней свадьбу.
К первому, а, тем более, ко второму, я был совершенно не готов.

Но почему-то мне было важно объяснить ей всё. Почему-то мне хотелось оправдаться перед ней. Не выглядеть в её глазах пустозвоном. Жнец подери, одна сигарета! Почему, ну почему она пришла именно в этот момент?..

Я увидел, как она заходит в лифт, и ускорил шаг. Двери начали закрываться, и тогда я уже мчал со всех ног, успев всё-таки ботинком остановить их. Эстер, конечно, с такого малость обалдела и смотрела на меня как-то дико.
– Мог бы никуда и не торопиться, курить себе дальше, – она сделала надменно-безразличный тон, – А не лифты ломать.
– Я не курю, Эстер.
– Ну да, ты всем так и говорил. И всех курильщиков проклинал, на чем свет стоит. А тут прям...
И тут... Лифт вздрогнул, свет погас, послышался противный металлический скрежет и гулкий звук падения. Я аж сам... Испугался. Эстер так вообще сначала в какой-то ступор впала. Свет, кстати, быстро включился обратно, но и... Всё. В общем, приехали мы. То есть застряли.
– Нет-нет-нет, нет-нет, откройся!! – как только Эстер очнулась, то тут же накинулась на двери с кулаками. Но они никак не реагировали на все её усилия. Нахалы. Мне стало смешно, хотя ситуация страшная.

– Эстер, если ты вот так же будешь гладить дверь, как кошечку, она точно не откроется. Долбани посильнее!
– Не смешно, Берберис! о, Творец Всевидящий, что же нам теперь делать?
– Что-о-о нам де-е-елать с пьяным матросом, о, Творец, спаси!*

Брюсу вспомнилась вот эта песня, а скорее даже её русский вариант, который он немного переиначил.

... Как, что делать? Детей, конечно, Эстер, детей!
Она перестала стучать по створкам, обернулась на меня с круглыми глазами, одним взглядом выражая что-то нецензурное, что обо мне думала. То есть всё.
– Суетиться некуда, остаётся только ждать, – добавил я, пытаясь её хоть как-то приободрить. Да, я не очень это умею, я и сам знаю. Но я тогда думал, что она злится, из-за того, что куда-то спешит.
– Но я не могу... Мне нужно... – сказала она и с раздражением треснула по металлу кулачком. Я рассмеялся от такого зрелища.
– Ты сейчас очень глупо себя ведёшь, – наконец сказал я серьёзнее, – Перестань, только руки сломаешь.
– Глупо? – она так глубоко задышала, словно начала задыхаться, – Это мне говорит человек, который во сне что-то бормочет про Нину Кальенте и целует при этом подушку?
– Я не… погоди.. ЧТО? Так это тогда была ты?.. Ты тогда смеялась.
– А теперь мы застряли здесь из-за тебя!
– В смысле из-за меня? Я же ничего не сделал.
– Всё ты сделал, Берберис. Всё.

И вот она смотрела на меня волком почти всё это время, на секундочку, почти полтора часа, а я понять не мог, куда она опаздывала, что теперь аж так нахохлилась! Причину бы хоть сказала, подумалось мне... О, и она будто услышала мои мысли, почти тут же, чеканя, выдала:
– Я ненавижу тебя, Берберис.

Знаешь, я от нее тогда совсем этого не ожидал. Ещё и с такой серьёзностью это заявила! А как она на меня смотрела... Я не смогу передать, да и не хочу.

Я тогда не знал, что было бы лучше - если бы она отвесила мне оплеуху за все мои скабрезности, или вот эти вот её слова. Слова-то вроде обычные, сколько раз я их слышал, ха! Бывало и хлеще. Но от неё в тот момент это ощущалось почему-то так...

После этого у меня, кстати, сложилась картинка. Никуда она не опаздывала. Её просто не прельщала перспектива остаться на неопределенное время со мной наедине в замкнутом помещении.
В общем, я опешил от всего этого, и ляпнул совсем не подумав:
– Это взаимно.

Ла-а-амья мать! У неё нарисовалась такая гримаса, что я аж почти испугался. Будто бы она была готова вот-вот испепелить меня прямо на месте. Одним лишь взглядом!

