Нет. Это не может быть Лино. Он не может так глупо валяться в луже крови, так глупо смотреть в никуда, так глупо умереть. Это же Лино, неубиваемый усатый Лино, который...
… всего лишь смертный. Одной пули ему хватило.
- Здесь твои дети, - продолжает незваный гость. - Даже если сбежишь, потом всё равно вернешься за ними. Как раз успеешь к самому интересному.
Эльвира на мгновение замирает, а затем кричит. Жуткий незнакомец превращается в не менее жуткого знакомого.
Ну конечно, это недобитый Клыкманн. Как мило со стороны Вогана было завещать родным своего цепного пса.
Морриган. Все эти годы она выжидала, собирала силы, чтобы ударить как можно больнее. Нет ничего страшнее человека, которому больше нечего терять.
А Эльвире с Владимиром — очень даже есть. Какими же идиотами они были, оставив в живых остальных Хэмлоков.
Владимир уже на лестнице с пистолетом наготове. Клыкманн лишь усмехается, прижимая оружие к виску Эльвиры.
- Одно твое движение, Шлик, и я прострелю ей башку.
- Брось пушку.
- Сначала ты.
Владимир растерянно смотрит, а затем, к ужасу Эльвиры, подчиняется.
- Молодец. Теперь идешь за мной.
- Ты ведь не собираешься ее убивать. Приказ был доставить нас обоих живыми, так?
- Не собираюсь. Но есть вещи похуже смерти.
Эльвира тщетно пытается вырваться. Если пойдут к Морриган, это конец. Она убьет сначала детей, потом их с Владимиром, и хорошо, если быстро.
Выстрел. Хватка Клыкманна слабеет, он оседает на пол.
- Спасибо, - сдавленно шепчет Эльвира. - Когда ты..?
Владимир непонимающе глядит на нее, затем на Клыкманна, затем куда-то вверх. Взгляд Эльвиры следует за ним.
Руки Владимира пусты. У перил второго этажа, на которые он смотрит, сидит Константин. Рядом — тот самый пистолет, который в свое время помог Эльвире спастись от Либера, а затем был надежно, как она думала, спрятан.
Эльвира взлетает по лестнице и прижимает к себе Константина.
- Ты в порядке?
- Да, - его голос дрожит. - Я знаю, как обращаться с этой штукой. Лино научил.
Эльвире так много хочется сказать, но слова срываются на подступах и разбиваются, поэтому она просто гладит Константина по голове. Вопреки обыкновению, тот даже не пытается вывернуться.
- Никому не позволю обижать мою маму.
***
Позавчера Виктор нашел где-то книгу про пытки и с упоением читал вслух Константину, прекрасно зная, как его трясет от чужих страданий. Особенно выразительно читал главу про сдирание кожи заживо. Прекратил, когда Константин сорвался на ультразвук, но еще некоторое время рассуждал об ощущениях.
Теперь Константин понимает эти ощущения намного лучше, чем Виктор, даже лучше, чем автор книги. Веревки, впивающиеся в запястья, с каждым движением сдирают по крохотной частичке кожи, заставляя мучиться в разы хуже, чем позавчера.
Виктор — не мучается. Виктора вообще здесь нет. Они с Кармеллой и Консуэлой уехали в свою вампирскую школу вчера вечером, отец отправился по делам, а он, Константин, остался «защищать свою крепость». Конечно, с защитой гораздо лучше могли справиться охранники, нанятые после того случая. Но полный ужасающий смысл этой фразы Константин осознал, только когда один из этих людей схватил его, будто игрушку, и потащил в машину, приказав маме следовать за ними.
Единственный, кто мог ее защитить, не справился. Теперь они здесь, сидят связанными на холодном полу. Отца всё еще нет.
Константин вспоминает, как отец учил Виктора «правильно вести себя в сложных ситуациях» — вырываться из захвата, уклоняться от кулака и ножа, держать пистолет. Про освобождение от веревок тоже было — надо как можно сильнее напрячь мышцы. Но, как Константин ни старается, он не может это повторить. Связанные руки слишком болят, чтобы хоть немного ими пошевелить. Он ерзает, пытаясь сесть хоть немного удобнее, но что-то в кармане штанов мешает.
Да это же...
- Мам, - как можно тише говорит Константин, наклоняясь к ней. - У меня в заднем кармане бритва. Поможешь?
