|
unmuted
Сообщений: 553
|
1.07. Задрожит земля
Предисловие
Наверное, этот отчёт из всех записей дался мне сложнее всего. Не только потому, что я решила попробовать ввести интерактивную часть, но и потому, что он очень эмоциональный и многоплановый. Возможно, поэтому местами по передаче атмосферы и эмоций он может показаться неравномерным.
Вы можете поругать меня за то, что он такой большой и что с момента выхода прошлого отчёта прошло более полугода. Этот отчёт, кстати, должен был быть проходным... Обещаю, что следующие записи будут куда меньше и будут появляться чаще. Скорее всего, следующие полгода будут мне это позволять.
Немного о музыке. Мне нравится, что она сама приходит ко мне, когда это особенно нужно. Например, за песню I'm not in love следует сказать спасибо единственной работающей с самого ранья кофейне по пути на нудную пару.
И вот интересный факт ещё, который можно вспомнить, когда вы дойдёте до песни Addicted. В моём представлении у Хьюберта именно такой голос.
Инструкция к данному отчёту Здесь впервые появляется интерактивная часть. В первом поколении скорее всего будет ещё один отчёт с подобной формой, но это будет не очень скоро.
Зачем? Во-первых, я думаю, что это интересно. Во-вторых, вы тоже становитесь частью истории и можете влиять на сюжет. В-третьих, мне нужно знать, каким вы представляете главного героя.
В тексте будут представлены четыре ситуации с двумя вариантами выбора. Они обозначены треугольником - ▲ и кружочком - ●. После этих сцен последует предфинальная сцена. Открывайте тот вариант, который у вас получился по количеству треугольников и кружков.)
Другие варианты тоже можно смотреть, конечно, но лучше уже после того, как вы сделаете первый выбор.
Что от вас будет нужно? Любым удобным способом сообщите мне, какая у вас получилась комбинация при первом прохождении. Конечно, я не могу проконтролировать, как вы будете выбирать, но советую делать это исходя из следующего - представьте себя на месте Хьюберта. Готов ли он меняться? И в каких ситуациях?
Ваш выбор может повлиять как на прошлое, так и на будущее персонажа. Причем это может быть и очень отдаленное будущее, так что если вы впервые делаете выбор в этом отчете, когда уже идут другие поколения - это нормально, так делать можно. Ваш голос тоже будет учитываться и сможет повлиять на происходящее.
Я выпустила пост со статистикой, чтобы вы тоже могли её отслеживать. Настоятельно советую сначала собрать свою комбинацию, и только потом заглядывать сюда.
Удачи!) И приятного чтения. 
Отчёт 1.07. Задрожит земля...
«Я давно уверовал в теорию одной пули.
Можно много раз влюбляться и любить,
но есть только одна пуля,
которая пронзает тебя насквозь.
И если тебе повезёт, рана никогда не затянется»
Майкл Коннелли, «Потаённый свет»
Когда дым заполняет его лёгкие настолько, что, кажется, кислороду совсем не остаётся в них места, Майкл наконец чувствует, что всё остальное отходит на второй план, и на какой-то момент перестаёт существовать почти полностью. Никакой романтики в курении он давно уже не видел, лишь только потребность, без которой жить становилось совершенно невыносимо. Если раньше, будучи ещё молодым и не настолько погрязшим в своих грехах, он только изредка, в основном, пока никто не видит, позволял себе затягиваться дымом, то теперь ежедневный стресс, хронический невроз и тяжелые мысли сделали эту привычку жизненно необходимой. Да, затянуться, закрыть глаза, и пусть всё остальное летит к жнецу. Плотное облако дыма словно бы изолировало всю эту безумную бессмысленную реальность от него.
Да, вот так. Теперь он может делать это где угодно и когда угодно, и никто, никто не посмеет ему и слова сказать, не то, что раньше. Нет нужды прятать что-либо, когда у тебя есть столько почти что безграничных возможностей. Или таким образом он лишь пытался поддерживать иллюзию, что всё вокруг под его контролем?
Под контролем…
Если бы не одно но. Каждый раз, когда он тянулся за очередной сигаретой, мерзкий, ненавистный, но такой знакомый голосочек в голове повторял «Когда-нибудь ты сдохнешь от этого». Каждый чёртов раз. И бессмысленно убаюкивать свою совесть отговорками, вроде «с такой жизнью проще бросить жить, чем курить». Обладатель голоса на это не отреагирует, он всё так же продолжит шептать «сдохнешь» и смеяться над ним. До этих слов почти всё то немногое, что иногда в таком тоне изрекалось этим человеком, имело дурное свойство сбываться. Кроме, пока что, этого. Раньше Майкл мог парировать ему почти всем, считая себя безоговорочно правым. Но все слова, все его, Майкла Макгроу, доводы, знания и опыт разбивались о каменную стену этого тона и его обладателя, обманчиво простого, как два симолеона. Жнец его дери, как же Майклу порой всё-таки не хватало того, что когда-то говорил этот голос. Увы, но всё то, что есть сейчас, совсем не то, что было раньше.
Но он ему ещё ответит.
Затем сквозь дым проявляются другие, более назойливые мысли и образы. С чего всё началось, как так получилось, что всё внезапно превратилось в какой-то сущий ад? Где он свернул не туда?..
Ответ на эти тягостные вопросы был лишь один. Женщина. Конечно, всему всегда виной женщины. Очень многие дурные вещи и катастрофы случаются только потому, что в какой-то неподходящий момент звёзды сходятся в невероятно неприличной пошлой позе и бац! Внезапно появляется дама, которая грандиозно рушит всю твою жизнь. Вот только Майкл всё больше уверялся во мнении, что так начинаются не многие беды, а почти все. Так было и с ним… Так он и вляпался во всё это. Всё началось из-за неё, одной единственной…
Тот день намертво врезался в его память, и ещё бы было иначе! Последний раз он переступил порог постылого дома, успев прихватить лишь самое необходимое. Последний раз он упустил шанс произвести впечатление на Кейси, вместо этого ошеломительно опозорившись перед ней. Последний раз он недооценил брата-рохлю.
Жнец подери, она же тогда даже не удостоила его не то что словом, взглядом! Но больше всего накалял брат. Даже не сам факт драки с ним, сколько то, что Сиэль оказался вообще другим. Откуда в этом тощем задохлике нашлась такая непонятная сила? Натренировался с фигурами в шахматном клубе? Безумно, безумно раздражало!
Бесило и то, что все действия в любом случае приводили к поражению. Даже если он был безоговорочно, по своему мнению, прав. Дальнейшая жизнь только подтверждала это – насколько бы прав ты ни был, даже если ты стремишься к чему-то правильному и справедливому, выстраиваешь план – у судьбы всё равно найдутся свои коррективы. Готовься в случае чего упасть на самое дно. И не один раз.
Вот сейчас, думал он тогда, что вот сейчас его перестанет трясти от гнева, сейчас он восстановит дыхание, закурит уже наконец (непослушные подрагивающие пальцы с трудом справлялись даже с элементарной зажигалкой), а там уже решит, что теперь делать, куда ехать и к кому. Вот сейчас.
– Эй, привет! Ну и видочек у тебя! – послышалось где-то на дальнем фоне его раздумий. Слишком далеко, чтобы предавать этому писку хоть какое-то значение, потому что прямо перед ним в мыслях была Кейси. Как же глупо всё получилось…
Чертова зажигалка, да почему же не получается!.. Она ведь даже на него не взглянула, и это дико злило. Видимо, он был настолько ей противен, что она даже не повернулась к нему, зато тут же бросилась к этому…
– Майки-и-и, почему ты мне не отвечаешь?
Образ Единственной таял, назойливый голос не давал сосредоточиться на мыслях. Это раздражало ещё сильнее, ведь Майкл не знал, увидит ли он ещё когда-либо любимые черты своими глазами, а потому пытался мысленно воссоздать в своей голове Кейси. Пока ещё хорошо помнил… Чтобы хоть где-то она была с ним. Но эта мелочь всё портила…
– Отвали, Белинда, не до тебя сейчас, - осознав, что образ пока не вернётся, наконец ответил он. Смотря перед собой, Майкл медленно выдохнул дым. Вот чего ещё не хватало, так это её…
В довесок к неприятностям того дня за ним ещё и увязалась настырная малолетка. Вспоминая это, Майкл невольно усмехается. Дотошная малявка со смешными косичками, которой он когда-то не смог сказать «нет». Мелкая заноза, застрявшая в его жизни, которая довела его до состояния, похожего на сепсис. Разве что не буквально, спасибо на этом. Маленькая девочка, следа от которой уже и не осталось во властной светской львице Белинде Энджелин… Теперь Линда исчезла, сломав на прощание всё то, что у него оставалось от прежней жизни.
– Эй! Мы же договаривались, что ты меня называешь Линда и только Линда!
Кто бы мог подумать, что теперь всё было с точностью до наоборот.
– Это тебя Сиэль так отколошматил? – не унималась она, прыгая вокруг Майкла.
– Нет, – соврал он тогда, надеясь, что расспросы всё-таки прекратятся. Но в тот день Майкл недооценил не только силу брата, но и девчачье любопытство.
– Да брось! – она махнула рукой, – Уже все знают, все видели!