Я был тогда, к сожалению, не таким... стрессоустойчивым, как сейчас. Как хорошо, что она оказалась умнее, чем я, и больше ничего не сказала! А то я, признаться, уже едва ли не завёлся… И всё это только из-за одной сигареты!

***
Щёлк-щёлк – по старой привычке хрустит пальцами Брюс. Раньше он всегда делал это, когда ситуация пахла дракой – кто-то однажды внушил ему, что кулаки всегда должны быть наготове, если он хочет надеяться хоть на что-то. Теперь же драк в его жизни было куда меньше, но жест так и остался при нём.

Он не смотрит на неё, и без того чувствует тяжесть её взгляда. О, она ещё не знает.

Щёлк.

Она ещё не знает, что это тот редкий случай, когда кто-либо видит его таким.

Щёлк-щёлк.

А вот к счастью ли, нет…

– А ты как думала? – понижает тембр Брюс и слабо усмехается, - Что я в ответ на это буду признаваться тебе в неземной любви? А, Эстер?

И тут он поднимает на неё взгляд и замечает… Нет, не ненависть. Не раздражение. Растерянность. Ещё хорошо скрываемую, но он уже видит…

Эстер молчит, и Брюс продолжает. Когда он позволяет себе разозлиться, то его попытки контролировать речь улетают куда-то к жнецу.

– Давай, продолжай, раз уж начала. Чем заслужил?

Отводит взгляд. Молчит. Но Брюса уже не остановить. Он громко, тяжело дышит, и не выдерживает. Девушка вздрагивает от звонкого удара по металлическому полу.

– Эстер! То есть я, ламья мать, тебе настолько противен, что теперь всё, не достоин ни слова?! То есть так, да?!
– Нет,я…
– Что?
– Я не… ненавижу тебя.
– Обалденно зомби пляшут! А пять минут назад ты что сказала? Зачем?
– Ты слишком много ёрничал…
– Я? Я, значит ёрничаю, да? Вот оно что… Что ты вообще обо мне знаешь? Думаешь, как и все здесь, что я деревенщина неотесанная? Что я… Жнец побери, да хотя бы знаешь, что за все четыре года, ровно до этого дня, я в рот не брал ни сигареты, а? Ты знаешь, каково это – сдерживать себя, когда все вокруг, всё вокруг…
– Брюс…
– Ты хоть представляешь, каково получать плевки в рожу и быть изгоем?! Я всё время задаю себе вопрос – «Что я сделал не так? Почему меня все ненавидят?», а в ответ тишина… кто-нибудь мне нормально ответит?..
– Брюс! Я такая же... – Эстер хватает его за руку и не моргая смотрит прямо в глаза, – Я тоже...

Щелк.

Двери лифта открываются.

Брюс и Эстер продолжают сидеть, не шелохнувшись. Озадаченные ремонтники, глядя на них, пробуют прервать тишину громким кашлем только спустя минуту.
– Не здесь и не сейчас, – Эстер неспешно поднимается, не отрывая взгляда от Брюса, – Завтра. В парке «Мишуно Медоуз». В двенадцать. Это… важно.

Брюс ещё какое-то время смотрит, как она удаляется куда-то по коридору. Она не оборачивается. Когда она скрывается из виду, он какое-то время просто стоит, глядя перед собой, а затем также молча идёт искать лестницу.

Рабочие переглядываются между собой. Один потирает затылок, другой машет рукой, мол, да ну её, эту непонятную молодежь. После чего они отправляются на следующий вызов, не переговариваясь.


На следующий день Брюс приходит ко входу в парк на полчаса раньше назначенного времени. Эстер, как ни странно, тоже. Там они и встречаются, но не говорят друг другу ни слова, обмениваются лишь взглядами. В молчании они прогуливаются по аллеям парка, и также без слов останавливаются у скамьи, на которую жестом указывает девушка.

