Владимир передумал по двадцать раз все мысли, навестившие его голову: подсчитал убытки, вызванных этим незапланированным отпуском, представил наиболее ужасные сценарии того, что сейчас творится дома, вспомнил десяток дурацких песен из рекламы. И, конечно, составил длиннющий список обвинений, которые может предъявить Отдел, продумав максимально аргументированные возражения на каждое из них. Но все эти мысли осыпаются пылью, как только дверь открывается.
Он подскакивает раньше, чем слышит:
- На выход.
Уставший от бездействия мозг радостно впитывает новую информацию, хоть она и ограничивается бесконечным коридором с однообразными дверями. Когда одна открывается, Владимир ждет, что сейчас его грубо толкнут, но вместо этого охранник непринужденным движением указывает на вход — донельзя вежливо, разве что не кланяется. Вот такого дворецкого Эльвира точно бы оценила.
- Ванная комната — прямо.
Лязгу замка за спиной Владимир удивляется гораздо меньше. Из чистого любопытства смотрит в указанном направлении и действительно видит ванную комнату — не закуток с дырками в полу, а именно ванную, какую не в каждой гостинице встретишь. Да что уж там, вся комната больше похожа на гостиничный номер, чем на тюрьму.
Он ждет — сначала стоя, потом осторожно садится в непривычно удобное кресло. Из сидения, вопреки ожиданиям, не выстреливают шипы или еще какая неприятность, и Владимир медленно осматривает комнату. Подозрительная деталь обнаруживается очень быстро: чашка кофе на столе. Одна, хотя кресел два. Значит ли это, что гостей в ближайшее время не ждать? Или ждать, но после того, как покончит с кофе, а кофе, в свою очередь, покончит с ним?
Владимир косится на дверь ванной. Будь здесь Эльвира, сказала бы, что умирать лучше чистым, а чистый — это явно не про него. Бросив последний взгляд на вход, Владимир наконец затыкает внутреннего скептика и идет мыться.
Кран не взрывается при попытке открутить, из душа не пускают газ, даже плитка не проваливается под ногами. В комнате обнаруживается холодильник, в котором, как ни странно, нет отрубленных голов его коллег — только несколько пакетов плазмы и какое-то вино. Вино Владимир предусмотрительно игнорирует, а плазму залпом выпивает. Кем бы ни был тюремщик, он определенно заслуживает пяти звезд за сервис.
Владимир разваливается в кресле. Измученный ожиданием мозг всё настойчивее намекает, что пора бы поспать, а не заливаться этим подозрительным кофе. Как раз в тот момент, когда они с Владимиром достигают согласия, дверь открывается.
Опять этот «дворецкий». И другой, явно его начальник — охрана и прочие убивашки в таких костюмах не ходят.
- Рад вас приветствовать, мистер Шлик, - этот начальственный некто подходит, дверь за ним закрывается. - Надеюсь, хорошо отдохнули?
- Прекрасно, - Владимир даже не выпрямляется. - Из всех моих тюрем эта — самая комфортная.
- В одном вы ошибаетесь, - некто вальяжно садится в кресло напротив Владимира. - Это не тюрьма, - делает небольшую паузу, Владимир приподнимает бровь. - Вы можете уйти, когда захотите, но...
- Знаете, один мой знакомый говорил: «Всё, что до слова «но» — лошадиное...».
- А вы, как всегда, за словом в карман не лезете. Всё как и говорил наш общий знакомый.
Общий знакомый. Ну конечно, его сдали. Это был всего лишь вопрос времени.
- И кто же устроил наше с вами знакомство?
- Один товарищ, с которым вы боролись за правое дело. Ну же, вспоминайте: он был мозгом, вы — кошельком, ваша жена — девой в беде, которую спасали от ужасных вампирских законов. Вспомнили?
Нет. Не может быть.
- Хэмлок, - произносит Владимир на одном дыхании. - Но он же...
- Живее всех неживых. Это для вас такая большая новость?
Владимир молчит, но с его лица прекрасно считывается ответ.
- Значит, Хэмлок сдал меня. Вы все тут пляшете под его дудку?