Эту бритву он нашел вчера, играя в кладоискателя в маминой спальне, а сегодня собирался испытать на мишке Кармеллы. Хорошо, что мама не спрашивает о подробностях.
Константин изгибает пальцы так, что вот-вот сломает, но бритву достает. Мама помогает ее разложить и начинает резать веревку.
- Сынок, - она кивает на ближайшую стену. - Там разбито окно, по ящикам можно вылезти. Я отвлеку, а ты беги.
- А...
- Ты что-то сказала, Эльвира?- спрашивает женский голос из другого конца комнаты.
Его обладательница приближается. Мама продолжает разрезать веревку.
- С того первого дня –
Знал, такая одна —
Улыбаясь, цвела предо мной.
Ее губы кроваво алели,
Будто дикие розы над гладью речной.
Мама поет. Она никогда не пела, даже колыбельные. Всем говорила, что по ее ушам еще в детстве потоптался медведь.
- Что?
- Узнаёшь? Его любимая песня.
- Откуда..?
Константин чувствует, как путы ослабевают. Мама вкладывает в его ладонь бритву.
- Ты правда не понимаешь? Увы, дорогая Морриган, твой Воган был не только твоим.
Мама резко поднимается и делает большой шаг вперед, загораживая Константина.
- Он открыл мою дверь, он проник ко мне в дом,
Моя дрожь улеглась в его чутких руках.
Будь он первым моим —
Я уверена, с ним
Не лила бы я слез, и растаял бы страх.
Мама размахивает руками, будто дирижируя самой себе. Все смотрят на нее, пока Константин режет веревку на ногах.
- Открыла Симерику, - так же нараспев отвечает Морриган. - Думаешь, я не знала, что Воган ходил налево? Только ты мне почему-то казалась слишком умной, чтобы быть его... какой там, десятой, двадцатой, сотой?
- Нулевой. Я была вне конкуренции.
- Да неужели? И почему же ты так думаешь?
Мама двигается в противоположную от окна сторону и снова поет, теперь на юнилинге. Константин запомнит эту песню гораздо раньше, чем начнет понимать.
- All or nothing at all.
Half-love never appealed to me.
If your heart never could yield to me
Then I'd rather have nothing at all.
Никто его не видит. Пора.
- All or nothing at all....
Три. Константин добегает до окна раньше, чем успевает выдохнуть.
Два. Разбегается и прыгает.
- Тебе он тоже делал предложение под эту песню, да, Морриган?
Один. Константин цепляется за ящик, но не может удержаться. Кажется, он расквасил нос и бровь, но это пустяки — гораздо хуже, что сейчас...
Выстрел. Темнота. Ноль.
- Эльвира!
Константин не сразу верит, что слышит голос отца. Других голосов нет, нет и Морриган с ее прихвостнями. Значит, всё хорошо.
- Мама?
- Эль, посмотри на меня. Пожалуйста!
Она не отвечает. Константин поворачивает голову и видит маму лежащей на полу. Вокруг нее кровь, но это же не страшно, правда? Мама не может умереть, она же вампир. Она же мама.
- Мама! - уже громче зовет Константин.
Она молчит — потому что не любит, когда ее зовут через весь дом вместо того, чтобы подойти самим. Константин подходит, но мама даже не смотрит ни на него, ни на отца. Она всегда так делает, когда не хочет разговаривать.
- Мама на нас обиделась?
Отец, будто не замечая его, подносит пистолет к виску. Константин готовится услышать очередной выстрел, но тишину нарушают только ритмичные щелчки затвора.
Отец опускается на пол, обнимает маму и плачет. Но он ведь мужчина, а мужчинам не дело жевать сопли, сам ведь говорил. Почему тогда плачет? Почему мама его не успокоит?
- Мама? - Константин аккуратно трогает ее руку.
Она не отвечает. Вообще никак не реагирует, даже не шевелится.
- Мама!
Она продолжает молча смотреть в потолок. Может, он слишком тихо зовет?
- Мама! Мама! Мамочка, проснись!
Крик переходит в ультразвук, и мерзкий писк наполняет уши. Кажется, что голова сейчас взорвется. Мир расплывается, сливаясь в сплошное белое пятно.
Утро. Константин ненавидит утро — каждое пробуждение напоминает о том, чего больше никогда не будет.