Брюс первым решается перевести то, о чём они оба молчат, на язык обычных слов. Он набирает воздух, открывает рот, но Эстер его опережает:
– Прости меня.
Он сбивается с мысли и решает – хорошо, что Эстер всё-таки высказалась первой. Потому что он от неё таких слов не ожидал вовсе.
– За что?
– За то, что я такая дурёха.
– Это ты-то?
– Да. Наверное, нам нужно было поговорить об этом раньше.
Брюс выдыхает и откидывается на спинку скамейки. "Разговор предстоит интересный", – думается ему.
– Я же почему так на тебя... – продолжает она, и голос её становится очень тихим, – Я сразу тогда заметила, что тебя задели слова профессора, и ты начал назло ей готовиться к олимпиаде. Ты же даже не понимал, во что влезаешь. И сейчас вряд ли осознаешь до конца.
– Ага, вот оно что. Значит, я сам, не зная об этом, снова куда-то вляпался? И что же я сделал не так?
– Да вот в том-то и дело, что ты сделал всё правильно...
– Эстер, ты говоришь загадками, а я... Ну я не заточен ломать над таким голову. Я всех этих подтекстов и экивоков не просекаю. Я же придурок, ты сама говорила.
Она медленно качает головой.

– Это и к лучшему, что ты пока не понимаешь. Я просто хотела тебе сказать, что ты должен попасть на эту должность. Это твоё место.
– Да ладно? – изумляется Брюс, – Ты чё это? Что удумала?
– Я уезжаю обратно в Мунлайт.
– Не-е-ет, – выдыхает Брюс и хватается ладонями за лицо, – Только не говори, что ты сейчас пойдёшь и всё бросишь из-за меня.
– Колби прав, Брюс, таким как я там и правда нечего делать.
– Да ты больше слушай этого старого хрыча! Что он вообще знает о женщинах?
– Например, всё. Если ты не в курсе, он очень долго был в браке. Цирцея Колби... Не припоминаешь?
–Ну, что-то было. Она как раз все эти опыления и изучает. Вот только... Если бы этот старпер так хорошо разбирался в женщинах, они бы не развелись. Так что прекращай мне это. Ты заслужила это место, ты и будешь там работать. А я... Косяк косяком погоняет, в общем. Не моё.
– Что ты знаешь о "Макгроу индастриз"? Кроме того, что почти за сорок лет компания стремительно выросла, потеснив всех конкурентов. Думаешь, заслуга Майкла Макгроу? Нет, всё началось ещё при его брате, Сиэле. А... Такие имена, как Кристина Стил или Кейси Паулеле... Тоже не слышал? Не слышал. Неудивительно.
– Ну и грузишь ты меня... Ты сама если знаешь что-то эдакое, то откуда?
– Алекс рассказал. Его отец раньше там работал, почти с основания. Он многое знает...
– Впервые слышу вот это всё и не совсем понимаю взаимосвязи. Со мной Гот, кстати, не был таким разговорчивым.
– А он тебе и не расскажет ничего об этом, Брюс. Даже можешь не пробовать. Не вытянешь из него. Сейчас особенно, когда... Когда у него так обострились отношения с семьёй.
– Ну и ну, то-то он так курит много в последнее время. Я вообще удивляюсь, чего он, весь такой аристократ, а сидит тихо, живёт в общаге. Чего так скромничает?
– Это всё из-за разлада с отцом. Алекс сам зарабатывает себе на жизнь, занимается роботостроением. Да ты и сам знаешь, что ему это больше нравится, чем всё наше... Это ведь я за него делала задания.
– Ну, тут ты меня не удивила, я давно подозревал, откуда у него такой высокий балл по учёбе при нулевой посещаемости. Я только над одним ломаю голову... Чё ж вы рассорились-то?

Эстер широко распахивает глаза и пристально смотрит на Брюса. Так пристально, что тот ёжится и нахмуривает лоб.
– О, Творец... Ты и это не понял.
Она медленно поднимается с места, отряхивает одежду, поправляет волосы и, обернувшись, машет Брюсу рукой:
– Удачи! А я пошла...
– Эй, ты куда? – окликает он её, но она не останавливается, – Обиделась, что ли, на что-то? Ох, женщины... Эй, рыжая ведьма! Ты хоть письма пиши! А то я ж, это... Скучать буду...

