- Да-да, конечно, - рассеянно отозвался доктор, ничуть не смутившись столь пристального взгляда. - Доктор Брайс подойдет как только решит вопрос по операционному вмешательству с одним из пациентов. Позвольте пока провести вас в смотровую.
Конечно, доктор.
Будь вы помоложе - хоть на край земли.
Но на безымянном пальце его уже поблескивало кольцо. Да и на моем, что уж греха таить, тоже периодически появлялся подарок Бена.
В школьные годы мне уже доводилось бывать в больницах, и в больнице святого Мартина в том числе. Я была здесь и пациенткой, и гостьей Энджела и Шона, и даже один раз снималась для социальной рекламы. Мне были известны местные нравы - двери в смотровую не закрывались, а чаще всего открывались нараспашку дабы сократить время проволочек в случае экстренной госпитализации. И потому дверь, закрытая за спиной моей на замок, заставила напрячься. Я уже имела неудачный опыт общения с красивыми мужчинами. Как видите, он меня ничему не научил.
- А как Энджел зайдет? - с подозрением спросила я, для грозного вида даже скрестив руки на груди.
На самом деле я ощущала смятение и подавленность. Ну неужели опять во что-то вляпалась? Неужели у меня настоящий талант к поиску приключений на свою пятую точку?
Арктического вида доктор между тем сохранял арктическое спокойствие.
- Постучит, - коротко ответил. - Присядьте, пожалуйста, Хоуп. Позвольте представиться, меня зовут доктор Джейкоб Берджес, я главврач больницы святого Мартина и по совместительству заведующий отделением хирургии. У меня несколько вопросов по вашей страховке.
Я покорно плюхнулась на единственную поверхность, подходящую для сидения - служила ей кушетка на колесиках. Одна из тех, на какой увозят пациентов в операционную. В палату. Или в морг, расположенный в третьем корпусе.
- У меня ее нет, - я пожала плечами. - Страховки. Вроде можно было оформить трехлетку от университета, но я этим не заморочилась.
К чему, черт побери, страховка наследнице многомиллионной корпорации? Заплатить за разовый прием я могла бесконтактно, шуршащими наличными или даже выписать чек.
Выражение лица врача подсказывало: что-то не так. Доктор Берджес с сомнением бросил взгляд в бумаги, после чего вновь попутешествовал по моему лицу, будто ожидая, что я сейчас сознаюсь в каком-то особо тяжком преступлении.
- «Ривердейл корпорейшнз» говорит вам о чем-то? - потеряв всякие интонации поинтересовался он.
Ривердейл корпорейшнз смутно мне знакомы, но, находясь в смятении, мне сложно выцепить воспоминания, связанное с этим названием. Да, я уже слышала его когда-то, вот только...
Запах нашатыря смешался здесь с запахом моющих средств, а затем был забит освежителем воздуха с запахом ромашки. Запах у этого освежителя химозный, и мало чем напоминает деликатный аромат полевого цветка. Все это дело подогревается солнечными лучами, некстати выглянувшими из-за туч и теперь заглядывающими в окно под потолком, превращая смотровую в магазин дешевой парфюмерии и бытовой химии. Ей-богу, лучше бы помещение проветривалось, но я уже понимаю, отчего дверь закрыта. Кажется, меня обвиняют в наличии какой-то липовой страховки. В состоянии стресса воспоминание приходит само собой.
Я сижу в квартире в Саммерхолде, и на коленях моих раскрыт ноутбук. Я только что читала про политические фланги, чтобы лучше разобраться в позиции жениха, и, отправившись путешествовать по ссылкам википедии, обнаружила наличие у Бенджамина трех сыновей. Один из них - владелец крупного застройщика «Рив», он же «Ривердейл».
- Это компания мистера МакКуина? - немалых усилий стоило вытянуть из памяти и имя будущего пасынка. - Гарольда?
На дне водянистых глаз промелькнуло одобрение, а быть может то мне лишь почудилось, потому как ни один мускул в лице доктора Берджеса не дрогнул, он так и продолжил смотреть на меня тем самым строгим взглядом, каким награждают провинившегося ребенка.
- Рейнольда, - поправил он мое изначальное предположение. - В последнее время к нам в больницу зачастили пациенты с серьезными травмами, в том числе с огнестрельными и ножевыми ранениями, о которых мы обязаны заявлять в полицию, и многие из них имеют страховку от «Ривердейл».
