Десятая серия
Эстер отвела с глаз прядь светлых волос и взглянула на Алана. Тот до сих пор сидел, облокотившись на спинку стула. Глаза его были прикрыты - видно, что-то ещё вспоминал.
- Доктор Мал... Алан, - осторожно позвала она. Врач открыл глаза и вопросительно на неё посмотрел.
- После этого вы стали пить? - повторила Эсси вопрос. Малуччи пожал плечами:
- Я снова один. Я не могу без неё.
- Один? - задохнулась от возмущения девушка. - А Сэм? А Джон?
Алан криво усмехнулся:
- Это не то. Вам не понять.
Нервно кусая губы, Эстер отошла к окну и, глядя на здание аэропорта, заговорила:
- Мой муж... Его звали Марк. Я... правда, даже не знаю, был ли он по-настоящему
моим мужем. Я любила его, да, очень любила. Но как брата. Он был старше меня на пятнадцать лет, я знала его с детства. Когда он предложил мне выйти за него замуж, я согласилась. Марк был прекрасным человеком, уважаемым адвокатом, он любил меня, а у меня никогда не было других претендентов на роль потенциального мужа... И он обещал увезти меня в Чикаго, - улыбнулась Эстер. - А я уже тогда очень любила Чикаго. И мы поженились. Он очень любил меня, он видел, что мне неуютно в этом браке и старался сделать всё, чтобы я была счастлива с ним. Всё время приставал с вопросами, чего я хочу. Я отмалчивалась или отшучивалась, потому что не могла ему сказать, что хочу, чтобы он любил меня чуть-чуть поменьше. Мы жили вместе три года. Казались окружающим идеальной парой. Да и я в конце концов привыкла. Я была молода, бросила институт, чтобы рисовать, мои родители читали мне по телефону длинные нотации, а он был взрослым, умным человеком, любившим меня без памяти - он поддерживал меня, утверждал, что я художник от Бога - я привыкла к тому, что он мой муж и решила, что всё не так и плохо - в конце концов, я любима и действительно люблю, пусть не так, как в книгах и фильмах - но люблю.
А потом... Потом он сказал, что ему надо лечь в больницу. Ненадолго, что-то вроде профилактического осмотра. Осмотр затягивался сначала на две недели, потом на три, потом на месяц. Я приезжала к нему, привозила фрукты и без умолку радостно тараторила - мои картины начали продаваться, и я рассказывала ему об этом. А он отмалчивался, улыбался и просто смотрел на меня.
А потом меня вызвал в кабинет онколог. И сказал, что у Марка рак печени. Метастазы в мозгу. И что осталось ему в лучшем случае полгода. У меня внутри словно что-то оборвалось. Я вошла к нему в палату и спросила: "ты знал?" А он ответил, что не хотел, чтобы я волновалась. Я тогда легла рядом с ним на кровать и расплакалась, - Эсси почувствовала, как слёзы вновь стекают по её щеке. - А он прошептал: "Я не боюсь, я ведь успею встретить с тобой Рождество". Мы за все три года ни разу не встречали Рождество вместе - он был всё время занят. Мы ждали этого нашего первого совместного Рождества. Его выписали домой - какая разница, где умирать. Он был очень слаб, почти ничего не ел, я должна была уговаривать его даже немного попить. Тогда я шантажировала его, - грустно улыбнулась Эсси. - Говорила: "Если ты меня любишь, то..." И он ел. Его мучили постоянные боли, морфин не спасал, бывало, он метался по постели и кусал себе губы почти в кровь - чтобы не кричать... Чтобы я не видела, как ему плохо. А когда я садилась рядом с ним, он открывал глаза и шептал: "Ничего... Только бы дожить до Рождества..." - Эстер замолчала, вытирая слёзы.
- И? - медленно проговорил Малуччи.
Эсси повернулась к нему и, не поднимая взгляда от пола, прошептала:
- Марк умер две недели назад.