Серия 8. Родственные связи: Нуна Озирис: Метаморфозы (продолжение)
Взлохмаченный молодой человек бежал, спотыкаясь, и нелепо размахивал руками на ходу. Всякий, кто попадался ему на пути, спешил отступить на два шага назад и убраться с дороги. Вид у юноши был примерно такой же грозный, как у мчащегося на всех парах трактора.
Куда же он спешил, зачем бежал, как на пожар? Кто был этот парень – следователь, спешащий попасть на место преступления? Нерадивый служащий, что старался вернуться в офис, пока шеф его не хватился? Медбрат, бегущий со всех ног, чтобы оказать помощь пострадавшему? Уличный грабитель, удирающий от погони? Опаздывающий на свидание незадачливый влюбленный? Нельзя было сказать наверняка.
Скажем больше: не приглядываясь, сложно было даже определить, парень ли это вообще. Термин "унисекс" тогда еще никто не использовал, но наш персонаж выглядел, как типичный представитель этого явления - свободная одежда, скрывающая все половые отличия, неряшливо растрепанные волосы до плеч, то и дело поблескивающая между сальных прядей сережка в ухе. При внимательном рассмотрении он вполне мог оказаться как худощавым юношей, так и спортивной, накачанной девицей. Второе было даже вероятнее, потому что город уже захлестнула первая волна моды на плотные, мускулистые фигуры у девушек - точно так же, как десятилетием раньше волна моды на изможденную худобу Твигги, а ещё десятилетием раньше – мода на тонкую талию и округлые формы. Никто тогда не мог и подумать, что десятилетие спустя приоритеты вновь изменятся, и, убрав идеалы восьмидесятых в сундук, как ненужные тряпки, горожанки примутся копировать величавую грациозность Синди, Клаудии и Линды Евангелисты, до тех пор, конечно, пока прелестниц не вытеснит с подиумов невообразимо худая Кейт Мосс… Ах, мода, иной раз мне кажется, что ты бежишь вперед еще быстрее, чем само время.
Но все же: куда же спешит этот чудной молодой человек? Вы, вероятно, уже поняли, что перед вами один из главных героев нашей истории, но кто он?
Больше всего этот юноша похож на лже-Виктора, но только откуда бы у того бандита взялись такие светлые глаза, такие мягкие, как у ребенка, округлые щёчки, такой свежий цвет лица, такой яркий румянец, такие ровные бровки дугой? Вроде бы он, а вроде – и не он совсем… Ой, читатель, что-то здесь нечисто.
Вот он, рискуя жизнью, перебежал через дорогу, вот несется по главной улице, расталкивая всех локтями… остановился, нагнулся, держится за колени, тяжело дышит – устал, сердешный… И что? Хочешь сказать, это всё? Приехали? Постой, так ты, получается, сюда и шёл – в салон вечерних и свадебных платьев? В самый бабский магазин на главной улице? Слушайте, я опять начинаю сомневаться в том, что перед нами – мужчина; хотя, знаешь, читатель – на невесту он что-то тоже не очень похож.
Юноша (будем считать так, пока не доказано обратное) подошел вплотную к витрине, где, украшенные мишурой, пылились манекены, одетые в платья из прошлой коллекции. Напряженно прищурившись, он принялся всматриваться в темноту, пытаясь рассмотреть, что же там, внутри, происходит.
Юноша... подошел вплотную к витрине, где ... пылились манекены, одетые в платья из прошлой коллекции
Парню повезло – человек, которого он так надеялся увидеть, уже был на месте; более того, он уже полчаса как расхаживал по пустому залу, нервно хмуря брови. Паренек радостно улыбнулся, и, толкнув стеклянную дверь, влетел в магазин.
Сашко Денищук расхаживал вокруг прилавка и грозно поглядывал на молодых продавщиц, отчего те трепетали, замирали и бледнели. Пусть даже он был чисто выбрит и аккуратно причесан, пусть даже надел цивильный костюм, все равно Сашко смотрелся в этом атласно-кружевном раю настолько же нелепо, насколько известное животное смотрелось в посудной лавке.