Взгляд мой поблуждал по различным поверхностям: по тумбе на колесиках с выдвижными ящиками (из одного из них безжизненно свешивался прищемленный бинт), по столу со стопками бумаг, на край которого опустился красивый немолодой доктор, по той кушетке, на которой сидела я сама, скрестив ноги в районе щиколоток. Я закусила щеки изнутри: кажется, меня подозревают не в липовой страховке, а в причастности к играм отца.
- Можно? - рука сама потянулась к документу еще до того как мозг оформил мысль в конечный продукт.
Протянутая страховка выглядела как самая обычная, ничем непримечательная страховка. Листы с официальными печатями, подписями и гарантийным письмом страховой компании на фирменном бланке. Словом, едва ли кто-то заинтересовался бы, будь случай единичным.
Но доктор Берджес, вероятно, уже имел дело с волками. В подтверждение моих слов, он заговорил снова:
- Я уже говорил с мистером Капелли, - мышцы лица нервно дернулись, услышав знакомую фамилию. - И просил его и его подопечных здесь не появляться. Мы с подобными страховками впредь работать не будем.
- Понимаю, - сдержанно ответила я.
И я действительно понимала. Понимала, какие травмы по большей части получают киллеры, ведущие бой не на жизнь, а на смерть. И понимала по какой причине Берджес не желает связываться с подобными явлениями. Единственное что оставалось мне непонятным в данной ситуации - это то, что он знал Севена. Иными словами, доктор не просто слышал об играх, он был знаком с одним из действующих лиц, знал его фамилию. При скрытности Севена подобный факт казался выходящим из ряда вон.
Врач смотрел выжидательно, передавая мне возможность следующего хода. И я его сделала - резко дернув листы в разные стороны. Правую половину бумаг - вниз, левую - вверх. С протяжным воем предмет преткновения обратился в бездоказательные клочки.
- Простите за произошедшее недоразумение. Попрошу жениха больше не присылать подобных документов без моего ведома. Я все равно планировала оплатить наличными.
- Неплохой ход, - мой оппонент подкрепил слова одобрительной мимикой. - И кто же ваш жених? Гарольд? Рейнольд?
Отчего-то идея скрыть имя жениха показалась крайне заманчивой. Не хотелось расстраивать этого строгого, но справедливого (и - напомню! - красивого) мужчину. Хотелось выглядеть белой и пушистой в его глазах, не имеющей отношения в жестокому ремеслу. Однако врать и изворачиваться было выше моих душевных сил.
- Их отец.
- Бенджамин, - Берджес бросил выразительный взгляд в карту. - А вам, значит… двадцать.
В голосе доктора Берджеса не читалось ни единой эмоции, словно механический робот разговаривает с тобой, и ты совершенно не понимаешь, как он относится к произошедшему. Откроет ли дверь в кабинет, накричит или вовсе заколет скальпелем.
- А любви, знаете ли, все возрасты покорны, - неопределенно отзываюсь я.
Замечательная фраза. Прекрасный ответ практически на любую любовную драму с участием разновозрастных пар.
- Да-да, - отозвался доктор с легким кивком головы; кивнул он скорее своим мыслям, чем кому-либо в комнате. – Знаю, конечно. У меня у самого жена сильно моложе. Но вы же о любви говорите, а Бенджамин – это не про высокие чувства, он собирает трофеи.
Да, доктор Берджес, так оно и было, я едва бы подобрала слово лучше. Трофеи. Красивые или успешные. Или и то, и другое. Его первая жена была выдающимся врачом, кандидатом наук, запатентовавшим семь уникальных препаратов для хладнокровных. В ее честь была названа центральная больница в Старлайт Шорз. Вторая – бизнесвумен, основавшая NewPath, компанию, потеснившую в нише Amazon. Красивая женщина. Ну… и я, наследница игр на бессмертие, вероятно.
Тяжелый глубокий вздох вырвался у Берджеса. Рука, исполосованная крупными венами, с легкостью отперла замок, и теперь лежала на ручке двери. Сжимая трость в другой руке, доктор медлил.
- Вы очень привлекательная девушка, Хоуп, - начал он, обернувшись через плечо. - И, вероятно, далеко не глупая, раз Бенджамин выбрал вас.