- Мистер Хэмлок тоже так думает. - Владимир вопросительно смотрит. - Он внедрил своих людей и уверен, что контролирует нас. Вот и теперь мы задержали вас по его просьбе, но в своих интересах.
- Да неужели? И чем же моя скромная персона вызвала у вас интерес?
- Вы прожили в одном городе несколько веков, успешно выдавая себя за своих потомков. Торговали алкоголем во времена сухого закона, а потом ушли от правосудия. Перевернули вампирское общество с ног на голову, в результате чего появился наш отдел. А потом непостижимым образом ускользнули из-за решетки, умудрившись уничтожить все доказательства. Вы действительно думаете, что такая «скромная» персона могла остаться незамеченной?
Владимир, уже открывший рот для возражения, так и замирает. Что возразить тому, кто собрал на тебя досье толщиной с Большую Симскую Энциклопедию?
- Значит, вы всё обо мне знаете, - наконец выдает Владимир. - А я о вас — ничего. Разве так строятся деловые отношения?
Собеседник протягивает визитку. На ней ни логотипа, ни контактных данных, только одно слово.
- Диспатер? - читает вслух Владимир. - Это имя или фамилия? Или, может, должность?
- Понимайте как угодно, - так называемый Диспатер даже не ухмыляется в ответ на остроту. - А теперь к делу. Мы предлагаем вам сотрудничество, мистер Шлик.
- Даже так. И что я буду делать?
- То же, что делали всегда, но уже на наше благо. Ум, связи, рот на замке, адреналиновая наркомания — всё это у вас есть.
- А вот насчет последнего не угадали. Адреналиновую наркоманию я перерос, теперь предпочитаю стабильность.
- Стабильность, - медленно повторяет Диспатер, - есть самая нестабильная в мире вещь. Будь мир стабилен, человечество бы никогда не развилось до нынешнего уровня. Природа не терпит застоя и всё время бросает нам вызов. Вот, например, сегодня есть у человека семья, а завтра жена изменила, дети пропали, все богатства превратились в большой ноль. С людьми вашей профессии часто такое случается.
- Не смейте. Мне. Угрожать.
Каждое свое слово Владимир представляет гвоздем, который забивает в голову Диспатера. Но тот реагирует меньше, чем на комариный укус.
- Наоборот, я предлагаю безопасность. Хэмлок и ему подобные больше не потревожат ни вас, ни...
- Значит, будете защищать меня от Хэмлока. От вашего друга Хэмлока, по чьей просьбе меня же и задержали.
- Ох, мистер Шлик, - Диспатер картинно зевает. - Мне казалось, вы уже давно поняли, что нет вечных друзей и постоянных врагов. Вечны и постоянны лишь интересы, а с мистером Хэмлоком наши интересы не совпали. Зато совпали с вашими — вам нужны деньги и безопасность, мы готовы обеспечить то и другое. Советую подумать, такие предложения на дороге не валяются.
- Я уже подумал, - без паузы отвечает Владимир и выпрямляется. - И решил, что с заработком и обеспечением безопасности справлюсь сам, как и делал всегда. Еще вопросы?
- Нет. Можете идти, мистер Шлик.
Диспатер делает едва заметное движение, и дверь открывается. Да ладно?!
- Вы вот так просто отпустите меня на все четыре стороны? - Владимир с недоумением смотрит в коридор, ожидая увидеть что-нибудь подозрительное. - Или всё же вернете в камеру?
- В камере вы уже сидели, на пользу не пошло, - тон Диспатера спокоен, и от этого еще более подозрителен. - Хотите свободы — вот она.
Ну надо же, в голове не укладывается. Сначала его арестовали, несколько дней держали взаперти, а теперь просто разрешают уйти. Всё слишком хорошо.
- В чём же подвох?
- Подвох в том, что никто не знает, что ему готовит завтрашний день. - Диспатер поднимается и направляется к двери. - Обстоятельства меняются, а вместе с ними и люди. До встречи, мистер Шлик.
