[Лалэль]

Серия 7. Родственные связи: Нуна Озирис: Все точки над "i" (ну самый-самый кончик).

В это самое время в темном зале ресторана… простите, бара, происходили интересные события. Одни люди – все те, с кем вы уже успели познакомиться – уныло стояли лицом к стене, подняв руки, и терпеливо ждали, пока их обыщут. Другие люди с деловитым видом обыскивали их, расспрашивали и записывали ответы на больших листах бумаги. Главным среди них был человек с сигаретой в зубах, который ходил по залу и следил, как работают другие. Вот он остановился возле стажера:
- Что делаем?
- Составляю список изъятых ценностей, - ответил тот, - а можно спросить…

Но Лайам Джонс так и не узнал, что хочет спросить у него стажер. Рация у него на поясе запищала, но вместо привычных позывных все услышали нечто странное:
"Лимонадный Джо, Лимонадный Джо… Солнечный Крот вызывает Лимонадного Джо…"
В зале мгновенно наступила тишина, некоторые не сдержались и тихонько захихикали. Лайам Джонс невозмутимо снял рацию и отрывисто ответил:
- Лимонадный Джо на связи, прием, прием.
- Прием, прием, - зло ответил Санни, - Джо, какого … ты берешь на задание идиотов?!!
Все присутствующие посмотрели друг на друга, дескать, о ком бишь это он?
- Прием, прием, - отвечал Лайам Джонс, - Солнечный Крот, что у тебя случилось?
- Что случилось?!! – и разъяренный Санни отвел душу, хорошенько выматерившись. Он сообщил Лимонадному Джо все, что он думает о полиции в общем и о его отделе в частности, обсудил их личные и деловые качества… и почувствовал, что его чуть-чуть отпустило. В это время обстановка в зале накалилась до предела: полицейские мрачно слушали, как кроют матом их отдел, а бандиты тихонько посмеивались, стараясь, чтобы этого никто не заметил, потому что в такой ситуации они рисковали получить по морде.
Удивительнее всех повел себя сам капитан Джонс. Выслушав все, что Санни собрался ему сказать, он все с тем же спокойствием ответил:
- Это все для меня не новость, а что случилось-то?
…Вы бы видели лица полицейских…
- Лимонадный Джо, ты помнишь идиота, которого поставил на углу?
- Помню, - ответил тот, - что с ним случилось?
- Приходи и забери его отсюда! – рявкнул Санни.
Джонс все так же меланхолично спросил:
-Ты его застрелил? – весь отдел по борьбе с оргпреступностью молился, чтобы Санни ответил "да", так сильно им хотелось его арестовать.
- Нет, - ответил Санни, и все присутствующие разочарованно вздохнули, - но он пытается застрелить меня, - присутствующие живо воспряли духом и принялись болеть за идиота.
- Скажи ему, чтоб перестал, - Лайам удивился, как же Санни не пришла в голову такая простая мысль.
- Скажи ему сам! – зарычал тот, - он нормальных слов не понимает!
-Дай рацию ему, - капитан сделал паузу, и, дождавшись, пока Санни передаст рацию кому надо, снова заговорил, - сержант, приказываю прекратить сопротивление и сдаться капитану… Да, он капитан, и неважно, что ты там думал. Сдавайся, или этот человек тебя продырявит, он стреляет даже лучше меня.
Оперативники уже и не знали, смеяться им или плакать.