Не будет мамы, будящей его поцелуем — вместо нее писк будильника и сочувственный взгляд Консуэлы на заспавшегося брата. Не будет семейного завтрака — отец почти не бывает дома, остальные лишь терпят присутствие Константина. Не будет счастливого детства, выпускного, где он станет королем вечера и поцелует какую-нибудь красотку, а родители смахнут слезу. Ничего этого не будет, потому что тот кошмар, который преследует его по ночам — часть реальности.
- Ну наконец-то, - недовольно протягивает Виктор, когда Константин спускается в столовую. - Только теплокровный может дрыхнуть до пяти утра.
А вот чего еще у него никогда не будет — нормальной семьи. Виктор получился идеальным во всех отношениях сыном, унаследовал отцовские черты, включая вампиризм, и, конечно же, заслужил его фамилию и его любовь. Константин — нет. Отец никогда даже не называл его сыном, исключительно по имени. Виктор с Кармеллой и этим не утруждались, величая как угодно, чаще всего «разноглазым». Зомби побери эту гетерохромию.
Он, Константин, всегда оказывался не в то время и не в том месте, начиная с рождения. Пока брат и сёстры находились в закрытой школе для вампиров, ему не посчастливилось оказаться дома. Именно тогда, когда пришли те, кто убил маму и хотели убить его.
То ли дело Кармелла — идеальная дочь и сестра. Вот и сейчас, даже не взглянув на Константина, она толкает в его сторону тарелку с едой — точнее, с тем, что пытается выдать за еду.
- Надо же, - задумчиво произносит он, жуя нечто резиновое с ненавязчивым привкусом сыра. - Я почти поверил, что этот бутерброд были горячим в прошлой жизни.
- Вставать надо раньше, остряк. Я бы вообще не готовила, если б не твое теплокровное величество.
- Кармелла!
Все смотрят на Консуэлу, не веря своим глазам. Она, похожая на бумажную куклу на фоне старшей сестры — и решилась на открытое сопротивление? Кажется, Консуэла сама от себя такого не ожидала.
Кармелла не прониклась. Она без всяких эмоций возвращает взгляд, и Консуэла, не выдержав, опускает глаза.
- Вы все трое в печенках у меня сидите. Жрите уже и валите в свои школы.
Константин молча возвращается к еде. Бутерброд еще и подгорел, ну просто отличное начало дня.
- Жуй побыстрее, - сквозь зубы цедит Виктор, комкая пакет из-под плазмы. - Мы из-за тебя опоздаем.
- Ви, успокойся, - Консуэла улыбается, и в голове Константина словно зажигается фонарик. Но тут же гаснет, стоит ей погладить Виктора по плечу. - У нас еще целый час, папа успеет.
- Не успеет, - Кармелла громко хлюпает плазмой, Консуэла и Константин почти одновременно морщатся. - Он в командировке.
- Опять, - Виктор сжимает пакет в кулаке, из трубочки с хрипом вырывается последняя капля. - И кто же нас отвезет?
- Угадай с тридцати раз, - Кармелла поднимается. - Я за машиной, у вас пять минут. А ты чего стоишь, разноглазый? Прислугу ждешь, чтобы убрала со стола?
Константин сжимает зубы. Перед глазами снова встает Лино, беспомощно пялящийся в потолок, и кровавые отпечатки его ладоней на ступеньках. Кажется, он тогда шепнул «беги», а может, «помоги». Константин не смог.
- Помочь, Зяблик?
Консуэла всё ещё здесь. Знает же, что Кармелла терпеть не может ждать, но задержалась ради него.
- Ты же опоздаешь.
- Не опоздаю.
Они сталкиваются на пути к мойке. Дурацкая тарелка врезается в Консуэлу, — нет, нельзя уронить, Кармелла убьет всех нахрен за разбитую посуду, а Консуэла опять возьмет вину на себя — Константин едва успевает поймать. Консуэла тоже подставляет руки, но хватает не тарелку, а его пальцы.
Герой каких-нибудь розовых соплей, которые она так любит читать и смотреть, сказал бы, что от этого прикосновения будто ударило током. Константин вспоминает видео казни на электрическом стуле и теперь примерно представляет, что чувствует осужденный. Должно быть, у него и в ушах звенит, вот как сейчас.
- Ой, - Консуэла ошарашенно смотрит на осколки. - Сейчас уберу.
- Я сам. Иди.
