Бонус. Тревога
Наш поезд давно никуда не идёт,
Это прямо под ним громыхая несётся дорога
Избавьте меня ради Бога от этого чувства
которое мы называем тревога
(с)
Мелон ворвалась в дом без звонка, уверенной походкой прошла внутрь и без предисловий обратилась к появившейся из кухни няне:
- Где он, миссис Кранц?
- Мистер де Лоран у себя, миссис Шеррс. Как всегда.
Мелон кивнула, скинула сумочку, пальто и перчатки в кресло, а потом решительно направилась вглубь дома, к лестнице, бросив через плечо еще один вопрос:
- Пьян?
- Я не должна так говорить, миссис Шеррс, - няня покачала головой, в голосе мелькнул симлендский акцент, - но почти в отключке. Как всегда.
Мелон чуть поморщилась, плотно сжала губы и сделала несколько глубоких вдохов с закрытыми глазами. Она поднялась по лестнице, остановилась перед дверью спальни Тео, семенившая следом няня застыла за ее спиной.
- Спасибо, миссис Кранц. Теперь ступайте к детям, пожалуйста, здесь я сама.
- Как скажете, мэм, - та без возражений отправилась в детскую. У Люсинды Кранц, помимо всех профессиональных качеств, было одно неоспоримое преимущество: она была абсолютно не любопытна. Мелон сделала глубокий вдох и вошла в комнату.
В нос ударил едкий запах перегара, смешанный с дорогим алкоголем, бутылки из-под которого валялись вокруг. Тео лежал в постели на чем-то мятом и грязном, когда-то бывшим постельным бельем, неестественная поза никак не мешала ему слегка похрапывать. Из початой бутылки алкоголя в руках натекла янтарная лужа, волосы сбились в колтун, запятнанная одежда явно не помнила, когда ее меняли в последний раз. Пришлось ступать очень аккуратно, она осторожно перебирала ногами в туфлях на каблуке, чтобы с грохотом не сбить штабели расставленных всюду бутылок. Добравшись, наконец, до безобразно пьяного тела, наклонилась над ним и похлопала по щеке:
- Тео! – Мелон старалась дышать мелкими вдохами, ее и так уже мутило, - Тео!
- Мгмм. Уйдите, - буркнул он, отталкивая руку, - проваливай, кто бы ты ни был.
Мутные тусклые глаза едва приоткрылись, взгляд был таким же отсутствующим, как и выражение лица. Подбородок и щеки покрывала рваная щетина, судя по самым коротким волоскам, в последний раз Тео пытался привести себя в порядок не меньше месяца назад.
Мелон помнила его самым разным, но никогда еще таким раздавленным. В свое время его уже согнула потеря Блейза, и все же не сломала, - рядом с этим все прочее должно было показаться незначительными мелочами. Так оно и было, пока не появилась она. Безумная Десмера не просто переломила его пополам, нет, она разнесла все в щепки, сверху станцевала, а после упорхнула разрушать кого-то еще.
- Тео, - смахнула Мелон с его лба немытую слипшуюся челку, - ну как же так, Тео?
Она хорошо помнила, как увидела его впервые. Нет, не увидела, а заметила, встречались они и раньше – на уроках.
День отбора в школьную команду поддержки выдался холодным, с моря дул пронизывающий ветер, и знамена с рыцарями-копейщиками, символом школы, трепетали над полупустыми трибунами. Группками собрались баскетболисты, футболисты, девушки из команды по сквошу, смешанная компания хоккеистов и хоккеисток-на-траве. Внизу капитан чирлидеров Келси Уильямсон руководила построением «Принцесс» для демонстрационного выступления. Кандидатки, тем временем, съежились на скамейках, подрагивали от волнения и холода.
Показательное выступление группы поддержки вызвало бурные овации, кандидатки задрожали еще сильнее. Келси взяла огромный красный рупор и прокричала:
- Если вы уже боитесь, что не потянете – уходите прямо сейчас!