Судя по затравленному взгляду, которым мужчина оглядывал все эти дамские штучки, все эти вешалки с шелками, бархатами и шифонами на них, он и чувствовал себя здесь не уютнее, чем слон в зоопарке.
Сашко Денищук расхаживал вокруг прилавка и грозно поглядывал на молодых продавщиц
Неудивительно, что, едва заметив входящего, Сашко едва ли не бросился к нему на шею:
- Наконец-то! Бл…, как можно так опаздывать?
Однако, сделав шаг или два, он остановился, внимательно оглядел юношу и задал ему довольно странный вопрос:
- Это ты?
- Я, - кратко ответил юноша, не вдаваясь в подробности.
Сашко поморщился, как от душевной муки. На его лице проступило смятение.
- Никогда не думал, что придется задать тебе этот вопрос, но я все-таки спрошу: ты
уже женщина или
всё ещё мужчина?
- Женщина, - так же по-военному кратко отрапортовала Нуна (вы её узнали, так ведь?).
- И ты что же, такой вот и останешься?
Он еще раз окинул её взглядом – снизу вверх, от носка ботинка до челки на лбу. Женщина подождала, пока осмотр закончится, и развела руками:
- Технические неполадки, что ж я сделаю!
- Так что теперь?
- Ничего, - невозмутимо ответила Нуна, - где консультанты, мать их за ногу? Мы спешим!
- Эй, дивчины, где вы там? – позвал Сашко, и шепотом пожаловался Нуне:
- Блин, пока я тебя ждал, они тут все чуть не пересрались. Хотели вызвать отряд, чтобы меня отсюда вывели, прикинь, да?
Инопланетянка хихикнула.
- Здравствуйте, я могу вам чем-то помочь? - к ним подошла пергидрольная блондинка, девица лет примерно тридцати (тридцатник с большим хвостиком, по определению Нуны). Девица заученно улыбалась, стараясь не подавать виду, что боится, чего нельзя было сказать о второй продавщице, которая откровенно тряслась ужаса.
Нуна внимательно проследила за направлением её дикого, испуганного взгляда –девушка смотрела на Сашко, причем не в лицо ему, а куда-то в район подмышки. Бандитка быстро смекнула, что к чему.
- Сашка, ты что, совсем офонарел? – сквозь зубы прошептала она, - какого ляда ты притащил сюда ствол? Совсем отмороженный, что ли?
- Тихо ты, - так же, не разжимая губ, ответил ей человек с оружием, - так нужно. Мало ли какие неприятности могут случиться, а я, знаешь ли, хочу дожить до вечера.
Нуна выругалась про себя, но вслух спорить не стала.
- Здравствуйте, девушки, - деловито поздоровалась она, - значит так, мне нужно подобрать себе платье на вечер, поэтому я сюда и пришла. Покажите мне все самое приличное, что у вас есть, а я уж сама выберу.
Консультантка вопросительно взглянула на Сашку.
- Да, это та самая леди, о которой я вам говорил, - подтвердил тот. Слово «леди» он выделил особо, как бы заранее пресекая все возможные споры по поводу половой принадлежности своей спутницы.
Продавщица, как отлично натасканный работник торговой сети, промолчала и сделала вид, что ничего необычного не происходит. Женщина, - значит, женщина.
- Пройдите, пожалуйста, в примерочную, - любезно пригласила она, - я вам все туда принесу. Не подскажите, какой у вас размер?
- Сорок четвертый, - на ходу ответила Нуна, скрываясь внутри кабинки - подбирайте все сорок четвертого размера.
- Сорок четвертый, - на ходу ответила Нуна, скрываясь внутри кабинки...
На этот раз продавщица возмутилась настолько, что не смогла смолчать:
- Извините, но сорок четвертый вам не подойдет!