Константин долго и очень старательно ищет совок, который уже лет десять как лежит в одном и том же месте. Выходит в кухню лишь тогда, когда слышит шорох удаляющейся машины.
Смертник на электрическом стуле, пожалуй, чувствует себя гораздо лучше, чем он сейчас.
***
Красота убивает неожиданно. Люди слишком привыкли к миру, который украшают женщины и разрушают мужчины. Осознание обратного дается большой ценой, иногда ценой собственной жизни. Или сотен чужих — например, жертв недавнего взрыва в метро.
Безыдейных террористов не бывает, это Владимир понял давно. Если вычесть психов и желающих покуражиться малолеток, остаются те, кто хорошо скрывает свои истинные цели. Организация, по следу которой уже несколько месяцев идет СимБР, именно такова. Кто бы за ней ни стоял, он выбрал идеальное прикрытие — красивых слабых женщин, существующих для удовольствия сильных умных мужчин. Одна из них сейчас идет сюда с Бродериком, не насколько умным и сильным, чтобы позволить себя обмануть.
Шаги приближаются. Владимир прячется в шкафу, готовый в любой момент стрелять. Бродерик уверен, что он достаточно умный и сильный, чтобы справиться в одиночку, но Владимир тоже не позволит себя обмануть.
- Не дергайся, - как можно спокойнее говорит Владимир, выйдя из шкафа. - Пуля в ногу — это очень больно.
Девушка ненадолго замирает, а затем ее лицо искажается — как у человека, случайно надкусившего лимон, начиненный перцем и тротилом. С такой гримасой она и замирает.
- Мать моя лама! Она что... того?
- Того, - кивает Владимир, безуспешно пытаясь нащупать пульс. - Вот, смотри.
Открывает ее рот, заранее готовый ко всякому. Бродерик отшатывается.
- Разгрызла капсулу с ядом. Видать, с анонимностью у них лучше, чем мы думали.
- Офигеть. - Пальцы Бродерика подрагивают. - Я думал, такое бывает только в кино про шпионов.
- Говорил же, что симазиаты — извращенцы. А вот эта была извращенкой особого назначения.
- Это как?
- Вот так.
На ее шее — черная загогулина в виде бабочки. Владимир уже встречал таких и каждый раз упускал, но сегодня наивно понадеялся, что справится. Жнец, наверно, долго смеялся над его планами.
- Отлеталась бабочка, - вздыхает Владимир. - Теперь Диспатер с нас шкуры спустит.
- Но он же приказал...
- Он приказал доставить ее для допроса. То есть живой, понимаешь? Месяцы работы псу под хвост.
Владимир пинает кровать и шарит по карманам в поисках сигарет, но вспоминает, как их отобрали еще в аэропорту. Зомби раздери этих борцов за экологию, скоро за каждый пук штрафовать будут.
- Что делать будем? - спрашивает Бродерик.
- Обещали — значит, доставим. Может, медики что найдут. Я обыщу ее, а ты сгоняй за мешком.
- То есть? - вскидывается Бродерик. - Я тебе что, мальчик на побегушках?
Владимир закатывает глаза. Ты и есть мальчик на побегушках, хочет сказать он, но Диспатер и компания настоятельно просили быть деликатнее с этим чудом природы. Деликатно Владимир умеет только молчать.
- Нет, вот объясни, - не унимается Бродерик. - Ко мне приставили тебя, чтобы ввел в курс дела, всему научил и трали-вали. А как, интересно, я научусь, если ты мне ничего не даешь делать? На принеси-подай я не нанимался.
Владимир снова закатывает глаза. Вот в чью светлую голову пришла идея нанять этого, не имеющего ни малейшего понятия о дисциплине? Что Бродерик Паркер такого сделал для родины, чтобы вызвать интерес СимБР? Что Владимир такого сделал, чтобы заслужить наказание в виде Бродерика?
- Ладно, будь по-твоему. Я схожу за мешком, а ты ее обыскиваешь. Всё, что найдешь — на стол. И никакой самодеятельности, понял?
- Понял. Можно начинать?
- Валяй, - разрешает Владимир. Увидев, с каким трепетом Бродерик ощупывает девушку, тихонько добавляет, - некрофил.
Бродерик то ли не услышал, то ли не обиделся. Владимир еще некоторое время наблюдает, потом снова проверяет ее пульс и идет к выходу.