Кандидатки издали синхронный вздох, ни одна не ушла. Мелон тоже осталась сидеть, пытаясь отогреть руки в карманах спортивной куртки. Выступление впечатляло и да, она боялась, что не потянет. Но попасть в команду и преуспеть – ее единственный шанс на стипендию, раз уж другими талантами, как старший брат, она не блещет.
- Ну? Все остаются? Тогда начинаем! – продолжила Келси, сверилась с записями на планшетке, - первый тур отбора в команду «Принцесс» Чот Розмари Холл объявляю открытым!
Всех кандидаток отправили на разминку, после которой трое были изгнаны со стадиона еще до начала отбора. Келси громко называла фамилию, девушка выходила и под музыку должна была показать небольшую импровизацию с классическими элементами чирлидинга. В тот момент Мелон и заметила Тео.
Он сидел вместе с другими баскетболистами, на лучших местах по праву самого популярного в школе спорта. Судя по чуть выцветшей форме, место в команде он занимал не первый год, но привлекло внимание Мелон другое. Очередная кандидатка выходила «на ковер» к Келси, толпа встречала ее подбадривающими криками, а когда она же, прерванная на середине выступления, покидала стадион – вслед неслись улюлюканье, смех и свист. Тео не смеялся. А когда одна из отвергнутых Келси девочек не выдержала и расплакалась, он поднялся, сказал что-то, и она сразу перестала лить слезы. Тео вдруг обернулся и посмотрел прямо на Мелон, они встретились взглядом, и от его улыбки стало почему-то теплее.
Отбор она прошла второй.
Познакомились по-настоящему они намного позже, почти в самом конце первого года в старшей школе. Келси Уильямсон заканчивала школу и, пока все ждали результаты экзаменов, устроила очередные соревнования. В этот раз Мелон стала первой, заслужив капитанский значок и нашивку на форменную куртку. Кроме приятной строки в резюме для поступления, пост капитана команды, вдобавок, открыл еще и двери на все самые крутые вечеринки.
Музыка глухо билась в стены, снаружи у бассейна было почти тихо. Для бикини и купания было еще слишком холодно, поэтому Мелон просто расположилась в шезлонге, чтобы немного отдохнуть и подышать свежим воздухом. Большинство одноклассников в Чот Розмари были гораздо богаче ее семьи, но зависти у нее это совсем не вызывало, а вот интерес – да. Она так увлеклась мыслями, что не услышала его шагов.
- Я тебя помню, - Тео протянул ей коктейль и опустился на соседний шезлонг.
- Довольно логично, учитывая семь общих предметов, - Мелон хмыкнула, но напиток взяла. Он издал смешок, от которого внутри у нее что-то радостно подпрыгнуло.
- Что, целых семь?
- Ага.
- У меня всегда было плохо с цифрами, - он притворно вздохнул, - этот талант достался моему брату.
- Раз мой партнер на химии Блейз, очевидно, этот дар тоже тебя обошел стороной?
- Жизнь вообще несправедлива, - Тео пожал плечами, не показав ни обиды, ни расстройства.
Мелон впервые посмотрела на него с интересом, потому как ее саму такая колкость задела бы не на шутку. А он только улыбнулся, поймав ее взгляд:
- Блейз много рассказывал о тебе, мне стало любопытно.
- Защищаешь младшего брата?
- Всегда, - он кивнул, - а прямо сейчас очень надеюсь, что не придется.
- Он классный, но свою часть заданий я в состоянии сделать сама, - Мелон усмехнулась, отставила наполовину полный бокал в сторону и поднялась, - пойдешь танцевать?
Ей нравились его искренность, легкость, улыбка и цветные волосы. Утром она проснулась в одной из гостевых комнат, Тео спал рядом.
- Не думала, что ты будешь здесь, - Мелон протянула руку и, откинув волосы, провела кончиками пальцев по его щеке.
- Я не боюсь утренних разговоров, - он открыл только один глаз, - и ты не похожа на истеричку.
- И часто они тебе попадаются, – она перекатилась на живот, ближе к нему, - истерички?
- Случается, - улыбку было даже слышно, а потом он приподнялся на локте и поцеловал ее. И, ох, Мелон очень ждала именно этого.