Сашко многозначительно откашлялся и ласково погладил кобуру, спрятанную под пиджаком.
- Делайте, как она сказала, - велел он. Продавщица вздрогнула, повернулась на каблучках и отправилась подбирать наряды – сорок четвертого размера.
Вторая продавщица, молоденькая, наивная, испуганно таращилась на него из-за прилавка.
- А ты что встала? – прикрикнул на неё Сашка, - иди, помоги ей! Живей, дамочки, живее!
Девушка так и продолжала стоять, поочередно поглядывая то на него, то на кассовый аппарат.
- Да не буду я вас грабить, - зарычал бандит, - нафиг вы мне сдались! Давай-давай, ноги в руки, и пошла!
Но девушка даже не услышала его - она завизжала от страха:
- Что… ЧТООО ЭТО?!!! ААА!!!
- Тихо ты! – Сашка обернулся туда, куда она указывала пальцем.
Одна из примерочных кабинок светилась неярким синим светом.
«Ух, ты! - подумал немного заинтригованный гангстер, - так вот как она это делает!»
-Давай-давай!- и Сашка слегка подтолкнул перепуганную девчонку, - нефиг там бояться. Иди, помогай.
Однако, прежде, чем та успела хоть шаг ступить, загадочное свечение прекратилось. Послышался громкий шорох, шторка немного приоткрылась, и Нуна Озирис предстала перед ними во всей красе, вернее, в одних только мужских плавках, подчеркивающих стройные ноги.
- Ну-у? – угрожающе протянула она, - мне долго ждать?
...мне долго ждать?
Многострадальная продавщица открыла рот от изумления, и, недолго думая, выкрикнула то, что думала (и это был, можно сказать, крик её души):
- Девушка! КАК вы это сделали?!!!
Естественно, она удивилась – за свою недолгую жизнь девчушка еще ни разу не видела, чтобы человек за пять минут похудел на пять размеров.
Нуна довольно осклабилась:
- Секрет фирмы! – и, снова переходя на деловой тон, добавила – начнем, пожалуй, с…Да, кстати, у вас тут есть секция нижнего белья?
«Всё, это надолго» - догадался Сашко, но не слишком-то расстроился. Дело в том, что из всех видов примерок примерка женщинами нижнего белья нравилась ему больше всего. Уж конечно, такое зрелище он не мог упустить.
Улучив момент, он тихонько пробрался в кабинку и встал у неё за спиной. Нуна только что примерила белоснежный комплект, и теперь, заведя руки назад, пыталась соединить две части застежки лифчика.
Нуна..., заведя руки назад, пыталась соединить две части застежки лифчика.
- Дай помогу, - предложил мужчина, и помог, хотя, конечно, пальцы у него при этом немного подрагивали.
- Спасибо, - поблагодарила женщина – помоги мне еще волосы заколоть, пожалуйста.
Сашко отобрал у неё заколку, и, как умел, собрал взлохмаченные волосы подруги на затылке в пучок.
- Спасибо, Саш, ты настоящий друг, - поблагодарила женщина. При этом она смотрела не на него, а в зеркало, и пыталась определить, идут ли ей новые лифчик и плавки.
- Тебе нравится?
- Симпатичное бельишко, - одобрил мужчина, хотя смотрел больше не на тряпочки, а на неё саму.
Да, сейчас она сама на себя не была похожа – кареглазая, смуглая и чернобровая, как сицилийка – но все же это была она, Нуна, а не то странное существо непонятного пола, каким она была до сих пор, и потому душа Сашко возликовала.
- Ты нарочно затащила меня сюда, да ведь?
- Насколько я помню, ты сам пришел, - усмехнулась женщина, продолжая вертеться перед зеркалом в неглиже.
- Я хотел сказать: сюда, в этот салон. Тут же свадебные платья продают.
