[Ellenium]

Так-с начнем с переводов Sopor Aeternus


Сфера теней

Вот и новый день печали в мире,
Погрязшем в тени,
Но даже у боли есть своя красота,
Но и боль украсит любимое лицо.
Ослепляющий, острый поток
Прорывает сей неземной мрак,
Выпуская прекрасных стальных созданий,
Взращенных в моей бесплодной утробе.
Да, путь в свет отделит меня от плоти,
Порождая мириады красных частиц,
Беспорядочно плывущих по вечному космосу.
Это тёмное пристанище неизмеримо,
Как и горы всё еще устремлены вверх,
Так взлети с помощью моих маленьких темных глаз,
Дабы узреть те грани, что осмелились предопределить мою жизнь!
Эти места не так уж и далеко, но и не так уж и близки,
Ведь моя ослепшая сестра чувствует,
Что где-то там живы их глаза…
О, как она боится обитателей темноты:
Они настолько слепы,
Что не понимают, насколько прекрасен дар зрения!
Но даже не видя ничего, она чувствует, как холодно здесь,
Как мёртвые ветра ласкают камни,
Что рухнули с высоты:
Когда-то то были наши неупокоенные тела,
Но ангелы поцелуями превратили их в камень…
О, чёрная стена! Съешь мою жизнь и подавись!
Но это просто день печали в сфере теней,
Где два солнца танцуют свои жестокие танцы,
Беспорядочно плавая в вечном космосе…


Дьявольский инструмент

Мысли неизбежно путаются в нити,
Безжалостно превращая нас в марионеток.
Всё, что я чувствую – лишь боль,
Да только дьявол цепко ухватил нас в свои лапы.
Отчаянно похоронив себя в моей груди,
Роза цветет для меня, роза цветет для мертвецов.
Серенаду слёз, чей безжизненный ритм мы чувствуем,
Играет оркестр, который никому из нас не суждено увидеть…
Я – это ты, ты – это я,
Но кто есть я, кто есть ты – кто же мы?
Что есть правда, а что ложь?
Кто же я, а кто же ты?
Мы дремлем в колыбели милосердия,
Наполовину уснувшие в забвении,
И ни одной святой водой не смыть наши грехи,
Никаким благословением не очистить наши души.
Эти ворота навсегда закрыты для крылатых детей ярости,
Разделенные и вышвырнутые на землю столько лет назад,
То были мы, дети из стекла.
Боже, пожалуйста, приглуши свет -
От яркого света так больно глазам…
Я так ошибся в выборе,
И теперь во мне лишь боль.
Мы воем с волками,
Словно камни,
Что спят рядом с мертвецами,
Но скоро нас не станет,
А вы станете новыми инструментами…

Тайная жизнь сомнамбулы

У меня нет тела и мне совсем не больно,
Ведь меня больше здесь совсем нет.
Теперь я могу летать по бесконечности космоса,
Наконец-то я освободилось от сковавших меня цепей.
Прямиком на небо, а потом прямо в ад -
И ничего из этого мне уж не страшно,
Ведь теперь ни свет, ни тьма не узнают, куда я иду,
Так что не будет больше ни грусти,
Не будет больше так больно.
Я могу летать.
Да, я могу летать,
Так что меня больше здесь нет,
Так пускай моя старая плоть остается здесь навсегда,
Чтобы я больше не могло о неё думать.
Нет, она больше совсем не тревожит меня…

…Лишь мертвые в тумане

Старые бесчувственные воспоминания уже почти замерзли в одиночестве,
А мы всё быстрее и быстрее накручиваем круги.
Пойманные болью, беззвучно паря,
Мертвые в тумане незаметно бродят вокруг нас.
Наши грустные глаза твердят: «Мы ничего не видим!».
Умершие не найдут покоя – их могилы так одиноки и холодны…
Но я так боюсь, что не найду обещанного покоя,
Ведь он так далеко,
Там, за жестоким светом…

