Но ответом ему служат лишь с особым усердием закаченные глаза.
Я все прекрасно понимаю, но с каких это пор длина юбки служит оправданием подобных поступков? Даже если Севен все это время считал меня просто безмозглой куклой в мини, это не повод наградить меня синяками и ссадинами, запугивать и обзывать. Да, я вела себя глупо, безрассудно, несколько раз почти соглашалась запрыгнуть к нему в постель, и возможно сама провоцировала его на флирт и попытки соблазнения. Но в этот раз все было иначе.
- Он просто бесится, что я его не слушаюсь.
Одобрение промелькнуло во взгляде Ванира. И одобрял он, кажется, вовсе не меня, ведь он сам старший брат и искренне считает возможным влезать в жизнь сестры. Сочувствую Терри.
Припечатать что-нибудь веское и обидное я уже не успеваю: в считанные секунды профессор МакДейл пересекает коридор. Все его внимание занимают ведомости в руках.
- Так, - голос его, строгий и высокий, пронесся над головами студентов, перекрывая гул голосов. – Бернс-Ренкольн, Брайс, Саммерс и Уилсон, вы со мной, у вас автомат.
Коридор вновь наполняется голосами, на этот раз восторженными: Саммерс и Уилсон ликуют. Ванир, уверена, даже не сомневался в собственном успехе. Но как, скажите на милость, в данный список попала студентка, пропустившая добрую половину лекций из-за собраний Гринпис и прочей активной деятельности? Замыкая процессию, я просочилась в аудиторию. Мысль о том, что моя фамилия каким-то обманным путем попала в список, не покидала голову ни на секунду.
- Мисс Брайс, - декан пролистал мою зачетку в сомнении, медля.
Внимательно рассмотрел фото, изучил предыдущие оценки – словно знакомился с нерадивой студенткой, посещавшей его предмет спустя рукава. Догадки, словно пчелы в улье, жужжали в черепной коробке. Вероятно, кто-то надавил на МакДейла. Возможно ли, что Бен приложил руку к моему успеху на сессии? Или, быть может, сам Логан Бернс, не подавая виду, все же участвует в судьбе дочери? Ведь это его факультет, где ранее он преподавал, и в его интересах моя специализация в банковском деле.
- Я слышал о том, что произошло с вами, мисс Брайс, - МакДейл в пух и прах разбил мои догадки. – Знаю, что это случилось на территории кампуса, и нападавший не числится студентом нашего университета.
Смотрю на него во все глаза. Голова моя послушно кивает.
Вот оно что! Боятся, что я подам в суд или что-то вроде того. Пресса, скандалы, денежные компенсации.
- Прекрасно представляю, что вам довелось перенести, - не дождавшись ответа продолжил декан, взгляд его остался серьезным, но вобрал в себя сочувствующую нотку. – Я и сам в свое время становился жертвой буллинга. И мне бы хотелось от лица университета как-то поддержать вас, Хоуп. Хотя бы оградить от экзаменационного стресса. Это ведь последний ваш экзамен? Поезжайте домой, отдохните. А обо всех формальностях я позабочусь.
Его рука выводит размашистое «отлично», а губы растягиваются в ободряющей улыбке.
А я смотрю на него и не могу определить, действительно ли он такой внимательный к студентам или все это фальшь. Мне больше не кажется, что я разбираюсь в людях.
- По-моему, это мило, - сообщила Лорен свое мнение.
Она откусила от яблока добрую половину и теперь усиленно работала челюстями, что мешало ей поделиться дальнейшими мыслями.
Возвращаться в Саммерхолд, в квартиру, где все было пропитано воспоминаниями о Севене и о нашем поцелуе, было больно, а потому я просто тусила вместе с подругой. Мы неспешно вышагивали по косой общаге – торопиться было некуда, все равно отъезд в Бриджпорт назначен на завтра, а вещи в дорогу были собраны еще два дня назад. В школьные годы лето приносило боль расставаний, в этом же году все было иначе: Дарк предложили место гида в бриджпортском «Водолее», Картер снял небольшую квартирку в центре города и теперь готовился шокировать тетю Эйлин фразой «Мам, это Лорен, мы будем жить вместе». Кроме того, я наконец-то смогу увидеться с Кэтти, упасть ей в ноги и молить о прощении. Только сейчас я стала понимать, какую опасную игру затеяла, столкнув ее с Севеном.