Встречаться они начали только следующей осенью и, в общем-то, не всерьез: поддержали чью-то шутку про стереотипные парочки капитанов школьных спортивных команд. Шутка затянулась, и Мелон вдруг обнаружила себя в одном такси с Тео и Блейзом, которое медленно везло их по студгородку ГСУ. Она держала Тео за руку и, почему-то, это придавало ей уверенности перед неизвестностью.
В их свободные отношения никто не верил, и если Блейз делал это молча, то все остальные, считали своим долгом сообщить, что долго они так не протянут. Она только плечами пожимала, потому что, во-первых их это не касалось, во-вторых их это не касалось. Ей было хорошо с Тео и совершенно не имело значения, чем и когда это закончится. Только ничего так и не кончилось.
- Почему ты выбрал меня? – спросила Мелон в ту ночь, когда Тео надел ей на палец кольцо с сияющим камушком. Их последняя ночь в ГСУ.
- Потому что ты это ты, - сказал он, обняв ее крепче, - такое редко встречается. Большинство людей всегда хотят казаться кем-то другим и, на самом деле, у них отлично получается. Без эмпатии я бы, пожалуй, не разобрался. Видеть и слышать одно, а чувствовать в человеке совсем другое… С тобой такого не случалось.
Он помолчал немного, а потом добавил:
- И еще Блейз.
- Блейз?
- Да. Для тебя он всегда был интересным и самостоятельным, отдельной личностью, а не просто нудной добавкой к Тео де Лорану. Вслух такого не говорили, но и не нужно было.
Мелон думала про этот момент всякий раз, как испытывала сомнение, стоит ли им вообще жениться. И каждый раз отвечала себе «да»: невозможно отказать, когда кто-то любит тебя за то, что ты просто была собой. Она бы и сейчас, спустя много лет, ничего бы не поменяла. Она сказала бы «да» и на выпускной вечеринке в ГСУ, и потом, через три года, под свадебной аркой. Потому что тоже любила Тео, и, наверное, будет любить до конца своих дней.
Мелон еще никогда так не радовалась, как в тот день, когда тест показал две полоски. Они планировали еще немного подождать: на работе был просто кошмар, Тео вот-вот отправлялся в тур… Но она все равно смотрела на тест как зачарованная, и знала – ничто и никто не заставит ее отказаться от этого ребенка. Но ей не пришлось, и следующие несколько месяцев Мелон словно чувствовала крылья за спиной. Остро не хватало Тео, он постоянно звонил, писал, старался быть рядом, насколько это было возможно. Блейз смотрел на ее растущий живот, хмурился и бурчал что-то тоном «мой брат дебил», а Мелон понимала: неправильно оборвать карьеру Тео в тот момент, когда она резко пошла в гору. В свое время он беспрекословно позволил ей уехать учиться в Бостон, без этого должность в прокуратуре стала бы недосягаемой, а теперь была ее очередь. Тогда она еще верила, что все станет на свои места, просто нужно немного времени.
А потом позвонили из госпиталя. Мелон как раз отправила заявление на декретный отпуск, в который планировала уйти через несколько месяцев. Конверт на экране мигнул и закрыл электронный клапан, а она вдруг застыла в кресле, впервые ощутив, как малыш шевельнулся. Ее будто окунули в ванну с умилением и нежностью, другого сравнения Мелон не смогла подобрать, и стала думать, как расскажет обо всем Тео. Как раз взяла в руку телефон, когда раздался звонок и, на этот раз, ее скинули со скалы в Северные Воды. Через двадцать минут она была уже в госпитале, разговаривала с доктором Ригсли и понимала, что ничего больше не будет прежним. Недели, которые должны были быть наполнены радостью, любовью и волнительным ожиданием первенца превратились в худшие дни ее жизни. Вернее, так она думала.
Оказалось, что хуже ожидания неизбежного, может быть только ожидание и неизвестность.