Жнец. Майкл тогда даже успел занервничать, и, чтобы унять беспокойство, снова стал вертеть зажигалку в руках. Теперь пламя извлечь было проще, но легче от этого не становилось.
– Все – это кто?
Кто их видел?..
– Все – это я! А тебе что, мало?!
Майкл помнит, как тогда закатил глаза, и как обиженно сквасилась девочка.
– А за что он так с тобой? – с новым рвением продолжила допрос маленькая шпионка.
– А за то, что ты задаешь слишком много глупых вопросов, малявка!
– Я не малявка! Мне на следующей неделе уже исполнится пятнадцать!
– О, ну-ну... А выглядишь так, будто только начальную школу закончила. С днём рождения, а я пошёл, – подняв сумку с вещами, Майкл поспешил уйти куда подальше. От Белинды. От этого города. В голове и так был бардак, а тут ещё эта мелкая назойливая…
– Майки, – жалобным тоном обратилась она, продолжая идти за ним, – А ты надолго уходишь?
– Если повезёт, то навсегда.
– И совсем-совсем не вернёшься?
– Не вернусь.
– А можно... Мне с тобой?
Он остановился, и она тоже замедлила шаг, пока не подошла совсем близко. Смотрела в его глаза так… слезливо и вопрошающе, что кот из мультфильма мог бы позавидовать.
– Это ещё с чего бы вдруг? Иди домой, в куклы играй, делай уроки, – опешил Майкл.
– Я уже не могу тут быть! Он опять бьёт мать, мне тоже сегодня чуть не прилетело. Да и вообще… Ты же знаешь всё сам!
Майкл хорошо знал. Как и ему, ей в какой-то степени так же не повезло с семьей. Разве что в её случае всё было куда понятнее и приземлённее. Очередной отчим, очередные бытовые переделки. Проще некуда.
– Ну, поедешь ты со мной, и что дальше? Я тебя содержать не буду. Мне бы себя прокормить.
– А если… Если не сейчас? Чуть позже... Ты приедешь за мной?
И снова этот взгляд. О, жнец, она едва ли не дрожала, глаза уже были на мокром месте. И Майкл сдался. Пообещал ей, лишь бы она отвязалась тогда, что заберёт её, когда ей исполнится столько, сколько было ему на тот момент. Сказал наобум, не придавая своим словам особого значения. Думал, порвёт с этим городом все связи и вот так вот навсегда отправится в закат.
Наивная простота.
"Закат" он и правда видел часто. Судьба будто специально насмехалась и закидывала Майкла обратно в Сансет. Линда ждала каждое его возвращение. А потом наконец-таки сбежала с ним в поисках свободной и лучшей жизни.
«Когда-нибудь ты сдохнешь от этого» – снова слышится словно бы у самого уха противный шёпот. Как всегда не вовремя, перемещая из одних воспоминаний в другие. Но вот он, Майкл Макгроу, курящий почти всю свою жизнь, и при этом до сих пор вполне живой. А то, что от него кто-то, как Белинда, перенял эту дурость… Разве он виноват?
Виной всему была только одна женщина. Кейси.
– Так что мне делать с Брокенстоуном? – рассеивая туман воспоминаний, в задымлённом пространстве возникает другой голос. Жнец, он всё ещё тут. Его игнорировать проще, чем голоса прошлого, но он звучит здесь и сейчас, а потому Майкл будто бы нехотя просыпается ото сна. Сна дурацкого, липкого, но, жнец подери, будь же проклят тот, кто позволяет себе выдергивать его из этого состояния, когда ему вздумается!..
– М? С кем?
– С Брокенстоуном, – повторяет Джеймс, не меняя тона. Голос звучит механически, будто бы кто-то записал его на плёнку. Майкла это тоже бесит. Эта дурацкая привычка стоять над душой словно тень и эта показная бесчувственность. Звучит, как «Смотри, Макгроу, ты опять поддаешься своим грёбаным чувствам, а я один стою в белом халате умный красивый».
Звучит, как вызов.
«Вот сейчас-то я поддену твою маску спокойствия, господин ледяная глыба» – думает Макгроу, мысленно усмехаясь. Джеймсу просто не повезло оказаться здесь именно сейчас. Выдыхая струю дыма, словно тем самым вновь латая своё личное пространство, Майкл повторяет его тон:
– Ничего.
– Как… ничего? – голос сохраняет прежний налёт безразличия, но Майкл чувствует, что пошатнуть его будет не так уж сложно.
– Вот так. Мы с ним ничего не будем делать.
– Ещё госпожа Энджелин.
– С ней я разберусь как-нибудь сам. А Брокенстоуна оставь в покое.
Конечно же, Джеймс никуда не уходит, но продолжает многозначительно молчать. Майкла это очень напрягает, потому что он и сам не знает до конца, чего можно ожидать от своего молчаливого работника. Боится ли он его? Нет. Но вот в том, что с ним можно обращаться так же, как с самим Майклом это делает, к примеру, Белинда, всё же сомневается. К сожалению, всё это время зреющая в нём злость затуманивает разум и требует выхода. А Джеймс так некстати ведёт себя как Джеймс, да ещё и новости принёс не самые... радостные. Как там говорится, первая плеть - доносчику?..
– Скажи, Джеймс, я ведь могу тебе доверять? Почему мне кажется, что у тебя есть к нему какое-то личное дело?
Постоянные игры в кошки-мышки не только с Белиндой, но и с самой жизнью, приучили Майкла быть наблюдательным и осторожным, даже если невыносимо хотелось рубить с плеча и действовать на эмоциях. А ещё он умел быть терпеливым и выжидать, пока собеседник сам или с чьей-либо помощью не раскроет все свои самые лучшие, – и положительные, и отрицательные стороны. Пусть он и не так явно, как известная светская львица, видел слабые места других, ему было этого достаточно, чтобы держать ситуацию под контролем.
Джеймсу не обязательно выдавать себя чем-то. Макгроу и так уже многое знает из того, что Джеймс от него утаивает. Но сказать ему об этом прямо?.. Как же глупо и скучно. Гораздо интереснее наблюдать за тем, как он будет старательно уворачиваться от неудобных вопросов. Может, вскроется и ещё что-то?
– Нет, это не так, – Джеймс отвечает ровным тоном, ни быстро, ни долго.
Пока что ничья. Но этот вопрос был так, для затравки.
– Замечательно, – продолжает Макгроу, – Не забудь напомнить Берберису отправить контейнер.
И тогда Джеймс скрещивает руки на груди.
– И всё же. Почему снова Берберис? Я ведь и сам могу. Это ведь важно.
Интересно, может, зря вся эта конспирация? Может, Джеймс в курсе, кто получатель? Нет… Если бы он знал... Разговор был бы тогда совсем другим. Может, никакого разговора и не было бы.
Этого знать ему нельзя.
– Потому что ты нужен мне здесь, Джеймс. Сомневаешься, что Брюс справится? О, не стоит, – Макгроу делает паузу, внимательно оценивая Джеймса, а затем снова поворачивается к окну, – И знаешь что? Странно, но ты какой-то слишком разговорчивый сегодня.
– Если это всё, тогда я пойду, – наконец отвечает Джеймс кладя руки в карманы.
Он уже подходит к двери, но нет. Так просто Майкл его не отпустит. Он должен его проучить, должен поставить за собой финальную точку.
– До сих пор прячешь руки…– Какой же соблазн повернуться и посмотреть на его реакцию, но нет, нельзя настолько явно показывать свою заинтересованность, – Я думал, такие парни, как ты, быстро забывают о подобных вещах.
Раз. Два. Три.
Джеймс замирает возле двери, но не поворачивается к начальнику. Майкл думает, неужели мимо? В кабинете повисает тишина, настолько плотная, что её можно было ощутить так же явственно, как наполнивший его дым.
Слишком долгое молчание. И теперь Майкл уверен, что победил.
Если бы не одно но...
– Три тысячи двести семьдесят один. – тем же механическим тоном произносит Джеймс, достаёт из кармана блокнот, и что-то в него записывает.
– И что это значит? – забыв о том, что он не хотел показывать Джеймсу явного внимания, Макгроу поворачивается к нему и пристально смотрит, как он спокойно выводит на страницах какие-то слова. Совершенно спокойно, с толикой... изящества. Такого ответа он точно не ожидал.
– Это простое число. – ровно отвечает Джеймс, улыбается одними лишь губами и поднимает взгляд на Макгроу. От встречи с ним глазами у Майкла по спине пробегает дрожь и холодеет нутро.
Продолжения не следует, и Джеймс покидает комнату, осторожно закрыв за собою дверь.
Только после этого Майкл всерьёз задумывается, стоила ли игра свеч. А затем тихо выругивается и тушит сигарету.
***
Воздух – основа жизни. Без еды человек умирает как минимум через восемь дней, без воды – через три, без воздуха... За считанные минуты. Ирония заключается в том, что не только недостаток кислорода, но и его наличие, пусть и медленнее, убивает нас. Кислород – не только наше благословение, но и наше проклятье. Яд, без которого невозможна жизнь.
Воздух разрывал мои лёгкие. И мне его было чертовски мало.
Боль… Больно. Как же, жнец… побери… Было больно.
И холодно.