Мы меряем шагами общагу - бесцельно бродим по холлу и этажам, болтая ни о чем и периодически погружаясь в собственные мысли и переписку. У меня на том конце невидимой линии - Оливер, то выражающий беспокойство, то грозящийся поговорить с моим обидчиком по-мужски, у Лорен, судя по периодически расцветающей улыбке и рдеющим щекам - мистер носатый швед.
- Как дела с Францем? - интересуюсь нехотя.
За последние дни положение дел круто изменилось, во всяком случае стал очевиден факт, что в людях я не разбираюсь, а потому всю мою неприязнь к музыканту стоило смело и широким жестом списать в утиль. Возможно, я просто придираюсь. Возможно, Джо права и у парня действительно слабые сосуды.
- Странно, - отзывается подруга, не отрываясь от экрана.
Когда ее лицо наконец перестает подсвечиваться бело-голубым монотонным светом, улыбка сходит на нет, и она вдруг закусывает губу изнутри. В глазах ее застывает смесь счастья и недоумения, словно она до сих пор поверить не может в происходящее. И ее слова мои умозаключения только подтверждают:
- Все это. В целом. Мне всю жизнь не очень-то везло с парнями, менее полугода назад я планировала вернуться обратно в Твин к пьющей матери. В начале учебного года сетовала на промах с профессией и на то, что так и не нашла здесь достойного человека. Ты тогда сказала, что познакомишь меня с Францем, а я подумала, что у тебя белая горячка. Где я – и где он. А сейчас мне пишут сразу два красавчика, один из которых завтра везет меня жить и работать в столицу, а второй – мужчина, которого я считала небожителем, снизошел до обычной девчонки. Я никогда не верила в сказки, но все это так похоже на сюжет одной из них, что я все еще боюсь проснуться, и понять, что это был лишь сон.
Жизнь подруги кардинально отличается от привычной для меня жизни на Бриджпортских холмах. Наше окружение кажется ей фантастикой, далекой от жизненных реалий. На самом же деле все эти небожители хороши именно тем, что далеки от народа. Скелеты прячутся по шкафам каждого звездного обитателя, готовые вывалиться из них, стоит неосторожно подойти ближе.
- Это не сон, Лорен, это реальность, она порой пускает пыль в глаза. Ты не забывай, что один из твоих красавчиков – голубой.
«А второй - наркоман», - про себя добавляю, но озвучивать не решаюсь. В конце концов подруга не напоминает мне о том, что лицо мое покрыто плотным слоем косметических средств, включая корректор повышенной плотности, предназначенный для перекрытия татуировок, и я чувствую прилив благодарности за эту чуткость.
- Ну... это же не отменяет того, что он красавчик. Ну а вы с... Севеном, - она произнесла его имя с заминкой, с какой-то особой интонацией. - Между вами теперь все кончено?
- Сложно покончить с тем, чего не было.
Официально мы значились родственниками, и никаких отношений между нами – кроме того самого секса без последствий – не могло и быть. Кроме того, он был помолвлен, я была помолвлена… Но в данной ситуации значилось слишком много неизвестных и переменных. Позиция отца не совсем ясна: он готовит роскошный подарок, за который Севен грозится перегрызть мне глотку, но сообщать о нем, кажется, не планирует. Как часто придется сталкиваться с братом? Как часто он будет приезжать проведать Ванира в следующем году?
- У нас общие друзья. Так что будем действовать по обстоятельствам.
