Девятая серия
Саманта ещё немного посидела, прижимаясь щекой к плечу девушки, а потом вытерла ладонью слёзы, резко встала и вышла из кухни. Эсси подошла к раковине, открыла кран и умылась холодной водой - чтобы никто не увидел, что она плакала.
Часа через пол она подошла к двери, ведущей в комнату мистера Малуччи, и осторожно постучала.
- Да? - послышался из-за двери голос Алана. Эстер повернула ручку и вошла. Врач удивлённо поднял брови. Девушка огляделась. Прежде всего её поразил царящий в комнате беспорядок - вся квартира была чисто прибрана, каждой вещи отводилось своё определённое место, а здесь царил настоящий хаос. Перешагнув через валяющиеся на полу медицинские журналы, Эсси опустилась на диван.
- Что-то случилось? - полюбопытствовал Малуччи. Девушка не ответила, только слегка пожала плечами - надо было собраться с мыслями. На лице Алана явственно нарисовался невысказанный пока ещё вопрос: "зачем тогда пришла?"
Не дожидаясь, пока он об этом спросит, Эстер глубоко вздохнула и сказала:
- Я хотела поговорить с вами.
- Слушаю, - Алан сложил руки на спинке стула и, уперевшись подбородком в ладони, взглянул на девушку. Не очень дружелюбно взглянул. Ей сразу захотелось немедленно встать и уйти - действительно, с какой стати им вдруг заводить светские беседы? Они два взрослых, чуждых друг другу человека, и вовсе не должны открывать друг другу душу.
- Ваша жена, - пробормотала Эстер, чувствуя, что предательски краснеет. - Она умерла от рака печени? - последнюю фразу она ухитрилась произнести так, чтобы не было понятно - вопрос это или утверждение.
"Ой, зря ты это сказала", - пронеслась в голове запоздалая мысль. Лицо Малуччи ожесточилось, он нахмурился и одними губами произнёс:
- Да.
- После её смерти вы стали пить?
Алан долго смотрел ей в лицо чёрными, как уголь, глазами. Может быть, он и сейчас был под градусом, а может, ему просто хотелось вспомнить то, что давно прошло и никогда уже не вернётся назад... Вспомнить - это как пережить ещё раз, только радость будет не такой радостной, проблемы покажутся какой-то мелочью, а горе... горе тоже приглушится, уступив место светлой печали. Так или иначе, Эсси услышала длинную историю.
Он всегда был нелюдимым. Это не было заболеванием или психическим отклонением - ему просто было неинтересно с людьми. Неинтересно. Скучно. С самого детства, когда, приходя из школы, он запирался в своей комнате и устраивал там бурные сражения между игрушками. Один. Ему так было лучше. Но несмотря на всю свою скромность и застенчивость, он хотел быть первым, хотел быть лучше всех. И эти два качества - скромность и желание лидерства - вечно боролись в нём.
А она... Она любила его. Любила его со всеми его комплексами и желанием перещеголять всех и каждого. И делала это так чисто и беззаветно, что в конце концов он сдался и тоже полюбил её всей душой, всем сердцем, и ничего не хотел так сильно, как быть рядом с ней.
И они были вместе. Он по-прежнему жил "в своей раковине", стараясь по возможности избегать контактов с людьми - за исключением, конечно, пациентов, и всё больше укрепляя свою репутацию чудака, но теперь ему было глубоко на это наплевать, потому что дома была она, сначала одна, потом с маленькой дочкой, а ещё позже - и с маленьким сыном.
Всё рухнуло в один миг, разлетелось на тысячи осколков, когда она осторожно прошептала ему:"рак". Он делал всё, чтобы что-то изменить - экспериментальное лечение, химиотерапия, операции, даже знахари и экстрасенсы - он носился по врачам и шарлатанам, а она тем временем умирала в одиночестве. И, наконец, он понял, что бессилен, упал на стул возле её кровати, заплакал и сказал ей об этом. Она только улыбнулась, кивнула головой, взяла его руку в свою и, проводя пальцами по контурам синих жилок на его ладони, шептала: "Не бойся... Ничего страшного". Она утешала не себя, а его, потому что знала, что её жизнь значит для него гораздо больше, чем для неё самой.
Через неделю она умерла.