«Сколько верёвочке ни виться...»
Мама закрывает книгу, оглядывает нас.
— Вот и сказке конец: сколько верёвочке ни виться, всё равно оборвется.
Шэнни и Джек возмущаются: «Ещё, ещё сказку!»
А мне думается «Мамуля, никаких больше сказок, пожалуйста».
Улыбаюсь. Смотрю себе под ноги. Молчу.
Мама сосредотачивает взгляд на мне:
— На сегодня всё, лисята, пора спать.
Шэнни и Джек ворчат, а я тихо радуюсь — мама такая догадливая.
Будто читает мои мысли, как ту же книгу сказок.
Во сне я снова вижу страшные сказки про огромных рыбин.
И Джека.
И то, как одна из этих рыб хватает братика и утаскивает на дно.
Просыпаюсь. Несколько раз считаю до десяти. Встряхиваю подушку. Прогоняю сказку прочь.
... Её склизкая чешуя блестит на солнце, брата обвивает длинный болотно-зеленый хвост, а затем сжимает и стремительно утягивает вниз.
Во тьму.
Ничего не могу с этим сделать.
Папин голос и мамин взгляд больше не успокаивают так, как прежде.
Шэнни о снах я тоже больше не рассказываю — она не понимает, как можно бояться каких-то рыб: они ведь молчат и вообще ни о чем не думают.
Возможно и не думают, но с каждым сном я верю всё больше в то, что они что-то знают.
Потому что и я знаю тоже.
И тоже, как рыбы, не могу сказать об этом ни слова.
Мама больше не читает нам сказок, и я понимаю, почему. Она читает мою.
Она тоже знает.
— Это наше с тобой проклятье, Венди. Или дар. Всё зависит лишь от того, как мы с этими сказками обращаемся.
Я решаю прогнать рыб.
Кто, если не я? Кто спасёт моего брата?
Мне поможет Ириска. Ириска смелая, и я знаю: она любит Джека. Как и он её.
Однажды ночью, после очередной сказки, я пробираюсь к полке с мамиными книгами. Она не разрешает мне их читать, но я решаю подглянуть чуть-чутку. Это ведь не считается?
Нахожу нужный рецепт.
Любовная помощь
Спасет от любой напасти, связав воедино две части
Вам нужны:
Локон суженой
(ага, золотистые ниточки ирискиных волос найти не так сложно)
Локон суженого
(вот волосы Джека среди наших рыжих найти труднее)
Красная шерстяная нить
Связываю их, наматываю нить на пальчик, говорю волшебные слова.
Нить обрывается.
Сказка меняется. Сказка становится страшнее.
И теперь я вижу её даже наяву.
— Деда мне сказку рассказал... — голосит Ириска, и я выбегаю из комнаты.
Не хочу никаких больше сказок.
Мама, это не дар. Сказки — проклятье.
Я проклята.
Ведь не должно было так случиться. Эта нить не должна была...
«...Она всё равно оборвётся».