Серия 6. Родственные связи: Нуна Озирис: Все точки над "i" (окончание)
В ноябре у нас погода обычно капризна и переменчива. Вот вроде бы только что шел крупный, хлопьями, снег, тихо и медленно опускался, кружась, на землю, в падении застилая небо плотной бело-серой завесой, закрывая все, что можно было разглядеть раньше, вплоть до самого горизонта, и тот тоже спрятался за пеленой сероватых хлопьев. А тут смотришь – уже и не снег бесшумно летит, а дождь громко стучит по подоконнику (нудный, грустный и никем не любимый осенний дождь), и сразу настроение другое, не созерцательное, а утомленно-унылое, и даже подавленное. Не знаю, как в вашем городе, читатели, а у нас ноябрь другим не бывает. То дождь, то ветер, то снег, то туман, то ясный денек – и не заметишь, как всего за час полностью сменится настроение у природы. Поэтому, коль вдруг вам случится приехать в наш город на ноябрьские праздники, не забудьте взять с собой зонтик и непромокаемые ботинки – и останетесь довольны.
Вот, теперь вы знаете, что у нас творится осенью, и не удивитесь, когда мы вам скажем, что за те полчаса, что наши герои проболтали, погода сильно изменилась. Дождь чертил на стекле полоски, когда "Вик" начал рассказ. Когда он договорил, никакого дождя уже не было, а от тех полосок остались только маленькие капли. Радостно ворвавшись в комнату сквозь двойные рамы, солнце с любопытством следило за тем, как его человеческий тезка бегает из угла в угол в поисках чистой футболки и двух одинаковых носков
"Вик начинает меня утомлять своими просьбами, - думал Санни в этот момент, - нет, конечно, общаться с ним забавно, но я так скоро и сам бандитом стану. Да меня ребята в конторе засмеют! Самому мне здесь не справиться, а кто поможет? Кто у нас этими делами занимается? Оргпреступники занимаются; хорошо, а кто у нас там знакомый? (Под словом "оргпреступники" Санни подразумевал отдел полиции по борьбе с организованной преступностью, конечно, - прим. редакции). Обязательно нужен проверенный человечек, вопрос-то деликатный, кого попало и не попросишь помочь. Думай, Санни, думай! (В прачечную надо наведаться, грязью зарос по уши, стыдоба!) Так, неужели у нас никого в этом отделе нет, при наших-то обширных связях?" Из-под кровати был извлечен огромный мешок, и юноша пошел в обход по комнате, сбрасывая в разинутую пасть мешку все грязное бельё, что попадалось ему на глаза. "Как минимум, одно полезное дело я этим утром сделаю точно… эх, ещё бы и другую задачку решить". Чистая футболка, носки и теплый свитер нашлись на удивление быстро, а вот ответ на вопрос: к кому пойти? – найтись никак не желал, и это его немного злило. Завязывая шнурки своих "сникерсов", он с глубоким вздохом сказал себе "Пора завязывать", даже не улыбнулся своей незамысловатой шутке, натянул шапочку, подхватил мешок и вышел.
Все время, пока он шел по улице, сдавал белье в прачечную, расписывался чужим именем на квитанции – все время, пока он совершал эти привычные действия, Санни ни на минуту не переставал раздумывать над решением основной задачи. "Как же, хольс дер тойфель, как мне подобраться к оргпреступникам? Лезть в чужую контору и требовать доступа к их тайнам нельзя, тем более, я сейчас не на службе. Можно спросить того, кто в курсе дела, ну, а толку? Даже если я пообщаюсь с кем-нибудь из оперативников, он мне определенно ничего не скажет. В этом мире информация - наш хлеб, так кто же со мной этим "хлебом" поделится? Хорошо, допустим, найдется такой щедрый дурак, что я дам ему взамен? Нда… Если найду информатора, подумаю, что ему предложить. Если найду! Но я должен найти…" – и он твердо решил, что не вернется в отель, пока не вспомнит кого-нибудь, кто сможет ему помочь раз и навсегда решить проблему беспокойного соседа. Надоел уже.
Ближе к обеду осеннее солнце светит особенно щедро, но тепла от него все равно никакого. Санни уже три раза обошел квартал по периметру, замерз, как цуцик, но так ничего и не придумал.