Волноваться Мелон начала к вечеру дня после похорон, до этого просто хотела дать Тео время побыть одному. И себе тоже. Он не пришел ни вечером, ни утром, ни через день. Урсула слегла с мигренью, кожа ее посерела от горя, мистер фон Вальде поставил на уши весь город, но тщетно. Мелон уговаривала себя не волноваться, чтобы не навредить малышу, получалось плохо, на седьмую ночь она проснулась от резкой боли в животе, а к полудню родился Джорджи. Она помнила, как звала Тео, пока рожала, и как разрыдалась, когда сына впервые дали ей подержать. Прижала к себе крошечный сверток и плакала, выталкивала из себя все подавленное горе, волнение, боль и ужас. Мелон понятия не имела, что теперь делать. Казалось, она не в палате родильного отделения, а на тлеющем пепелище своей жизни. Она понятия не имела как теперь жить, с чего начать, но знала одно – сама она не справится, ей нужна была помощь.
- Если он жив, то вернется, - говорила она и гладила Джорджи по голове, - твой папа обязательно вернется.
- Или он просто струсил и использовал первый подходящий повод, чтобы сбежать, - Лим появилась в дверном проеме, держа на руках мирно сопящего Этамина. – А ты просто думаешь о нем лучше, чем он того заслуживает.
- В тебя что, вселился дедушка Александр? – Мелон уложила Джорджи в кроватку и подоткнула пеленки.
- А в тебя наивная пятнадцатилетка? – парировала Лим, положив Этамина во вторую кроватку. – Мэл, уже почти три месяца прошло, от него никаких вестей. Ты должна понимать, что вариантов не так много, благополучных – еще меньше.
Мелон помотала головой. Нет, она будет верить в лучшее, пока не получит доказательств обратного. Тео ее не бросал, она была уверена. И он жив, в этом она тоже уверена. Почти.
- Рано или поздно тебе придется это признать, - вздохнула Лим, а Мэл подумала, что для своих двадцати четырех она слишком циничная. В конце концов, они обе оказались правы.
- Нашла, жив, - произнес всего два слова голос Терри в трубке, следом пошли гудки. Мелон прижала телефон к груди и медленно осела на пол, радость растеклась по телу и вырвалась наружу приглушенным всхлипами. Шесть месяцев кошмара закончились, теперь она снова может дышать. Слишком худой, с выцветшими волосами, незнакомыми татуировками – таким Мелон увидела его через три дня, но самое главное живым.
- Я знала, что ты жив, знала.
Она прикоснулась к его губам своими, закрыла глаза, чувствуя знакомый вкус, запах.
- Твои волосы…
- Отрезала. Неудобно, - и давно уже об этом забыла. Ей хотелось больше никогда не отпускать его, всегда быть вот так, кожей к коже, вместе. - Я скучала, я так скучала, Тео!
- Прости меня, пожалуйста, Мэл, прости меня, - бормотал он куда-то ей в волосы, а она никак не могла понять за что. Да, на самом деле, и не важно, с этим можно разобраться потом.
- Пойдем, - успокоившись, она потянула его к лестнице, - ты, наверное, хочешь его увидеть, да?
- Да, - сказал Тео, а через несколько минут испугался даже войти в детскую. Мелон не нужно было обладать эмпатией, чтобы это почувствовать. Но ничего, не страшно, просто ему нужно время, главное он жив, остальное переживут. Так она думала. И совсем не была готова остаться одна, когда Тео, наконец-то, так близко.
Мелон никогда не верила ни в Богов, ни в Святых Беллу и Мортимера, никогда ничего не просила у мироздания, не молилась перед едой и не обвиняла судьбу и высшие силы в своих неудачах. Впервые за всю жизнь захотелось начать. Все равно, больше ничего не работало, вдруг поможет? В ней все трепетало от радости, пока она наблюдала за Тео с детьми. Этот его страх они сумели преодолеть, и теперь он с каждым днем все больше времени проводил с мальчиками, учился новым обязанностям отца и очень старался. И Мелон тоже старалась, изо всех сил старалась не давить, быть терпеливой, говорила себе, что должна проявить понимание, он же не виноват… Она и правда не винила его в срыве, потому что любой на месте Тео не выдержал. Как не винила его ни в чем, совершенном в забытье – для нее это был другой человек, а потому и неважно чем он там занимался. Убивало ее то, что мысленно Тео по-прежнему был где-то там, пытался изменить прошлое, как будто бы и вовсе к ней не возвращался. А может быть, лучше бы и правда не возвращался? Теперь Мелон уже и не знала.