Внутри меня разливалось тепло. Будто кошка, разомлевшая от поглаживания, я почти издала мурчащий звук: он это сказал! Он сказал это, черт побери! Очередной красивый состоявшийся мужчина признал меня привлекательной, ни разу не поморщившись от вида шрама на лице. Никто в последнее не морщился, и обращал минимальное внимание на дефект. Так зачем я вообще носила эту дурацкую челку?
- Поэтому я не стану читать нотаций, а просто еще раз предостерегу, - доктор Берджес сосредоточил внимание на кольце с огромным бриллиантом, что подарил Бен; казалось, вся горечь мира затаилась на дне его светлых глаз. - В мире вашего жениха в ходу потребительское отношение к женщинам. Да и к людям в целом. И когда на чашах весов оказываются любовь и деньги, дружба и деньги - перевешивает последняя. Так что берегите себя, не повторяйте чужих ошибок. У всех нас только одна жизнь.
Последняя фраза прозвучала в аккурат под пришествие дяди Энджа. В больничных условиях звучала она максимально неопределенно, и могла быть адресована любому пациенту, но на лице Энджела тут же нарисовалось недоумение.
- Эм... доктор Берджес? - он прищурился.
Амбиции Энджела тянулись вплоть до кресла заведующего отделением, и напряжение в отношениях между дядей и его боссом не были тайной ни для единого члена семьи.
- Проводил твою племянницу до смотровой, - в лице Джейкоба не дрогнул ни один мускул. Вероятно, пояснять ситуацию со страховкой главврач не планировал.
- У нас нехватка сестер?
Отвечать на данный вопрос мужчина посчитал ниже своего достоинства. Оперевшись на трость, он шагнул в коридор; но я не горела желанием его отпускать, ведь в голове созрел следующий, вполне закономерный вопрос.
- Джейкоб, вы дружили с Беном?
Столь фривольное обращение застало врача врасплох: впервые за всю нашу беседу он позволил эмоциям прорваться сквозь ледяную завесу. Уголки губ его дрогнули и поползли вверх, от глаз мелкими лучиками разлетелись морщинки.
- Бог миловал, - коротко отозвался он.
Несмотря на громкий статус «дядя», нас с Энджем разделало чуть более десяти лет, и он в моем мозгу числился скорее старшим братом, чем дотошным взрослым родственником, намеревающимся поучить меня жизни. Вероятно, и я для него была младшей сестренкой, во всяком случае в первые же пять минут нашего общения он без зазрения совести припомнил собственную студенческую молодость - с красотками в коротких белых халатиках, разгульными вечеринками и рецептами на лечебную марихуану. Мы хохотали от души, пересказывая друг другу нелепые и курьезные ситуации в университете, и с каждой минутой я все больше проникалась дядиным позитивом, любовью к жизни и к людям.
Однако время приема в больнице сильно ограничивалось наличием постоянно появляющейся работы в лице безумных подростков с различными видами травм - верно в дни школьных каникул им было нечем себя занять, а оттого в медицинских картах фигурировали разбитые в импровизированных бойцовских клубах носы, воспаления от самодельных проколов и прочая первобытная чепуха. А потому наспех попрощавшись до вечера, я, успокоенная снимком целого носа и выписанным лечением (лечебная марихуана в нем отчего-то отсутствовала), поспешила по дальнейшим неотложным делам.
Например, отправить Бену гневное сообщение по поводу страховки, выпить фраппе в незнакомой итальянской кофейне, пустить скупую слезу по мерзкому полу-итальянцу, о котором мне напомнили кофейня и переброшенная через плечо камера, и три раза пересмотреть фотографии на карте памяти. Снимки шведских металлистов я перекинула на ноутбук и послушно отправила на е-мейл, указанный на визитке Шелли, получив в ответ короткое «спасибо, подходит». Однако помимо этого сета здесь, словно прекрасная принцесса в темной башне, были заточены и множество других отличных снимков. Портреты Эбби, несколько панорамных видов с самой высокой точки Саммерхолда, баскетбольный матч и два бэкстейджа со съемочной работы Аарона, которые я давно обещала ребятам отдать в готовом виде, но так и не собралась сесть за ретушь.
Ну что же... раз у меня еще есть время до вылета, и в рюкзаке валяется брошенный на всякий случай ноутбук, этим стоило воспользоваться...