- А-а, и ты решил, что это намек? – усмехнулась женщина, - эх, Сашка, Сашка! Хотела бы я тебя захомутать - сделала бы это лет тридцать назад, пока моя красота еще котировалась, а сейчас все уже, поздно, - тут она погладила руками грудь, спрятанную в белоснежных чашечках, - товарный вид утерян.
Мужчина воспринял этот жест как однозначный призыв к действию.
-Ладно тебе, - и он обнял её за талию,- твои ровесницы разжирели, одряхлели, пекут пироги и сидят перед теликом, а ты – ты, как была девочкой, так девочкой и осталась.
- Та-ак, - протянула Нуна, - ты тоже ничуть не изменился. Бандит, а как красиво говоришь.
- Беда этой страны, Нуна, - философски произнес бандит, - в том, что в ней простые бандиты говорят умнее, чем те, кто ей управляет.
И он осторожно положил руки на те же места, где за секунду до этого побывали руки Нуны.
- Руки убери!
- Нуна!
- Не нункай мне тут!
- Как скажешь, - сухо ответил Сашко и засунул руки в карманы брюк, - я буду в зале. Понадоблюсь – кричи.
- Всенепременно, - с усмешкой ответила Нуна, - сделай милость, поторопи девчонок, они там уже третий час копаются.
И тут началась, по определению Сашко, Великая Примерка.
По мнению Нуны, это действо длилось «часа полтора, не больше». По мнению её спутника – вечность, и платьев за это время было примерено неисчислимое множество.
Что самое забавное, в конце концов она выбрала нечто, совсем даже не похожее на платье.
Что самое забавное, в конце концов она выбрала нечто, совсем даже не похожее на платье
- Всё, ты готова? – нетерпеливо спросил Сашко, как только костюм был надет и оплачен.
- Не совсем, - честно ответила женщина, - я еще должна сделать себе прическу, поправить грим, сделать маникюр, и вот тогда я точно буду готова.
Сашко застонал и прикрыл рукой глаза, как бы смиряясь с неизбежным.
Пролетело еще полтора часа.
- Ну, теперь-то ты готова?
- Вот теперь – да, - с удовлетворением в голосе сказала Нуна, - теперь, если и помру, то помру красивой.
- Аминь, - провозгласил Сашко, и предложил: - перед тем, как нам выехать, хочу спросить: ты уже уладила формальности – завещание, и все такое? Если нет, то я могу позвонить одному человечку, он все сделает, как ты хочешь, и быстро – нас еще и убить не успеют, а документы уже будут готовы.
- Спасибо, Саш, ты очень любезен, - с улыбкой ответила Нуна, - но я позаботилась обо всем заранее.
- Тогда ладно, - кивнул Сашко, - тогда и говорить больше не о чем. Закурим?
- Давай, - кивнула Нуна. Действительно, о чем еще говорить, если и так все понятно?
Мы оба знали, на что шли.
И все же, перед тем, как раскурить предложенную Сашкой дорогую сигару, она не удержалась, и произнесла:
- Дай Бог, не последняя?
- Дай Бог, - без усмешки ответил Сашко.
Судьба назначила им свидание в небольшом ресторанчике на углу тихой, зелёной и непыльной улицы. Нуна отметила про себя, что, окажись она здесь при других обстоятельствах, ей бы очень понравилось это местечко; несомненно, она вернулась бы сюда ещё раз, чтобы выпить кофе, сидя у окна, или поесть вместе с внучатами пиццы.
- Вот, значит, где
обедают… - произнесла она, выходя из машины.
-Давай договоримся, - перебил её Сашко, - с этого момента ты открываешь рот только по делу. Я не хочу получить пулю в лоб из-за того, что ты не очень удачно пошутила.
Нуна обиделась, но промолчала.
У дверей заведеньица стояли два внушительных размера охранника и портили этим всю идиллически-мирную картину.
- Как поступим? – шепотом спросила она.
- Просто! - пожал плечами Сашко, и, не обращая внимания на «шкафы», двинулся ко входу; Нуна, чуть помешкав, последовала за ним.
