[Almadora]

1 глава. Прощание с прошлым.

На самом деле мы с Холли не родные сестры. Совсем даже не сестры. Но за те годы, что мы провели вместе, мы успели стать самыми настоящими сестрами!

Я помню ее еще совсем маленькой, когда мы, не имея в этом мире ни одного по-настоящему близкого человека, познакомились в Сенд-Клиффском приюте.

Сенд-Клифф – это такой маленький городок, на самом берегу моря. Городок, при воспоминании о котором сердце мое наполняется теплотой, перед глазами появляются живописные пейзажи, а нос будто бы и в самом деле начинает ощущать запах чуть выгоревшей травы, раскаленного солнца, свежего соленого ветерка и, конечно, вечного лета.

Холли не любит Сенд-Клифф. Она вообще не очень-то любит лето. И никогда не любила приют, ставший для меня родным домом на целых двенадцать с половиной лет. Спросите, как же мы, такие разные, живем вместе? Нас сплощает одно: любовь и искреннее доверие друг к другу.

Как вы уже поняли, мы обе рано лишились родителей. Вернее, я лишилась, а Холли никогда их и не знала. Её оставили на пороге приюта грудным младенцем.



Я же попала в это место через пять с половиной лет после нее. До меня у нее совсем не было друзей. Она росла ожесточенной к людям, была агрессивной, не хотела играть с другими детьми. Они обзывали ее «зомби», «привидением» за бледную кожу и «Бабой-Ягой» - за необычный цвет волос.



Для меня же она всегда была похожа на сказочную принцессу, будто бы с другой планеты! Всех, кто пытался проявить к ней хоть какое-то дружелюбие, она презирала и отталкивала от себя. Как будто бы она была намного выше их всех…

Много раз я задавалась вопросом, почему же со мной не произошло то же самое. Почему в лице ее я приобрела не заклятого врага, а самую лучшую и верную подругу, сестру и просто родного и дорогого мне человека. Однажды, когда прошло уже 2-3 года, я спросила об этом Холли. Она задумалась, покусала губу и серьезно ответила:

- Знаешь… Они все одинаковые и скучные, серая масса, еще более бледная, чем я. А ты была похожа… На лучик солнца, на кусочек чего-то светлого, радостного и веселого, того, что осветит мою жизнь.



Она всегда была не по годам серьезной. По вечерам я сидела на какой-нибудь очередной пижамной вечеринке… У меня появилось множество друзей и знакомых в приюте, и мы регулярно организовывали у себя в комнатах посиделки в пижамах, на которых рассказывали страшные истории, говорили на откровенные темы, играли в бутылочку, позднее – тайком курили у окна непонятно откуда принесенную кем-то пачку сигарет. Мы сидели на полу, сгрудившись, и замирали при каждом услышанном шорохе, принятом за чьи-то шаги снаружи.



Если кому-то казалось, что идет воспитательница, все тут же прятались: кто под кровать, кто в шкаф… А живущие в этой комнате забирались под одеяло и делали вид, что спят. Воспитатели заглядывали (в этот момент сердца у всех сладко замирали),



видели, что все спят,



и снова закрывали дверь. После этого все вылезали, снова садились на пол и, едва переведя дух, смеялись над проведенными взрослыми.

Холли никогда не участвовала в этих посиделках, но все равно каким-то непостижимым образом оставалась мне гораздо более близким человеком, нежели все остальные, пусть даже я не рассказывала ей всего того, что знали обо мне они. Иногда, особенно когда мы были еще совсем детьми, мне казалось, что она видит меня насквозь, прожигая взглядом своих удивительных голубых глаз.



Как я уже и говорила, она не любила приют, хотела поскорее повзрослеть и уехать оттуда. А я любила. И не хотела взрослеть…

Помню тот день, когда Корни Макгрегор, мальчик, которому я давно симпатизировала, ответил мне взаимностью. Мы тогда впервые поцеловались, мне было 12 лет, и у меня только-только начинался непростой переходный возраст.



Я пришла в свою комнату, окрыленная и счастливая, глаза мои горели. Я сразу же рассказала обо всем Холли, на что она только кивнула и снова уткнулась в книгу.



- Ты ничего не хочешь мне сказать? - немного обиженно спросила ее я.

- А что тут говорить? - ответила она, оторвавшись, наконец, от книги, и в очередной раз посмотрела на меня своим особенным взглядом.



Я хотела что-то сказать, возможно, обидеться… Или, может быть, разозлиться, но забыла, что хотела сделать.

- Ложись-ка ты лучше спать, - сказала она, отложила книгу и выключила лампу.

Я последовала ее совету и вскоре заснула.