Дышать было невыносимо тяжело, и не только потому, что нос и горло застилало горячей кровью, да обжигало зимним воздухом. Кажется, несколько рёбер у меня точно было сломано, и я чувствовал, как они, словно клещи, вгрызались в мои лёгкие.
Каждый вдох, каждый выдох – боль.
Меня всего пережевало, смяло и бросило, как ненужный хлам. Как старую сломанную куклу. Прямо так, на заплёванный окурками и прочим мусором асфальт. И теперь я лежал, как естественный элемент этой грязи, задыхаясь своей же кровью. Раздавленный. Утративший последние ошмётки жалкой гордости. Теперь я был на самом дне, и терять мне наконец было больше нечего.
У меня был очень плохой день. У меня была очень дурная ночь…
И всё же вопреки всему со мной оставалось совсем немного здравого смысла. Поэтому, с невероятным усилием приняв более менее вертикальное положение, я медленно побрел, покачиваясь и спотыкаясь, куда ноги несли, стараясь дышать редко и поверхностно. В какой-то момент я совсем перестал чувствовать под ногами землю, и мне казалось, что я просто сам по себе куда-то перемещался в пространстве. Как призрак. Разве что призраку не важно, что у него разорвана грудная клетка и кровь, не успевая стекать, застывает на коже ледяной коркой.
Однако похоже, что я себе слишком льстил. Если бы у меня было чуть больше здравого смысла, я бы принял единственно правильное решение – остался лежать там, куда меня и выплюнул этот холодный и чужой город, чтобы меня к жнецу похоронило под снегом, как жалкий отброс. Я заслуживал только подобной участи, и вряд ли тогда кто-либо мог завидовать моему положению. Я чувствовал, как с каждым шагом глубже впивались в лёгкие осколки моих ребер, пытаясь сильнее проколоть их, и... Нет, тоже не то...
Если бы у меня вообще был хоть какой-то здравый смысл, я бы никогда не попал в такую ситуацию. Всё до наивного просто, и глупо прятаться за самооправданиями. Особенно когда от меня почти ничего не осталось. Я – грязь. Всё просто и глупо. Как и вся моя жизнь.
А так как здравого смысла я был лишен напрочь - я совершил одну из самых необдуманных вещей за свою жизнь. Куда ещё ниже может пасть человек, который только что попался на горячем и получил за это под дых от мужа любовницы?
Я пошел к другой. Почему-то мысль, что у неё тоже мог кто-то быть и я бы дважды наступил на те же грабли за одну ночь, пришла ко мне только когда я карабкался по ступеням её подъезда. В голове нарисовалась картина, как я по ним сейчас буду лететь обратно.
Стоило двери открыться, как я тут же рухнул на руки Роми. Снова запоздало сообразил, что она такой "радости" могла просто-напросто не выдержать, и тогда мы упали бы оба. Но Роми оказалась выносливее, чем я мог подумать. Она подхватила меня так уверенно и крепко, будто каждая наша встреча начиналась с подобных... нежностей. Оставалось только удивляться, откуда у неё была такая ловкость, и я всеми силами старался цепляться хотя бы за эту мысль. Потому что всё остальное вокруг и внутри моей головы стало плыть с десятикратным ускорением. Тепло её дома и её тела действовали пьяняще. Моя истерзанная ночными приключениями туша большего и не требовала.
Я непреодолимо сдавал свои позиции перед слабостью. Мои силы иссякали, а немощь наваливалась ещё больше, затягивала в себя с головой, подобно болоту. Казалось, что если я поддамся, тогда она захватит меня навсегда. Мог ли я выбраться из этих вод сам? Был ли смысл продолжать хвататься за свою жалкую жизнь? Хотел ли я этого?..
– Я сейчас, я вызову... – послышался сбивчивый голос Роми, словно спасательный круг, брошенный в последний момент. Казалось бы, всего то и надо – ухватиться за него, и тогда всё будет так хорошо, как никогда не было. Тогда будет хоть какая-то уверенность и опора... Любой нормальный человек бы так поступил.
Но я оттолкнулся от этого круга, и, словно бы ухватив ртом последний воздух, резко и громко выдохнул:
– Нет.
А затем меня поглотила тягучая липкая тьма.
Очнулся я так же внезапно, как и потерял сознание, но...
Теперь дышать было намного легче. Больше ничего не мешало. Не открывая глаз, я несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, наслаждаясь отсутствием боли. Надо же, оказывается, такое счастье просто дышать. Я и не знал, что это может приносить столько радости... А затем я всё-таки решил осмотреться вокруг.
Это была не улица, однозначно. Там, насколько хорошо я помнил и прочувствовал, полноправно вступила в свои владения зима. Падал снег и стужа сковывала не только случайные лужи, но и неприкрытую кожу. А здесь было очень тепло, очень даже. И уютно... очертания интерьера в слабом освещении (будь неладна моя миопия) казались мне смутно знакомыми, пусть я и не мог пока что понять, где нахожусь. Что ж, пока всё шло относительно хорошо.
Я попробовал приподняться, и это тоже не вызвало никаких трудностей. Тело – целое, кожа – чистая, без грязи, без ран... Даже без синяков. Удивительно. Эта ночь – всего лишь приснившийся кошмар?.. Но почему тогда всё чувствовалось слишком живо...
– Хьюберт? – послышался рядом тихий хриплый голос, – О, Всевидящий, не вставай! Тебе нужно лежать!..
Точно. Детали пазла сошлись сами собой. Это была Роми, и это была её квартира. Кажется, именно к ней я приполз после всей той жути, что мне пришлось пережить... Значит, всё было реальностью?
Роми подскочила с кровати и побежала куда-то в сторону кухни. Вернулась она так же быстро с кружкой в руках.
– Тебе нужно больше воды, – проговорила она, – Это ужас, что было...
Я взглянул на неё внимательнее. Это была всё та же Роми, вот только я не замечал раньше темных кругов под её глазами и что лицо её было таким осунувшимся. Творец, выглядела она так, будто из-за меня сто лет не спала.
– Моя спасительница, – выдохнул я и улыбнулся ей.
– Нет, что ты! – воскликнула Роми. Она отвела взгляд и принялась приглаживать непослушные прядки волос, – Я ведь совсем ничего не сделала. Оно как-то само...
– Долго я спал?
– Почти сутки. Я не совсем понимаю, что с тобой произошло.
Чем дольше я смотрел на неё, на то, как она смущается, на то, сколько беспокойства и грусти было в её глазах, тем отчётливее понимал...
– Это не так важно.
...Важно только то, что я намеревался подобного больше никогда не допускать.
– Я вызвала скорую, хоть ты просил никого и не звать, – продолжила девушка, – может, я как-то неправильно сказала им о твоём состоянии, но ехали они очень долго. Так долго, что когда наконец пришли сюда, оштрафовали меня. Знаешь, что они мне сказали? "Вы заставили нас срываться с вызовов ради пары царапин?!", представляешь?
– Пары царапин? – я насторожился.
– Да, они так и сказали. Но я же сама видела, что там всё было намного серьёзнее... Ты вообще дышал с трудом, и кровь... Её было очень много.
Кровь, грязь... Я помнил. Я буквально захлёбывался ими и был запачкан с ног до головы. Но когда я очнулся, я был чист... О, Творец Всевидящий, неужели именно Роми привела меня в порядок? И значит, мне правда не приснилась та ночь.
Я уже сталкивался с похожей реакцией своего организма, пусть до этого у меня не бывало настолько серьезных повреждений. Это пугало и настораживало, но я не знал природы данной особенности. Не сложно было представить, как все эти странности выглядели перед Роми... Мне не хотелось её сильно волновать, рассказывать о своих бедах. Она этого не заслуживала. Сейчас ей самой нужен был только отдых.
– Поставь что-нибудь мелодичное и иди ко мне, – прошептал я, кивая на проигрыватель пластинок. Она растерянно посмотрела на меня, будто не понимала, всерьёз ли я говорю что-то подобное. Пришлось повторить жест, и только тогда она снова будто бы ожила.
У меня был очень плохой день. У меня была очень дурная ночь...
Терять мне было больше нечего, и я решил для себя. Пропадать, так пропадать с музыкой.
Так время и поплелось дальше. Неспешно, и теперь уже без резких взлётов и падений. Моей истерзанной и озябшей душе другого тогда и не требовалось. Ничего другого я бы просто не выдержал. Только покой. Только гибернация. Только...
Я отгородился по возможности ото всех. От всего мира. Порвал прежние связи с женщинами, никому ничего не объясняя. Закрылся от всевозможных посягательств на свой внутренний мир, лишь изредка подпуская к себе поближе Роми. Не от всего мне, конечно, удалось защититься своей отчуждённостью. Белинде, например, это нисколько не мешало.
Но мне было тогда настолько плевать на всё... Время превратилось в плоский круг, один день идентично копировал другой, а я был пуст и холоден. Первые недели и месяцы текли особенно долго.
Ничего не радовало. Ничего не огорчало.
Пустота. Пустота. Пустота...