Восемнадцать месяцев назад она держала за руку Блейза в больничной палате, а еще через полчаса его не стало. Через четыре дня Тео исчез и она, кажется, тоже умерла. Еще через трое суток она родила сына и приняла факт, что ей придется жить ради него. И ради Этамина тоже.
Двенадцать месяцев назад, прошлой весной, она вновь сжала в объятиях Тео, и сердце ее снова начало биться. Она наконец-то, выдохнула и снова почувствовала себя живой, а все это время показались просто страшным сном.
Шесть месяцев назад она вдруг поняла: страшный сон никогда и не заканчивался. Она просто так привыкла к нему, что смирилась и забыла как это – существовать без кошмара. Неделю за неделей она крутилась между двух младенцев, выживая на одной лишь надежде на возвращение Тео. А потом он вернулся, и Мелон затопило такое счастье, что все другое растворилось в нем. Она была готова на что угодно, лишь бы больше никогда не оставаться одной, не чувствовать этого леденящего ужаса неизвестности. Она не притворялась понимающей, нежной или ласковой, она была такой, какой хотела быть… И, видимо, Тео она была больше просто не нужна – ни такая, ни какая-либо еще. Он ее просто не хотел. И постель тут была только самой вершиной.
Четыре дня назад она вдруг открыла глаза и поняла это все с отчаянной четкостью, от которой защемило в сердце.
Два дня назад она выгнала Тео, он уехал. А дом стал пустым и стылым, как никогда. Даже после смерти Блейза, и все недели до нее, тишина не была такой мертвой.
Один час и сорок четыре минуты назад Мелон вошла в здание суда и была твердо намерена выиграть дело, над которым они всем отделом трудились так много недель. Она была предельно собранной, сосредоточенной и думала только о работе – в зале суда Тео места никогда не было.
Теперь она спускалась по лестнице, едва передвигая ноги и ощущая, как портфель с бумагами превращается в булыжник с каждым шагом. Адвокат подсудимого разбил их команду со столь оглушительным треском, что его, наверное, слышно даже в восьмой параллели. А, может быть, и в четвертой тоже.
Через три минуты Мелон пересечет половину Ратушной площади, сядет на лавку у фонтана, закроет руками лицо и заплачет, не в силах больше держать в себе горе, боль и отчаяние.
А через четверть часа…
- Вы в порядке?
Она даже не поняла, что это к ней обращаются. Только после повторного вопроса, отняла от лица ладони, подняла голову, всхлипнула и тупо переспросила снова:
- Что?
- Вопрос снят. Вы не в порядке, - констатировал Квентин Т. Шеррс, последний человек во вселенной, которого она хотела бы сейчас видеть. Мелон тупо моргнула, потом еще раз, а потом опять зарыдала, так и не сумев сказать хоть слово.
- Хотелось бы думать, что это моя очередная победа расстроила вас так сильно, - он сел рядом на лавку, - но, с моей стороны, это будет слегка самонадеянно.
- У-у-уходите, - с трудом выдавила она и повернулась к нему спиной, хотя сидеть так было неудобно.
- Раньше вы не плакали, - заметил он, - никогда. Только злились, а это даже приятно.
- Я и с-сейчас, злюсь, - Мелон снова всхлипнула, - и-и видеть вас н-не х-хочу. Уходите.
- Это очень хорошая скамейка, - ответил он, - и вид здесь отличный, мне нравится. Это свободный город, если что-то не так – уходите сами.
- Какой же вы надоедливый! – она резко обернулась, от гнева в груди закипело, - неужели не видно, что я хочу побыть одна?! Оставьте. Меня. В. Покое.