Мои ноги неосторожно шагнули за угол, продолжая движение по коридору. Платформа босоножек гулко отбивала рваный ритм о кафельный пол, звенели цепочки, опутавшие кожаные ремешки. Где-то на стене тикали часы, отмеряя последние часы до окончания второго года в университете. Мы практически достигли цели – локальной цели, я имею в виду, не глобальной – комнаты, занимаемой Дарк и Селеной, когда оклик достиг моих ушей.
Мужской голос, такой знакомый и родной, что провел меня сквозь школьную жизнь как ангел-хранитель, настиг в университетской жизни в неподходящий момент. Или быть может, в моей университетской жизни просто не было места для капитана команды по лакросу, а потому каждый из моментов становился непригодным для встречи. Как бы то ни было, сегодняшний вечер слыл самым ужасным – синяки проступали сквозь косметический слоенный пирог, опухшая переносица говорила сама за себя.
Узкий коридор метров в шесть длиной с вереницей одинаковых дверей лежал между мной и Адамом пропастью. Вернее, лежал он между мной, Лорен, Адамом и его спутницей, все норовившей прильнуть к руке мистера Совершенство. И знаете, Адам просто не был бы Адамом, если бы не преодолел эту пропасть одним махом, будто не заметив. А потому, предупреждая развитие событий, я резко рванула на себя дверь комнаты.
- Прости, Эд, масса дел, - надев на лицо милую улыбку, сообщила я.
В душе бушевала паника: вот сейчас он увидит мое лицо - и... И что он сделает? Не то полезет на рожон разбираться с тем, кто ему не по зубам, не то доложит родителям о происшествии. Несмотря на намечающуюся скорую встречу, я все еще планировала скрыть от Брайсов следы пребывания Севена в кампусе. Сказать, что вновь решила прокатиться на доске, одолженной у друзей. Никто даже не удивится, родственники привыкли к иррациональным решениям.
- Не говори ему, - громким страдальческим шепотом не то попросила, не то потребовала, обращаясь к Лорен.
- Не заставляй меня врать, - громким шепотом взмолилась Дарк.
Врать подруга не умела, а потому и не любила. Глаза ее округлились и судорожно забегали, вероятно Лорен прикидывала, лучше ей прикинуться глухонемой или больной синдромом Туретта.
Хоуп! - звучный голос Адама огласил коридор. Чтобы привлечь внимание, он вновь помахал (блаженное лицо его спутницы перекосило будто реставратор прошелся по нему ацетоном).
Не обратив ни малейшего внимания на поплывшую улыбку, Эдди шагнул в нашу с Дарк сторону. Не оставалось ни малейшего шанса, что он не заметит замазанные ссадины.
- Придумай что-нибудь, - шепнула я, теряя последние капли самообладания.
Излишне громко хлопнув дверью комнаты, я вжалась в лакированную поверхность спиной. Не хватало только, чтобы Брайсы узнали о произошедшем, у Хантера точно хватит связей, чтобы отчислить меня из университета. Нет-нет, я не могла позволить самостоятельной жизни закончиться едва начавшись. Я должна доказать родственникам, что достаточно взрослая, чтобы принимать самостоятельные взвешенные решения и нести за них ответственность. И совершенно ни к чему пугать их лишней информацией о том, что по кампусу иногда разгуливает неуравновешенный психопат.
- Привет, - выдохнул Эдди по ту сторону двери. С легким таким придыханием и немного - с удивлением. - А Хоуп...?
- О, привет! - нотки истерии ожидаемо прозвучали в голосе подруги. - Хоуп? А, Хоуп... а она сейчас занята. Ей надо... помыть голову, вот.
- Помыть голову... ясно.
Я с трудом подавила фейспалм. Помыть голову, черт побери! По счастью это был Адам, и подходила любая дурацкая отмазка: парню просто хватало мозгов, чтобы понять, что ему не рады, и такта, чтобы молча удалиться.
На том диалог и должен был логично завершиться сам собой. Но мисс Даркнесс уже понесло.
- Ну да, помыть голову. Ты же знаешь Хоуп, - уверенно вещал тонкий голосок. - Она такая активистка, навалила на себя столько дел, даже принять душ некогда, вот и приходится делать это между экзаменом и важной встречей прямо в общаге. Я не могла ей отказать.