За последние несколько месяцев я редко куда выходил в свет, и плохо помню, что всё это время делал вообще. Видимо, ничего важного. Занимался ничегонеделанием дома, иногда мотался к Роми, и ничего не делал там. Разнообразием была работа, но и там я стал появляться не так часто, как нужно. Я всё ждал того момента, когда бы раздался гневный звонок, и мне бы высказали всё, что обо мне думают. А потом, конечно, с позором уволили бы. Но жизнь продолжала идти дальше, телефон молчал, и это несколько настораживало. Потом я всё-таки задумался о том, что мне нужно было на что-то влачить своё существование, и дисциплину пришлось хоть как-то наладить. При этом всё равно мне казалось, что тащится в лабораторию и работает всего лишь моя оболочка. Настоящий я всё это время скрывался где-то на дне темного моря меланхолии, и глаза его были сомкнуты грязью.
Почему же такого нерадивого работника, как я, до сих пор не уволили? Дирк, это всё благодаря ему. Не знаю, как, но он убедил всех, что я беру работу на дом. Он потом намекнул мне, что было... нелегко договориться об этом с Макгроу, потому что никто (легко догадаться, кто этот "никто") с начальством такую смену деятельности не согласовывал, но Дирк взял всю ответственность на себя. Конечно, я был перед ним в неоплатном долгу. Ему это, скорее всего, и было нужно, ведь в семье Дримеров как раз ожидалось пополнение. В общем, всё получилось так, что свои прогулы я отработал сполна и даже больше.
Тенью надо мной продолжала нависать Белинда Энджелин. Эх, куда бы она делась. От неё не укрылось моё состояние и она стала словно бы ещё больше надо мной издеваться. Но не с помощью эмоционального шантажа, тут из меня выжимать было пока больше нечего. "Принеси-подай" в лучшем случае... Белинда, помимо вина, очень любила хороший крепкий кофе, и к некоторым нашим встречам мне приходилось искать её любимую марку по всему городу. Такую обычно в ближайших супермаркетах не продавали... Я же так и не смог привыкнуть к этой горькой жиже, которую обычно многие с придыханием называли "кофе". Мне не помог пристраститься ни тот, из автомата в лаборатории, ни тот, которым иногда соблазняла госпожа Энджелин.
Я ведь был у неё не один, о да. Она сама говорила. И в последнее время я всё чаще стал цепляться за эту мысль. Удивительно, как в таком состоянии серости я мог вообще о чем-то волноваться, чем-то... интересоваться. Кто же это мог быть? Кто был её информатором?.. Как он мог так хорошо скрываться? Я перебирал в уме варианты, но все они рассыпались. То ли от нехватки доказательств, то ли от того, что вместе с тем рассыпалась и моя голова.
Мысли. Мысли, бесконечные мысли. Мысли на завтрак, обед, ужин. Вместо работы. Вместо сна и отдыха. И все они были пусты.
Эта тоскливая морозная зима имела все шансы укорениться в моей памяти среди прочих зим. Тех, которые ещё предстояли, и тех, которые пока были сокрыты спасительной амнезией. Возможно, именно она смогла бы выделиться своей серостью и бессмысленностью в этом ряду, если бы.. Если бы для неё или для других зим ещё оставалось какое-то место. Ведь всё это в конечном итоге потеряет смысл, когда придётся пересечь последнюю черту. Потому никогда не стоит забывать, что единственно настоящая, пробирающая холодом до костей, самая темная зима всегда таится в наших сердцах. Она - всё, что останется.
Дальше только ледяная вечность. Пустота. Смерть.
***
Если и доводилось куда-то выбираться, то не по своей воле. Я позволял вытягивать себя из дома только в редких случаях, когда у меня появлялось "хорошее настроение" – то есть, когда мне меньше всего хотелось раствориться в своей печали. Всё вокруг было бессмысленным. Но иногда это казалось даже забавным.
Как-то раз Роми повела меня в один из своих любимых баров. Может быть, был какой-то праздник или ещё какой повод. Я не интересовался. Помню только, что она долго меня упрашивала, не один раз начинала этот разговор. Я как всегда промолчал, но в этот раз моё молчание было скорее положительным, чем отрицательным ответом. Возможно, Роми надеялась, что хотя бы музыка могла стать моим лекарством. Никто из людей помочь не смог бы мне.
– Привет, Енотик! – послышалось за спиной, стоило нам подняться на второй этаж. Роми обернулась. Ну вот, началось... Я ведь знал, что соглашаться идти хоть куда-то было плохой идеей. Лучше бы она пошла без меня.
– Что-то давно тебя не было видно, – продолжил парень, когда подошёл к нам ближе, – Завалили заказами, да?
Я чувствовал себя слишком лишним. Здесь, среди этих людей. Да и вообще по жизни.
– И это тоже, – улыбнулась ему в ответ Роми, – Я рада тебя видеть!
– Роми! – засмеялся он в ответ, а затем перевел взгляд на меня. Тут же лицо его стало каменным, – А что это за тип с тобой?
Вопрос её явно смутил, потому что она тоже стала не такой радостной.
– Это мой… друг, – её голос прозвучал уже тише.
– Друг? – переспросил он, сощурив глаза, – Хорошо, если всего лишь друг. Дело конечно не моё, но... Я этого парнишу часто тут видел. И не только здесь. И как он обжимается каждый раз с разными бабами тоже многие заметили...
– Перестань, пожалуйста, – твёрдо прервала его Роми, – Ты скорее всего обознался.
Какое-то время они молча смотрели друг на друга, а затем парень сплюнул на пол и махнул рукой.
– Ну-ну, будь осторожна. Таких друзей за нос да в музей.
После чего Роми потащила меня куда-то в противоположную сторону.
– Не обращай внимания, пожалуйста, – прошептала она мне, когда мы прошли ближе к сцене, – Чистому человеку проще всего замараться. Мне кажется, он тебя просто с кем-то спутал.
Что я мог на это ответить? Я лишь пожал плечами. Роми меня слишком идеализировала.
– Ну, знаешь, как это бывает, – продолжила она, – Может, он в соцсетях увидел какого-нибудь похожего паренька, ну и... Он просто, наверное, волнуется за меня. А соцсети это вообще зло.
Роми... Как жаль было её расстраивать. И поэтому я промолчал. Соцсети... Я, к счастью, мало от них зависел и даже не хотел заводить себе где-либо страницу. Во-первых, бессмысленно. Во-вторых, мне хватило симстаграма Брюса. Помнится, когда мы с ним тесно общались, он выкладывал туда едва ли не каждый свой чих, да ещё и мой в придачу.
Брюс...
Внезапная догадка пронзила мои разрозненные мысли. Ну конечно. Человек, у которого никогда не закрывается рот. Которого слышно за километр и который собирает всевозможные сплетни. Многое фиксирует в телефон. Сидит в симстаграме и в этом странном симсиме. А вдруг информатор Белинды – именно он? Да ещё и в последнее время он был слишком счастливым, что-то щебетал про какие-то маргаритки... Маргаритку... Видимо, Белинде с меня в это время было взять нечего, и она активно переключилась на него. А он был и рад.
– Хьюберт, – прервала мои мысли Роми, – пока никто не играет, ты... случайно не хочешь попробовать?
– Что? – переспросил я, не уловив, о чём она говорила.
– Ну... Гитара. У тебя никогда не было искушения сыграть на гитаре, которая просто так одиноко стоит? И... я никогда не слышала, как ты поёшь.
– Не знаю, – я посмотрел туда, куда она мне показывала – на сцену, – Я никогда не пробовал.
– Мне кажется, сейчас самое время! – улыбнулась она.
– Я не умею...
– Никто тебя не выгонит. Здесь это нормально.
Я мог бы как всегда отмолчаться или грубо сказать "нет", а потом пойти и забиться куда-нибудь в угол. Но почему-то в тот момент, видимо, на волне того, что я наконец-таки решил для себя давно мучивший меня вопрос, я подумал, а чем жнец не шутит?
И вышел на сцену.
Конечно, я очень переживал. У меня тряслись руки, да и вообще я чувствовал, как становится мокрой спина от напряжения. Жнец, на меня же могли смотреть... Странно, что ещё недавно я творил всякое почти у всего города на глазах, и мне было всё равно, кто что подумает. Был только азарт и удовольствие. Здесь же я волновался, сам не знал, почему.
Меня терзали сомнения, а смог бы я?.. Всё это время, особенно эти несколько месяцев, моя бедная голова была похожа на сломанный радиоприёмник, не поддающийся настройке и ремонту. Я боялся, что мне можно было помочь только обесточив меня, или сломав окончательно...
Я взял гитару в руки, провел пальцами по струнам, настраиваясь, и... Внутри меня будто что-то щелкнуло. Тут же будто дыхание резко перехватило. Знакомое чувство, забытое, будто я делаю что-то правильное, будто я делаю что-то такое, чего мне давно не хватало. Так было с готовкой, так было с растениями... Теперь же и с музыкой. Только немного иначе.
Я выдохнул, сжал и разжал пальцы, а затем начал играть.
Со мной происходило что-то удивительное. Невероятное. Невозможное. Потрясающее.
Казалось, что я впал в транс. Музыка и слова сами лились через меня, пальцы привычно брали аккорды и перебирали струны, и вообще мне стало очень легко на душе. Я чувствовал себя невесомым. Я закрывал глаза, и оказывался словно где-то ещё. Я отпускал свои мысли, и в голове сам собой из хаоса рождался стройный порядок.
Я не знал, смотрит ли кто-то на меня, слушает ли, как я пою, но это было и не важно. В тот момент ничего вокруг больше не существовало, потому что оно же при этом было и чем-то большим, чем просто предметами, звуками, светом. Людьми.