The profane finality

Похорони меня глубоко под землёй,
Там, где пьяные личинки и дом тысячи червяков!
Прибей крышку к моему черному гробу,
Уложи меня в глубокую яму!
Весь дрожа, я ждал своих замерзших друзей,
Мертвых зверей…
Вы, пережившие одинокие мертвецы,
Ваши глаза полны слёз и вы ждёте какого-то праздника….
Милая Смерть, приди и нежно поцелуй меня
И, пожалуйста, открой мне дверь!
Это я, очередной признательный тебе мертвец,
Так позволь мне войти и остаться.
Боль и терзания – делай со мной, что тебе угодно,
Ведь мне давно уж всё равно…
Как и говорили мне древние свитки,
Другие пришли, чтобы позвать меня:
«Стань новым учеником в танце страха!»
Бездушные фигуры дёргаются под прекрасные звуки смерти….
И так будет вечно….

Anima/Душа

Я женщина, которую не видит зеркало:
Моя грудь совсем не видно, мой голос так глубок…
Я женщина, которая не сможет познать любви,
Готовая отрезать свои гениталии и скормить их псам.
Я женщина, готовая вечно терпеть боль,
И только лишь иглы прожигают мою уродливую сущность.
Подавление невыносимо, но приходится всё пережить,
Ведь внутри меня – женщина, и в том сомнения нет…

Across The Bridge/Через мост

Там, далеко, за завесой сна,
Чей-то древний голос звал меня по забытому имени -
Тихо, еле уловимо…
Голос был таким далеким,
Что я сначала подумал, что это был лишь сон,
Эхо иллюзорного зова витающих воспоминаний.
Да, поверить в эту бестолковую идею не было бы проблемой,
Если бы не то странное беспокойство,
Что овладело мной…
И словно из морских глубин чудища ждут своего пробуждения,
Дабы насадить своим забытым существованием мою жизнь…
Моё тайное имя шепчет чей-то позабытый вздох,
Проносясь по моему окаменевшему лицу.
Горячие слёзы льются без конца,
Лишь боль засела занозою в душе,
И они без конца терзают меня,
Чтобы мне не быть как прежде…
Там, далеко, за завесой сна,
Звучит мелодия, которую мне не доводилось слышать,
И она плывёт по хрупкому дыханию,
Дабы разрушить мой замерзший мир…

On Satur(n) Days We Used To Sleep/ В дни Сатурна мы обычно спали

В дни Сатурна мы обычно спали,
Всё неподвижно и тихо…
Пока мы укрывались в тягостном мраке,
Мы перешли во владения снов.
Непробудный сон этим лунным днём
Под действием странной, волшебной силы,
Чьи серебристые лучи сквозь таинственные аллеи
Сияют так осторожно.
Сплетенное из капель росы и волшебного света,
То платье, что мы носим здесь,
Всего-то покрывало тумана, которое мы зовём
«Дыханием иных сфер»…
Мы парим и летим невообразимо быстро,
Ведь мир идей дает нам эту новую жизнь.
Мы вполне осознаем, вспоминаем и ощущаем,
Как мы летим рука об руку в параллельном полёте.
А пока за воротами лежат наши тела,
Бок о бок в своём хрупком покое,
Два ящика поднимаются вверх-вниз,
Передвигаемые лишь нашим безжизненным дыханием.
Да, наши тела спят так близко к друг другу,
Но они соприкасаются только в наших помыслах,
Но в царстве духа наши души становятся едины,
К счастью, осознавая, что они единые половинки.
Никаких больше тел и никаких помех,
Далее лишь близкая дружба и больше чудес.
Наше взаимопонимание стало чище, невероятно реальнее,
Нет ни единого звука, который заставил бы сбежать,
А твои глаза – это зеркала, ворота в твою душу,
Ведь хватит одного взгляда, чтоб понять,
Что ты есть моя истинная и единственная любовь…
Заметь меня! Разгадай меня! Загляни внутрь!
Никаких препятствий, никакого маскарада,
Так приди, отдохни от всей своей боли,
Так же интенсивно, также глубоко,
Как переплетены наши пальцы, как моя рука держит твою.
Два странника с любовью бродят по этим землям,
Мы летим бок о бок через горы и узкие тропки
Под тусклым светом серебряной луны,
Освободившись от плоти, сбежав из могилы…
В дни Сатурна мы обычно спали,
Исследую другую сторону, что была жива в наших снах.
Освободившись от боли, мы идём домой,
Сопровождаемые тенями из зачарованного королевства.
Под лиловыми небесами, глубокими и тёмными,
Светится горизонт, но по-прежнему не слышно ни звука.
Мы летим по ночи через все границы и озёра, горы и аллеи – кажется, что мир бесконечен...
«Вот то место, где мы должны быть!
Возьми меня за руки и в душу загляни!»
И я чувствую всю силу объятий,
Пока мы вместе в этом потайном уголке…
Тише, тише, моя радость!
Слышишь ли ты шорох в подлеске?
Там, за ветвями на опушке
Поют и танцуют призрачные создания.
Их полупрозрачные тела наполовину человечьи, наполовину звериные,
Их голоса так сладки, как мягкое дыхание ветра.
В дни Сатурна мы обычно спали,
И вся моя боль была поглощена любовью…