- Лимонадный Джо, - снова вступил в разговор Санни, - я отнимаю у него автомат.
- Хорошо, Солнечный Крот, но тогда он пойдет под трибунал.
- Блин, - вздохнул Санни, - ладно. Я оставлю ему автомат, но заберу патроны. Не хочу, чтобы он выстрелил мне в спину.
- Действуй по своему усмотрению, капитан, - разрешил Лайам Джонс, - но как ты с ним справился, мы вроде договаривались, что ты будешь без оружия?
- Я пленил твоего идиота, - рявкнул Санни, - ИГРУШЕЧНЫМ пистолетом!
… Некоторые оперативники молча сползли под стол, задыхаясь от смеха…
- Остроумно, - Лайам Джонс изволил улыбнуться, - а ты забавник, Солнечный Крот. Надеюсь, ты не забыл свое обещание?
- Обижаешь, - хохотнул Санни, - в понедельник, в четыре, в тире. Готовься, гонять буду, как сидорову козу. Удачи, Лимонадный Джо!
-Удачи, - поговорил Лайам Джонс, - Солнечный Крот… - и связь прервалась.
Окончательно деморализованные оперативники смотрели на своего коллегу не дыша.
-Что? – отреагировал он, - за работу, за работу, не до утра же нам тут сидеть.
Все молча вернулись к своим делам, и только наивный стажер решился задать вопрос, который интересовал всех:
- Господин капитан, а кто он, этот Солнечный Крот?
Против ожидания, Лайам Джонс не послал паренька в тундру пасти оленей, куда он посылал всех, кто докучал ему тупыми вопросами, и даже ответил:
- Он-то? Кто он такой? Он – ФАВН.
- Да это ж сказки… - обиженно пробурчал стажер, - нам еще на третьем курсе рассказали, что такого подразделения не существует.
- Знаете что, молодой человек, - ответил ему Лайам, - займитесь-ка делом и не суйте нос туда, куда не следует...

… Санни тихо ругнулся, хватаясь за лодыжку.
- Нога? – неосторожно повернулась к нему Нуна, и тут же её ботинок соскользнул, со страшным грохотом царапая черепицу. Санни еле-еле удалось её удержать.



- Осторожно! – громким шепотом вскрикнул он, - не шуми, под тобой сидит снайпер!
- Подо мной? – Нуна вздрогнула и посмотрела себе под ноги.
- Чердак, - объяснил Санни, - поэтому не топчись, как слон.
- А я всегда думал, что они прямо на крышах прячутся…
- Они тебе что, Карлсоны, что ли? На крыше снайпера любой дурак в два счета увидит, - со знанием дела объяснял Санни, - и снимет его за пять минут. Нет, снайперы всегда прячутся там, где их трудно увидеть: на чердаках, в окнах домов… Эх, нам бы с тобой так.
- Прятаться? Думаешь, в нас снова будут стрелять? – с ужасом спросила Нуна.
- Да вряд ли, - успокоил её спутник, - но мне бы не хотелось, чтобы нас кто-нибудь увидел, глупо будем выглядеть.
-Мне уже все равно, как мы будем выглядеть, - отмахнулась Нуна, стараясь усесться поудобнее на скользкой черепице, - после всего, что сегодня было, мне на все плевать.

Санни сочувственно посмотрел на неё:
-Плохо тебе, Вик? Может, тебя в больницу отвести?
-Ага, - передразнил "Вик", - "в больницу"! С огнестрельным ранением в больницу!
- Ну… скажем, что ты чистил пистолет и случайно выстрелил.
- По моей роже все сразу поймут, какое там "ружьё" я "чистил"… Перетопчусь уж.
- Смотри сам…- Санни не любил уговаривать. Он присел рядом:
-Район оцеплен, уйти не получится. Остается только ждать.
- Ждать, пока нас увидят? – съязвила Нуна.
- Нас не увидят, - ответили ей, - теперь уже никто нас не увидит, "Вик".
"Надо же, как уверенно он об этом говорит, - удивилась Нуна, - звучит даже зловеще."
Точно почувствовав её испуг, Санни поправился:
- В такой-то темнотище нас никто не разглядит. Если бы вместо Лимонадного Джо там, внизу были войска фюрера, они притащили бы огромный прожектор и просвечивали бы им крыши и окна домов. Но Лимонадному Джо никто не дал прожектора, на наше счастье.
- Ты много знаешь о войне, - Нуна прислонилась спиной к шершавой черепице.
- Я вообще много чего знаю, - поправил её Санни, - ты даже не представляешь, какие разнообразные знания теснятся в моей бедной головушке.