Была лишь только музыка. Всё вокруг было этой музыкой.
Всё-таки в чём-то Роми была права, и я мог сказать ей спасибо хотя бы за то, что она всё же сумела меня в этот бар затащить. Музыка, которую я извлекал из глубин своей души, и правда словно врачевала все мои раны. Словно всё то, что копилось во мне долгое время, наконец нашло выход.
Я снова чувствовал себя живым, и от этого моё тело дрожало. Всё вокруг меня искрилось и содрогалось, но не от страха, нет... От удовольствия. Приходило в движение и тоже оживало. Освобождалось. Внутри меня закипала энергия.
Пустота в страхе пятилась перед неистовой мощью звуков. Тишина в панике рассеивалась и тонула в мелодии, а лёд, намерзший в моей душе, таял и испарялся.
Теперь всё казалось осмысленным и правильным. Будто я настроился на нужную волну и теперь, вместо белого шума, я наконец услышал тихий голос, который всё это время звал меня за собой.
Я снова себя собрал. Я снова себя нашёл.
Этой музыкой, этой мелодией был я сам.
Уже не имело значения, знал или не знал я, кем являюсь. Главное, что я чувствовал. Пусть это чувство затем бы и исчезло, но испытав его однажды, я знал, что больше никогда не забуду. Теперь я понимал, что во мне скрывалось больше, чем мне казалось. Чем я мог подумать.
Это странная и пока непонятная мне сила, но рано или поздно (я знал, я чувствовал) мне предстояло её раскрыть в себе.
– Хьюберт, Всевидящий помилуй! – воскликнула Роми и бросилась мне на шею, когда я доиграл последний аккорд и поставил гитару на место, – Да ты же... Ты же играешь как Творец!
Я всё ещё дрожал, и пока я не потерял в своей серости, грязи и меланхолии это чувство таинственной силы, я притянул её к себе и с жаром поцеловал.
Да, сейчас я был самим собой. Настоящим.
***
Роми Павотт встаёт чуть раньше зари...
***
"Смертельно задолбался" - первое, что думает Брюс, когда возвращается на своё рабочее место. Плюхается за стол и какое-то время просто смотрит в потолок. Лампа. Её свет подрагивает с характерным дребезжащим звуком. С похожим звуком дребезжит и боль в голове. Сейчас перегорит.
А ещё у Брюса на душе скребут кошки. Так он называет это царапающее нутро чувство, всегда возникающее из ниоткуда, но хотя бы не так часто охватывающее его. Выстреливает редко, но метко, ни разу ещё не подводило, жнец подери. Это ощущение всегда предвосхищает какие-то нехорошие события. Не к добру… Ой, не к добру…
Брюс всё-таки списывает предчувствие на временную рассеянность, и пытается задавить в себе излишнее беспокойство. Конечно, никогда не нужно терять бдительность, ведь это может быть чревато серьёзными последствиями, но… Ведь в его жизни не всегда бывает так много волшебства и не так часто он позволяет себе по-настоящему расслабиться. Если атлант на мгновение подогнет ноги, ничего же не случится, так ведь?
Его жизнь готовится крутануться на все сто восемьдесят градусов, да ещё и в самую приятную сторону, разве может пойти что-то не так?
Вот только его злит вся эта ситуация. Злит, что им командует Джеймс, бесит, что его периодически заставляют выполнять не предписанную работу. Раздражает, что никто не объясняет ему необходимость этих «дополнительных экспертиз», и даже не даёт возможность это выяснить. Он подумывал наконец посмотреть, куда пойдёт девчонка-курьер, но она так быстро испарилась! Куда она могла пойти, Брюс тогда так и не понял. Подумал, что так тому и быть, значит, и эта история – не его.
А на рабочем месте внезапно обнаруживается недостающий образец… Ну да, ну да, повторяет Брюс себе, подумаешь, видимо стал таким забывчивым, что оставил в лаборатории одну из пробирок. Как будто им не хватит тех, что есть. Как будто кто-то, Творец или Жнец - без разницы, хочет, чтобы Брюс всё-таки попытался проверить свои гипотезы.
От азартного предчувствия даже в голове становится потише.
Честно говоря, подобный анализ тоже нисколько не входит в его обязанности. Он не биохимик и не гематолог, у него совсем другой профиль и другие навыки, и с кровью он никак не работал. Разве что вспоминались какие-то методики с олимпиады и стажировки, но это было так давно… Давно и неправда.
А ещё у Брюса нет ни стандартных образцов, ни большинства реактивов, и тем более допуска к ним. Да, он мог бы прийти к Джейку, попытаться его заболтать, но всё равно это ему не сильно бы помогло. Хихоньки-хаханьками, а Джейк сам по себе был всё-таки очень скрытным и следовал строго букве своих должностных инструкций. На такое грубое нарушение его не подбить, и о том, что будет, если об этом кто-нибудь узнает, Брюс думать не хочет.
Потому приходится надеяться только на запасы своих реактивов, а за стандартный образец он выбирает то, что подошло бы на эту роль только в самом безнадёжном случае. Свою кровь. Кажется, именно этот случай уже безнадёжнее некуда.
Он старается почти не отклоняться от методик, соблюдая все пункты и все условия. Всё-таки сейчас кровь на вес золота, да и методики не слишком специфичные и точные. Настолько сосредотачивается, что дышит реже и глубже, вот только пальцы всё равно немного дрожат. Раз за разом, раз за разом результаты оказываются не такими, как описано в определителях. Вообще.
Он даже решается провести пробу на вампиризм, но… Реакция слишком странная. Ни положительная, ни отрицательная. Просто странная. Несоответствующая.
Испорченный образец? Несовершенный стандарт? Но ведь с его кровью все реакции проходят... Подобный результат – тоже результат. Что бы там ни было, с Хьюбертом действительно всё оказывается не так просто. Загадка, как он живёт себе и живёт с такими показателями крови. Может, эти сторонние экспертизы ему помогут... Вот только в чём? Восстановить память? Но почему Брюс чувствует себя так мерзко, будто он сам своими руками сделал что-то не то...
Брюс снова вперивает взгляд в потолок. Лампа мигает и дребезжит. Был бы он эпилептиком, давно бы уже случился приступ. Надо бы заменить. Заменить...
"Да ламья ж ты мать!" - вскакивает Брюс с места. Дышит громко и тяжело, а потом медленно садится обратно. Похоже, впервые его подвёл не избыток, а недостаток любопытства.
О, если бы он был достаточно сообразителен, чтобы догадаться проверить образцы раньше. Если бы он был внимательнее и всё-таки проследил, куда ходят курьеры...
Если бы он заменил кровь Хьюберта на свою.
Возможно, тогда он не чувствовал бы себя таким виноватым?
Ведь это он его сюда притащил.
***
Всё словно бы в один момент возникло из пустоты, но я совершенно не помнил, как оказался здесь сам. Перед глазами был мрак, но я знал, что пространство вокруг – ограниченное, душное, я чувствовал, как оно давит со всех сторон. Я просто пока не мог этого видеть, однако ощущений у меня уже было сполна и они уже едва ли не душили меня. Лишённый зрения, я заметил, как стали набирать силу другие органы чувств. Воздух с запахами гнилого дерева, сырости, плесени, пыли сжимал лёгкие, мешая вдохнуть полной грудью. Холод, веющий по полу, отзывался в теле дрожью. Слишком много ощущений...
Пол подо мной на ощупь был твёрдый, холодный, гладкий, но пальцами я всё же ощущал какие-то неровности. Именно поэтому я чувствовал этот запах? Деревянное покрытие? Возможно… Я мог бы попытаться сковырнуть часть поверхности, но мне бы очень не хотелось после этого пытаться избавиться от заноз в таких…мм.. мягко говоря, не комфортных условиях. Если была бы хотя бы призрачная возможность увидеть, что вокруг…
Не меняя положения в пространстве, я неуверенно поднял руку перед собой, и словно бы по волшебству нащупал что-то массивное и металлическое. Этим странным объектом оказался фонарь. Старый фонарь, который требовалось ещё каким-то образом зажечь. Рядом рукой я нашёл и зажигалку. Стоило мне осветить всё вокруг, как я заметил, что нахожусь в какой-то очень маленькой низкой комнате, и если бы я попытался тогда встать, то неизбежно врезался бы в потолок. Ну и ну, еще немного, и я мог бы добавить себе ещё больше проблем… Толкнув дверь и освещая путь слабым светом фонаря, я побрел исследовать это странное место.
Пол под ногами тихо поскрипывал, и это каждый раз заставляло меня сильнее напрягать слух, чтобы не пропустить какие-то ещё посторонние скрипы. Я даже почти что крался, боясь лишний раз вздохнуть. Из других звуков было слышно только завывания ветра, да стук собственного сердца. На душе было неспокойно, и я всё ещё не имел представления, где нахожусь. Как я здесь оказался... Единственное, в чем я был уверен в тот момент точно - это место мне знакомо. Просто я не мог его вспомнить.
Безликий заброшенный коридор сменялся ещё более безликим ветхим коридором. Если здесь и жил кто-то, то это было очень давно, в этих стенах давно не чувствовалось жизни... Это тоже пугало.
