Некогда белый лист этюдника, примостившегося на коленях Дарк, постепенно превращался в карандашный набросок невысокой коренастой фигуры с гитарой: шведская группа Black sunday возвращалась в Америку с новым туром Black is back, и отныне занимала добрую половину мозговой деятельности обожавшей их подруги. Нежно любила их и Джорджиана. Я же оказалась втянута в этот безумный фан-клуб совершенно случайным образом.
Как водится, когда информация проходит несколько цепочек, она теряется, искажается и в конечном итоге бывает сложно, а то и вовсе невозможно определить, какая же птичка на хвосте принесла весточку. Говорят, что их вокалистка Саша лично позвонила главному редактору Dark city magazine, и попросила его, чтобы интервьюером для эксклюзивной статьи стала стажировавшаяся в журнале в прошлом году мисс Берроуз. Мол, много хорошего слышали от коллег по цеху, мечтаем познакомиться. Сколько правды было в подобных сплетнях? Пожалуй, не более четверти. Имея под крышей сразу двух рок-звезд, сложно было представить, что кто-то из серьезных музыкантов станет договариваться с журналами напрямую, в обход менеджера или продюсерского центра, обычно подобными делами занимаются работники медийной сферы. В общем, как бы там ни было, в середине мая, сразу после сдачи последнего зачета, меня ждала крайне нетривиальная съемка с участниками музыкального коллектива, на которую вместе с интервью подписалась сестра. Задание было сложным - и это пугало и увлекало одновременно. Вместо отдыха в перерывах между подготовкой к зачетам, я штудировала интернет в поисках уникальной идеи, которая выделила бы данные снимки среди прочих подобных снимков музыкантов, но натыкалась сплошь на однотипные и скучные решения в виде бумажного фона или циклорамы. Все это было, мягко говоря, совсем не то, что мне хотелось получить в результате в портфолио. Пусть в будущем я не собиралась работать с музыкантами, целью каждого фотосета являлось выложиться с максимальной отдачей - в противном случае вся эта работа, не только фотографа, но и всей команды, не имела смысла. Если одно из звеньев обрывалось - результат оставлял желать лучшего. К счастью, в своей модельной карьере мне редко доводилось сталкиваться с халатным и недобросовестным отношением со стороны фотографа или продюсера, однако сейчас, припоминая пару неудачных случаев, мурашки пробегали по телу. Речь ведь вовсе не о профессиональных моделях.
Зачетная сессия, по счастью, отнимала много времени - и на волнения по поводу грядущего события оставалось не более нескольких часов в сутки; сущий пустяк по сравнению с тем, как я бы загрузилась в обычные дни.
Дни сменялись ночами, ночи - днями, менялись конспекты и учебники, строился график за графиком. Словно в калейдоскопе мелькали лица преподавателей, от молодых и задорных аспирантов до морщинистых и сутулых заведующих кафедрой. Вообще-то, предыдущая фраза звучала слишком пафосно: всего шесть заветных "зачтено" поселилось в черной книжонке с цветной фотографией ее хозяйки, но, клянусь, по ощущениям, лицом к лицу с профессорами я оказывалась минимум в два раза больше.
В день Х Даркнесс, на правах художника изображавшая в нашей супер-профессиональной команде визажиста, крутилась перед зеркалом дольше положенного, примеряя все доступные ей наряды из моего гардероба с целью покорить воображение носатого шведа (гитарист, он же "лапушка-Франц", имел совсем не аристократические черты лица). В народе поговаривали будто тот славился отнюдь не кротким нравом и пагубной страстью к красивым женщинам, и в особенности - к длинным и худым их конечностям (разумеется, я говорю сейчас не о руках), а потому выбор Лорен лежал где-то между "маленьким черным платьем от Гуччи" и "маленьким черным платьем от Виктории Бэкхем". Чтобы соблюсти баланс между стильным образом и рабочим видом, мы остановились на более свободном и демократичном американском варианте.
Съемка была запланирована в одной из лучших фотостудий Бриджпорта, расположенной на двадцать пятом этаже высотки на Лэйн боливар. Более двухсот квадратных метров раскрывали двери перед высокооплачиваемыми фотографами и их командами, дразнили роскошными видами столицы сквозь высокие окна, призывно манили многообразием фонов, локаций, аппаратуры и примочек. Казалось, у них было все для осуществления креативных задумок, от огромных октобоксов до рисующих резким светом тубусов, от цветных фильтров до искусственного снега.