- А иначе что? – бледные губы Квентина Т.Шеррса расплылись в широкой издевательской ухмылке, - засудите меня? Боюсь, в этом случае, у меня для вас плохие новости…
- О, Боги! – Мелон ощутила, как голова начинает распухать от его болтовни, потерла переносицу большим пальцем и встала, - прекрасно. Можете подавиться замечательным видом и отличной скамейкой, я ухожу. Вы снова победили, ликуйте.
Она схватила портфель с бумагами, вскочила, покачнулась на каблуках и зашагала прочь. Внутри все клокотало, горело от гневной вспышки, Мелон хотелось успокоиться, но сегодня баланс чувств никак не желал приходить в норму. Она услышала за спиной быстрые шаги, было не нужно оборачиваться, чтобы понять кто это.
- Что еще? – воскликнула она и все-таки развернулась, - вам недостаточно было победы в суде? Хотите довести меня до нервного срыва? Унизить? Получить поздравления? Что, демоны забери, вам от меня нужно?!
- Я всего лишь хотел, чтобы вы не плакали, - улыбка Квентина Т. Шеррса на этот раз, почему-то, выглядела совсем не издевательской, - слезы вам не к лицу, обвинитель Хавест.
Злость испарилась без следа, Мелон застыла, пораженная участием от совершенно незнакомого человека, и не просто случайного прохожего, а вечного соперника в зале суда. Она тупо простояла, наверное, с полминуты, уронила на пол портфель, рассыпала все безумно важные документы, и вдруг снова заплакала.
Мелон очнулась за столиком в кафе и совершенно не помнила, как здесь оказалась. Ноги ныли от каблуков, она чувствовала засыхающие на щеках потеки от смеси туши со слезами, и даже не хотела представлять себя со стороны.
- Я ужасно выгляжу, да? – спросила она у Квентина Т. Шеррса, который вернулся к столику с кофе для себя и ламинированной карточкой меню для нее. – И, что еще хуже, ужасно себя веду.
- Вовсе нет, - хмыкнул он, присаживаясь напротив и подталкивая к ней меню, - вы ведете себя, как и любой другой человек, которому нужна пауза.
Она заказала травяной чай с ромашкой и мятой, мельком подумав, что кофе не очень удачный выбор, когда так трясутся руки, а слезы то и дело вновь подкатывают к глазам.
- Мама всегда говорила, что ромашка успокаивает, - сказала Мелон просто, чтобы что-то сказать.
- Верно, - он кивнул и сделал глоток кофе, - на какое-то время.
- У вас есть другие идеи?
- Я слышал, в таких случаях помогает отпуск. И психотерапевт.
- Вы правы, - она вздохнула. – Но с двумя маленькими детьми, спокойный отпуск маловероятен еще примерно лет пять.
- Почему же? – сначала ей показалось, что он издевается. Впрочем, ей так всегда казалось, а из всех людей во вселенной сейчас именно Квентин Т. Шеррс сидел напротив и с интересом слушал.
- Работу я могу бросить, а их – нет, - вздохнула Мелон, - и, в то же время, если я скажу, что вовсе от них не устала, то солгу. Я люблю своих детей, больше всего на свете люблю их, но иногда такое ощущение, будто бы схожу с ума. Им нужно мое внимание, каждый день похож на замкнутый цикл из еды, пеленок, уборки, а вечером я просто лежу в кровати и пытаюсь вспомнить какой завтра день недели. Понимаю, так не будет всегда, и у меня есть близкие, они стараются всегда мне помочь, не всем так везет, но все равно я чувствую себя очень несчастной. И виноватой, потому что это будто бы кощунство –жаловаться, когда у тебя есть все. Или почти все. И даже не знаю, зачем говорю вам все это.