Секьюрити, видимо, были предупреждены о том, что ожидаются гости; во всяком случае, они не стали расспрашивать, кто, да зачем, а без лишних разговоров пропустили их внутрь. Разве что один из них попросил Сашку вежливо:
- Сдайте оружие, - на что тот, иронически улыбаясь, вытащил из-за пазухи ствол и небрежным жестом передал его охраннику. Затем он обратился к Нуне:
- Ну, что ты встала! Дамы проходят первыми, - и галантным жестом распахнул перед дамой дверь.
Нуна вошла внутрь, и почти сразу же увидела спокойно поедавшего салат дона. Впрочем, заметить его было несложно, ведь других посетителей в заведении не было.
Итак, дон мирно трапезничал; рядом с ним сидели двое смуглых молодых людей, юноша и девушка, удивительно похожие лицом на дона. Судя по всему, это были его дети.
- Сашка! – прошипела Нуна, продолжая улыбаться, - какого черта ты притащил меня на семейный ужин? Дон нас за это не то, что расстреляет – четвертует!
- Молчи, женщина, - ответили ей, - я знаю, что делаю. Садись за столик и заказывай.
Нуна, очумев от всего происходящего, хлопнулась на стул, и, не глядя, открыла меню на первой же попавшейся странице. Однако она не смогла прочитать ни слова; буквы прыгали у неё перед глазами.
Официант подошел к их столику так быстро, что они даже и не заметили, как это произошло. Можно было вообразить, что он материализовался прямо перед ними из воздуха.
- Что будете заказывать? – негромко, с придыханием произнес он.
Бандит вопросительно взглянул на свою спутницу. Та, подумав, захлопнула меню.
- Два кофе, - заказал она, - и принесите самый вкусный кофе из тех, что у вас варят.
- Это все? – переспросил официант, что-то черкнув в своем блокноте.
- Пока все, - кивнула Нуна, - а там посмотрим.
Официант безмолвно кивнул и скрылся так же бесшумно, как и пришел.
- Молодец, - спутник одобрил её решение, - судя по всему, дон сейчас подзовет нас к себе. А там уж, как дела пойдут: либо он угостит нас ужином сам, либо отправит ужинать к апостолу Павлу.
- По крайней мере, перед смертью я выпью хорошего кофе, - улыбнулась Нуна, - значит, умру не только красивой, но и довольной.
Сашко, по старой привычке, чуть пожал плечами.
Заказанный кофе появился у них на столе так быстро, как только было возможно.
- Хороший знак, - пробормотал Сашко.
- Может быть, - его спутница сделала несколько глотков из чашки, - кофе вкусный, вот это действительно обнадеживает. Присоединяйся! Всё равно, пока они не доедят, трогать нас не станут. Наслаждайся ожиданием, друг!
Действительно, дон заметил их, но пока никак не отреагировал на их появление.
- Сейчас они доедят салат, и обратят на нас внимание, - не разжимая губ, комментировала женщина, - спорим, он пошлет к нам сына?
И правда: юноша в белой рубашке поднялся со своего места и направился к их столику.
- Спорим, он сейчас заговорит с нами по-итальянски? – улыбнулась женщина, отставляя от себя чашку.
- Buona sera, signore e signori! – поздоровался юноша и добавил, глядя на Сашко,- отец приглашает вас подойти к нему.
Нуна царственным жестом протянула ему руку для поцелуя:
- Могу я узнать ваше имя?
- Джьякомо, - помедлив, представился юноша, - Джьякомо Росси.
- А я Нуна, - представилась в ответ инопланетянка, - Нуна Озирис.
- Очарован знакомством, - парень склонил голову.
- Вот что вам ещё следует знать, Джьякомо, - четко выделяя слова, продолжила Нуна, - во-первых, я инопланетянка. Да-да, не удивляйтесь, - добавила она, заметив изумление на лице юноши, - сейчас я в гриме, и очень похожа на человека, но на самом деле я выгляжу немного иначе. Если быть честной, у меня синяя кожа и фиолетовые глаза.