Он нарезал круги вокруг "Комнаэмбула", прикидывая, кто из его знакомых может быть связан с оргпреступниками, перебрал всех, включая ночного сторожа… Вот как раз в тот момент, когда Санни с отчаяния взялся рассматривать кандидатуру сторожа, который, чем черт не шутит, мог знать своего коллегу из нужного отдела, он и нашел верное решение. Но сперва Санни увидел пистолет.
Тень пистолета.
Мелькнула только тень ствола, но натренированному глазу военного хватило доли секунды, чтобы заметить её, и парень отреагировал правильно.
Первое движение – метнуться в сторону, уйти с линии огня.
Второе – прижаться к стене, сделаться незаметным.
Санни верно рассудил, что, раз выстрела не было, значит, за углом ждут, пока жертва приблизится. Он двигался вдоль стены, не отрываясь, ступая на носочках, бесшумно, но очень быстро. Уж очень Санни было любопытно узнать, что за любитель стальных игрушек караулит его за углом, и не терпелось расспросить игруна, по каким причинам тот собирается проделать девятимиллиметровую дырочку в Санином свитере.
Прыжок, подсечка, захват! Нда… это называется "облом".
- АААА!! – заорал "киллер", оказавшись в совсем не дружеских объятьях, и тут же заныл - Дяяяденька, отпустите…
Санни не выдержал и высказался нецензурно.
- Какого…! - он поставил незадачливого стрелка на ноги, но выпускать не стал, - чего людей пугаешь, зак…канец?
- Мы с другом поспорили… - паренек всхлипывал, размазывая сопли под носом, на вид ему было лет девять или десять, - это же шутка,- ребенок всерьез перетрухнул.
- Шутка, говоришь?!! - Санни схватил его за воротник и встряхнул, - вы с приятелем совсем идиоты, что ли? Ладно я, а если бы старушка шла? Тебе смешно, а у неё инфаркт!
"Поздравляю, Санни, у тебя паранойя".
На всякий случай он решил пацаненка обыскать. Нет, конечно, маловероятно, но в войну такое случалось, что дети становились снайперами. Санни вздохнул с облегчением: он нашел у парня только игрушечный пистолет–пугач.
- Чем стреляет? – он подбросил игрушку на ладони, - пистонами?
- Шариками, - и паренек высыпал на ладонь Санни несколько металлических шариков.
- А ну как в глаз засадишь? – Санни неодобрительно нахмурился, - совсем ума нет.
Продолжая придерживать за воротник любителя пострелять, Санни свободной рукой заткнул ненастоящий пистолет за пояс.
- Конфисковано, - и отпустил "нарушителя", слегка придав ему ускорения коленкой.
Мальчуган стремительно, как молния, исчез за углом.
- Ещё раз поймаю, уши оторву! – вдогонку ему крикнул Санни.
"Ух ты, какие сейчас игрушки делают, "беретта" почти как настоящая., - совсем по-детски восхитился он, - в сумерках, наверное, и не отличишь". Парень рассматривал пистолет, и какое-то смутное соображение крутилось в голове. Ассоциации, что ль? Пистолет, стрелять, патроны… Патроны, мишени, стрельбы… Эврика!!!
"ЛИМОНАДНЫЙ ДЖО!!! Лимонадный Джо!!! Нашел! Нашел! Ура пистолету!"
Санни от радости подпрыгнул на месте, и ринулся искать телефонный аппарат. Двести лет прошло, пока он разыскивал таксофон, рылся в карманах в поисках мелкой монетки, мучительно вспоминал номер - АВС912 или AСB921? Но все уладилось, Санни набрал нужные буквы и цифры, выслушал семь длинных гудков, а затем усталый и оттого чуть капризный голос дежурной:
- Городской отдел полиции по борьбе с организованной преступностью, здравствуйте.
- Здравствуйте, милая девушка, - самым любезным голосом ответил наш герой, - будьте любезны, соедините меня с капитаном Лайамом Джонсоном.
Мысленно он услышал, как далеко отсюда (семь остановок на автобусе)
наполненная табачным дымом комната огласилась дребезжащей трелью телефона. Хмурый мужчина досадливо поморщился, отложил сигарету и одной рукой оттеснил пачку лежавших перед ним дел, а другой снял трубку и отрывисто сказал:
- Старший оперуполномоченный Лайам Джонсон, капитан. Представьтесь и говорите.