Владимир ждет худшего от кого угодно, начиная с того вежливого охранника и заканчивая собственной машиной. Ни одно подозрение не оправдывается, но страх отступает лишь при виде Эльвиры.
А следующим приходит мерзкое ощущение, что с безопасностью он капитально облажался.
***
Эльвира испробовала все вкусы жизни, и лишь один всегда оставался неизменным: вкус страха. Одинаково боишься, когда лечишь и ранишь, когда даешь жизнь и отбираешь ее, когда горишь и бросаешь в огонь другого.
Но сегодня она не поддастся страху. Сама пройдет через огонь...
«Я не боюсь», — с этой мыслью Эльвира открывает дверь машины.
... и сама выберется из огня. Или не выберется.
«Страх губит рассудок», — рассудок вовремя подбрасывает фразу из книги. Полезно любить читать.
«Я взгляну в лицо своему страху...»
Краем глаза она замечает незнакомое лицо водителя в зеркальце заднего вида. Прямо перед ним раскачивается украшение из роз и перекрещенных клинков; такие же розы обвивают шею Эльвиры.
«Там, где был страх, не останется ничего...»
Ничего знакомого вокруг. Неудивительно, ведь ее обычно возили с завязанными глазами.
«Только я».
Машина скрывается в темноте. Эльвира остается одна, но знает, что ненадолго.
Она не боится.
***
- Какой сюрприз, - Воган разглядывает Эльвиру, хотя, казалось бы, чего он у нее не видел. - Раньше ты сама ко мне не рвалась.
- Раньше было раньше. А теперь кое-что изменилось.
Воган ничего не спрашивает, только смотрит — равнодушно, как всегда. Мог бы и облегчить ей задачу.
Эльвира глубоко вдыхает. Это совсем не сложно. Она совсем не боится.
- Я согласна.
- На что именно?
- На то единственное, где ты спрашивал моего согласия. Я согласна стать твоей женой.
- Хорошо.
С лица Вогана не сходит выражение статуи, и это ужасно раздражает. Не для того Эльвира старалась.
- Всего лишь «хорошо»? Я согласилась выйти за тебя замуж, кое-кто другой отдал бы сто лет своей жизни, чтобы это услышать.
- Кое-кто другой уже их отдал, а я предпочитаю использовать время продуктивнее. Поэтому давай пропустим часть с прыжками до потолка и перейдем к делу.
- Конечно, дорогой, - Эльвира даже не пытается скрыть хищную улыбку. - Я хочу свадебный подарок.
- Голову Клыкманна?
- Оставь ее себе, у меня консервант закончился. Нет, я хочу кое-что поинтереснее.
- Что же?
«Твою голову».
- Хочу быть сверху в нашу брачную ночь. И чтобы ты никак не ограничивал мою свободу. Нам не помешает разнообразие, да, дорогой?
- Хорошо, - после недолгой паузы кивает Воган. - У тебя будет достаточно разнообразия, дорогая.
- Тогда, - Эльвира кладет пальцы на его воротник, - давай отрепетируем.
Знакомый холод лезвия на спине. Быть сверху — еще не значит контролировать ситуацию. Но ничего, она тоже может устроить острые ощущения.
- Ай, - театрально кривится Воган. - Ты специально надела это, чтобы делать мне больно?
- Это? - Эльвира указывает на шейное украшение. - Это розы, дорогой. Любишь розы, люби и шипы.
Очередной шип вонзается совсем рядом с сонной артерией — будь он побольше, мог бы и убить. Но нет, не такие у нее планы.
- Давай-ка снимем это, - Воган тянется к украшению и пытается найти застежку. - Я мазохизмом не страдаю.
- Конечно, дорогой, - Эльвира прижимается еще сильнее. - Ты им наслаждаешься, поэтому выбрал меня.
Розы не сдают позиций. Еще бы, Эльвира сама едва застегнула это чудо.
- Ты испытываешь мое терпение.
- А ты испытываешь много-много эмоций на этот счет. Это очень интересно, не правда ли?
- Интересно. - Воган не оставляет попыток снять ожерелье; каждое его движение всё менее и менее точно. - Но если ты еще раз сделаешь мне больно...