- Женщина, перестань! – Сашко чуть не схватился за голову.
- Помолчи и дай мне сказать, - впервые повысила голос Нуна, - Джьякомо, я живу в маленьком городке, у меня там свой домик, могила покойного мужа и двое детей от него, мальчик и девочка, Джуфф и Джуффина – они немного старше вас, но ничего страшного. Я профессиональный вор, которого никто ещё не поймал, и здесь оказалась только потому, что Сашко потянул меня за собой. Запомните это, Джьякомо! Рад всего святого, запомните это, а главное – запомните, что отныне мы с вами знакомы!
Юноша внимательно выслушал эту сбивчивую речь, произнесенную на итальянском, с итальянским же темпераментом, и, слегка вздрогнув, протянул Нуне руку:
- Позвольте, я провожу вас к нашему столику, госпожа инопланетянка…
Сашко, нахмурившись, последовал за ними.
- Добрый вечер, Саш-ко! – радушно поприветствовал его дон Витторио, - говорят, что ты собираешься вернуться домой?
- Добрый вечер, - нехотя ответил тот, - да, я скоро уеду.
- А говорят, что ты уезжаешь завтра, - добродушно улыбаясь, добавил дон, - так кому же верить?
- Хорошо, - изо всех сил сдерживаясь, мрачно ответил Сашко, - да, я уезжаю завтра.
- Вот и славно, - дон по-прежнему улыбался, - эх, молодёжь, молодёжь! Уверен, что ты еще не позаботился о том, чтобы купить билет, так ведь? Не волнуйся, я обо всем позаботился – завтра утром мои люди привезут его туда, где ты живёшь… Нет-нет, не стоит благодарности – в конце же концов, мы же одна семья!
«Молодежь» с седыми висками дрожала от еле скрываемой ярости. Нуна вопросительно взглянула на него.
- Кстати, как зовут твою очаровательную спутницу? И что стало с тем милым юношей, который сопровождал тебя раньше?
И тут пробил звездный час Нуны Озирис.
- Его больше нет с нами, - заявила она, - тот юноша и я – одно и то же лицо.
Даже видавшего виды дона такое заявление выбило из колеи. Он вопросительно взглянул сперва на неё, потом на Сашко.
- Позвольте представить вам, дон, - пояснил тот, - это - Нуна Озирис.
- Как всё это понимать?
- Просто, - охотно объяснила инопланетянка, - видите ли, когда мой друг собирался в столицу, он настойчиво звал меня с собой – настолько настойчиво, что у меня даже не было возможности отказаться. Я согласилась, но перед тем, как уехать с ним, приняла кое-какие меры, чтобы защитить себя – например, превратила себя в мужчину. Таким образом, юноша, с которым вы разговаривали две недели назад, и женщина, с которой вы говорите сейчас – одно и то же лицо.
- Это невероятно, - покачал головой дон, - почему я должен тебе поверить?
- Потому что это – правда, - уверенно ответила Нуна, - две недели назад вы велели мне привести вам Нуну Озирис. Вот, я привела её вам.
Дон все же не выдержал и расхохотался.
- И все-таки я тебе не верю, - сказал он, отсмеявшись, - никому еще не удавалось так меня одурачить. Докажи сначала, что ты действительно была Виктором, а потом – что ты действительно та, за кого себя выдаешь.
Женщина задумалась.
- Чем я могу доказать? Хотя бы тем, что я помню каждое слово, которое вы тогда сказали.
- Ты могла узнать это от Виктора, - покачал головой дон.
- Я также помню каждое слово, которое вы сказали мне наедине.
- И это ты мог узнать от Виктора, - не унимался упрямый старик, - все зависит от того, как хорошо вы его расспросили.