В ноябре у нас погода обычно капризна и переменчива… ах да, мы вроде уже говорили. Если с утра шел дождь, то это не значит, что вечер не может вдруг выдаться погожим и даже теплым. Пусть солнце давно зашло, и по земле струился холодный туман, но здесь, наверху, черепица, нагретая за день солнцем, ласково грела Нуне спину, и ей было так легко, так тепло, так хорошо, как давно уже не было. Вряд ли мы сможем описать, что она чувствовала тогда. Что чувствует человек, который видел перед собой смерть и убежал от неё? Наверное, это чувство можно описать как опьянение жизнью.

Санни чувствовал то же самое, и потому он, обычно немногословный, разговорился:
- Оууу, старик, ты крууут! Я как увидел, что вы друг другу черепа посносить собрались, думал, ну все, слабину дашь, убежать попробуешь, или еще что-нибудь такое… А ты как давай в потолок палить! Вроде как: "Вот вам, сволочи! Имел ввиду я ваши пушки! Застрелите меня и подавитесь моей жизнью!" Дааа… Это было сильно! До сих пор в себя прийти не могу… нет, ну это надо же, все до последнего патроны в потолок! А лицо какое! Ты бы себя видел! Супермен отдыхает! Ещё и матами всех крыл при этом.
- Я? – потрясенно спросила Нуна,- я матом?!!
- Отборнейшим! – подтвердил Санни – да ты что, сам не помнишь? Такие кренделя заворачивал, что уши вяли. Хи, даже я пару новых слов узнал, хе-хе. Наш басист, извини за сравнение, но и тот деликатнее выражается, даже с похмелья. Тебя, конечно, понять можно, ты тогда с жизнью прощался. Но почему дедок тебя сразу пулями не изрешетил, вот этого я никак понять не могу! Он от тебя столько нового о себе и о своем семействе услышал, что просто обязан был тебя свинцом нашпиговать. Я бы вот не сдержался, расстрелял бы тебя тут же, на месте.
- Ойёёёё, - взвыла Нуна и схватилась за голову руками.
- Ты чего? – удивился Санни, - тогда надо было переживать, а сейчас чего уж… все позади. Но, блин, старик, я до сих пор не верю, что мы с тобой оттуда выбрались.

Нуна не слушала его, она из всех сил сжала голову руками и раскачивалась вперед-назад, назад – вперед, не думая о том, что это опасно, что можно упасть… В её голове один за одним, как кадры в кинохронике, проходили яркие видения. Город, ставший родным – такой, каким она увидела его впервые, в сорок седьмом. Джон с фонариком в руках. Влюбленные глаза мужа. Новорожденная Джуффи кричит у неё на руках. Подросшая уже дочка танцует польку на своем дне Рождения. Карапуз Джуфф делает свои первые шаги. Звездное небо, каким она запомнила его в ночь полета Гагарина…
Неужели я могла никогда этого больше не увидеть, не вспомнить? Как я могла отказаться от этого? Как я могла отказаться от самой жизни?
"Тот разговор в темной комнате… Что бы было тогда, если бы я не выбрала жизнь?"
"Ты бы ушла". Ей показалось, или Санни действительно сказал это? Нет, он молчит…
- Вик, Вик, успокойся, - ей на плечо легла горячая ладонь, и "Виктор" непроизвольно вздрогнул, как от удара электрического тока. Санни все понял и убрал руку.
- Хотелось бы прояснить ситуацию, - слегка смущаясь, начал он, - чем вы там с Сашко занимаетесь, это не моя забота, в конце концов, мы живем в свободной стране, и все такое. Но на меня ты так больше не смотри, понял? Я не из вашей компании… блин, я нормальный парень, мне девушки нравятся. Понятно объясняю?
- Все понятно, - Нуна еле удержалась от смеха.
Он принял меня за "голубого"! Так что же, он не понял, кто я?