В приюте я поняла, что быстро влюбляюсь и так же быстро остываю. После Корни Макгрегора был Том Рэйджерс, за ним последовал Стив Уотерс, потом были Стивен Гривер, Макс Проуд, Стен Дэверс и Алан Корнер, потом - Марк Паркер. О Марке я хочу рассказать поподробнее. Дело в том, что до Марка рекорд по продолжительности отношений у меня был зафиксирован со Стивом – целых три месяца. Когда я встретила Марка, мне было 15, ему – 18, и это был первый мальчик не из нашего приюта, с которым я встречалась.

Надо сказать, что, как вы, наверное, уже поняли, приют наш был совершенно не похож на другие приюты. Им владела старая богатая Миссис Митчелл, вдова, у которой никогда не было и уже, к сожалению, не будет детей. Она решила, что посвятит свою оставшуюся жизнь уже имеющимся на этом свете детям, и создала приют. Каждый месяц она навещала своих подопечных, проверяла, как им живется, даже помнила имена некоторых детей. А с 14ти лет детям, живущим в нашем приюте, разрешалось работать и зарабатывать себе на карманные расходы. Мы с Холли решили воспользоваться предоставленной возможностью и устроились на работу: она в библиотеку,



а я - в местный супермаркет, ассистенткой продавца.


Там мы и познакомились с Марком.



В первый же день знакомства он пригласил меня на свидание после работы, мы шли с ним по пустынному ночному пляжу, а луна, казалось, ярко освещала наш путь и указывала дорогу.



Я влюбилась. Так, как никогда еще не влюблялась. В этот же день мы поцеловались, а еще через неделю он пригласил меня в ресторан,



я впервые в жизни пила шампанское.

Потом он стал моим первым мужчиной. Я ни о чем не жалела, хотя и знала, что была немного пьяна, шампанское здорово ударило в голову. Мы с ним встречались где-то полгода, а потом… Он признался, что встретил другую девушку. Я не обижалась. Я и сама к тому времени совсем уже остыла и чувствовала, что мне нужен кто-то другой. Мы распрощались на дружеской ноте, и я отправилась дальше искать свою судьбу, настоящую любовь.

После Марка были Эдд-не-помню-его-фамилию, Дэн Матерз, Пэт Малерон, иностранец, приехавший по обмену, Мэтт Сантерз, Невью Тоблер, Джеймс Филлис, Алекс Бостерс и Карл Смит. Вроде бы все… Ах да, чуть не забыла про Рика Дэнилсона! Он был после Джеймса.

Мне исполнялось 18 лет как раз тогда, когда я, полностью разочаровавшись в Карле в частности и в мужчинах в целом, плакалась Холли и в миллионный раз вопрошала небо, почему же так выходит, что у меня ничего не выходит. Холли, которая ни разу в моем присутствии не проявила ни малейшего интереса к мужскому полу, снисходительно смотрела на меня, гладила по голове и пыталась утешить.



-Ну что ты, Анти, он еще образумится.

-Неет, ты не понимаешь, - проговорила я сквозь всхлипы, - он мне уже не нужен! Он неудачник, ничем не лучше Алекса.

-Значит, найдешь себе кого-нибудь получше.

- Я никогда никого себе не найду, мне суждено быть одной… Даже Карл… - я не договорила и снова разразилась рыданиями

- Найдешь. Забудь Карла, он неудачник.

- Как ты можешь так говорить? Как ты смеешь так его называть?! Вернее, он, конечно, может быть, и неудачник, но ведь я его люблююююю…

- Полюбишь другого.

За этим занимательным разговором нас и застала воспитательница, внезапно открывшая дверь.



- Юные леди! Если вы не забыли, через три дня у вас Дни Рождения. Восемнадцатые Дни Рождения! А насколько вы помните, после восемнадцатилетия оставаться в приюте запрещено.

Ах, да! Совсем забыла рассказать еще об одном сходстве между нами. Мы родились в один день. Вернее, неизвестно точно, в какой день родилась Холли, но записали ее День Рождения на тот же день, что и мой. Возможно, этот фактор тоже сыграл немаловажную роль в нашей дружбе?

Но речь сейчас не об этом. А о том, что ровно через три дня, в среду, 18го июля, на следующий день после нашего Дня Рождения, мы стояли с чемоданами в Сэнд-Клиффском аэропорту и думали, куда же нам лететь. Приютские устроили грандиозный пир по случаю нашего взросления и разрешили провести с ними на один день больше, чем положено. Миссис Митчелл лично пожала нам руки, обняла и вручила каждой по чеку на 10000 симолеонов.



Сложить это с деньгами, накопленными благодаря работе… Суммы вполне хватит на небольшой домик. И еще на самолет останется. Так куда же нам было лететь? Честно признаться, раньше я бы с удовольствием осталась в Сэнд-Клиффе. Но после болезненного разрыва с Карлом… Я смогла воодушевить себя новым городом, местом, где все будет совсем по-другому, где я смогу найти свою настоящую любовь.

И мы решили отправиться в Сансет-Вэлли. В конце концов, почему бы и нет? И солнечно, и море есть, да и не так жарко, как в Сэнд-Клиффе.