Экспериментальный проект, кодовое название "земля"
— Пациент номер три шесть девять восемь пять: мужчина, белый, глаза голубые, волосы русые, телосложение атлетическое, рост сто девяносто восемь сантиметров, вес восемьдесят пять килограмм, особых примет нет, но можно сделать. Состояние стабилизировано. Давление в норме. Температура тела пониженная, тридцать четыре градуса. Пульс в состоянии сна двадцать ударов в минуту, в состоянии бодрствования: стопятьдесят ударов в минуту. Троекратный симантический наркоз введен. Экспериментальная операция по бессмертию на смертном. Копмплексный эксперимент номер тридцать пять. Опыт первый. Планируется три действия. Два кубика тоски номер пятьдесят шесть, консистенция средняя, внутривенно. Три кубика тьмы и два кубика адреналина. Инъекция напрямую в сердце. Пересадка вороньих крыльев в область лопаток. А то хватит на живот сажать. Приступаем.
— А зачем вороньи крылья?
— Да так, поглумиться. На самом деле, лебединые закончились. Вороньи первый раз пересаживаем. Дорогая, говорили же, экспериментальная операция и комплексная. Не задавай вопросов, очухается еще, пока мы на них отвечаем.
Я все слышу. Что за бред они несут? И вообще, кто они и что собираются со мной делать? Где я? Вокруг какая-то вата. Или это дымка, будто я в облаках. Может, что-то горит? Запаха вроде нет. Полное ощущение невесомости. Может, это потому, что я не чувствую своего тела? Не надо было есть эти мухоморы! Одни вопросы и никаких ответов. Тысячи вопросов, а ответ один. Вечный ответ: не знаю.
— Пациент стабилен. Крылья прижились и начинают усиленно расти. По видимому, три кубика тьмы делают свое черное дело. Добавим адреналина и тоски внутримышечно. Закапать пустоты под веки. Пусть и глазки отличаются тоже.
— Где у нас звезды с пустотой? И как ее вводить?
— Ты что, маленькая? Закапать надо! Находятся на пятом уровне слева от Андромеды.
— Ну извини, два тысячилетия училась зря.
— Ой, на деревьях я тоже долго учился. И все без толку. Они ж вообще другие, как оказалось. Давай на этих лучше опыта набирайся.
— Хватит болтать! Продолжаем.
Я попробовал разлепить глаза. Их слепит неистово. Пробую закрыть рукой. Стало легче. В районе лопаток что-то сильно зачесалось. Ни черта себе! Крылья! Кажется, я попал. Причем конкретно. Ребята во дворе засмеют. Но все равно свет меня не привлекает совсем. Я вдруг понял, что нахожусь в облаке. Просто вот так пришло осознание и все. Я в облаке, или просто дурь в башке? В этот самый момент, в мое облако "постучались". Не понимаю, как это возможно, но это случилось. И гость, недожидаясь ответа "зашел". Если все-таки можно ходить по облакам. Я не в силах выдерживать свет, так и остался лежать с закрытыми глазами, прикрывая их рукой. Потому что, все равно помер. По другим причинам люди не попадают на небеса. А я-то думал, что на небесах весело. Или небеса и рай — это разные места? Жаль, не успел выяснить.
— Может, все-таки взглянешь на меня?
Вот это голосище, зычнее рева бизона в период брачных игр и медведя, сходившего по большой нужде в первый раз после спячки раз в пятнадцать-двадцать, даже вместе взятые. Когда такие просят, трудно отказать, накажут еще. А на небесах небось наказания строги. Поэтому, сделав усилие, я поднялся и посмотрел на гостя с прищуром. Сложно открыть полностью глаза, когда тебя так слепят. Передо мной стоял огромный дед, с мудрыми глазами, проникающими в душу и очень красивым лицом, которое унимало всю боль от света и крыльев, что я успел отлежать.
— Боже!
— Так, давай-ка без формальностей. Смотрю, над тобой неплохо поработали. Имя свое помнишь?
Я конечно, Бога не ожидал увидеть перед собой, но почему-то вопрос про имя меня обескуражил сильнее, чем такая честь, как встреча со всевышним. Тут я понял, что забыл свою суть, то есть свое имя. Стало очень тяжко осознавать это. Заметив мое выражение лица, Боже все понял.
— Не беспокойся, малец, это хороший знак. Я нареку тебя новым именем. А имя данное на небесах значит больше, чем имя, полученное на земле. Теперь тебя зовут Дэменис.
Вот так глупо появился первый демон и черти из-за неудачных экспериментов с деревьями. Поэтому черти такие тупые, как дрова.