- О, не беспокойся, дорогой, - Эльвира кладет голову на грудь Вогана. - Больше никакой боли.
На ощупь расстегивает верхнюю пуговицу и скользит рукой под рубашку. Чувствует, как сердце Вогана бьется всё чаще и чаще — он любит, когда Эльвира так делает. И она любит чувствовать, что у него есть сердце.
- Продолжай, - Воган перехватывает ее руки и заводит за спину.
Губами расстегивать пуговицы не так удобно, но ничего, приходилось делать и более изощренные вещи. И дополнительное время очень кстати.
Когда Эльвира справляется с последней пуговицей, Воган держит ее руки уже не так крепко. Знает ли он, что происходит? Сейчас узнает.
- Любишь поэзию, дорогой?
- Люблю женщин, которые не болтают, дорогая.
- А я всё равно почитаю, - Эльвира приподнимается, почти не встречая сопротивления, и смотрит ему в лицо. - Один поэт так писал: «На человека ставят капканы в виде раскрытых объятий».
Воган даже не моргает — словно змея, не хватает только вертикальных зрачков. Но начинает бояться, Эльвира чувствует. Она выучила его немногочисленные эмоции лучше, чем прорву собственных.
- Ты угрожаешь мне?
- Нет, делюсь опытом. Бывает, сегодня человек — охотник, а завтра он в капкане. Например, в капкане собственного тела. Думал, что перевернет одной левой весь мир, а теперь даже палец согнуть не может. Ужасно, да? Ужасно интересно.
Эльвира поднимается и сбрасывает руки Вогана.
- Знаешь, Хэмлок, почему паралич называют кошмарным медицинским состоянием? Потому что он показывает людям, возомнивших себя хозяевами судьбы, как мало на самом деле они решают. О каком контроле над чьей-то жизнью можно говорить, когда тебе не подчиняется собственное тело?
Воган отчаянно пытается пошевелиться, но даже пальцы сгибаются с трудом. Эльвира не сдерживает улыбку.
- Как ты это сделала?
- Да вот, - показывает на шею, - заказала себе украшение у наших восточных друзей. С розами, всё как ты любишь. Вспоминай, у Клыкманна был такой же ошейник.
- С ядовитыми иголками, которые срабатывают при столкновении, - заканчивает Воган. - Так я уже труп?
- О, нет, дорогой, - Эльвира снова дарит ему самую дружелюбную улыбку, на которую способна голодная акула. - Твое превращение в труп только начинается.
Она поднимает с пола бритву и демонстрирует Вогану.
- Ты будешь всё видеть и понимать. Наверно, и чувствовать тоже, если у тебя вообще есть чувства. Одного не сможешь — сбежать.
- Ты кое-что забыла, дорогая. Вампира не так-то просто убить ядом.
- Убить ядом? - Эльвира театрально кривится. - Фи, как банально. Для тебя программа поинтереснее.
Прижимает лезвие к его горлу.
- Этой бритвой ты хотел вырезать свои инициалы у меня на спине?
- Инициалы на спине? - Воган остается верен своему каменному выражению лица. - Банальщина. Если будешь делать со мной именно это, предупреди, я приготовлюсь умирать со скуки.
- Ну уж нет, - Эльвира перемещает бритву к его глазу. - Скучать тебе не придется, обещаю.
- Глаза хочешь вырезать? Как же я тогда увижу все те ужасы, которые ты будешь со мной делать?
- Ты их почувствуешь.
- Это вряд ли. Я же бесчувственный, сама говорила.
- Все вы бесчувственные до первой операции без наркоза.
Проводит лезвием по его губе, вызывая капельку крови. Очень хочется слизать, но так можно наглотаться яда.
- Так у тебя нет плана. Импровизация?
- Именно, - Эльвира раздвигает бритвой губы Вогана. - Начнем, пожалуй, отсюда.
- Язык? Я думал, тебе нравится всё, что я им делаю.
- За исключением болтовни, - Эльвира нажимает на лезвие чуть сильнее. - Но это решаемо.
- Так решайся, Слэйер. Не зря же носишь такую фамилию.