No-one is there/Никого

И мне теперь стало так страшно,
Когда я забыл, как звуки складываются в слова и предложения…
Нет, больше ничего не скажу, да и зачем что-то говорить,
Ведь не осталось никого и нечего больше сказать…
И я предпочитаю лежать в темноте и одиночестве,
Прислушиваясь к отсутствию звука и света,
И не с кем поговорить, не с кем поделиться,
Потому что не осталось надежды, что кто-то здесь есть…
Нет, ни единой живой души,
И уж не осталось слов, чтоб сказать,
Как я лежу в темноте и один,
Проводя время во сне, чтобы убежать от боли…
Я не могу выдавить из себя ни единого слова,
Я не говорил целыми неделями,
И какая-то обида, затаившись внутри,
Бьет меня по ушам,
Но здесь по-прежнему никого нет, и порою мне кажется,
Что с каждым часом еще одно слово покидает мою память.
Я пристанище одиночества,
Моё жилище покинуто, но мне уже всё равно -
От присутствия людей так холодно и мерзко,
И порой я не могу их ни видеть, ни выносить.
Нет, я более ничего не скажу,
Ведь здесь больше никого нет, и не осталось слов, чтобы что-то сказать,
Ведь здесь нет никого и никого здесь нет…

If Loneliness Was All/Если б всё превратилось в одиночество

Представь, что бы случилось,
Если бы всё превратилось в одиночество?
Ни удовлетворения, ни надежд внутри.
Смогу ли я смириться с такой жалкой судьбой?
Найду ли я свою половину,
Что я ждал(а) тысячу лет?
Но ответ порождает новые вопросы,
Что лежат за твоими желаниями и страхами.
Исцели! Раскрой! Клейми меня!
Зажги свет в моей одинокой душе!
Но нет никого,
Кто сделал бы меня единым целым вновь…
Двенадцать масок образуют порочный круг,
Одну маску на все случаи жизни,
Но эта сфера будет неполной,
Пока в её центре тринадцатой личиной нахожусь я.
О, если б любовь была тем, что я могу ощущать,
Хотя бы неким проявлением счастья….
Но я ничего не чувствую, утонув в боли,
Наполовину замерзнув в собственной опустошенности….
За этой личиной дружелюбности
Лежит моё настоящее лицо, о котором никто не знает.
Моя маска – ложь, очевидная и печальная.
Моё сердце пусто, и мне так холодно…
Ах, представь, что бы было,
Если бы всё превратилось в одиночество?
Тогда быть мне вечно одиночкой,
Без покоя и дома.
Так отдай мне свои секреты -
И вот увидишь, я унесу их за собой в могилу…