- Доброе утро, кэптайн! – жизнерадостно поприветствовал его Санни, - привет от конкурирующей организации. Да-да, той самой, которую не называют. Кто говорит? Говорит обладатель значка 635894, звание: капитан, инициалы А.М… Нет, друг, я не нашел значок на улице! Такие значки на улице не валяются. Окей, развею твои сомнения: звонит тот самый чувак, что на два выстрела обошел тебя на прошлогодних стрельбах. Да, друг, самому неудобно, но что поделаешь. Узнал, наконец? Вы с товарищами ещё мне морду набить собирались. Как, кстати, товарищи поживают? Все живы – здоровы? Что? Я умер?! А ты и рад! Слушай, друг, мне неприятно тебя разочаровывать, но я живехонек. Короче, Лайам, это насчет стрельбы…да, и не только. По телефону такие дела не обсуждают, сам понимаешь… Как насчет встретиться в городе и пообедать вместе? Только умоляю, не в твоей конторе… ну и не в моей, конечно. Где-где? – Санни сорвал со стены кусочек какого-то бумажного объявления, и на этом обрывке черканул что-то ручкой, - хорошо, буду, как штык. До встречи!
И обладатель значка № 635894, торжествующе улыбаясь, повесил трубку. Можно было не сомневаться, что Лайам придет. В прошлом году поражение его сильно расстроило, и теперь, услышав про возможность реванша, он явится наверняка. Если удастся с ним договориться, то проблема бандита Вика будет решена. Прошло несколько минут, молодой человек в смешной шапочке скрылся в толпе, и никто из прохожих, что шли рядом с ним, не задался вопросом, кто он такой, куда и зачем спешит. Маскировка работала на совесть, ведь Санни всегда много усилий прилагал к тому, чтобы выглядеть, как "человек из толпы". Но если бы хоть один прохожий догадался,
кого он совершенно случайно задел локтем, то ему наверняка бы стало страшно…
Не будем подробно рассказывать, чем занимались наши герои весь этот долгий день, иначе статья выйдет просто огромной. Навестим их ближе к вечеру. Вот Санни, в прекрасном настроении, причесанный и принарядившийся, смотрит на себя в зеркало и смеется: "Я такой бандитский бандит, что бандитее не бывает! Аж тошнит от собственной бандитости". Но через несколько минут выяснится, что по красоте наряда "Вик" его переплюнул:
- Ты похож на…
- Лидера банды байкеров? – быстренько подсказал тот.
- Нет, Вик, - честно ответил Санни, - его я знаю, и ты на него не похож. Но в общем, да, ты смахиваешь на какого-то рэкетира с мотоциклом.
- Спасибо и на том!
Они внимательно смотрели друг на друга, и Санни улыбался, а "Вик" нервно покусывал нижнюю губу.
"Зачем ты идешь туда, Санни? Меня застрелят, а потом и тебя, ведь я ничем не смогу тебе помочь… Зачем?!! Убегай, Санни, прячься! Не будь же ты теленком, который сам идет на бойню!"
"Вик, я должен пойти с тобой, - Санни, не зная того, мысленно отвечал на его вопрос, - и я пойду. Мне нужно убедиться, что все пройдет, как надо, а для этого я должен быть с тобой рядом."
-Да я вообще с вами никуда не пойду, - возмущался Сашко, увидев, как выглядят его спутники, - вы куда так вырядились? – сам он оделся скромнее всех, выбрал дорогой, но неброский темный костюм.
-Да ну тебя, - беспечно ответила Нуна, - мы развлекаться едем или как?
Сашко был ошарашен: Нуна никогда не вела себя так легкомысленно. "Она что-то задумала, но что?" Пожалуй, только Санни догадывался, что за внешней "веселостью" "Вика" скрывается глубокое, безудержное отчаяние. Нуна ничего не смогла придумать. Одно она знала точно: идея, пришедшая ей в голову прошлой ночью – совершенно неподходящая идея.
На этот раз встречу организовали не в ресторане, а в баре, откуда по такому случаю выгнали всех, даже постоянных клиентов. При входе их обыскали, и все прошло гладко, не считая того, что Санни пришлось долго доказывать, что его пластмассовый пистолет – всего лишь игрушка. Да, он машинально сунул пистолетик за пояс, как талисман: помог один раз, глядишь, поможет и второй (как же он потом благодарил небеса за то, что догадался взять эту пугалку с собой). После того, как он пару раз выстрелил шариками в стену, для убедительности, развеселившиеся охранники разрешили ему оставить игрушку при себе.