Все это было похоже на вспышку. Единомоментную, сиюсекундную. Сначала ты стоишь в полной темноте, с трудом различая силуэты окружающих предметов, дезориентированный, потерянный. И вдруг - щелкает затвор, и зал озаряется светом, рисуя перед глазами четкую картину происходящего. Вернее - того, что должно происходить в видоискателе фотокамеры. Расплывчатые иллюзии становятся явными, осязаемыми, захваченными стоп-кадром и запечатанными на карте памяти.
- Эврика! - воскликнула я, и даже покружилась вокруг своей оси, не в силах совладать с обуревающим восторгом. - Девочки, я все придумала!
- Здорово, - хмыкнула Джорджи, также осматриваясь в снятом для съемки помещении. - Надеюсь, это будет не ню.
Шелли, бойкая пухлая дама слегка за тридцать, чьи губы обведены матовой помадой оттенка фуксии и выведены миллиметра на три за естественную линию, покосилась на нас с подозрением. Вероятно, журнал, представителем которого она являлась, хотел получить снимки не в пример более консервативные. Хотя вообще-то в группе было трое мужчин, могла бы и прикинуться заинтересованной.
Шелли была первой из членов сегодняшней команды, кому меня представили. Координатор проекта, главный редактор новостного отдела и дочь мистера Харриса, владельца журнала, она заносчиво обозначила рамки и наше место: она - персона номер один, и именно ей нужно докладывать обо всех инцидентах.
- Хорошо, Шел, - покладисто согласилась Джо, пока я мысленно закатывала рукава, чтобы ощипать эту высокомерную индюшку.
К счастью, госпожа главред оказалась единственной мерзкой фигурой на съемке - и вопреки ожиданиям, вполне незаметной. Позаимствовав высокий стул из гримерки, где Даркнесс, Оливия и Диана приводили шведов в надлежащий вид, мисс Харрис заняла место "на галерке" и уткнулась в телефон, лишь изредка напоминая великому интервьюеру о темах, которые не должны быть затронуты. Например, о проблемах с наркотиками. Она повторила это трижды, акцентируя как можно больше внимания - словно проказничающему ребенку, задумавшему какую-то каверзу - и даже менеджер группы, сурового вида норвежец, закатил глаза от подобной бестактности.
В моем окружении никогда не было ни заядлых наркоманов, ни любителей "побаловаться" время от времени. Я понятия не имела как выглядят наркоманы - в моем представлении то были корчащиеся в предсмертной агонии тела с мутными взглядами, обращенными к параллельным вселенным. А потому, в полной уверенности, что подобные новости - не более чем журналистская "утка", которой не должно прозвучать в серьезном издании, я с энтузиазмом включилась в работу, подготавливая локацию для съемки, попутно разбивая мерно текущий диалог пощелкиванием затвора. Разговор шел своим чередом, дружеская атмосфера витала в воздухе, будто старые знакомые, оставившие в прошлом общие воспоминания, вновь встретились спустя годы, чтобы поболтать о былом; то и дело слышался смех - в различных его проявлениях; улыбка то и дело путалась в уголках глаз и губ европейских артистов. Только любимчик публики и Даркнесс, пышноносый гитарист Франц, довольно отрешенно прятался от общего позитивного настроя за стеклами темных очков и черным капюшоном, скрывавшим старательно уложенные Дианой цветные пряди. Иными словами, вел себя довольно типично для рок-музыканта, чем-то даже напомнил мне Ханта, предпочитающего черный цвет и маскировку в виде головных уборов и массивных очков. Получив долю приятных ассоциаций, я даже прониклась к парню симпатией (большой нос ведь не порок, не так ли?), правда, ненадолго.
- Всю музыку вы пишете сами, - сверившись с записной книжкой, Джорджи повернулась к гитаристу. - Не испытываете ли вы недостаток вдохновения для написания материала к новому альбому?
Словно находясь в медитативном трансе, Франц покачнулся вправо-влево, почувствовав на себе пронзительный взгляд.
