[Лалэль]

Серия 7. Родственные связи: Нуна Озирис: Все точки над "i" (окончание окончания).

…С минуту она еще смотрела через сомкнутые ресницы и видела, как мир покрывается темной кроваво-красной пленкой, сквозь которую еле пробивается бледный свет, тоже красноватого оттенка. Вокруг неё что-то творилось, кто-то шумел, люди громко разговаривали, ходили туда-сюда, назойливо мелькали перед глазами, но все это было уже не важно, совсем не важно, ей не было до тех людей никакого дела…Темная пелена закрыла все, и сквозь неё невозможно было разглядеть ни лиц, ни даже силуэтов. Все было так, как она и думала раньше. Вспышка, резкая боль, и странное ощущение слившихся воедино ужаса, ярости и гнева. Затем на короткий миг ей страшно захотелось вернуть все назад, захотелось жить так, что она была готова на все. То отчаянное желание вернуть себе жизнь, что знакомо всем, кто ходил между жизнью и смертью, оно заставляет совершать немыслимые глупости, лишь бы спастись – или не делать ничего, ждать, надеяться, что все пройдет, все исправится, и смерть отступит, а жизнь вернется… И вслед за ним – равнодушие, холодное, невозмутимое равнодушие обреченного… или уже умершего. Так же ровно и спокойно мертвые смотрят на дела и заботы живых, не помня о том, что когда-то и их жизнь была полна таких же дел и забот.
Жизнь утекала сквозь пальцы, а смерть медленно, но верно брала свое, и у женщины больше не оставалось сил сопротивляться, да, в общем, ей было уже все равно. Повинуясь установленному порядку вещей, она должна была покинуть мир живых через несколько секунд. Та, которую на земле звали Нуной Озирис, вздохнула с сожалением и медленно закрыла глаза, проваливаясь в густую, кромешную тьму, где не было ни боли, ни страха, ни сочувствия – не было ничего. Только падение, как процесс, занимающий все сознание, и она падала, просто падала вниз…

… Пока не почувствовала, как резкий порыв ветра ударил ей в лицо. "Что это? Откуда здесь ветер, и разве я ещё могу что-то чувствовать?" – подумала Нуна, и это была первая мысль, которая пришла ей в голову после того, как Джорджиано прострелил ей висок. Женщина вздрогнула и широко распахнула глаза.
Прямо перед собой она увидела расстроенное лицо Санни, тот смотрел на неё, нахмурившись, поджав губы. Видимо, он был чем-то недоволен. За его спиной медленно открывалась дверь, кажется, она вела в какое-то очень светлое помещение. Нуна зажмурилась – настолько непривычно было видеть свет после полной темноты.

- Са… - хотела позвать Нуна.
Вместо ответа он приложил палец к губам: не говори, не надо.
- Прости меня, - попросила она, чувствуя, что её слова звучат убого, и жалко, и совсем не это она хотела бы сейчас сказать…
- За что, – хотя это и был вопрос, в его голосе не было ни капли удивления. И голос… Это был не голос Санни, который она слышала много раз и к которому уже успела привыкнуть. Сейчас он говорил очень низким, грудным голосом, так, что Нуна могла бы испугаться, не будь ей все равно.
- За то, что тебе пришлось прийти сюда. За то, что сейчас мы здесь.
- В том нет твоей вины, - все тем же ровным, спокойным голосом отвечал Санни, - не хотел бы, не приходил бы. Тебе не за что извиняться.
- Но как…
- Не спрашивай, - Санни снова приложил к губам палец – не надо.
Нуна почувствовала, как холодная слезинка медленно стекла из левого уголка глаза, и, повисев пару мгновений на реснице, дрогнула и сорвалась в темноту. Оказывается, здесь я ещё могу плакать.
- Мне будет тяжело, если ты меня не простишь.
- Не терзай душу, - голос не дрогнул, не изменился ни на секунду, - я уже все простил. Мне нужно только спросить тебя…
Он сделал паузу. Нуна равнодушно ожидала вопроса. Любого.
- Чего ты хочешь?
- Чего я хочу?
-Чего ты хочешь, - повторил Санни, - здесь и сейчас. Не торопись с ответом, прислушайся к себе. Второй раз спрашивать не буду.

Нуна задумалась. Она не хотела ничего: ни жизни, ни смерти… Ей было все равно. Санни не торопил её, и она размышляла, размышляла, перебирая в памяти все, что могло бы вызвать у неё какие-то желания. Ветер, удивительно холодный ветер, гулял по комнате, казалось, он дул отовсюду, и Нуна чувствовала, как постепенно замерзает.
- Здесь холодно, - пожаловалась она. Санни ничего не ответил.
- Здесь холодно, - настойчиво повторила женщина, - ты что, не чувствуешь?- и вдруг её как иголочкой в сердце кольнуло, - я вспомнила, вспомнила! Я знаю, чего хочу! Давай вернемся, Санни! Я хочу вернуться! Я не хочу мерзнуть!
Все-таки какая-то часть её всё ещё хотела жить.