Внезапный порыв холода. Огонёк в лампе вздрогнул и заплясал раньше, чем я успел что-либо об этом подумать и среагировать.
Поворачивая в очередной коридор, на какое-то мгновение мне показалось, что мимо меня что-то пронеслось, мелькнуло, слегка задев призрачным шлейфом. Промозглый холод ледяной рукой сжал моё сердце. Возможно, всё это было просто игрой больного воображения, но испугался я не на шутку. Сердце было готово вырваться из груди.
А когда передо мной в коридоре внезапно с грохотом захлопнулась одна из дверей, моё сердце оборвалось. Я был здесь не один, и это точно. Конечно, во мне ещё теплилась слабая, подобно огоньку фонаря, надежда, что это просто сквозняк, но дрожащее тело обмануть было невозможно. И тогда я нехотя подумал, что есть только один способ успокоить паранойю - открыть эту дверь и посмотреть, что же там. Но... может быть, не стоило рисковать, и лучше было просто пройти мимо? Слишком сложно, слишком страшно решать самому...
▲ Открыть дверь Сердце билось оглушительно громко, пульсируя во всём теле. Мир сузился до размеров коридора. Затем до ручки двери. Я не мог оторвать от неё взгляда, и мне даже стало казаться, что вся моя жизнь шла к этому моменту, всё было ради этого мига. Разум, как назло, в самых красочных подробностях рисовал то, что могло меня поджидать там, с той стороны. Что-то невообразимо страшное. Жуткое. Чудовищное.
Я положил дрожащую руку на ручку двери и ощутил в ответ её холод. Тогда всё чувствовалось в тысячу раз сильнее обычного. Если бы я открыл эту дверь, и на меня бросилось порождение жнеца, я бы тоже чувствовал всё в тысячу раз сильнее. Невыносимее. Больнее.
И это меня останавливало, хотя требовалось сделать так мало - повернуть ручку, открыть дверь, и... С достоинством встретить свою судьбу.
Медленно выдохнув и зажмурив глаза, я резко повернул ручку и с силой потянул дверь на себя.
Скрип двери, как мне показалось, звучал бесконечно долго. Я цеплялся за этот звук разумом из последних сил, ибо мне казалось, что стоит расслабиться, открыть глаза, как со мной тут же что-то случится - провалюсь сквозь землю или рассыплюсь на мелкие песчинки.
И всё вокруг вдруг замерло, словно не желая продолжаться дальше само по себе. Мне нужно было открыть глаза, ведь за меня это сделать некому. Решение было простым – досчитать до трёх, и волевым усилием взглянуть, что же поджидало за дверью. Раз… Два… Раз… Два…Три.
Передо мной оказалась пустота. Точнее, это была небольшая комната, но в ней совершенно ничего не было, разве что… На полу я увидел капли воды и мокрые следы чьих-то ступней. Моргнул. Следы оказались всего лишь небольшими лужицами воды. Значит, всё-таки показалось…
Спокойнее мне, конечно, не стало, но я почувствовал некоторое воодушевление от того, что смог взглянуть своим страхам в глаза. Хотя бы попытался…
Плотно закрыв дверь, я вернулся обратно в коридор и продолжил свой путь в неизвестное…
● Пройти мимо Сердце билось оглушительно громко, пульсируя во всём теле. Мир сузился до размеров коридора. Затем до ручки двери. Я не мог оторвать от неё взгляда, и мне даже стало казаться, что вся моя жизнь шла к этому моменту, всё было ради этого мига. Разум, как назло, в самых красочных подробностях рисовал то, что могло меня поджидать там, с той стороны. Что-то невообразимо страшное. Жуткое. Чудовищное.
Я положил дрожащую руку на ручку двери и ощутил в ответ её холод. Тогда всё чувствовалось в тысячу раз сильнее обычного. Если бы я открыл эту дверь и на меня бросилось порождение жнеца, я бы тоже чувствовал всё в тысячу раз сильнее. Невыносимее. Больнее.
И это меня останавливало, хотя требовалось сделать так мало - повернуть ручку, открыть дверь, и... С достоинством встретить свою судьбу.
Но я был не готов. Всё что угодно, только не это. Я решил, что лучше бы мне никогда и не знать, что находилось за этой дверью, и без того мою жизнь окружало слишком много странностей.
Медленно отпустив ручку двери, я развернулся и пошёл прямо по коридору. Старался вытеснить все мысли о том, что только что видел. И у меня даже начало это получаться, как внезапно…
Дверь, та самая дверь за моей спиной распахнулась с жалобным скрипом. Я замер и приготовился умереть, как есть, в той нелепой крадущейся позе, в которой застыл. Так мне и надо было, наверное.
Но ничего не происходило. Разве что появился сторонний, другой, помимо моего сердцебиения, звук. Кап… Кап… Кап…
Кап… Кап… Кап…
Кап… Он становился громче и чаще.
Не отдавая себе отчета в действиях, я помчался вперед так быстро, как только мог. Не оглядываясь. Возможность отдышаться и прийти в себя возникла только когда я достиг следующего коридора и забаррикадировал вход в него первым попавшимся креслом. Откуда у меня взялись силы, чтобы перетащить кресло – тоже оставалось загадкой.
Осторожно шагая по узким коридорам, я медленно брёл дальше. Мне казалось, что я так долго иду, что даже стал понемногу успокаиваться. Ничего страшного не происходило. Завывания ветра где-то неподалёку и шорохи перестали казаться зловещими предзнаменованиями чего-то жуткого, а стали просто фоновыми шумами. Голова была блаженно пуста, меня почти не терзали какие-либо мысли. Разве что-то могло меня внезапно напуга…
– БУ!
Я закричал и выронил фонарь, и тот с гремящими звуками покатился по полу. Слишком громко, как мне показалось, так что я тут же попытался хотя бы зажать себе рот рукой, чтобы никто меня не услышал. Глупо, как же глупо. В ответ послышался смех. Слишком знакомый.
– Ой, умора… Ну и видочек у тебя.
Брюс… Я почти не видел его в темноте, но знал, что он как всегда расплылся в своей дурацкой ухмылке. Идиот.
– Какого… Какого жнеца? Ты думаешь, это смешно?
– А ты думаешь, нет? Ладно, слушай…
– Нет, это ты слушай! – я перебил его, – что всё это значит, где мы и что вообще здесь творится?
– Слушай меня, – Продолжил Брюс, пропустив мимо мои вопросы, – Мне нужно тебе кое-что показать, идём.
Он цепко схватил меня за руку, и, несмотря на все мои протесты, потащил куда-то за собой, продолжая хохотать и бормотать что-то себе под нос, как безумный. Не сказать, что я был сильно рад всему этому, но здесь появился хоть какой-то элемент из привычной и знакомой мне жизни. Разве что…
– О, это такая умора, тебе очень понравится, да!
Почему у него были такие холодные руки?..
– Помнишь, помнишь, ты как-то нёс кофе для нас с Дирком, да? Помнишь же?
Насколько я помнил, Брюсу всегда было жарко. Настолько, что он всегда одевался очень легко и при любой возможности открывал все окна нараспашку…
– Тогда ещё с нами была малышка Лилия, да, но не в ней дело.
Но теперь эти руки…
– Помнишь же, а, Брокенстоун? Помнишь?
Какие же они были ледяные, как у…
– Ты же помнишь, на кого ты пролил тот кофе?
Как у трупа.
– Так помнишь или нет? – Брюс остановился и обернулся ко мне. Глаза его осветились нездоровым блеском.
– Брюс, я не понимаю, какого жнеца, ты…
– Это. Важно. – чеканя каждое слово произносит Брюс, – Да. Или. Нет?
– Да, – выдохнув, я всё же ответил ему. Это был не самый приятный день в моей жизни, и, конечно же, всё, предшествующее первой ночи с Белиндой, засело в моей памяти намертво, – Я помню.
– Хорошо, – он широко улыбался, продолжая смотреть на меня с нескрываемым безумием. Улыбался. Я внимательнее приглянулся к нему через темноту и заметил… Клыки.
Клыки, жнец подери!
Брюс, словно удостоверившись, что я увидел достаточно, жестом призвал к молчанию. А затем стал отдаляться, полностью растворяясь в темноте.
Я остался один, посреди неизвестной комнаты, полностью лишённый света и хоть какой-либо возможности видеть то, что меня окружало. Лучше и не придумать. То есть, хуже. Я попробовал позвать Брюса, но ответом мне была лишь тишина.
Я вытянул руки перед собой и вслепую продолжил путь. Мне было совсем не по себе, но другого выбора у меня не было.
И, конечно же, по закону жанра меня угораздило запнуться обо что-то, и я упал, успев, всё-таки вовремя опереться на выставленные руки. Минусом было то, что при падении мои очки упали куда-то во тьму, и судя по всему, им суждено было остаться там навеки. Впрочем, я и так почти ничего не видел, а значит, это не сильно что-то меняло… Главной задачей стала необходимость выбраться из этого странного места, а там уже…
Судя по всему, мне повезло набрести на какую-то лестницу, и запнулся я именно о её ступени. Взглянув наверх, я заметил слабо разливающийся свет. Ура, кажется, всё и правда было не так плохо.