Эльвира толкает бритву вперед. Никогда бы не подумала, что несколько грамм металла могут быть так тяжелы. Но ничего, сейчас она решится, а Воган...
Смеется? Ему почти запихнули в горло лезвие, а он тут ржет?!
- Вот наша Леди Убийца, - наконец выговаривает Воган. - Смотрите, как ловко она отрезает язык заклятому врагу, омывает руки в его крови, а затем хладнокровно перерезает глотку. Впечатляет, дорогая.
- Заткнись!
Эльвира пытается протолкнуть лезвие дальше, но Воган умудряется поймать его кончиком языка и отодвинуть.
- На самом деле, я не удивлен. Твоя человечность всегда побеждает. Вспомнить того же... как его, Хэмминг?
- Закрой свою пасть!
Эльвира размахивается и не глядя вонзает бритву во что-то мягкое. Потом еще раз, еще и еще. И лишь когда лезвие застревает, Эльвира приходит в себя.
Она только что совершила убийство. Без перчаток, а ведь специально же брала. Теперь останутся отпечатки.
Да что там отпечатки, кровища небось по всей комнате. Целого дня не хватит, чтобы отмыть.
Нет, сжечь всё это к Хамбловой бабушке. Только надо бензин найти. Машина уехала, гаража тоже не видно, но у Вогана наверняка хранится запасная канистра на такой случай.
Хотя нет, взрывчатка надежнее будет. Она тоже должна быть где-то недалеко, это же Воган, мистер Предусмотрительность.
- Вот так всегда. Ты пускаешь людей в свой дом, а они портят твою мебель.
Целый и невредимый Воган безмятежно лежит на изрезанном диване. Из обивки торчит рукоять бритвы.
Ни капли крови. Как так..?
- Разочаровываешь, дорогая. Обещала убить, а вместо этого психанула и искромсала мой любимый диван моей любимой бритвой.
- Болтай что хочешь, - огрызается Эльвира. - Но всё равно я на ногах, а ты — беспомощная куча... мышц.
- Не такая уж и беспомощная, - Воган шевелит мизинцем. - Помнишь про вампирский иммунитет? Лоусон и компания тоже испытывали на нас разные вещества, но я, как видишь, не развалился. Вот и твое чудесное успокоительное скоро перестанет действовать.
Он прав, зомби раздери. Подвижность возвращается не сразу, но времени всё равно мало. Слишком мало для нового плана.
- Думаешь, сможешь так просто встать и уйти отсюда? Зря. Этот препарат вызывает необратимые изменения в организме, так что все сюрпризы впереди.
- Что, печень отвалится? - Воган усмехается.- Ну, это я как-нибудь переживу. А как насчет необратимых изменений в тебе?
- Что?!
Нет, невозможно. Она ничего не ела и не пила за пределами дома. Неужели лезвие было отравлено? Или газ из вентиляции, или..
- Да так, ничего. Я тут вспомнил одну историю...
- О боге, остановившем время?
- Нет, о смене времен года. Жила-была одна богиня, имевшая неосторожность приглянуться богу подземного мира... как же его звали, то ли на «П», то ли на «Д»... Неважно. В общем, он ее похитил и сделал своей женой. Конечно, все добренькие бросились спасать несчастную и почти спасли. Но вот беда: богиня съела шесть семян смертоцвета, из-за чего ей пришлось каждые шесть месяцев возвращаться к мужу. К своему ужасному мужу — агрессору, похитителю, олицетворению самой тьмы. Почему она так сделала, как думаешь?
- Потому что выбора не было. Она голодала.
- Бессмертная богиня так страдала от голода, что была готова навечно пожертвовать свободой ради каких-то семечек? Ты действительно в это веришь?
- Значит, подземный бог вынудил. Он сломал ее, заставил его полюбить, сделал так, что она не смогла жить ни с кем другим.
- Люблю рассказывать истории, - на лице Вогана появляется подобие улыбки. - Люди думают, что обсуждают вымышленных персонажей, а на самом деле ищут оправдания собственным поступкам. Не так ли, крошка?