***

– Брюс, всё в порядке? Ты.. молчишь...
Брюс будто бы просыпается ото сна, и вот уже видит перед собой не уходящую вдаль рыжую девушку, а сидящую напротив блондинку.
– А? Ой! Прости, Мэй...
– Непривычно видеть тебя таким...
– Каким, задумчивым? Ну это да, думаю-то я не так часто как надо. Хаха! На чем я там остановился?
– Ты говорил, что вы с Эстер застряли в лифте, перебрасывались словечками, ну и... И всё.
– Вот как... И правда. Ну, потом нас вскоре освободили, и мы разбрелись кто куда. А потом я узнал, что она отказалась от конкурса на должность и уехала обратно к себе в Мунлайт.
– Ого, прям так и уехала? И вы с ней больше не виделись?

– Нет, не виделись...
– Вообще ни разу?

– Вот совсем.
– А... ты по ней скучаешь?
– Тебе правду сказать? Я... Не знаю. Как-то не задумывался об этом.

Мэй вздыхает и оглядывается вокруг. Какое-то время они так и сидят в тишине. В зале, конечно, было шумно из-за музыки и бесед, но, казалось, именно вокруг них замерли все звуки. Между ними. Мэй случайно бросает взгляд на парочку за соседним столиком и ловит себя на мысли, что что-то её настораживает в этих людях. Когда парочка подзывает официанта, чтобы сменить пепельницу, Мэй понимает причину своего беспокойства и тихо ойкает.
– Я, конечно, поздно заметила, но мы кажется случайно сели в зал для курильщиков. Может, пересядем?
– Нет, Мэй, спасибо, – говорит с печальной улыбкой Брюс и слегка сжимает её руку, – Меня это больше не беспокоит. Я ведь не курю, и мне теперь совсем не хочется. Правда.
Он ненадолго замолкает, продолжая держать её пальцы в своей ладони.
– Я тогда был один против всех, прям как... Прям как Хьюберт сейчас. Вот он меня хоть и бесит своим поведением, но смотрю на него и вспоминаю себя в юности. У него же совсем никого нет, и он мечется как раненый зверь, всех от себя сам расшугал. Дурачок.
– Жаль, что всё вот так... Я скучаю по нему, Брюс.
– Я тоже, Мэй... Я тоже. И вообще... – Он замечает нечто странное в её взгляде и решает наконец-таки сменить тему, – Давай-ка не будем так кукситься! У меня, кстати, тут кое-что есть, и… Жнец, волнуюсь как пацан, извини.. Ты только не говори сразу «нет», хорошо?
– Всё нормально, договорились.
– Закрой глаза.


***

Ночной воздух обдаёт лицо прохладой, и Брюс медленно вздыхает, глядя на россыпь ярких огней никогда не спящего города. Огней далёких и холодных. Чужих.

Всё-таки, как ни хорош мегаполис со всеми его соблазнами, Брюсу никогда к нему не привыкнуть. Он сощуривает глаза, и огни становятся меньше, напоминая теперь ясное ночное небо, полное скоплений созвездий. Такое небо он помнил в Риверсайде. Сейчас, хоть он и находится на верхних этажах «Макгроу индастриз», а значит, ближе к небу, голову наверх можно не поднимать. Итак понятно, что в Мишуно оно другое. Не такое.

Брюс слышит за спиной тихое покашливание, и, когда оборачивается, видит перед собой того, с кем и не думал когда-либо стоять рядом. Майкл Макгроу, генеральный директор «Макгроу индастриз», и теперь уже его начальник, медленно подходит к нему и произносит:
– Позволь, голубка, спеть с тобой и потревожить твой покой…
– Что, простите?
– Так, немного классики. Куришь, Брюс?

Брюс думает, что вот он, момент истины. Самая главная проверка на прочность. Что для него важнее - свои принципы, или возможность быть ближе к начальству? Если бы перед ним поставили такой выбор раньше, Брюс бы наверное сломался. Плюнул бы на все свои убеждения, или?... А что тогда от него бы осталось? Время сгущается и останавливается на этом простом вопросе - "Куришь?". Оно так или иначе возобновится и пойдёт, вот только вперёд или обратно зависит от ответа Брюса. Он сжимает кулаки, по привычке собирается щёлкать пальцами, но... Останавливает себя. Вопрос уже давно решён, нельзя больше колебаться.
– Нет, господин Макгроу. Не курю. Я завязал.