- Чем же я тогда могу оправдать себя? – задумалась Нуна, - я видела и чувствовала все, что видел и чувствовал «Виктор». Я помню каждое ваше движение, помню, во что вы были тогда одеты, помню даже, чем от вас тогда пахло…
- И чем же?
- Коньяком, - честно ответила Нуна, - дорогим коньяком. По-моему, Хеннесси.
- Отец! – округлив глаза, вскричала девушка.
- Тихо, Марчелла, тихо, - отец девушки виновато опустил голову, - да, я действительно выпил в тот вечер. Немного! – сердито добавил он, как бы оправдываясь.
- Врачи запретили ему пить, - пояснил Джьякомо, - мы беспокоимся за его сердце, и следим, чтобы он не прикасался к спиртному.
- И к сигарам? – предположила Нуна, - в тот вечер вы угощали других сигарами, и даже отложили себе одну. Но я не видела, чтобы вы её курили.
- Да, - коротко ответил дон, – я её не курил.
- Вот видите! Если бы меня там не было, я бы сказала, что от вас пахло сигарами.
- Хорошо, хорошо, - дон нетерпеливо стукнул ладонью по столу, - предположим, ты и правда была там под видом Виктора. Но как ты докажешь, что ты действительно Нуна Озирис? Ты на неё совсем не похожа.
Женщина глубоко вздохнула.
- Я пришла в гриме только потому, что не хотела вас напугать, ведь моя настоящая внешность, эээ… несколько шокирует. Но это действительно я! Спросите кого-нибудь, кто меня знает! Спросите Сашко, например.
- Как ему можно верить, если вы в сговоре? – возразил дон и одним взглядом заткнул рот Сашке, который уже порывался что-то сказать.
- Спросите вашего сына! – воскликнула женщина, - мы ведь знакомы, да, Джьякомо?
Парень вздрогнул.
- Да, - немного помедлив, ответил он, - да, отец, я её знаю.
- И ты считаешь, что это действительно Нуна Озирис? – недоверчиво спросил дон.
- Да, отец, это она, - честно глядя ему в глаза, отвечал парень, - сейчас она в гриме, и потому её трудно узнать, но это она. На самом деле у неё голубоватая кожа и фиолетовые глаза; она живет в маленьком городке, в небольшом домике с большим садом, в уголке этого сада она похоронила своего покойного мужа. От него у неё осталось двое детей, мальчик и девочка, Джуфф и Джуффина; мальчик очень похож на неё. Эта женщина – вор, профессионал высокого класса; она известна полиции всего мира, но никто пока не смог её поймать. Да, отец, я не мог ошибиться.
- Где и как вы познакомились? – дотошно расспрашивал дон.
- Отец, сейчас это неважно, - улыбнулся Джьякомо.
- Хорошо. Какое у неё любимое блюдо? – не унимался дон.
Нуна вздрогнула и догадалась, что дон всё слышал.
- Виноградное мороженое, - всё так же улыбаясь, ответил парень, - она любит его есть по вечерам, сидя на веранде и любуясь закатом.
Инопланетянка молчала.
- Хорошо, сын, - после минутного раздумья ответил дон, - раз ты говоришь, что это Нуна Озирис, значит, это Нуна Озирис. И, значит, твоего старого, хитрого отца провели, как мальчишку.
- Дон… - начала было Нуна.
- Извинения не принимаются, - сурово ответил дон, - единственное, чем ты можешь загладить свою вину – принять приглашение и поужинать вместе с нами. Присаживайтесь, господа! Я рискнул сделать заказ вместо вас; думаю, вы не против попробовать Фрутти де марэ?* Здешний повар замечательно готовит спагетти.
…- Я все правильно сказал? – улучив момент, шепнул ей Джьякомо.
- Почти, - прошептала в ответ Нуна, - только я не хоронила мужа в саду. Как ты узнал про мороженое?
- Я ни разу не был у тебя в саду, - прошептал юноша, - а вот тебя с мороженым в руках видел много раз. Угадай, почему?