В коридоре повисло неловкое молчание. Вероятно, оба собеседника переваривали только что полученный объем информации.
- Да, - Адам нарушил тишину. - Я вижу, ты отличная подруга...
- Дарк, я Дарк, а ты Эдди, я знаю. О, то есть Адам. То есть мистер Хэмлок.
По эту сторону двери наступил ледниковый период. Мозг сковало ледяной коркой. Я даже закусила губу, чтобы не завыть в голос. Дарк, вероятно, испытывала обратные проблемы и пыталась сгореть от стыда.
- Она все еще зовет меня Эдди? - мягко, с ноткой иронии поинтересовался Адам, будто считал будто может на что-то рассчитывать. - Это мило. Собственно, - он прокашлялся, возвращая голосу серьезные минорные интонации. - Я просто хотел сказать ей, что видел рекламный ролик и поздравить с дебютом. Всегда знал, что Хоуп создана для большого экрана.
- Я передам! - с готовностью отозвалась Лорен так быстро и так задорно, что любому бы стало очевидно ее стремление поскорее завершить диалог.
- Спасибо. И, Дарк...
- Да?
Передай ей, я не скажу ее родителям. Про лицо. Но если я еще раз увижу его в кампусе, - он выделил это «его» особой, злой интонацией. - Я заставлю его пожалеть об этом.
Во вторник утром я сдавала ключи от квартиры. Джорджиана усвистела обратно в город еще в воскресенье - на крыльях любви улетела к Киту, чтобы подольше побыть с архитектором перед поездкой в Нью-Йорк. Аарон колдовал над щитками и вентилями, отключая электричествои перекрывая воду, заботясь о состоянии квартиры, Лорен и Картер ждали внизу.
Две трети обучения подошли к концу, и впереди меня ждал последний учебный год, пугавший практикой, выпускными экзаменами и дипломной работой. Но сейчас я покидала стены этого дома, еще не знаю, суждено ли мне вернуться. Спасительная мысль о том, чтобы бросить обучение, сжигает изнутри.
...уже на выходе из комнаты, я оборачиваюсь, сентиментально пытаясь впечатать в память каждую мелочь полюбившейся комнаты. Широкий подоконник, на который так уютно влезть с ногами, вооружившись ноутбуком и чашкой кофе, непроходимые зеленые насаждения в горшках, подвесной стул... все кричит: «возвращайся», но я испытываю сомнения. Это место не залечит кровоточащие раны на душе, нанесенные его хозяином, а будет служить ненужным напоминанием о нем. О нашем поцелуе. О подарке на дне рождения. О ночных переписках и о нелепых откровениях. О том, как я хотела стать для него чем-то большим - и о том, что из этого вышло.
Взгляд еще раз осматривает взятое взаймы жилище - и натыкается на конспект, сиротливо брошенный на полу возле кровати. Здесь я пыталась заниматься банковским ритейлом - и здесь же бросила нелепые попытки; однако лекции, пожалуй, мне все же пригодятся. Особенно если я всерьез подумываю принять подарок отца.
Белые разлинованные листы были испещрены мелкими, написанными в спешке лекции буквами. Порой слова наскакивали друг на друга, наслаивались, дописывались и вставлялись в нужное место полотна текста. Черная гелевая ручка, автор данного конспекта, мирно покоилась поверх бумаги. Выглядела она словно только что отложенная, и ничто не предвещало беды. Однако стоило руке коснуться ее пластикового корпуса и немного наклонить, как водопад чернил хлынул прямо на конспект - уничтожая все написанное ранее.
Черные краски стремительно возвращались в мою жизнь. Впитывались в бумагу, расплывались безобразными неконтролируемыми пятнами. Тьма поглощала свет. Инь довлел над ян. Мир обваливался словно карточный домик.
Я возвращалась в Бриджпорт, больше не зная кто я и чего хочу.