[pike]

Часть третья.



***

Рано или поздно он должен был догадаться. Никакая любовь не могла
остановить его. Разгадка пришла, когда Норман сидел в гостиной, тупо
уставившись в разбегавшиеся на газетных страницах буквы.
Взглянем в лицо фактам. В прошлую среду он поцеловал ее и,
нахмурившись, сказал: "У тебя кислый привкус, Ади". Она поджала губы,
отстранилась от него. Тогда он воспринял ее реакцию как естественное
проявление чувств: замечание оскорбило ее. Теперь же он пытался вспомнить
до мельчайших подробностей ее последующее поведение.
Потому что в четверг утром он уже не мог чувствовать ее вкуса.
Норман виновато покосился в сторону кухни, где Аделина занималась
уборкой. Кроме ее приглушенных шагов, в доме не раздавалось ни звука.
"Взгляни в лицо фактам", - настаивал кто-то невидимый в его мозгу.
Откинувшись в кресле, он вновь принялся перебирать воспоминания.
Следующей была суббота, когда появился зловонный сырой запах. Естественно,
Аделину обидело бы его предположение о том, что она является его
источником. Он промолчал, осмотрел кухню, спросил, вынесла ли она мусор. И
она немедленно отнесла этот вопрос на свой счет.
Проснувшись ночью, он не почувствовал ее запаха.
Норман прикрыл глаза. Действительно, что-то не в порядке с его
головой, если в ней рождаются подобные мысли. Он любит Аделину, она нужна
ему. Почему ему так хочется верить, что именно она каким-то образом
связана со случившимся?
Потом был ресторан, - неумолимо вплывали в мозг воспоминания, - где
во время танца ее кожа вдруг стала холодной. Он чувствовал, как его пальцы
погружаются в рыхлую массу. А сегодня утром...
Норман с раздражением отшвырнул газету. "Сейчас же перестань!"
Сдерживая дрожь, он сжал голову руками. "Это во мне, это я сам, я! Не
позволяй своим ощущениям уничтожить самое прекрасное существо в своей
жизни!" Он не позволит...



Его тело словно окаменело, губы разжались, глаза широко раскрылись,
пустые от ужаса. Медленно, вслушиваясь в движение каждого мускула, он
повернул голову к кухне. Аделина продолжала уборку.
Однако теперь слышались не только ее шаги.
Едва сознавая, что происходит, Норман поднялся. Тихо прокрался по
мягкому ковру и замер у дверей кухни с выражением отвращения на лице,
прислушиваясь к шуму, производимому женой.
Все стихло. Собравшись с силами, Норман толкнул дверь. Аделина стояла
возле раскрытого холодильника. При виде мужа на ее лице появилась улыбка.
- Я как раз собиралась принести тебе... - она замолкла и неуверенно
посмотрела на него. - Норман?
В горле у него пересохло. Замерев в дверях, он стоял и смотрел на нее.
- Норман, что происходит?
Тело его сотрясала крупная дрожь.
Отставив блюдо с шоколадным пудингом, Аделина поспешила к нему. Не в
состоянии скрыть своего отвращения, он с криком отшатнулся, лицо исказила
гримаса ужаса.



- Норман, в чем дело?
- Н-не знаю, - жалобно простонал он.
Аделина снова шагнула к нему, и снова ее остановил вскрик Нормана. Ее
лицо напряглось, потяжелело, словно от внезапной догадки.
- Что еще? - спросила она. - Я хочу знать. Норман бессильно помотал
головой.
- Я хочу знать, Норман!









- Нет, - его голос прервался хриплым дыханием. Аделина поджала
прыгающие от волнения губы:
- С меня довольно, ты слышишь, Норман?
Вжавшись в стену, он пропустил ее, повернув голову, наблюдал, как она
поднимается по лестнице. Выражение ужаса не сходило с его лица, пока он
прислушивался к шуму, который, шагая, издавала Аделина. Закрыв уши
ладонями, он стоял, сотрясаемый непроизвольной дрожью.
"Это во мне, это я! - твердил он себе, пока слова не началитерять
свое значение. - Это я, все это внутри меня!"
Наверху с треском захлопнулась дверь спальни. Норман опустил руки и,
пошатываясь, двинулся к лестнице. Она должна знать, что он любит ее; он
искренне хочет поверить, что все это происходит только в его воображении.
Она должна понять.
Открыв дверь в спальню, он ощупью пробрался в темноте и присел на
кровать. Послышался шорох, и он почувствовал, что Аделина смотрит на него.
- Извини, - проговорил он, - наверное, я действительно.., болен.
- Нет, - ее голос был безжизненным. Норман напряженно всмотрелся в
темноту.
- Что?
- Этих проблем не возникает с другими людьми, с нашими знакомыми, с
продавцами из супермаркета... - ответила Аделина. - Они мало видят меня. С
тобой все по-другому. Мы слишком много времени проводим вместе. Мне тяжело
прятаться от тебя час за часом, каждый день, целый год. Моей силы не
хватает, чтобы контролировать твой мозг; я потеряла власть над тобой. Все,
что мне остается, - одно за другим отключать твои чувства.
- Ты хочешь сказать...
- Да, твои чувства не обманывают тебя. Этот привкус, запах, осязание
и то, что ты услышал сегодня, существуют на самом деле.
Он сидел неподвижно, глядя на темные очертания ее тела.
- Мне следовало сразу отключить все твои чувства, - сказала она. -
Тогда все было бы легче. Теперь слишком поздно.
- О чем ты говоришь? - Норман с трудом различил звук собственного
голоса.
- Это несправедливо! - Аделина заплакала. - Я была тебе хорошей
женой. Почему я должна возвращаться обратно? Я не хочу обратно, слышишь!
Почему мне нельзя найти кого-нибудь еще и попытаться снова?
Трясущимися пальцами Норман нащупал кнопку ночника возле изголовья.
Привстал и вдавил ее.



- Не смей зажигать свет! - приказал голос. Тусклая лампа осветила
спальню. Неприятный треск и похрустывание за спиной заставили Нормана
резко обернуться. Крик застыл у него в горле: с кровати поднималась
полуистлевшая, бесформенная масса. Лохмотья кожи, пыль сыпались из
прогнившего остова.



- Хорошо же! - слова взрывались в его мозгу, создавая иллюзию звука.
- Теперь ты видишь меня!




Все чувства разом вернулись, воздух был пропитан запахом разложения.
Норман отпрянул; потеряв равновесие, упал. Мертвая, просевшая фигура
поднялась с постели и шагнула к нему. Норман не помнил, как выбежал из
спальни, миновал темную прихожую, преследуемый умоляющим голосом, без
конца повторявшим:



- Пожалуйста! Я не хочу возвращаться обратно! Никто из нас не хочет
возвращаться обратно! Позволь остаться, я хочу быть с тобой.., милый!






_______________________________________ Конец.