Чего тут гадать, вяло подумала Нуна. Дону был нужен кто-то, чтобы собирать информацию на месте – не разорваться же ему, право! Кого же он пошлет, кроме родного сына? Вряд ли он ещё кому-то доверяет.
… - Дон, - осторожно спросила она, - а что же будет с городом?
- Знаешь, - не торопясь, ответил дон, - я вот подумал, и решил, что не стоит делать Сашко главным по городу. Он горяч, нетерпелив, многого не понимает, и запросто может наломать там дров.
- Так кому же достанется город? – с горечью спросила Нуна.
- Думаю, - старик откашлялся и хитро прищурил левый глаз, - городом должен управлять тот, кто играючи смог обвести меня вокруг пальца. Да, этот человек достоин.
Нуна так удивилась, что не сразу осознала смысл сказанного.
- Я?
- Да, - ответил дон, - ты против?
Женщине так и хотелось ответить: да, я против.
- Сама понимаешь: кроме тебя, никто с этим не справится, - продолжал дон, - кто мог, те уже лежат в земле. Ну, назови хоть одну кандидатуру?
Нуна, хоть и против воли, но вынуждена была согласиться. Других кандидатов нет – всех убили.
- Возникнут трудности, - предупредила она.
- Ты мне это говоришь? – возмутился дон Витторио, - для меня это не трудности, а чушь собачья, значит, и для тебя не должно стать проблемой. В сравнении с тем, с чем тебе придется столкнуться в будущем, это даже не сложности, а мелкие неувязки.
- Меня не примут, - возразила Нуна.
- Примут, - спокойно ответил дон, - примут. Я лично приду посмотреть, как Джорджиано будет ползать перед тобой на коленях и целовать тебе мизинец, признавая тебя своим господином. Уж я-то прослежу, чтобы он дожил до этого дня.
Нуна вздрогнула от ужаса. Её холодное сердце не знало любви, но и жестоким оно тоже не было.
Вот что она записала в своем дневнике:
«28.11.1983.
Чем больше я знаю людей, тем больше я боюсь их. Люди все, как один, жестоки, и в жестокости своей переходят любые границы разумного. Они готовы тратить время и силы, годами сидеть в засаде, подкарауливая жертву, чтобы нанести предательский удар, и затем полюбоваться на валяющееся в грязи тело. Для людей нет большей радости, чем втоптать в грязь тело поверженного врага, и прыгать на нем, пока у того не останется ни единой целой косточки. Люди похожи друг на друга, как братья-близнецы; они следуют одним и тем же инстинктам, заложенным в них еще в первобытные времена.
Люди, мне с вами скучно. Люди, мне с вами страшно.»
Нуна поставила точку в конце предложения, и одновременно поставила жирную точку во всей этой истории. Она захлопнула тетрадь и убрала её в сумку.
Инопланетянка мысленно прощалась с городом, в котором ей больше нечего было делать. Дела были закончены, долги розданы, итоги подведены; даже эта комната в «Комнаэмбуле» больше не принадлежала ей, она проникла сюда, назвавшись сестрой Виктора, и то для того только, чтобы забрать свои вещи. И вот теперь она сидела в новой комбинации на потертом ковре, пила виски из горлышка и разглядывала разбросанные повсюду мужские рубашки, не зная толком, что с ними делать.
И вот теперь она сидела в новой комбинации на потертом ковре...
У неё больше не было здесь дел, кроме одного.
Нуна взяла с прикроватной тумбочки гребень – обыкновенный деревянный гребень, ничего не стоящий, но много значащий для сердца – этот гребень на счастье подарила ей дочь. Женщина несколько раз провела гребнем по волосам, потом поднесла его к губам и прошептала древний, как мир, наговор: «Суженый мой, ряженый, приди ко мне наряженный…»
Ей было очень, очень грустно.
* Фрутти де марэ – итальянское блюдо, черные спагетти, подаются вместе с морепродуктами и мидиями.