Еле перебирая ногами, я попятилась назад, стараясь идти бесшумно. Миссис Скиннер, освещаемая тремя свечами, вставленными в подсвечник, так же медленно шла за мной, шла на мой голос, приговаривая:
- Я знаю, ты там. Я тебя найду.
Боже, она сошла с ума!
Я помнила, что где-то там был поворот. Если я до него доберусь, то смогу выйти из галереи!
Ноги сами понесли меня вперед, но, когда я собралась повернуть, мое плечо встретило стену.
Я пропустила поворот?
Но из галереи должен быть еще выход! Не может быть, чтобы он был один! Если пройти вперед – может, я его найду?
Выставив перед собой руки я почти что побежала, насколько это возможно было сделать, не производя шум. Но вскоре ладони наткнулись на стену. Пошарив по ней, я нащупала раму. Картина. Та, что мы искали.
Тусклый свет трех свечей рассеял тьму, и я увидела то, что было моей целью.
«Безумие»!
- А, это ты, одна из близняшек Малкин…
Откуда она знает, что мы близнецы?
- Да, миссис Скиннер, это я… - голос мой дрожал. – Я учусь здесь. Частный колледж «Гринвич». «Гринвич», миссис Скиннер.
- Частный колледж, говоришь? – миссис Скиннер посмотрела на меня изумленно. – Никакого частного колледжа больше нет! Его закрыли неделю назад, наплевав на все деньги, что я им платила!
Закрыли? То есть…
- И ты никакая не ученица, а совершенно незнакомый мне человек, непонятно как пробравшийся в мой дом! – злобно прокричала директриса и замахнулась топором.
- Подождите, миссис Скиннер, вы должны меня понять! Мою сестру… Мою сестру забрала Мэри Спектр!
Директриса, теперь уже бывшая, опустила топор. Ее лицо приняло растерянное выражение, как у потерявшегося ребенка.
- Мэри… Мэри здесь? Она не простит меня…
То, о чем я так давно подозревала, само сорвалось с губ:
- Вы убили Мэри?
- Как ты смеешь?! Я никогда бы не причинила ей вред! Тебе не понять, как я ее любила! Она была прекрасной сестрой: добрая, одаренная художница! Ее все любили, но я никогда ей не завидовала. Как говорил мой отец: «Превосходство должно присутствовать во всех сферах вашей жизни. Те, кто не могут добиться превосходных результатов, оценивается в моей школе, как неудачник. Абсолютно безнадежный». И всегда добавлял: «Но к Мэри это не относится. Когда я смотрю на ее картины, меня переполняет гордость!»
Мы с Мэри доверяли друг другу, но в каком-то смысле были очень друг от друга далеки. А однажды…
Слова полились, сплетаясь в рассказ. Я никогда не знала этих людей и никогда не видела молодую миссис Скиннер, но отчетливо представила это, как будто все происходит со мной.
- Однажды отец зачитал нам письмо тети Аврил. Она сообщала, что открыла пансион в Австралии и просила меня приехать к ней, чтобы помочь. Но жить с этой сумасшедшей… Это стало бы невыносимой новостью для меня, если бы не Мэри. Она положила руку мне на плечо и сказала:
- Папа, а почему бы мне тоже не поехать? Составлю компанию Беатрис и навещу тетю. А потом вернусь.
Отец не мог ей отказать, поэтому согласился. Да, Мэри всегда была на моей стороне.
Плаване из Англии в Австралию заняло шесть недель. Шесть недель сурового моря. Но это было ничто в сравнении с тем, что увидели, когда прибыли!
Вокруг не было ни души. Только я, Мэри и наш экипаж. Мы решили войти в дом и найти тетю Аврил. Но лишь мы двинулись в сторону пансиона, как оттуда выскочила насмерть перепуганная девушка. Она вскочила в карету и хлестнула лошадей. Наших лошадей!
Вслед за ней выбежала еще одна, она громко кричала:
- Пэгги Сью! Пэгги Сью, стой! Удрала, сука! Как она посмела?!