"Король", который уже поджидал их, первым делом уставился именно на Санни:
- Это тот самый, который с бензопилой?
- Да, - хором подтвердила троица бандитов, что снова сопровождала его.
- Странно, странно. Какое знакомое лицо, кажется, я тебя уже где-то видел! Ты не из наших краев, случаем?
"У них что, у всех мой портрет на тумбочке стоит? – пригорюнился Санни и полез в карман за солнечными очками, - как им удается так четко узнавать мою рожу, не понимаю."
- Окей, вы тут разговаривайте, а я в баре посижу – бодренько сказал он. Нуна кивнула, и парень направился к барной стойке. Джорджиано сделал еле заметный жест – и Подлец Пиппи вдвоем с Приставучкой Хью пошли вслед за ним. Нуна с тревогой следила, как эти головорезы уселись за столик прямо за спиной у Санни, так, что им видно было каждое его движение. Чем-то это напомнило ей шахматы, где игрок, двигая свои пешки, "закрывает" пешки противника.
Саму "пешку", казалось, ничто не смущало, он весело поприветствовал девушку, стоящую за барной стойкой.
- Что пить будете? – спросила барменша, не очень симпатичная, ко всему привыкшая девица с утомленным выражением лица.
- Апельсиновый сок, - серьезно сказал Санни.
Девица вздохнула, вытащила откуда-то из-под прилавка помятый пакет апельсинового сока, наполнила стакан до половины…
- Вам как: восемьдесят на двадцать или девяносто на десять? – осведомилась она.
- Как-как? – не понял Санни.
- Водки сколько наливать?
Ах, вот оно что…
-А можно сто на ноль? – жалобно попросил Санни – я не пью водку. Вообще…
У него за спиной раздался громкий хохот, но Санни даже не счел нужным обернуться. Барменша удивленно заморгала: таких клиентов здесь ещё не видели.
Санни, улыбаясь, протянул руку за напитком.
Все остальные прошли в соседний зал, где за плотно закрытыми дверями им и предстояло разыграть гамбит…то есть, простите, договориться по всем вопросам. Нуне выпало сидеть напротив Джорджиано; она хоть и ожидала, что все так и будет, все равно была неприятно поражена. Получалось, все молча согласились с тем, что ей предстоит умереть первой. Это её задело, если не сказать больше.
Нуна вытягивала шею, пытаясь разглядеть, что творится за спиной "короля", в баре. Санни потягивал сок через трубочку и что-то шептал на ухо девушке-бармену, наверное, анекдоты, и она громко смеялась; казалось, этому весельчаку и дела нет до того, что в двух шагах от него решается судьба города, где он когда-то жил.
"Сашко ведет себя естественно, Джорджиано тоже делает то, чего от него и ждали. А вот Санни ведет себя странно, он на себя не похож … Что это с ним такое?" Додумать мысль до конца Нуна не успела, потому что дверь захлопнулась, и Санни она больше не видела.
- Кто вы такие? – первым делом спросил их "король", - кто вы такие, чтобы я с вами договаривался?
- Мы кто такие? – Сашко тут же бросился в атаку – а ты кто такой? По какому праву ты взял власть над городом? Нам ты не нравишься, и большинству обычных бойцов – тоже!
Начался долгий, нудный, выматывающий спор; спор, в котором ни одна сторона не собиралась уступать.
Через полчаса нашей героине уже казалось, что она смотрит дурно написанную пьесу; и она несколько раз порывалась ущипнуть себя, чтобы проснуться, наконец, и обнаружить, что она лежит дома, в своей постели, а все, что она видит сейчас – просто сон, дурной сон. Ощущение нереальности пропало только тогда…
… когда она увидела, как Сашко незаметно для всех, но не для нее, протянул руку и нащупал что-то, прикрепленное снизу к столешнице.
И тогда она все поняла. Подкупленные официанты. Пистолет, спрятанный под столом. Убийство.
Нуна непроизвольно вскрикнула, отшатнулась… и замерла. Ей целились прямо в лицо, но целился не Сашко… а Джорджиано.
- Оставь пистолет, браток, - приказал он Сашко, - шевельнешься, и я ему мозги вышибу!
Наблюдатели шокировано молчали. Так обычно ведут себя здравомыслящие люди, случайно оказавшиеся в компании буйного психа.
- Спокойно, господа, спокойно! – издевательским тоном успокаивал их Джорджиано, - не делайте резких движений, и ваша жизнь вне опасности!
