Я была очень скрытным ранимым ребенком. В свои семь лет я не могла сдерживать слез от обид, которыми забрасывали меня сверстники. Как будто им доставляет удовольствие делать из меня посмешище…
День был довольно холодный, хотя солнышко и пыталось согреть людей своими тусклыми лучами. В школу идти пришлось и сегодня…
Дело в том, что я порой не знала, где лучше поводить время: в школе меня дразнили из-за веснушек и полноты, а так же из-за бедности моей семьи, считали странной, потому что я почти ни с кем не разговаривала. Дома же я боялась наткнуться на пьяного отца , но еще больший страх вселяли его ссоры с мамой. Он часто обзывал ее нехорошими словами, порой даже поднимал на нее руку. И ему было плевать, что я стояла в дверях, прижимая к груди своего плюшевого медвежонка, и плакала.
Умывшись и одевшись, я пошла в кухню, чтобы позавтракать, хотя я не любила забивать чем-то желудок с утра. Но папа заставлял.
Мы расселись по разные стороны стола.
-Почему еда пересолена?- грубо спросил отец, сидящий во главе.
Сердце ухнуло и упало куда-то вниз. Было страшно снова выслушивать их ругань.
-Я пойду в школу, а то опаздываю,- сказала я, реакцией отца был лишь больший гнев.
-До школы еще тридцать минут. Так что сиди и ешь.
Мне ничего не оставалось, как выслушивать их очередные разборки по поводу невкусного завтрака и грязного дома.
-У меня не миллион рук!- наконец, вспылила мать,- мог бы и сам немножко помочь, а то ходишь тут нахлебником!
-Что-что-что?- отец начал закипать изнутри,- кто тебе привозит продукты? Тебе денег что ли мало? Ах, забыл, тебя всегда радовали богатенькие мальчики. А ты какого-то черта выбрала меня.
-Тупая я была, вот и выбрала…-сказала она, поднимаясь с места.
Я услышала громкий хлопок от пощечины, которую отец безжалостно влепил матери.
-Иди в школу, Мирра,- тихо сказала она сквозь слезы. Я не могла ее ослушаться, зная, что отец в гневе собственного ребенка от черта не отличит.
Такое уже бывало не раз в нашей семье, правда обычно меня увозил отец подальше от матери, убеждая всех вокруг, что меня он любит больше, чем она. Поэтому мы ехали в дом какого-нибудь его далекого друга или подруги и останавливались там на какое-то время. Я очень боялась чужих людей и больше всего в такие моменты хотела к маме.
Не желая больше задерживаться в этом доме, зная, что как только папаша увидит меня, то заберет с собой, я направилась пешком в школу. Я так мечтала вырасти, стать талантливой художницей, найти семью, и самой моей большой мечтой было – уехать к чертовой матери из этого городка, выжатого злыми людьми, как лимон.
По дороге мне попалось лишь несколько человек, при единственном взгляде на которых меня охватывало счастье: бывают же и такое семьи. Слезы все еще стекали с моего лица, но уже тоненькими дорожками. Окружающий мир мог избавить ото всех жизненных недугов, жаль, что на время.
Около входа в школу я увидела много ребят, они стояли и заламывали руки, явно гадая, к какому отбросу общества прицепиться и на этот раз. Увидев меня, они засияли и сделали шаг мне навстречу.
-Ха, смотрите-ка – жирная Мирра!
Я проигнорировала это высказывание, хотя слезы возникли на глазах сами собой. Попытка протиснуться между двумя из парней окончилась неудачно, они встали так плотно друг к другу, что в школу мне никак было не войти.
-Пропустите меня,- прошептала я.
-Ой, Лаки, смотри-ка что на ней надето,- рассеялся тот, что стоял к девочке ближе всех,- у бабушки сперла?
Послышался громкий смех.
Упоминание о моей бабушке вывело меня из себя, и я уже было сжала кулаки, как сзади подошла моя единственная подруга Ева.
-Чего тебе, Питер?- вступилась она за меня. От этого почему-то стало еще обиднее и больнее.
-Лучше не приводи сюда свою толстушку,- усмехнулся другой мальчик,- не боишься, что на тебя остальные и смотреть перестанут? Она ж страшная…
Тут из моих глаз полились непрошенные слезы. Я действительно была далеко не красавицей: неправильный прикус, рыжие волосы, полнота, служившая поводом для смеха надо мной едва ли не каждый час.
-Ну что, Мирра, пошли!- Ева потащила меня за руку, но я поспешно вырвалась: все-таки я могла дойти до класса без чьей-то помощи.
На уроках я постоянно слышала над собой смешки, порой даже получала по голове очередной запиской, не содержащей в себе ничего кроме оскорбления. Я старалась не замечать всего этого, чтобы не вмешиваться в еще больший конфликт, но ребята явно очень хотели меня довести. Мне даже доставляло удовольствие видеть их разочарованные лица.
После обычных занятий в школе я посещала художественный класс, где и познакомилась с лучшей и единственной подругой Евой. Мама отдала меня в эту школу, чтобы я нашла себе увлечение по сердцу. Так оно и было, но кто же знал что через несколько лет я стану ненавидеть свои занятия?
Но этот потом…а пока – вот как проходило мое детство, я жила и родилась в злобе и ненависти. И это не самое худшее, что произошло со мной за мою короткую жизнь…