Уж эту задачу невозможно провалить, правда? Не надо много ума, чтобы обыскать труп. Даже Бродерик не сможет сделать с ней ничего хуже, чем она с собой сделала. Разве может что-то пойти...
Два звука долетают одновременно: звон стекла и стук падающего тела.
… не так. Хамблов придурок, почему он не догадался посветить ей в глаза?
Из разбитого окна тянет холодом. Единственное, что напоминает о недавнем присутствии девушки — ее шпилька в шее Бродерика.
***
- Блестяще, мистер Шлик, - протягивает Диспатер. - Одна шлюха одурачила двоих умных и сильных мужчин. Так, значит, вы проводите важную операцию?
- Простите, сэр, - осторожно подает голос Владимир, - но это была не шлюха, а хорошо подготовленный агент. Мы не могли знать наперед...
- Нет, могли! - рявкает Диспатер. - Знать наперед — это ваша обязанность, мистер Шлик. Мы дали простейшее задание — доставить ее сюда, - стучит кулаком по столу, - для допроса. А что сделали вы?
- Мы, - Владимиру всё тяжелее сдерживаться, - сделали то, что сделал бы любой здравомыслящий человек при виде трупа. Никто не ожидает, что труп выскочит в окно, понимаете?
- Значит, вам довелось узреть чудо воскрешения, - усмехается Диспатер. - И теперь, можете не сомневаться, она предупредит своих друзей, что за ними охотится СимБР. Вы оборвали последнюю нить, ведущую к этой организации. Теракты будут продолжаться, и все смерти невинных будут на вашей совести.
- Сэр, я... - начинает Владимир, но осекается, увидев лицо Диспатера.
- Вы отстранены от операции. Обычно профессионализм приходит с годами, но в вашем случае, мистер Шлик, получается наоборот. Можете идти.
Ах, так, значит. Горбатился на них почти десять лет, а в благодарность его вышвыривают на улицу, как нашкодившего щенка. Любого другого Владимир приложил бы об стену, но с Диспатером номер не пройдет — этот и за меньшее согнет в бараний рог. Поэтому весь гнев Владимира достается двери — она и не такое терпела.
- Гавайские зомби! Какого...
Бродерик вовремя замолкает, осознав, на кого мог наорать, и потирает ушибленное плечо. Владимир шумно выдыхает и почти видит пар из собственных ушей.
- Прости.
- Вопрос «как дела», видимо, неактуален, - Бродерик усмехается и наконец отходит в сторону. - Мы все умрем или...?
Ну вы посмотрите — Бродерик, которого совсем недавно чуть не ухандокали каким-то заковыристым ядом, как ни в чём не бывало шутит про смерть. Слабоумие или отвага?
- Нет, только я, - бурчит Владимир и ускоряется — пусть догоняет, если так не терпится поболтать. - Меня отстранили от дел и назвали разгильдяем. А всё потому, что кое-кто захотел себя проявить. Я большой мальчик, говорил он, я всё сделаю сам. Вот и сделал.
- Ой, да не парься. Проорется и остынет, да еще и не поймет, как тебе хватило наглости пойти туда, куда он послал.
- С чего ты взял?
- Клуб поломанных. Понял, да?
Владимир красноречиво приподнимает брови.
- Что, правда не в курсе? Ой, да все же знают, кого он вербует. Всяких там сирот, вдов, даже уголовников — понимаешь, да? Тех, кому нечего терять. Как некоторые собирают убитые в хлам старые автомобили, чтобы потом создать идеальную машину под себя.
- Из меня идеальной машины не выйдет, там уже всё прогнило. Хорошо хоть он наконец это понял.
- Да не бери в голову. Говорю же...
- Знаешь, иногда лучше жевать, чем говорить.
Здесь, по расчетам, Бродерик должен обтечь и наконец заткнуться. Но у него мозги определенно вставлены не той стороной, Владимир снова в этом убеждается.
- Точно, я же с утра не ел. Айда в кофейню?
Владимир, уже готовый уйти, в очередной раз тяжело вздыхает и оборачивается.
- Бродерик, - чётко, почти по слогам произносит он, - из тебя вместе с отравой остатки мозга вышли? Даже я знаю, что человеку, у которого неделю назад чуть не остановилось сердце, кофе нельзя.
- Зануда, - бурчит Бродерик и поворачивается к лестнице. - Ладно, обойдусь.