- Хм... да, да-да, иногда, конечно, подобное случается. Но, как правило, не длится долго, - он говорил в нос, будто приболел, и обладал фантастически грубым, рубленным акцентом, а потому произносимые им слова разбирались не сразу. - Я, по счастью, всегда знаю, где почерпнуть вдохновение...
В следующий момент, словно насмешливо иллюстрируя, в чем же музыкант черпает свое вдохновение, темно-красная струя хлынула из носа. Когда я говорю «хлынула», я ничуть не преувеличиваю: такого стремительного кровотечения мне не приходилось встречать со времен неудачной попытки стать скейтбордисткой.
Череда непечатных ругательств на англо-шведском диалекте разнеслась по студии и была перебита доблестным «секунду», вырвавшимся изо рта Дарк. Подруга решительно обхватила запястье своего кумира пятерней и потянула в сторону гримерки:
- Саванна, а есть чистая футболка?
Саванна, стилист по одежде, сорвалась с места по первому зову - и в скором времени ничто, кроме наших напряженных, выражающих подозрение, взглядов, не напоминало о произошедшем инциденте.
- Джорджиана, вы сама дочь музыканта, - Саша, вокалистка группы и по совместительству сестра Франца, вдруг нарушила тишину.
Не то чтобы нам доводилось видеть такое в рамках семьи. Ни Хантер, ни Крис не баловались ничем подобным. Они весьма профессионально подходили к непростой работе и находили допинг в иных вещах. Вероятно, Хантер вовсе не шутил, называя Франца обдолбанным придурком.
Но договаривать Саше не пришлось: Джорджиана прекрасно поняла, к чему клонит девушка. И даже история с поиском именно Джо для проведения интервью перестала казаться таким уж безумием. Вполне вероятно, что они искали кого-то не охочего до сплетен и копания в грязном белье.
- Ни слова об этом не пойдет в печать, - сестрица одарила звезду взглядом полным сочувствия и понимания (хотя что ей тут понимать, она тоже едва ли видела наркоманов до сегодняшнего дня). - Спасибо за доверие, Саша.
Остаток интервью и фотосессия прошли без эксцессов, но в обстановке куда более напряженной. По счастью оказалось, что работать с музыкантами ничуть не сложнее, чем с проф моделями. Съемка имела свою специфику и стилистику, в рамки которой необходимо было уложиться, но в остальном мало чем отличалась от остальной работы с девочками, которых периодически присылали мне модельные агентства.
Прощались с группой скомкано. Франц долго переодевался и запудривал свой нос, старательно избегая чужих взглядов и, кажется, надеясь остаться наедине с самим собой. Но сестра бдила, то и дело заглядывая в гримерку в приоткрытую дверь: брат будто нарочно растягивал каждое движение, намереваясь проверить насколько велик запас терпения близняшки. Их отношения напомнили мне нас с Эбби, вечно намеревающейся покопаться в каждом ящике и в каждом закоулке моей души. Даже жаль стало парня.
Сказать по правде, поводов для жалости было не так уж много, однако кто у нас больше всех любил жалеть? Сирых, убогих, наркоманов и алкоголиков? Верить в отговорки, находить оправдания? Ну разумеется, Лорен Даркнесс, прошу любить и жаловать. Кажется, я уже упоминала о ее нездоровой любви к разрушительным мужчинам? Франц идеально подошел на роль объекта обожания сегодняшнего дня, на том все мягко и логично должно было завершиться. Но, как водится, что-то пошло не так.
Стоило Саше отвлечься, как эта парочка оказалась рядом - и по сияющим глазам подруги, по ее зардевшимся щекам, голодным до комплиментов, стало ясно: история получит продолжение. Выяснилось даже, что мрачный швед способен улыбаться, заигрывая с красивыми девчонками. Лора за неимением визитки размашисто черканула свой номер телефона прямо на подаренном парню портрете, и, сияя будто только что сбылась мечта всей ее жизни, вылетела из гримерки. На крыльях любви, пританцовывая и таща за собой увесистый чемодан косметики.
Уже позже, сидя нашей женской командой в кофейне и отмечая завершение крупного дела, я поделилась своими мыслями о сложившейся ситуации.
- Кто бы говорил, - вполне ожидаемо парирует Джорджиана. Ноготочки ее, выкрашенные бежевым лаком, настороженно отбивают барабанную дробь. - Напомни, чем занимается твой мужчина?