Санни улыбнулся, впервые за все время их разговора:
- Так вернись, - ответил он, - разве это сложно? Вернись.
- А что нужно сделать?
- Ты сейчас лежишь, а ты встань - и вернешься.
Нуна попробовала приподняться, но она была так слаба, и на груди у неё словно бетонная плита лежала.
- Не можешь? Тогда я помогу тебе, - Санни протянул ей руку, - ну же. Дай мне руку, я помогу тебе подняться.
Нуна с трудом подняла ослабевшую руку и схватилась за протянутую ей ладонь. В тот же миг перед глазами у неё мелькнула ослепительная вспышка белого света, и мир вокруг словно взорвался с оглушительным грохотом…

- Вставай, - снова услышала она, кажется, голос шел откуда-то издалека, - вставай, Вик.
Нуна с трудом разлепила ресницы… и снова увидела озабоченное лицо склонившегося над ней Санни.
- Вик, ты меня слышишь? Скажи что-нибудь! – он снова говорил своим обычным голосом.
- Прости, - прошлепал непослушными губами "Вик", и хоть он сказал это чуть слышно, но собеседник разобрал его слова по губам.
- За что прощать-то, Вик? Не отключайся, слышишь, говори со мной!
- Прости, что притащил тебя сюда, - уже более отчетливо произнес раненый.
- Да уж, - покачал головой Санни, - неудачная была идея, да теперь то уж что... Как ты?
- Плохо, - Нуна облизнула языком пересохшие губы, - мы в раю?
- В раю? – испуганным голосом ответил парень, - Вик, ты чего? Где ты увидел рай?
- Если это рай, то я папа Римский, - саркастически заметил кто-то справа, и Нуна мгновенно опознала голос Сашко, хоть и не видела его.
- Ну, если Сашко с нами, значит, мы точно не в раю - сделала вывод женщина, - в такой компании нас бы не пустили… Санни, а тебя-то за что в ад отправили?
Он смотрел на неё круглыми от удивления глазами.
- Господа, - Санни в замешательстве обратился к кому-то, кого она тоже не видела, - мой друг упорно отказывается верить, что он не на том свете. Кажется, его сильно контузило, - ему что-то тихо ответили, Нуна не слышала, что именно, её мысли были заняты другим.
"Господа"… "Контузило"…"…не на том свете"…
И тут она мгновенно вспомнила все, что с ней случилось, и поразилась: неужели жива?!!
Нуна попробовала сесть, перед глазами все поплыло, голова закружилась… Голова. "Король" стрелял мне в голову!



Она ощупала висок. Глубокая ссадина, и до сих пор кровоточит, но кто-то уже заботливо залепил её кусочком бумажного полотенца…
Что же здесь случилось-то?!! Почему Джорджиано не попал в цель, с такого-то близкого расстояния? Что происходило, пока я лежала без сознания?
Нуна попыталась принять вертикальное положение и громко охнула.
- Вик, Вик, не спеши, - забеспокоился Санни и схватил её под локоть, - может тебе лучше полежать? Не прыгал бы уж с прострелянной-то башкой…
Нуна разгибалась медленно, сантиметр за сантиметром. Вот она увидела край стола, за которым сидела, прежде чем пуля "короля" отправила её в нокаут. Вот и сам "король", надо же, он до сих пор сидит за столом, точнее, положил голову на стол, и нет в этой позе ничего королевского. Ей сперва показалось, что Джорджиано так выражает свое глубокое отчаяние, но потом она присмотрелась и увидела, что лысина короля измазана чем-то липким и покрыта глубокими царапинами, какие получаются, когда… Она присмотрелась ещё внимательнее, разглядела осколки битого стекла и, безошибочно определив виновника, повернулась к Санни…
… который всё ещё сжимал в руке горлышко от разбитой бутылки.
- Это ты его приголубил?
- Я, конечно, кто ж ещё-то!

Двадцать минут назад.
Санни поманил пальцем барменшу, и когда, она наклонилась к нему, зашептал ей на ухо:
- Делай вид, что я рассказываю тебе анекдот, и смейся. Где здесь запасной выход?
- Там же, где и вход в подсобку, - шепотом же ответила девушка и громко рассмеялась.
- Слушай дальше, - продолжал Санни шепотом, - полиция приедет только через час, пока сами справляться будем. Позвони хозяину, пускай приезжает, и приготовь мне бутылку шампанского, но не открывай её. Как только услышишь выстрелы, тут же подаешь мне бутылку и прячешься за стойку, поняла? И при первой же возможности убегай, ясно?

