Не помню, как я добралась до заднего крыльца; перед глазами все поплыло и я, кажется, потеряла сознание.
В висках стучало, и этот стук болезненно отдавался в моей многодумной и многострадальной голове. Я почувствовала, что лежу на чем-то мягком, а когда пришла в себя настолько, что смогла, приоткрыв глаза, различить контуры предметов, обнаружила, что нахожусь в гостинной на диване, а вокруг меня собралось все семейство.
Внутренне сжавшись, я села, опасаясь, что дядя опять начнет кричать, а тетя еще чего доброго заплачет и побежит звонить моей маме, если уже не сделала этого. Однако удостоверившись, что со мной все в порядке, дядя ушел, позвав с собой Лизу, а перед этим кивнул тете.
Такой поворот событий был для меня тем неприятнее, чем он был непонятнее. Может, они уже обо всем договорились с родителями и снаружи меня ждет такси, готовое отвезти назад в Риверсайд?!
Ну уж нет! Я насколько могла бодро вскочила с дивана и подошла к тете. Та выглядела встревоженной.
- Ты себя нормально чувствуешь, Мила? - заботливо обратилась она ко мне.
- Все в порядке, - почти не погрешила против истины я.
- Этот мальчик, Питер... Он тебя не обидел? - после некоторой паузы осведомилась тетя.
Я сперва опешила, потом невольно рассмеялась.
- Нет, тетя, что ты, мы просто немного погуляли по парку, а потом... - я запнулась. - Потом я увидела... страшное. И побежала.
Тетя кивала каждому моему слову, а в конце сбивчивого монолога посоветовала подняться наверх и вздремнуть.
- Может, тебе вызвать доктора? - осведомилась она, когда я уже собиралась ретироваться.
- Нет, - испуганно бухнула я. Еще не хватало, чтобы мне поставили какой-нибудь веселый диагноз вроде прогрессирующей паранойи.
Тетя покачала головой, но возражать не стала, и я ушла к себе.
Однако заснуть я не смогла, весь воскресный день просидев на кровати, и даже не спустилась поесть, не говоря уже о том, чтобы ответить на звонки мобильника, надрывающегося каждые полчаса.
У меня было подозрение, что звонил Питер, но сейчас не хотелось общаться ни с кем, даже с ним.
Наутро, не успела я спуститься с крыльца в предрассветных сумерках, чтобы забрать газету, я увитдела Пита, поджидающего меня возле дома.
Он выглядел встревоженным и подавленным и, чтобы не расстраивать парня, я рассказала ему обо всех вчерашних событиях, не преминув заверить, что сейчас я чувствую себя хорошо.
- Вот и слава богу, - бледно улыбнулся Питер, все еще хмурясь и, положив мне руки на плечи и глядя в глаза заявил: - Запомни, никто и ничто не сможет приченить тебе вред, пока я рядом.
Столь мелодраматичное утверждение, несомненно, привело бы в восторг любую поклонницу всяких там "Сумерек", однако на меня произвело своим пафосом чуть ли не противоположное впечатление.
Тоже мне, Эдвард Каллен нашелся, думала я, сидя рядом с Питом в школьном автобусе. Интересно, как это он собирается защитить меня от моего собственного психоза и расстроенного воображения?
Верный рыцарь сэр Питер решил, наверное, всерьез претворить свое обещание в жизнь, по крайней мере, вторую его часть, а потому за уроки мы сели вместе, расположившись за нашим кухонным столом.
Однако спустя минут двадцать я поняла, что ни за что сейчас не смогу сосредоточиться на геометрии и биологии, которые были заданы на завтра. Вместо того, чтобы чертить окружность, мой карандаш на полях вывел контуры какого-то лица, к счастью, размытые и нечеткие.
Заметив, что я сижу, глядя в пространство, Питер захлопнул свой учебник и заявил, что приглашает меня прогуляться с ним в кафе, и вот прямо сейчас пойдет и спросит разрешения у моей тетушки.
Тетя Берта бросила на меня подозрительный вгляд, однако разрешила нам прогуляться, добавив, чтобы вернулись мы не позже десяти, так как она беспокоится о моем здоровье. Питер заверил ее, что вернет меня в целости и сохранности и мы отправились в небольшой ресторанчик, расположенный неподалеку от городской ратуши.
Когда мы уселись, мое внимание привлекла официантка, которая брала у нас заказ. Я украдкой разглядывала ее и решила, что более красивой девушки мне видеть не доводилось: светлые, почти белые волосы с легкой золотой искоркой волнами спадали ей на плечи, из-под челки блестели удивительно чистые голубые глаза, ярко накрашенные пухлые губы улыбались с матово-бледного, правильной формы овала лица.
Готовили в ресторанчике отменно, и я была почти счастлива, лакомясь кремовыми пирожными и скорее машинально заигрывая с Питером, которого, несмотря на дурацкие мелодраматические сентенции считала очень милым и привлекательным.
Разумеется, Питер довел меня до самой двери и поцеловал, как и положено прощаться с девушкой, которую провожаешь со свидания.
Что ж, теперь можно сказать, что мы встречаемся, разве нет?
День неизвестно почему ужасно вымотал меня, так что едва добравшись до кровати, я повалилась на нее ничком и заснула.
Мне снился очень странный сон.
В нем я бежала по ночным улицам, но не спасаясь от кого-то, а словно, наоборот, стремясь к чему-то. Когда на пути встал забор я, вместо того чтобы, подобно фантомам из сна, просочиться сквозь него, отыскала лаз и нырнула сквозь разошедшиеся доски.
И вновь продолжился этот странный бег, однако сейчас я уже отдавала себе отчет в том, куда я бегу. Впереди замаячила знакомая уже глыба дома, на воде пруда заплясали озорные лунные блики.
Подойдя вплотную к дому и бросив взгляд на кусты, я абсолютно не удивилась тому, что ветви их вновь покрывали пламенеющие плоды - во сне ведь возможно и не такое; но я не подошла к ним: мой путь лежал туда, в дом.
Чувствуя, как бешено колотится сердце, я поднялась по шаткому крыльцу к задней двери.
От легкого моего толчка она распахнулась и я обмерла на пороге: в глубине комнаты на крохотном столике ровно горела желтая восковая свеча.
Поборов сковавший мне сердце ужас, я двинулась к ней. Остальную часть комнаты закрывала деревянная перегородка, что делало ощущения еще более мучительными - я не представляля, как буду заглядывать за нее, чтобы лицом к лицу встретиться с моим страхом.
Однако пройдя еще несколько шагов я испустила протяжный вздох облегчения: кроме столика и двух обветшавших кресел в комнате не было ничего и никого.
Внезапно я почувствовала липкий холод, обволакивающий мои ноги. Глянув вниз, я удивилась, заметив, что туман, поднявшийся над прудиком, должно быть вполз за мною в дом через незакрытую дверь. Намереваясь захлопнуть ее, я обернулась.
Беззвучный вопль вырвался из моей груди, когда я заглянула в туманно-серые, почти прозрачные глаза преследовавшего меня призрака.