Макгроу внимательно смотрит на своего сотрудника, словно бы в нерешительности при этом вертя в пальцах сигарету. Усмехается одними уголками губ, а затем привычным движением закуривает.
– Молодец… А я вот не смог.

Брюс до сих пор с трудом сам себе верит, что стоит здесь, и что Макгроу – вот он, настоящий, прямо перед ним, хоть рукой можно дотронуться, но не надо, конечно. Он реальный человек, а не просто фигура, олицетворяющая такую крупную известную организацию. Не просто персона с глянцевой картинки. А вполне себе обычный человек, который так же, как и Брюс, ходит, дышит, как-то живёт. И вот, ещё и курит. Но Брюс его не осуждает. Ему впервые кажется, что в этом нет смысла. Ведь он же не ведает его пути. Ведь он же не знает, как много лежит на его плечах. Он вообще решил, что глупо осуждать других за их грехи. Сами грехи – можно, но людей – нет, никогда.

У Брюса перехватывает дыхание, но не столько от дыма, сколько от осознания, что теперь он полностью свободен от привычки, отравляющей большую часть его жизни. Что она больше не имеет над ним силы, и он может не боясь говорить правды, если хочет того. "Не курю", – ликуя, думает он, – "Я теперь и правда не курю!". Он отпустил своё прошлое. И прошлое отпустило его.

– Был один человек, – продолжает через какое-то время Макгроу, –Всё время говорил мне, что эта привычка меня погубит. Теперь он не говорит ничего, а я, как видишь, до сих пор курю…
– И что же с ним стало, с тем человеком?
– Хотел бы и сам знать… Пропал несколько лет назад. Он был для меня важен, как ни странно. И, знаешь, Брюс... Ты чем-то на него похож, в хорошем смысле. Такой же целеустремленный и верный своим принципам.
– Честно говоря, никогда не думал о себе так. Всегда считал, что мне здесь не место и я вообще случайно здесь оказался. У Эстер хороших качеств больше.
– Эстер хорошая девушка, я предлагал ей должность. Но она отказалась… А жаль.
– Хоть я и не Эстер, но… Я постараюсь вас не разочаровать, господин Макгроу. Можете на меня положиться. А сейчас я, наверное, пойду. Прошу меня простить. Тут так холодно, сегодня такой ветер промозглый.
Макгроу кивает, а Брюс тут же разворачивается, мурлыча что-то себе под нос.
– Брюс, поедешь в Бриджпорт? – будто бы только вспомнив об этом, Майкл обращается к Брюсу, когда тот отходит на несколько шагов.
– Что? Подождите... Бриджпорт? Ого... А что от меня требуется? – Брюс тут же подскакивает обратно.
– Ничего особенного. Сходишь на конференцию, посмотришь город. Ну так как, согласен? Хочешь?
– О... Конечно же да! Вы ещё спрашиваете!
– Я почему-то так и думал, что ты согласишься, – Он беззвучно смеётся, – Ну, добро. Хорошо проведи время.

Майкл Макгроу сохраняет улыбку на лице, пока Брюс находится рядом. Однако она тут же исчезает, стоит юноше скрыться. Майкл молча смотрит куда-то вдаль, вспоминая о чём-то давнем, навеянном разговорами со своим работником. Морщится. Выдыхает дым.

Когда он собирается немного сбить пепел с сигареты, та падает из его рук из-за внезапного порыва ветра. Майкл выругивается.

Затем он долго ещё смотрит ей вслед, куда-то туда, где маленький огонёк только что растворился среди огней города. Он пытается разглядеть хоть что-то уставшими глазами. В какой-то момент даже ловит себя на внезапной мысли о том, что высота его так и манит отправиться следом. Туда, вниз, где в ответ на его долгий взгляд в него будто бы начинает всматриваться тьма.

Майкл Макгроу отворачивается и вздрагивает. Похоже, ветер этим вечером и правда слишком промозглый.

Nick Drake - Been smoking too long

текст и перевод