Она резко, как дикое животное, обернулась. Ее взгляд был совершенно безумен. Я не знаю, что она хотела с нами сделать, как вдруг начался дождь. С громким криком девушка бросилась назад в дом. Я предложила Мэри:
- Давай зайдем. Может, тетя Аврил там? Но даже если ее там нет, нам нужно найти способ уехать отсюда. Судя по поведению этих девушек, здесь нельзя оставаться.
Но едва мы открыли дверь, как нас грубо втолкнули внутрь. В коридоре было три девочки. У всех были безумные глаза и ножи в руках.
- Мы ищем свою тетю… Директора Спектр. Она здесь?
Они долго изучающее смотрели на нас, затем одна медленно произнесла:
- Ее здесь нет.
Когда наконец выяснилось, что тетя Аврил пропала три недели назад, пансион стал нашей тюрьмой.
Я ничего не могла понять. Что случилось с этими девочками? Куда пропала тетя Аврил? Где остальные студентки?
Зато Мэри нашла принадлежность для рисования, и ей было, чем занять свое время.
Мы ничего не ели, кроме черствого, плесневелого хлеба и гнилых фруктов. Когда я однажды полезла найти еще хоть кусочек, меня чуть не пришибло топором.
- Вот этим вот топором, - при этих словах миссис Скиннер потрясла топором перед моим лицом. - Я все еще не знала, зачем те девочки носят с собой ножи, и на всякий случай взяла топор с собой. Когда же я развернулась, чтобы уйти, одна из них, та самая, что гналась за Пэгги Сью, стояла позади и внимательно меня разглядывала.
- Я хотела сказать, что вам придется занять место Пэгги Сью. Она будет забирать нас одну за другой, пока не отомстит. Ваша сумасшедшая тетя получила по заслугам, но за что нам-то страдать? Страдать должны вы!
- Кто такая она, о которой вы говорите?
Девушка замолчала и неожиданно посерьезнела. На ее лице даже промелькнуло нечто, похожее на разум.
- Я ее знала. Она была здесь студенткой. Сирота.
И, прежде, чем уйти, она добавила:
- Я дам тебе один совет: не засыпай.
Этому ее совету я неосознанно следовала все время. Да и как можно спать в окружении ненормальных с ножами? Они, наверно, уже несколько ночей не спали!
Я заметила, что они режут себе руки, чтобы не засыпать. Если приглядеться, можно увидеть, что их руки усыпаны гноящимися ранками, которые даже не заживают.
Однажды я так испугалась заснуть, что тоже порезала себе палец о лезвие топора. Я поражалась Мэри, которая ни разу не заснула, а только рисовала, как будто в трансе. Мне было интересно, что она рисует, но она не показывала мне. Впрочем, я узнала все сама через несколько дней.
Выбравшись из комнаты, которую отдали нам девочки, я опять пошла на кухню за едой и услышала голоса:
- Эйлин нет! Наверно, она заснула!
- Она забрала Эйлин! Одна из нас будет следующей, если только…
Не дослушав, я бросилась к себе в комнату. Не стоило труда догадаться, что они собираются сделать.
- Мэри! Неси стул! Надо заклинить дверь, скорее!
Но Мэри все рисовала, как будто и не слышала меня. Со злости я выбила у нее из руки кисточку, и тогда она обернулась, открыв моим глазам картину, которую рисовала.
Ее назовут впоследствии «Безумием».
- Мэри… - озадачено прошептала я. – Та девочка, которая убегает…
- Это ты, - согласилась Мэри. – Я здесь тоже есть, - она указала пальцем на подвешенную вверх ногами коротковолосую девочку.
- Эти видения преследуют меня с тех пор, как мы приехали. Только закрою глаза, как они возникают. Поэтому я не сплю. Я не могу. Я рисую, чтобы выгнать их из своего сознания.
Боже! Неужели все время она рисовала свои видения? Я поближе рассмотрела последнюю ее картину. Три девочки с ножами были…
Не успела я подумать, как дверь распахнулась.
- Выметайтесь.