Стараясь поменьше привлекать чье-либо возможное внимание, я пригнулся и стал потихоньку подниматься по лестнице. Казалось бы, теперь я стал почти незаметен, но мне, наверное, это только казалось.
Я услышал шаги, приближающиеся сверху. Неизвестный силуэт медленно подошёл к лестнице и остановился. Я видел его лишь краем глаза, так как боялся взглянуть прямо. Однако я хорошо слышал, как он отстукивает ногой какой-то тихий ритм. И, когда я наконец решился посмотреть в глаза неизвестному, я встретился взглядом…
С Джеймсом.
И я тогда совсем забыл, как дышать. Очная ставка продолжалась слишком долго, но я не мог отвести от него взгляда. Не потому, что я такой сильный и такой молодец, а потому, что мне было безумно страшно. Хоть моё плохое зрение вкупе с окружающей тьмой сильно искажали видимое пространство, Джеймс был не таким, каким я привык его видеть. Сейчас передо мной словно был тот Джеймс, которого я раньше отказывался замечать. От которого веяло уже неприкрытой угрозой и опасностью.
Он нарушил молчание первым.
– Значит, помнишь… Да, это был я.
Если бы я знал, что из-за такого дурацкого напитка, как кофе, мне придётся пережить такую гамму ужаса, я бы активно подписывал всевозможные петиции о запрете его употребления и ввоза в страну. Но теперь было поздно, особенно после того, что я увидел.
Он не только говорил, он выглядел нечеловечески и чудовищно. Такой Джеймс не вызывал ни капли смеха, лишь парализующий ужас. Его взгляд гипнотизировал, а потому я остолбенело смотрел, как он медленно поднимался в воздухе, обнажал жуткие клыки, на лице его проступали темные вены, он приближался…
Я потерял равновесие и грохнулся с лестницы. Зрительный контакт разорвался, и, казалось бы, падение, из-за которого я мог бы свернуть шею и умереть на месте, спасло мне жизнь…
Прихрамывая, я помчался в противоположную от лестницы сторону, давя в себе желание обернуться. Я почему-то был уверен, что если сделаю это, Джеймс точно меня тут же настигнет.
Вбежал в ближайшую комнату, захлопнул дверь и запер на замок, который очень удачно на ней оказался. И когда я уже готов был расслабиться оттого, что я наконец вроде как в безопасности...
Бах! Бах! Дверь застонала и стала сотрясаться от неистовых ударов по ней.
Жнец подери!
Я окинул комнату полуслепым взглядом и всё-таки обнаружил второй выход из неё. Захлопнул за собой новую дверь, и затем с содроганием услышал, как разлетелась на щепки прежняя.
Не останавливаясь, побежал дальше, пытаясь ускоряться и быстро закрывать за собой двери. Но Джеймс не отставал.. Наоборот, он уже был слишком близко, я чувствовал его дыхание – дыхание самой смерти – на своей шее… Это, наверное, мой финал, думалось мне, потерявшему всякую надежду, но… как чудо, я увидел перед собой тяжелую металлическую дверь. На мое счастье, не запертую. Успел юркнуть в комнату, и быстро, насколько это было возможно, закрыл вход. Дверь застучала, на ней стали пробиваться вмятины... Но она пока держалась. Кажется, пока что я был в безопасности. Ему до меня пока было не добраться.
Эта комната была более уютной, чем предыдущие и было видно, что раньше тут по крайней мере иногда бывали люди – стояли шкафы с книгами и посудой, висели картины. Мне стало немного спокойнее.
И тут натиск на дверь продолжился с новой силой.
Всё-таки мне нужно было поторопиться, если я хотел отсюда выбраться относительно невредимым. Я уже почти выбежал из комнаты, но что-то заставило меня всё-таки обернуться... Я заметил, как поблескивало на полке шкафа стекло фоторамки. Подумаешь, какая-то фоторамка, КОГДА ДВЕРЬ ВОТ-ВОТ СОБИРАЛАСЬ СОРВАТЬСЯ С ПЕТЕЛЬ, но я почему-то чувствовал, что мне было важно увидеть эту фотографию. Передо мной вновь встал слишком сложный выбор, и решить нужно было как можно быстрее – бежать со всех ног прочь, чтобы в случае чего успеть спрятаться, или же попытаться перед этим забрать с собой фоторамку?
▲Подойти к шкафу
Пытаясь унять дрожь в коленях и заткнуть вопящий инстинкт самосохранения, я едва ли не подлетел к шкафу и тут же схватил с полки фоторамку. Бабах! Дверь издала оглушительный металлический лязг, я упал на пол и уронил фоторамку. Стекло, конечно же, при столкновении с поверхностью разбилось.
На моё счастье, дверь всё ещё не поддалась когтям Джеймса. Значит, у меня ещё оставалось время и жизнь в запасе. Я снова хватанул фотографию и тут же почувствовал, как впиваются в мою руку осколки. Больно, жнец подери. Но на боль у меня сейчас не было времени. Я вскочил и помчался дальше по коридору с разбитой фоторамкой в руках.
Отдышавшись несколькими коридорами позже, я нашёл более менее укромный уголок, и решил временно остаться там. Самое время рассмотреть фотографию.
Меня охватили смешанные чувства... С одной стороны, лицо женщины казалось знакомым... Она была уже немолода, но черты её всё так же выражали какое-то благородство и красоту. Мой взгляд скользнул по фотографии выше, и тогда я узнал во второй фигуре... Себя? Кто бы ни был этот парень, мы были с ним очень похожи. Разве что он явно был младше меня.
Я не мог больше терять времени, а потому вытащил из разбитой рамки фотографию и спрятал в одном из карманов.
Нужно было продолжать путь дальше...
●Бежать, пока есть возможность скрыться!
И речи быть не могло о том, чтобы остаться на подольше в этом жутком месте по доброй воле! Я услышал за спиной оглушительный металлический лязг и побежал ещё быстрее. Коридоры, бесконечные коридоры... Наконец я нашёл более менее укромный уголок, и решил спрятаться и отдышаться.
Наверное, хорошо, что я не стал тратить своё драгоценное время на всякие глупости. Это могло стоить мне жизни...
Но откуда тогда взялось это неясное чувство потери?
Нет, нельзя было сейчас предаваться рефлексиям, это тоже могло привести меня к гибели. Надо было решить всё для себя и поставить точку, чтобы не мучиться. Допустим, там и правда было что-то важное на фотографии... Но а что, если я был бы не готов именно сейчас это что-то узнать? Моя смерть могла быть напрасной.
Я выдохнул и поднялся на ноги. Нужно было продолжать путь дальше...
Чем дальше я бежал, чем больше коридоров передо мной сменялось, тем комнаты становились более обжитыми. Некоторые были очень захламлёнными, в некоторых тоже было много вещей, но они лежали намного аккуратнее.
Мне хотелось всё рассмотреть внимательнее, но время – мой главный враг, и оно не стало бы меня ждать. Хоть я и не видел уже за собой погони, меня не покидала тревога, и я не позволял себе сильно расслабляться.
В одной из комнат, через которые я пробегал, стояло много зеркал. И когда я пролетел мимо одного, мне показалось, что я увидел в нём что-то странное...
Нужно было продолжать бежать, но я... Я не мог не остановиться. Как только я вновь посмотрел на зеркало, я обнаружил там не своё отражение, а... Какого-то светловолосого юношу.
– Дестини! – хрипло окликнул он кого-то через плечо, – Что это за... Погоди-ка... О, жнец...
Он посмотрел прямо на меня. Глаза его будто бы расширились и стали больше.
– Вот кто это был... – пробормотал юноша, и меня охватил страх. Неужели он меня знал?
Ещё меня насторожили странные звуки, будто бы исходящие от самого зеркала. Словно... Где-то потрескивало пламя. И нет, это было не пламя свечей. Звук был объёмнее.
Руки затряслись от страха, и мне казалось, что если я сейчас обернусь, то он... А что, если этот тип стоит там, за моей спиной? Откуда он здесь вообще взялся, в зеркале?
Я мог решиться побороть свой страх и оглянуться, или же продолжить смотреть на зеркало, ожидая, что же случится дальше.
▲Обернуться
Всё же я смог набраться смелости и взглянуть на то, что находилось прямо за мной. Я ожидал увидеть там всё что угодно...
Но, оказалось, что там никого, ничего не было. Просто стена.
Когда я снова посмотрел на зеркало, там было... лишь моё отражение.
Что ж, значит, мне просто привиделся этот человек...
●Не оборачиваться
Мы продолжали смотреть друг на друга. Губы его подрагивали, будто он хотел что-то сказать мне, но... не мог? Он в нерешительности поднял руку и медленно протянул ко мне. Будто и сам не верил тому, что видит.
– Они уже здесь! Они пришли! – раздался женский крик за его спиной. Послышалась стрельба и грохот, и лицо его тут же исказилось. Он выкрикнул какое-то грязное ругательство, одёрнул руку, и...
Я снова увидел перед собой лишь своё отражение.
На всякий случай я решил осмотреть пространство за зеркалом, и когда я отодвинул в сторону полог, то заметил небольшую дверь. Немного поколебавшись, я открыл её и оказался в очередном тёмном коридоре, однако он отличался от прочих. Я прошёл по нему до конца. Вход с этой стороны тоже был занавешен, и когда я пробрался через него, то оказался...