Глаза ее смотрят настороженно, хоть лицо и озаряет кривоватое подобие улыбки. Она сама осознает, что затеяла неправильную игру: мы только растопили ледник, разделявший нас все детство, как она начинает возводить новую холодную стену. Сначала разговоры об Оливере, теперь - о том, чем занимается Бен, да еще и прилюдно.
- А правда, Хоуп, чем занимается твой жених? - Диана видела его на кампусе от силы пару раз. - С виду солидный мужик, поди бизнесмен?
А между тем мой жених работает в аппарате президента, занимается внешнеэкономическими отношениями. Оружие сбывает зарубеж, я имею в виду. Ведет переговоры о клиентах волков, кого убрать, кого заменить, чтобы продвинуть кого-то по службе. И я не то чтобы его оправдываю, торговать жизнями поистине хреново, но наверху иная правда со своими жесткими тоталитарными методами. Они видят ситуацию в ином свете. Кто знает, может быть с высоты действительно виднее?
- Он политик, - внутри меня все кипит, но я как могу стараюсь, чтобы пар не повалил из ушей. Я отправляю Джорджиане столь же кривую ответную улыбку. Эх, нам бы на CNN вещать. - И не испытывает проблем с зависимостями.
Сестра дергает плечом и силой заставляет себя не продолжать спор. На ее лице - мученическое выражение и совершенно очевидно насколько сложно ей отпустить эту ситуацию. На помощь ей, сама того не зная, со скоростью локомотива, идущего на таран, уже несется Саванна:
- Оставьте вы Лорен в покое, она уже большая девочка и сама разберется со своими кавалерами. С зависимостями, без зависимостей — это ее личный выбор и личный опыт. Не нужно стремиться навязывать ей, кто ей нужен, - ее палец с коротким квадратным ногтем вдруг утыкается в меня. - Вот твой жених кажется тебе отличным парнем. А Джорджи он не нравится. В этом суть: мы все разные и не все друг другу подходим. Ну не нужен Лоре серьезный зануда.
Серьезный зануда - это Бен. И такой как он действительно Дарк не нужен. Но разве же я как подруга не должна оградить ее от потенциально опасного кадра?
- С чего ты вообще взяла, что Франц опасен? - разговор с Джо продолжился, когда мы пересеклись в уборной. Сестра подправляла размашистые стрелки, визуально меня игнорируя. - Быть может у него просто слабые сосуды, а мы уже навешали на него ярлыков. Порадуйся за подругу, здорово, что она понравилась парню, который нравится ей самой. Это вовсе не токсичные отношения.
Токсичные? Откуда она вообще выкопала это модное нынче словечко?
- Ты может еще и психологов посещаешь?
Сквозь тонкую белую кожу румянец проступил яркими рваными пятнами. Сестра решительно пресекла данную тему:
- Я просто пытаюсь сказать, что если за кого-то и стоит опасаться, то за тебя. Не стану говорить за Бена, я его не знаю, но Севен как минимум опасен.
- Как ты можешь такое говорить? - возмущение в моем голосе полоснуло ухо слишком яркими оттенками, сдав меня с головой. - Если он действительно должен был от тебя избавиться, но не сделал этого? Он не плохой.
Несколько минут Джорджиана - сама серьезность - рассматривает меня в зеркало. На лице ее больше нет даже тени той кривой улыбки, что мне приходилось созерцать десять минут назад за общим столиком. И сглатывает она чересчур резко, будто горло дерут болевые ощущения.
- Он разрушитель, Хоуп, - наконец сестра заглушает мерный звук журчащей воды. - Он ломает все, начиная с людей даже если сам того не желает. И если не хочешь быть выброшенной и опустошенной, лучше держись подальше, потому что нет такой женщины, что оказалась бы ему не по зубам.
О да, она знает о чем говорит.
Впрочем, мне не довелось видеть страданий маленькой влюбленной Джо, опалившей крылья роковой связью с неподходящим ей мужчиной. Сестра быстро утешилась в объятьях архитектора. Все проблемы и любовные страдания казались сущей ерундой.
И знаете, что я делаю, выслушав этот монолог? Я закатываю глаза. Вместо того, чтобы попробовать осознать и переварить ту мысль, что до меня пытались донести.