Они молча смотрели на город сверху вниз. Они видели маленькие, похожие на игрушечные, деревца, миниатюрные одноэтажные домики, и микроскопических, смешных человечков, которые прогуливались по улицам, и в этом было что-то трогательное, что-то кукольное. Людской поток у входа в метро поредел, почти иссяк, ведь дело шло к полуночи, а в ноль часов ноль минут метро закроется, и все, не откроют до утра. Беспечные горожане не спешили домой, они всё ещё гуляли по темным скверам, не думая о том, что домой придется добираться пешком или за бешеные деньги - на такси. Они знали, что скоро наступит полоса сплошного ненастья и наслаждались теплым вечерком, может быть, последним теплым вечером в этом году. Люди наслаждались моментом, и Нуна Озирис смотрела вместе с ними, и радовалась вместе с ними, и дышала с ними одним воздухом. Как много, как неизмеримо много будет у неё впереди секунд, минут, часов, дней… и как этого мало, как неизмеримо мало для того, чтобы насладиться неисчерпаемой красотой мира, здесь каждая секунда прекрасна и невероятно ценна.
"Я привыкла смотреть на людей свысока, но сегодня, кажется, мне открылось то, чего я раньше не замечала. Люди мудрее меня, да, мудрее, потому что живут мгновеньем. Они так просто умеют радоваться всему: погожему дню, красивому закату, теплому вечеру… а я об этом даже и не думала раньше. Сколько таких минут я упустила бесследно, сколько утекло сквозь пальцы? Не сосчитать теперь… Только лишившись всего этого, я поняла, как сильно я обкрадывала себя все эти годы, не думая о том, как прекрасен мир, куда мне повезло попасть… Люди! Я люблю вас всех! А больше всех я люблю…"
-Санни, - спросила она, - кто ты такой?
-Студент я, - улыбаясь, ответил парень, - обыкновенный студент.
"Вик" с сомнением покачал головой.

- Смотри, - Санни наклонился, глядя вниз, - смотри, Вик, самое интересное начинается.
Ко входу в бар подъехал большой полицейский грузовик. Распахнулись двери, и оттуда по одному, под конвоем начали выводить всех, кто был с ними в этот вечер.
- Почему я тебе помог? – Санни ответил на так и не заданный вопрос, - я весь день думал, зачем мне это надо, но понял только тогда, когда увидел, как ты стреляешь в потолок. Вот из них, - он показал пальцем на тех, кого выводили из здания, - никто бы даже и не задумался, стоит стрелять в человека или нет. А ты не просто задумался, ты отказался. Ты странный, человечный бандит-гуманист, то есть сочетание того, что в принципе не сочетается. Вот потому я с тобой и вожусь. Потому что в этом мы похожи.
Нуна не знала, что на это ответить. Она смотрела вниз и почему-то думала о том, что, пожалуй, не так уж неправ был Сашко, когда заставил её ехать в столицу. Уж лучше погибнуть в борьбе, чем бесславно сгинуть вместе с Бенито, О`Доннелом и Эром Нортом.
- Но все равно, - продолжил свою мысль Санни, - ты кончишь плохо. Смотрю я в твое будущее, и не вижу ни одного варианта, при котором ты останешься жив.
"Смотрю я в твое будущее…" Как просто он это говорит, почти что шутя. Но я-то знаю, что меня сегодня убили! И мне все больше кажется, что Санни одурачил их всех, заставив поверить, что пуля пролетела мимо. На самом деле я умирала, а он меня вытащил. Но как?

Из распахнутых дверей выносили носилки с накрытым белой простыней телом.
- Подумай о том, что ты бы мог лежать сейчас вот так же, трупом, - предложил Санни, - а ведь рано или поздно так и случится. В лучшем случае – тюрьма, – он указал на людей в наручниках, которых сажали в машину. Нуна вздрогнула.
- А ты как думал? Вот он, путь бандита! Смотри, Вик, и думай головой, потому что …
И Нуна не поняла, кто в этот момент говорил с ней – тот Санни, который ударил Джорджиано бутылкой "по кумполу", или тот, второй, который остановил её умирание.
-… это был последний раз, когда я вмешивался в твою жизнь. Больше я тебе помогать не буду.
Женщина молчала. Санни вздохнул и продолжил:
- Кстати, старик, с тебя сотка. Да-да, сам в шоке, но кто ж знал, что в этом притоне такое дорогущее шампанское?