Нуна зачарованно смотрела на ствол, который держал в руках "король". Кольт 1911, самое гангстерское оружие. Если бы я не вскрикнула, Сашко бы его уже убил. Получается, я сама виновата в том, что сейчас "король" убьёт меня.
Время остановилось. Для неё, не для всех. Вселенское время шло, не замирая ни на секунду; и жизнь шла своим чередом; и город проживал этот вечер, как любой другой вечер рабочей недели, и жители его, как и всегда, спешили спуститься под землю, чтобы сесть на поезд и часа через полтора оказаться дома. У входа в метро маленькие людские ручейки и большие людские реки сливались в единый людской поток, мощный, не знающий преград поток людей, спешащих попасть домой к ужину. Такие разные лица: грустные и озабоченные, уставшие и уже навеселе, озлобленные и просто счастливые, но все они, лишь промелькнув, скрывались в толпе. Так крутится песчинка в водовороте: вот она видна, а вот уже нет, но поток виден всегда.
Так разве этому разноцветному монолитному потоку было хоть какое-то дело до того, что в двух шагах отсюда для кого-то остановилось время? Его это никак не затронуло. И пусть в маленькой Вселенной, в личном мире Нуны Озирис часики, неуверенно тикнув последний раз, остановились, Большая Вселенная спокойно двигалась дальше, ведь её часы стучали так же размеренно и четко, как и прежде.
Быть может, не так уж неправа она была, когда задумчиво писала в своем дневнике:
"Мне кажется, что если я уйду, ничего не изменится. Ничего же не случится в мире, и на людей, что живут в нем, мой уход никак не повлияет. Людей так много, и каждый из них так мало значит для других, так мало вкладывает в общее дело, что уход одного никак не меняет общей картины. Обидно это сознавать, но буду ли я, или меня не будет – ничего от этого, по большому счету, не поменяется…"
Где-то снаружи одни люди гуляли по аллеям и скверам, улыбаясь неожиданно погожему вечеру; другие деловито шагали по улицам, спешили куда-то, огрызаясь, толкали друг друга локтями, – но все они, радуясь жизни или негодуя, все же жили, и время для них шло спокойно, быстро, незаметно. Время же Нуны Озирис истекало, и секунды тянулись, и тянулись, и тянулись доолго, как будто каждая секунда была взята ей взаймы из Всемирного Банка Времени. Похоже, там, наверху, кто-то, ответственный за её судьбу, не пожалел на неё этих секунд, решив, что она должна запомнить свои последние мгновения очень хорошо и отчетливо.
Нуна рассматривала дуло пистолета, которое смотрело ей прямо в лоб. Наконец это зрелище начало её раздражать:
- Ну, чего не стреляешь? – резко спросила она, сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик. "Король" посмотрел на жертву пристально, оружие не опустил и ничего не ответил. Стало ясно, что убийство слегка откладывается.
- А я знаю, почему ты не стреляешь, - продолжила мысль женщина, - ты не знаешь, кого из нас убить, чтоб наверняка. У нас один пистолет на двоих, но ты плохой стрелок, Джорджиано, - она язвительно рассмеялась, - ты не успеешь выстрелить дважды. Тот, в кого ты будешь стрелять вторым, успеет убить тебя раньше, чем ты его, так ведь?
Её спутник тоже расхохотался, издевательски громко, и этот смех оглушил Нуну, ей показалось, что где-то внутри, у виска со звоном лопнула струнка. Она страдальчески сморщилась и зажала уши руками. Сашко снова потянулся за пистолетом.
- Не вздумай! – "король" прицелился в него, а Нуна с трудом удержалась, чтобы не воспользоваться моментом и не броситься ничком на пол. "Да, "король" плохой стрелок, но, заметив резкое движение, он выстрелит и вряд ли промажет. Спокойнее, Нуна, спокойнее…" Незаметно для всех, под столом она сжимала руки так сильно, что ногтями левой до крови расцарапала правую.
- А почему это я должен тебя слушаться? – издеваясь, спросил Сашко. Видно было, что ему не привыкать играть в такие игры. Он рывком вытащил из тайника пистолет, и… бросил его "Виктору". Нуна едва успела сдвинуть колени, чтобы его поймать.
"Что? Ничего не понимаю! Что это ещё за…"
Джорджиано, против всякой логики, не стал стрелять сразу, а дождался, пока она поймает пистолет. И, только когда Нуна уже держала оружие в руках, она подняла глаза и увидела его ухмыляющееся лицо. Все стало на свои места.