- Мне не нужны оправдания! Всё, что было между нами — целиком и полностью...
- … последствия твоего выбора. Та богиня выбрала Подземного владыку, ты выбрала меня. И уже съела свои шесть зернышек.
- Я устала от твоих дурацких метафор, Хэмлок. Говори прямо.
- Говорю, - Воган постукивает пальцами и медленно, но верно тянется к бритве. - Ты никуда не денешься, Слэйер, потому что любишь меня.
Воздух исчезает, зрение отказывает, пропадают все звуки. Только стук сердца — или это таймер бомбы? Какая разница.
- Вот поэтому, - Эльвира выталкивает каждое слово с трудом, не снившемся ни одной тяжелой роженице, - ты сдохнешь.
И взрыв. Весь ее тщательно построенный на лжи мир разлетается с грохотом и звоном стекла.
Воган почему-то не пытается ни вытащить бритву, ни добить очередной фразой, лишь косится в сторону входа. Эльвира поворачивается... и видит Владимира. Разбитая дверь за его спиной всё ещё дымится.
А затем Владимир стреляет. Инстинкт самосохранения, который Эльвира всё это время подавляла, в последний момент сталкивает ее на пол.
Тишина такая густая — протяни руку, и засосет. И только стук капель напоминает, что за пределами этого безмолвного болота что-то есть. Пахнет кровью.
Вот теперь Эльвира боится. Страх всегда был с ней, словно тяжеленная цепь через всё тело. С огромным трудом поднявшись на руках, Эльвира видит Вогана, и тот в кои-то веки молчит, уставясь в одну точку неподвижными глазами. Кровь продолжает капать.
Такими же неподвижными глазами Эльвира таращится на Владимира. Тот молча убирает пистолет.
Не сегодня, значит. Сегодня Владимир в очередной раз пришел спасти ее — всё так, как и должно быть. Тогда где же радость?
- Где здесь большие мешки для мусора?
Эльвира наконец встречается с Владимиром глазами — и понимает. Понимает всё и сразу.
Это больше не тот Владимир, который ее любил и которого изо всех сил пыталась любить она. Раньше он был скалой, укрывавшей от шторма, теперь — ледяная глыба. От прежнего осталась лишь оболочка, тронь — и рассыплется звенящей крошкой. Тот Владимир мертв, но почему-то дышит, двигается, надевает мешок на то, что еще недавно было Воганом.
- Мертв? Тогда хватай за ноги и понесли.
Эльвира не ощущает ни тяжести, ни встречного ветра, ни времени. Только когда видит расходящиеся по воде круги, наконец возвращается в реальность.
Вот теперь — всё, Воган Хэмлок точно мертв. Эльвира много раз представляла этот момент и свои ощущения по поводу него, но теперь, как ни старается, не может почувствовать хоть что-то. Там, где были чувства, осталась выжженная земля до самого горизонта. Камень, свалившийся с души, оказался первым в нагоняющей лавине.
Эльвира подозревала, что когда-нибудь любовь ее убьет. Получилось в точности наоборот: это она убила любовь.
Владимир задумчиво смотрит вдаль, затем щелкает зажигалкой. Впервые Эльвира видит его курящим.
***
От мусорной кучи отделяется часть и превращается в грязного человека в обносках. Стандартная, привычная, незаметная часть пейзажа провожает взглядом двоих, которые тоже хотели бы остаться незамеченными.
- Мэйз? - хрипит наушник. - Доложите обстановку.
- Объект готов, сэр.
- Отлично. Проследите, чтобы никто не помешал.
- Да, сэр.
Мэйз выдыхает и расслабленно облокачивается о стену. Всё идет по плану.
Их плану.
_________________________________
* Кто разглядел между строк второй сцены литанию против страха из «Дюны», может помахать мне ручкой. Это не плагиат, а постмодернизм 
** А теперь улыбаются и машут те, кто в легенде о смене времен года узнал античный миф об Аиде и Персефоне.
В ЖЖ...
... появился нифига не совпадающий по хронологии текст об очередных приключениях Эльвиры. Если вы еще не получили доступа, читайте
здесь, как это сделать.