На сцене.
Здесь было пусто. Только я, и... гитара, одиноко стоявшая передо мной. Кажется, со мной такое уже происходило...
"Сыграй мне" – послышался тихий женский голос. Это была не Мэй. Не Роми. Но голос был мне знаком. Очень даже. От него веяло теплом и грустью, но я не мог сказать, почему.
Конечно, можно было бы и сыграть что-нибудь, но... Зачем? Сейчас меня окружала спасительная тишина, а лишние звуки могли бы кого-нибудь привлечь. Джеймса, или... ещё какую-нибудь нечисть.
▲Сыграть на гитаре
Я не мог устоять перед просьбой этой женщины. Наверное, раньше она многое значила для меня, но, как ни старался вспомнить обладательницу этого голоса, у меня не получалось.
Возможно, только так я мог вспомнить что-либо о ней, или... Или просто хотя бы приблизиться к ней.
Из-под моих пальцев снова полилась мелодия, и, закрыв глаза, я смог хотя бы немного расслабиться после всего.
Я чувствовал, что она была рядом, и это вселяло в меня спокойствие. Бояться было нечего.
С этой уверенностью я и отправился дальше.
● Идти дальше
Стоило мне немного отдышаться и подумать о том, что я наконец-таки нашёл подходящее место, где можно скрыться, как тут же услышал что-то странное. Здесь всё было странным, но это уж точно не соответствовало никаким ожиданиям. Сначала даже показалось, будто за моей спиной кто-то пересыпает какие-то крупы или мелкие камушки в банке, но... Наверное, хватит себя уже обманывать, да? Если мне не послышалось, то это точно было чьё-то шипение.
А потом что-то острое прикоснулось к моей щеке.
Меньше всего я хотел, чтобы моя догадка подтвердилась. Меньше всего я хотел увидеть там предполагаемый источник звука. Но, судя по всему, выбора у меня уже не было.
Это острое что-то медленно прошлось по моей коже.
Жнец. Всё было очень плохо.
Шипение становилось громче.
Мой инстинкт самосохранения слабо поддавался какой-либо логике, и потому я совершил самую неожиданную для себя вещь.
Я резко подался вперёд и побежал. Когти пытались схватить меня и притянуть к себе, но я всё-таки вырвался.
На мгновение я обернулся и... Тут же постарался закрыть глаза. Там была настоящая горгона... Факты в голове путались, я помнил, что такие, как она, могут обращать в камень, но... При взгляде в глаза, или если же просто смотреть на них?
У меня не было времени вспоминать мифологию, и пока я бежал, решил, что лучше вообще не видеть её. Как минимум потому, что иначе я мог бы на месте умереть от страха.
Декорации вокруг менялись, стоило хоть на миг отвлечься, отвернуться – как тут же я оказывался в новом, незнакомом месте. Неизменным было одно – цветы. Всё вокруг обрастало какими-то странными цветами, и мне даже казалось, что у них были руки, которыми они пытались меня схватить.
Послышался плеск воды. И чей-то ещё голос. Я слышал здесь много странных голосов.
– Помоги мне! – звучало громче всего, и я побежал в его сторону.
Когда я увидел его, у меня перехватило дыхание.
– Помоги! – кричал странный человек. Он пытался ухватиться руками за края колодца, но пальцы его не слушались. Я заметил, что кожа его была покрыта странными узорами, может быть это была какая-то болезнь, но...
Жнец, если я так и буду стоять, он ведь погибнет.
вариант для тех, у кого больше кружочков
В последний момент я ухватил его за руку, но тут же понял, что переоценил себя. Жнец, я просто не смог бы выдержать, я был слишком слаб...
И мы оба упали в колодец.
Когда я проснулся, то обнаружил себя на ковре из этих странных цветов. Видимо, они смягчили моё падение... Я огляделся в поисках того человека, и обнаружил его немного дальше от себя.
Он медленно встал на ноги, не поднимая головы. А затем направился в мою сторону.
Всё бы ничего, но он таял на глазах, и теперь уже ко мне приближался не человек, а... скелет.
– Н..не подходи ко мне! – прошептал я, но он конечно же меня не слушал. Протянул ко мне руку и стал смеяться.
Жнец подери, он собирался забрать меня с собой... Я попятился назад, но за мной была стена...
А затем костлявый упал, продолжая жутко хохотать, и... рассыпался.
Но меня это не радовало. Потому что стоило ему развеяться, как я стал ощущать в себе что-то странное. Меня пробирал холод.
Я поднял руку, и... понял всё.
Это конец.
Я закрыл глаза, и всё вокруг смолкло. Вот она, вечность...
Всё, что у меня осталось.
вариант для тех, у кого больше треугольников
В последний момент я ухватил его за руку.
– Держись крепче! – крикнул я человеку, пытаясь самому не свалиться вниз и не отпустить его.
Жнец, но у меня ведь... Не хватило бы сил. Откуда?..
Превозмогая боль, крича, я всё-таки вытянул его из колодца. И сам же рухнул на пол рядом.
Я очнулся от легкого прикосновения к щеке, но... Вокруг никого не было. Цветов стало меньше. Я поднялся на ноги, чтобы получше осмотреться, и...
Снова почувствовал что-то лёгкое на своей щеке. Будто... поцелуй.
– Добро пожаловать домой! – послышался переливчатый голос, и... И мне стало так хорошо на душе. Так спокойно.
Я улыбнулся.
А затем почувствовал, что растворяюсь, становлюсь частью чего-то большего.
Я закрыл глаза, и всё вокруг смолкло. Вот она, вечность...
Всё, что у меня осталось.
вариант для тех, у кого поровну
В последний момент я ухватил его за руку, но тут же понял, что переоценил себя. Жнец, я просто не смог бы выдержать, я был слишком слаб...
– Держись крепче! – крикнул я человеку, пытаясь самому не свалиться вниз и не отпустить его.
Жнец, но у меня ведь... Не хватило бы сил. Откуда?..
Превозмогая боль, крича, я всё-таки вытянул его из колодца. И сам же рухнул на пол рядом.
У меня получилось?..
Я не знаю, как много времени прошло, но когда я наконец пришёл в себя, того человека уже не было рядом. Как и цветов.
Это была просто очередная комната.
Наверное, только теперь я осознал, что нахожусь во сне.
Это был сон, и я не мог сам проснуться... Как ни пытался. Будто это было ещё не всё, будто... самое главное (самое страшное) было ещё впереди.
И оно и правда было.
Я увидел мою Мэй, вот только...
Нет. Не могло быть так. Мэй охватывало пламя, но она никуда не бежала, она продолжала стоять там, будто ничего. не. происходит.
Пламя разрасталось, но она, жнец подери, просто стояла и улыбалась!
Нет. Нет-нет-нет. Это было неправильно. Это было чудовищно. Так не должно было быть! Я кричал ей, звал её, но она меня словно не слышала... Бесполезное обмякшее тело не позволяло мне вскочить и помчаться её спасать. Всё что я мог – лишь смотреть, как её пожирает огонь, а она... Жнец...
– Мэй! – из последних сил, срывая голос, крикнул я, и затем...
Всё пропало.
Не хватало воздуха. Сердце колотилось как бешеное, и я всё ещё не мог понять, куда всё исчезло. Из оцепенения меня вывел словно бы чужой голос:
– Я с тобой. Я здесь.
Какой странный... Кошмар.
Я медленно выдохнул и зажмурился. Что ж, теперь я точно был не во сне. За мной никто не гнался, я не видел никаких призраков, шипящих тварей, огня...
Лишь только плечо болело из-за того, что Роми в него вцепилась. Я осторожно снял с себя её руки и откинулся обратно на кровать.
После таких снов никак не почувствовать себя отдохнувшим.
– Роми? – позвал я её.
– Что такое? – тут же ответила она.
Я ни с того ни с сего стал раздражаться. Но не в ней же дело.
– Никогда больше не готовь мне кофе.
***
Как ни старался я ухватить обрывки того странного сна, он ускользал от меня. Большую часть сюжетов я уже позабыл, оставшаяся успела исказиться. Если моё подсознание и хотело что-то мне сообщить, вряд ли сейчас я был способен что-то осознать. Зато я хорошо помнил всю ту гамму чувств и впечатлений, которые обрушивались на меня.
И я не думал, что вскоре мне предстояло испытать и в реальной жизни что-то... Настолько сильное.
Всё началось с того, что я как обычно брёл по городу, мимо мелькали и проносились различные блики, и я бы так и дальше шёл, погруженный в себя, если бы...
Если бы боковое зрение не выцепило из мешанины красок знакомое рыжее пятно. О, жнец, на своё горе я решил посмотреть на него повнимательнее...
И тогда я задрожал. Но не от страха, нет. Глаза мои застилало пламя.
И внутри разгоралась...
Ярость.
Бонусные снимки
Я не могла не показать этот скриншот, вы бы знали, как я с него хохотала
Посмотрите кто тут у нас злится!!
Так вот было всё на самом деле...)
Я достаточно долго подстраивала эту позу под лестницу... И как всегда ничего не попало в кадр.)) Так что хоть так покажу свои старания.)
Уже не такой комичный образ, как представлялся Хьюберту в пятом отчёте
Последний раз редактировалось Kamille, 16.01.2020 в 21:33.
|
|
|