… - Я прибежал сразу, как только выстрелы услышал, вот только с ударом не рассчитал, - виновато вздохнул Санни, - если бы я не замешкался, тебя бы не ранили. Так что не ты у меня, а я у тебя должен просить прощения.
Нуна потрясенно молчала, зажимая ладонью царапину у виска.
-А как же "гориллы"? – наконец спросила она
-Один отдыхает в баре, - объяснил Санни, - а второй побежал звать полицию… Впрочем, я ещё утром узнал, что он предатель.
-Который?
-Тот, который красавчик.
Нуна перевела взгляд на Сашко, который держал на мушке Крешера Криспа.
- Овва! – только и смог вымолвить тот (на жаргонный русский это переводится как "ух ты, блин" или "нифигасе"- прим. переводчика).
- Что скажешь, напарник? – спросила его женщина, - Может, нам уже на пенсию пора? Ребенок-то нас переиграл!
- Дуже сміливий хлопець (очень смелый парень) – согласился тот.
Казалось бы, все прояснилось, но какое-то смутное соображение все равно тревожило женщину. Нуна собиралась с мыслями, и думала, спросить ли Санни про то, что она видела, пока лежала без сознания. Но не успела.

В комнату ворвался Хью, который, по выражению Санни, "отдыхал" в баре. Похоже, он уже оправился настолько, что мог держать в руках автомат. Опять Санни оказался единственным человеком, который сообразил, что к чему, и отдал команду:
- Ложись!!!
Он бросился под стол, и увлек за собой Нуну - "Виктора". Все присутствующие также попрятались, кто куда мог: когда по комнате бегает сумасшедший с автоматом, вряд ли кто захочет столкнуться с ним нос к носу.
- Не бар, а оружейный магазин! – крикнула Нуна в ухо спутнику, стараясь перекричать шум выстрелов, - где он взял автомат?
-Дело швах, - так же прокричал Санни, - я так думаю, полиция приехала, и он взял автомат кого-то из полицейских.
Нуна засмотрелась на то, как идиот с перекошенным от ярости лицом расстреливает боекомплект, паля куда попало, попадая то в стены, то в потолок, то в пол… но тут она почувствовала, как кто-то тянет её за рукав.
- Что ты? – Санни упорно тащил её за руку куда-то.
- Выбираться надо! - кричал он – ты что, хочешь ночевать в участке?
Ночевать в участке Нуне сильно не хотелось, и потому она без колебаний последовала за ним. Уж наверное, Санни знает, где здесь выход.

Когда они, тяжело дыша, выбежали на улицу, в темноте уже мерцали красно-синие полицейские мигалки.
- Быстрее, - торопил её Санни, - может, ещё успеем…
- Стой, стрелять буду!
И оба одновременно подумали: "Блин, не успели…" И одновременно повернулись.
Молоденький полицейский, ещё моложе Санни, испуганный не меньше, чем они оба, судорожно сжимал в руках автомат. Видно было, что он готов выстрелить в них, если хоть один из них шелохнется.
"Второй раз за день, - грустно подумала Нуна, - ну сколько можно в меня стрелять?"
"Третий раз за день, - не менее мрачно подумал Санни, - сегодня мне везет на идиотов".
- Оружие на землю, - прощебетал блюститель закона, - и подходите с поднятыми руками.
-А что будет, если мы не подойдем? – поинтересовался Санни.
-Стрелять буду, - заявил парнишка с автоматом, дрожа, как осиновый лист.
Санни посмотрел на него, усмехнулся, потом посмотрел на Виктора, который еле-еле держался на ногах, и усмешка исчезла с его лица. "Не до шуток тут, товарищу плохо… Что делать-то? Будь у меня оружие, я бы этого сопляка в форме уже три раза успел разоружить, а так…" Рука сама собой нащупала игрушечный пистолетик за поясом.
- Эй, парень, брось пистолет! – закричал полицейский.
Санни ещё раз посмотрел на "Вика" и увидел неприкрытый ужас в его глазах. Нуна знала, что "беретта", которую Санни держит в руках, стреляет только железными шариками.
"Не делай этого!"

Санни, не обращаю внимания на её умоляющий взгляд, выхватил из-за пояса пистолет, почти одновременно с этим раздался выстрел… Нуна бросилась на землю ничком, крепко зажмурилась и подумала, что вот сейчас она откроет глаза и увидит своего мальчика плавающим в луже крови. Только она забыла сделать поправку на разницу в физической подготовке и быстроту реакции юношей. Когда Нуна рискнула открыть глаза, она увидела обозленного Санни, который уже прижимал незадачливого копа к стене, крепко скрутив ему руки, и еще автомат служивого, который валялся на земле, почти что у неё под носом.

- Стой, не дергайся… - парень обернулся посмотреть, как там Вик, и увидел, что тот, от удивления забыв про свою рану, сияет радостной улыбкой, - Уходи! Уходи НАВЕРХ!
Догадливая Нуна тут вскочила на ноги и скрылась за углом, а Санни подобрал автомат и спросил пленного служителя закона, по-прежнему угрожая ему игрушечным пистолетом:
- Вам что, элементарных вещей не объясняют? Где твоя рация, дай её сюда!
- Вы будете за это отвечать, - скрипя зубами, ответил бедный вояка.
- За что и как я буду отвечать, это уже не твои проблемы… Рацию давай! (продолжение см. далее)