- Значит, банкета не будет?
- Нет, - крутит головой Гектор. Колом торчащая чёлка при этом вертится, словно флюгер. Не нужно было столько лака. – Нас всего пятеро на церемонии, какой банкет? Посидим в кафе «Бешеные белочки», пирожных поедим, Бусинка очень любит. Кремовые корзиночки такие, знаешь?
На лице Вильяма застывает неопределённое выражение. Гектор невольно задаётся вопросом, почему он вообще пришёл на свадьбу. Может, потому что у мортемиан принято поддерживать друг друга и в горе, и в радости. А может, потому что они братья, и его заставила мама. Кто знает?
- А потом?
- А потом поедем на дачу, - продолжает Гектор. – Как раз сезон. Маме обещали яблоньку пересадить. Ну, то есть, сначала будет медовый месяц, как принято – на речку походим, грибы в лесу пособираем. А потом – за работу. Грядочки сами себя не прополют, так ведь?
- Сдаётся мне, твоя Бьёрн и без грядочек найдёт, где стереть коленки, - отзывается Вильям.
Гектор в ответ грозно щурится. Ему хочется быть похожим на Дэвида Фарбера, но пока получается, наверное, только на воробья.
- О чём это ты?
- Сам знаешь о чём. Сколько раз тебе повторять, что она самая настоящая…
- Нет-нет-нет-нет, - перебивает Гектор, предупредительно выставив вперёд указательный палец. – Не надо мне говорить слово на букву «ш». Мы с Бусинкой любим друг друга, а все её романчики остались в прошлом. Она сама мне говорила, что…
- Романчики? – перебивает Вильям. Гектор от этого тона слегка бледнеет. – Романчики, ты сказал? Да через её постель армия прошла! У неё ноги, небось, скрипят, когда она их сомкнуть пытается! Как тебя вообще угораздило с ней связаться?
- Ты, может, и не носишь зелёный камушек, - цедит Гектор, - но мы вместе ходили в мортемианскую школу. И если ты хоть одним глазком заглядывал в Книгу Беллы, ты должен помнить, что каждому человеку должен быть дарован второй шанс! Бусинка изменилась. Мортимер бы простил её за грехи. Уж не ставишь ли ты себя повыше Мортимера, Вилли?
Тот вздыхает и поправляет Гектору бабочку.
- Посмотрим, что ты скажешь, когда она станет содержать любовников на твою аспирантскую стипендию.
Гектор отмахивается. Пусть рассказывает, жалко, что ли? Вильям – не дурак, но в духовном плане ему ещё совершенствоваться и со…
- Гектор?
На пороге замирает Натали Баррет. Гектор до сих пор не понимает, как она согласилась быть подружкой невесты – она тоже не одобряла идею их брака. Может, она, наконец, избавилась от пут скептицизма и прониклась теплом их всепоглощающей и необъятной любви. А может, Гектор просто пообещал ей за это зачёт по философии. Загадка.
- Она готова? – спрашивает он, на что Натали прикусывает губу.
- Она уезжает. Прямо сейчас.
- Как уезжает? – выдыхает Гектор. – Куда? А как же свадьба?
- Не знаю, - отвечает Натали. – Она вообще не хотела тебе говорить, но я подумала, что так будет не честно. Они на заднем дворе. Поспеши, если хочешь её увидеть.
«Они», повторяет про себя Гектор. Они. Вильям уже открывает рот, но тот отмахивается от него, и летит вслед за Натали на улицу. Бьёрн обнаруживается у дороги. Она курит, прямо в свадебном платье, прислонившись спиной к машине. Увидев Гектора, она застывает на миг и бросает взгляд на водительское сидение.
- Бусинка, - запыхавшись, выпаливает тот. – Что происходит?
Бьёрн тушит сигарету о стекло. И смотрит на Гектора, как на больного щенка. От этого взгляда у него сводит желудок.
- Прости, - говорит она. – Со свадьбой ничего не получится. Я уезжаю с Ронни в восьмую параллель. Не обижайся, ладно?
Гектор скользит глазами внутрь машины, и видит там Рональда Абернати – в недавнем прошлом «стражника» Мортемианского университета. Тот отвечает таким же, как и у Бьёрн, жалостливым взглядом. Гектор мигом начинает ощущать себя героем дурацкого ситкома.
- П-почему? – блеет он. – Я ч-ч-что-то сделал?
- Ты ничего не сделал, Гектор, - вздыхает Бьёрн. – Просто мы разные, понимаешь? Я не создана для того, чтобы ходить в церковь по пятницам и есть булочки, которые ты печёшь для меня в награду за уборку дома. Это не я. Это – ты. Поэтому давай не будем всё усложнять и расстанемся по-хорошему?
- Но тебе ведь нравятся булочки, - всхлипывает Гектор.
- Нравятся, - кивает Бьёрн. – Но текила мне нравится больше.
Гектор упрямо крутит головой и сжимает её руку. Она гладкая, только после эпиляции, поэтому выскальзывает из его потных ладоней.
- Я же люблю тебя, – он взвизгивает, и сам себя за это ненавидит. Стоило бы остановиться прямо сейчас, но вот только он больше не может остановиться. – Пожалуйста.
Бьёрн смотрит на него так, как смотрела мама, когда он говорил глупости. Потом поднимается на носочки и целует его – целомудренно, в щёку. Тоже, как мама.
А после садится в машину, и Абернати поворачивает ключ в замке зажигания. Реальность падает Гектору на голову, как песок из самосвала.
- Шлюха! – кричит он и бросает ей вслед подобранный у дороги камушек. Тот даже не долетает до машины, и тонет в дымовом облаке из выхлопной трубы. – Шлюха, самая настоящая! Поняла?!
Вильям кладёт руку Гектору на плечо.
- Сходим в кафе сами? – предлагает он. – Я заплачу.
Гектор не отвечает. Сейчас он едва ли понимает, почему поверил, что Бьёрн – сама Бьёрн! – выйдет за него замуж. Может, потому что любовь заставляет людей совершать необдуманные поступки. А может, потому что он кретин. Впрочем, есть ли теперь разница?
PS: несмотря на всю альтернативность этого сюжета, Вильям Рамси вполне себе каноничен
PPS: пейринг Бьёрн/Абернати - тоже