[Kimiko]

Часть четвертая.
Одна и противоположность.

- Добрый день, меня зовут Жан, я поклонник всех ваших работ! - расплылся в улыбке мужчина лет двадчати пяти, стоящий на пороге.
В это воскресенье приехал тот самый человек, о котором говорил отец. Они с бабушкой уехали незадолго до визита гостя, впервые оставив Фарлин одну. Девушка издалека почувствовала высокомерие, беспокойство, чванливость и плебейство. Все это сыграло важную роль для сложившегося первого впечатления о Жане. Сейчас он выглядел радушным и приветливым, но внешность обманывала, словно плохой актер неизвестного театра.
- Проходите и гостиную, - мягко пригласила Фарлин гостя. Она много раз видела, как это делают соседи или люди в фильмах, но ни разу не делала этого сама. Или делала..? Но просто это было давно и уже забыто..? В любом случае характер вежливого человека давал о себе знать.

- Благодарю, - расплылся в еще более широкой улыбке Жан, заходя в гостиную. - Скажите, а где ваша мастерская?
- Наверху.
- А можно взглянуть?
- Нет.
Разговор с самого начала был натянутым и небрежным, словно от обоих собеседников веяло холодом непонимания.
- А вы не очень сговорчивы, Фарлин, - спокойно ответил на довольно грубый ответ мужчина, - Хотя я уверен, что за этой маской скрывается очень чувственная и ранимая личность.
Девушка вопросительно взглянула на Жана, а тот лишь тихо рассмеялся.
- Видите ли, но только такой человек смог бы нарисовать такие невероятные картины. Взять бы "Город", "Велор" или же "Образ" - все они, на мой взгляд, шедевральны! Поэтому я и захотел увидеть вас.

- О, - смутилась девушка и немного покраснела, - Я очень рада, что вам нравятся мои работы. Однако я хотела... - начала было она, но в коридоре зазвонил телефон, - Извините.
Фарлин испугалась. По-настоящему испугалась. Телефон звонил как-то не так... Не мягкой и мелодичной трелью, как всегда, а непривычно резко и громко, словно новый вид тревожной сирены. Девушка подняла трубку и услышала тихий мужской голос:
- Мисс Фарлин Соуэлл?
- Да.
- Стивен и Элл Слоуэллы - ваши родственники?
- Да... - тихо ответила Фарлин, сползая в кресло.
- К сожалению, я вынужден вам сообщить, что ваши родственники попали в автокатастрофу.
- Ч..Что..? - прошептала девушка, боясь сделать какое-либо лишнее движение.
- На встречную полосу выехало такси, и столкнулась с автомобилем ваших родных.
- Они... В п..пор.. - заикалась Фарлин.

- К сожалению, сердце вашей бабушки не выдержало еще на месте катастрофы. Над вашим отцом сейчас работают лучшие медики, думаю, с ним все будет хорошо. Прошу вас приехать в клинику, для подписания кое-каких документов. Эй, девушка! Вам плохо? Черт! Так и знал, что нельзя говорить такие вещи по телефону! Алло! Алло!
- Все хорошо... - произнесла Фарлин, сползая на пол и ломая трубку телефона в руках.
Не может быть... Нет. Так не бывает! Сон, фильм, иллюзия, дурман Нил - да что угодно! Отец, бабушка... Мозг отказывался воспринимать что-либо, понимая лишь то, что хуже не будет. Девушка не плакала. Пока что. Она на ватных ногах вошла в гостиную и четко сказала:
- Валите.
- Что, простите?
- Я сказала, проваливайте.
- Эм... Видимо что-то случилось? Ничего серьезного?
- Вон! - не своим голосом закричала девушка.
Жан исчез через мгновение. Фарлин нашла в себе сил лишь только лечь на пол и зарыдать. Зарыдать, как когда-то давно, чего она уже не помнит.

*Неделю спустя*
Вопреки прогнозу врача, отец тоже умер. Фарлин не была на похоронах, не отвечала на звонки и на крики под окнами. Она словно исчезла с лица земли, закрывшись в душном и пыльном доме. Девушка все еще не верила в реальность, думала, что на одного человека не может накинуться столько несчастий. Ее мир рухнул в одно мгновение - шесть лет назад. Сейчас само существование стало невозможным, да и не нужным. Зачем? Зачем теперь жить? Ведь уже нет никого и ничего стоящего. Ведь смысл потерян, такое никчемное и непонятное существо, как Фарлин, не сможет выжить. Она заперлась у себя в комнате, отгородившись непробиваемой стеной от всего света. Ее чувства не поддавались сравнению и осуждению. Девушка мечтала вернуть все вспять или хотя бы умереть. Теперь шум собственных эмоций заглушал все, создавая вечные помехи в голове Фарлин. Она в отчаянии просила помощи у Нил. Да, у той, кто так ненавидела ее, у той, кто желал ей далеко не счастья. Однажды, ослабленная Фарлин отдернула портьеры, закрывающие зеркало, и увидела свое реальное отражение: мешки под глазами, исхудавшее лицо, красные глаза, полные боли, тонкие пальцы, превратившиеся в кожу и кости... Девушка снова заплакала.
- Зачем?! Зачем ты мне это показываешь!? Перестань... Умоляю...
- Тряпка. - послышалось в ответ. Отражение ничуть не изменилось, оставаясь все такой же прекрасной молодой девушкой. - Ничтожная тряпка с отсутствием инстинкта самосохранения.

- Не надо...
- Не надо!? Дура. Ты слаба, как никто. Ты даже оглохла и не слышишь ничерта.
И, правда, кто-то настойчиво стучал в дверь. Фарлин осторожно выглянула в окно и увидела Жана. Шум в голове усилился, мешая разобрать что-либо внятное. На лице мужчины виднелось беспокойство и страх. По каким-то причинам девушка спустилась вниз и решилась открыть дверь. Нил впервые грустно улыбнулась и тихо пробормотала: "Ох, не делала бы ты этого, подруга..."
По зеркалу прошла непонятная рябь, и отражение сменилось обычным за секунду до того, как Фарлин и Жан вошли в комнату.