-Дуэль, – произнес "король". Нет, он не вопрошал, не предлагал, он требовал.
"Нет! – мысленно крикнула Нуна, - не надо! Я не могу стрелять!"
Но в руке у неё уже лежала "беретта", точь-в-точь такая же, какую принес с собой Санни, только тяжелее, потому что не игрушечная. Новенькая, блестящая "беретта", противно пахнущая оружейным маслом. Оружие, которое уже выстрелило, второй раз не используют. Значит, из этого пистолета никто ещё не стрелял, и первый выстрел предстояло сделать ей; больше некому было.
Нуна взвела курок, прицелилась…
- Ну, - издеваясь, торопил его Джорджиано, - стреляй! Докажи, что ты мужчина.
"Да чего вы привязались ко мне все! – в отчаянии думала Нуна, - ну не мужчина я, не мужчина!"
- Взялся, дак стреляй, - поддержал его Сашко.
Нуна бросила на него хмурый, злобный взгляд.
"А ведь он совсем не против, чтобы я сейчас прихлопнула этого лысого ублюдка… Кровью меня замарать хочешь? Братья по преступлению? Ничего у тебя не выйдет".
Она снова перевела взгляд на Джорджиано:
"А этот уверен, что я не выстрелю. Не был бы уверен, не улыбался так. Да он с самого начала этого хотел! Он хотел победить меня в поединке!"
- Джорджиано, - обратилась к нему женщина, - я знаю про Бенито, О`Доннела и Эра Норта. И дон знает. Джорджиано, зачем тебе все это? Даже если ты убьешь меня, убьешь нас всех, тебе это не поможет.
"Король" посмотрел на неё люто:
- Не твое щенячье дело! Стреляй, сопляк! Защищайся, если можешь!
"Бесполезно, - устало вздохнула Нуна, - его не убедить. Наверняка, он что-то задумал… может быть, надеется сбежать в Стрендж и отсидеться там."
Она снова прицелилась.
"Что же мне делать? Стрелять в руку? Ранить, выбить оружие? Но он держит пистолет двумя руками, и я ничего этим не добьюсь, разве что выиграю пару секунд, пока он будет перекладывать оружие… Нет. Я могу или стрелять на поражение, или…"
- Стреляй, - закричал на него "король" – мужик ты или баба!
"Я всего лишь должна нажать на курок, и все. От меня больше ничего не потребуют. Я вернусь домой, к своим делам, к Джуффу и Джуффи, и все пойдет, как раньше. А к этому я привыкну…я привыкну с этим жить, приноровлюсь… Живут же убийцы, и живут неплохо, и кошмары не снятся им по ночам… Я должна это сделать. Ради детей, ради Санни, который сидит за стенкой и ни о чем не подозревает… Я всего лишь должна убить. Это не сложно, нажать на курок и выстрелить, и одним плохим человеком на Земле станет меньше. Он все равно обречен, так не все равно, я ли, или другой кто-то?"
Все эти бессвязные мысли пронеслись в голове у Нуны в считанные мгновения, пока она сжимала курок и неуверенно смотрела на своего противника.
- Стреляй! – еще громче крикнул тот, - или я выстрелю!
Вот именно в этот момент, совсем некстати, Нуна осознала, что не сможет никого убить. Даже если ценой станет её жизнь, она не собирается марать руки, обрывая чужую жизнь.
"Что ж, Нуна, - оскалившись злобной улыбкой, сказала она про себя, - погуляли мы и попели достаточно, пора и честь знать… Адьес!" – и с криком:
-Будьте ты проклят, мразь! – она резко вскинула руку вверх и выстрелила в потолок.
Первый патрон в потолок. Второй патрон в потолок. Последний патрон в потолок.
Все, затаив дыхание, следили, как мужчина с искаженным яростью лицом стреляет в потолок, выкрикивая при этом что-то несуразное. И все думали одно и то же: "Смертник…"
Четвертого выстрела она уже не услышала. Она только почувствовала острую боль, пошатнулась и вместе со стулом повалилась назад. Лежа на полу, она смутно еще видела мир, слышала какой-то шум вокруг себя, но все это уже мало её интересовало. Что-то липкое, кажется, кровь, попала в глаза. Нуна Озирис вздохнула и закрыла глаза, проваливаясь в густую, кромешную тьму…