Ага, обойдется. Бродерик ведь назло пойдет и купит самый крепкий кофе, потому что это Бродерик, дери его лама за ногу. Он скорее язык себе откусит, чем сделает хоть что-нибудь по инструкции. А виноват, как всегда, окажется Владимир.
- Стой, Паркер. Пойдем вместе, и пить будешь то, что я тебе куплю.
- О-о, - тот растягивает рот в улыбке. - Надеюсь, это «Банда-бум»?
- Бадабум будет, если опять устроишь самодеятельность. Двигай, у меня не так много времени.
На улице их встречает промозглый ветер с дождем. Добравшись до «Звездной ламы», Владимир наконец переводит дух и плюхается в кресло.
Лимит неприятностей на сегодня точно исчерпан.
Или нет?
* "Банда-бум" — популярный в Бриджпорте слабоалкогольный коктейль. Обычно его пьют на вечеринке в честь совершеннолетия те, кто по счастливой случайности еще не попробовал крепкий алкоголь.
** Бродерика сделала Semiramida с Darasims, за что ей спасибо огромнейшее. Дать ссылку не могу, т. к. правила не приветствуют, но если кому интересно, так он выглядел изначально.
техничка
Предупреждаю, тут дофига. И это еще далеко не все события, случившиеся до смерти Эльвиры (технически она умерла чуть раньше, чем второе поколение отправилось в университет). Я играла этими подростками как никогда долго (технически тоже — спасибо эликсиру из коровы), и одной только подростковой технички накопился вагон с тележкой. Постараюсь равномерно распределить ее по отчетам, но хронологией, увы, придется пожертвовать. Если я буду выкладывать всё в том порядке, как произошло в игре, на каждый отчет будет уходить не по три месяца, а по три года.
Итак! Чудо-ребенок Константин...
Вот знала же, что второе стремление нужно выбирать не раньше, чем сим определится с мечтой — и таки лопухнулась! Прости, дорогой, но твоим рокерским замашкам придется пойти лесом.
... и остальные. Для выбора стремлений я пользовалась
этой программой, а вот и подтверждающий
скриншот.
Все, кроме Константина, стали вампирами, но не сразу, поэтому не удивляйтесь, увидев кого-то из них на солнце. Превращение, увы, затерялось в том вагоне технички.
А теперь начинаем собирать призраков. Смерть Вогана в прошлом отчете я не показала, исправляюсь. Только полюбуйтесь, они все чудо какие криповые!
Ловись, денежка, большая и маленькая! Владимир исполнил второе невозможное желание: заработать сто тысяч.
Семейное хобби и портрет Эльвиры, написанный
при ее жизни.
Если вдруг кто забыл, у нас два бизнес-участка: семейный и принадлежащий Владимиру. На первом
закусочная, на втором тоже какая-то едальня и
плантация с рабами огородик, чтобы выращивать баклажаны и прочие полезные штуки. Об успехах второго и расскажет следующий скрин.
Впервые за тринадцать с лишним лет игры увидела эту анимацию с рупором. Посмотрите, как Владимир рад, прямо-таки до потолка скачет!
Итого:
+ 0.5 за портрет Эльвиры;
+ 1 за 100 000, заработанные Владимиром;
+ 0.5 за жертв плотоядной коровы;
+ 0.5 за Владимира, прокачавшего семейное хобби;
+ 1 за «чудо-ребенка» Константина.
- 2 за очередные переигранные роды. Прости, достигаторская субличность, но игра уж очень хотела вместо Виктора Викторию.
А также 3/5 черепушек гостей для ограничения "Любимцы Мрачного Жнеца".
бонусы
Девушку, с которой не повезло пообщаться Бродерику, зовут Юмико. Вот она поближе.
Часть отчета снималась в
Некодзиме (так читается название, если верить Гугл-переводчику). В это чудесное место мы еще вернемся рано или поздно
Некодзима переводится как «кошачий остров», и, конечно, я не смогла пройти мимо местных котиков. Ну правда же, они прелесть?
Когда твой наследник при чистке зубов выдает больше артистизма, чем при съёмке.
После чистки закачек игра одарила Клыкманна вот таким прикидом. Стильный сим как он есть
Диспатер на самом деле няшка
когда спит зубами к стене.
Владимир готовится сделать кусь. Бродерик начинает что-то подозревать.