Поток слов вылился из ее рта рекой, она и подумать не успела. Теперь Мелон было стыдно за то, что вывалила все на незнакомого человека, ей пришлось заставить себя поднять на него глаза. Квентин Т. Шеррс поймал ее взгляд и улыбнулся, мягко и непринужденно, словно каждый день выпивает по стакану кофе с рыдающими оппонентками. Она никогда раньше не обращала внимания на его внешность, вряд ли даже смогла бы дать какое-то внятное описание, если бы кто-то спросил. В тот момент, Мелон вдруг заметила что он… Нет, не красивый. Красивым был Тео, и Квентину Т. Шеррсу было до него далеко. Привлекательный. Он завоевал ее расположение всего лишь парой фраз, к нему будто тянуло магнитом, потому что ничем иным Мелон не могла оправдать свою следующую фразу:
- И мой муж меня не хочет. А это совсем, вот совсем, не помогает мне чувствовать себя лучше, - она снова заплакала, закрыв ладонями лицо.
- Знаете, что бывает, когда дамба не может сдержать поток воды в реке?
- Что? – слез на этот раз уже почти не осталось, только очередная порция стыда.
- Ну, представьте, что река вышла из берегов и шлюзы не справляются. Что случится? – его голос ничего не выражал, Мелон не видела, но чувствовала, как он на нее смотрит.
- Д-дамбу прорвет и внизу все затопит, - она дала единственный логичный ответ.
- Вы – эта дамба, и, как у любой другой, у вас есть свой предел, - в его тоне не было осуждения, жалости или холода. Поэтому Мелон посмотрела на него и обнаружила, что он уже поднялся и достал бумажник. Квентин Т. Шеррс выложил на стол небольшую купюру для чаевых и продолжил, - там, внизу, в долине – ваши семья и дети, работа. Все, что вам дорого. Представили?
- Да, - она и дышать перестала, пока его слушала.
- Вы еще держитесь, и это достойно восхищения, но каждая капля может стать последней. И тогда все, что вы любите и чем дорожите, погибнет. Возьмите отпуск, наймите няню и разрешите себе хотя бы немного подумать только о себе самой. Наденьте кислородную маску сначала на себя, а уже потом позаботитесь об остальных.
Она молчала. Просто молча смотрела на него и не понимала, почему ему вообще есть до нее дело. Мелон не могла возразить, но и согласиться еще была не готова. И она просто продолжала смотреть.
- Теперь мне пора. До встречи, обвинитель Хавест, - он коснулся полей несуществующей шляпы, развернулся и пошел прочь.
- Защитник Шеррс, - крикнула она, и он обернулся, - я подам апелляцию!
Он кивнул и показал ей большой палец вверх. Мелон смотрела ему вслед, пока он не скрылся за углом здания, ее губы тронула легкая улыбка.
Она сопротивлялась еще немного, два, может быть, три дня. А потом взяла телефон и набрала номер Лим.
- Побудешь с мальчиками неделю? Может, дней десять? Родители, Урсула и мистер фон Вальде тебе помогут.
- Когда?
- Завтра. Мне нужен отпуск.
- Сейчас каникулы, - Мелон буквально видела, как Лим пожимает плечами, - почему бы и нет. Утром буду.
Оказалось, решить вопрос с детьми намного проще, чем ей казалось. Обе бабушки и оба дедушки так же с энтузиазмом отозвались на просьбу, поэтому Мелон могла не переживать, что на плечи Лим свалилось слишком много. Няне, которая занималась мальчиками, пока Мелон была на работе, она решила тоже дать отпуск. Недостатка в заботливых руках не было.
Мелон провела одиннадцать прекрасных дней в Такемицу. После горячих источников, массажа особых точек, диеты с морепродуктами и зеленым чаем, она чувствовала себя намного лучше. Такемицу был выбран не случайно, это было почти единственное место в мире, которое не навевало Мелон никаких воспоминаний и ассоциаций с Тео или Блейзом. Впервые за последние несколько лет она, наконец-то, была предоставлена лишь самой себе и своим мыслям. И это очищало лучше любой диеты или источника. Ей нравилось гулять под кронами красных кленов, слушать мягкий стук бамбуковых палочек в фонтане, наблюдать за чайной церемонией. Все здесь было размеренным, спокойным, дышало умиротворением и просветленностью. И как раз этого ей так не хватало: покой, тишина и время для себя.
