Что вы думаете об этом?..
Глава шестая.Николь.
Вот так я попала в самую большую яму в своей жизни. Которую, вопреки словам Билли, копал не Александр, а я сама, собственноручно. На протяжении долгих лет. Доигралась в суперагентшу.
Я мысленно перебирала в уме те случаи, когда убивала людей. Без сожаления. Просто «пафф» и все. И я зачастую не знала, кто они. Да и не хотела бы знать. Есть ли у них семьи, дети, родители, мужья или жены, кем они работаю, за что им вынесли смертный приговор… Лучше этого не знать.
А теперь? Где же моя хладнокровность? Где расчетливость и бессердечность бывалой убийцы? Не знай я Александра, я бы, наверное, послушалась приказа. А сейчас? Он так молод, так красив, ищет правду… А я перечеркну его жизнь? Опять «пафф» и все? Я не смогу.
Хуже того, мне стал сниться его отец. Он говорил во сне: «Скажи ему. Скажи ему. Скажи». Я снова и снова просыпалась ночью в холодном поту… Невыносимо. И я решила, что скажу.
* * *
Я приехала к нему домой, когда день уже близился к концу. Было прохладно, но не от того я вся дрожала. Было жутко снова оказаться там. Там, где я уже была. Ночью. Вместе с Багирой. И пистолетом. Чтобы совершить непоправимое.
Он встретил меня изумленным взглядом. И пьяным. Я почувствовала запах алкоголя с порога.
- Николь? Ты? – произнес он нечетко.
- Да, впустишь?
- Пппроходи, кнешно… - сказал он и, шатаясь, поплелся в гостиную.
- Почему так напился? – спросила я, потому что не знала, как начать.
- Аа… что мне ещё делать? Жизнь катится ко всем чертям…
Мы не сели на мягкий диван или кресла. Он, все также шатаясь, подошел к окну, и я острожно приблизилась к нему.
- Жизнь не закончилась. Ты же так молод, здоров, у тебя есть огромный дом… А …ммм… скажи, что ты делал до… всего этого? Чем ты вообще в жизни занимался?
- Я художник. Если можно так сказать, ха… - он криво улыбнулся.
- Да? Что ты рисуешь?
- Много чего, что придется… А хочешь, тебя нарисую? – спросил Александр и просиял. А я замялась.
- Ну, даже не знаю… Может быть…
- Я выгляжу как пьяная грязная скотина, да? – сказал он, и это прозвучало скорее не как вопрос, а как утверждение. Я не сдержала улыбки:
- Нет, совсем нет. Я все понимаю.
- Пойду душ приму, и сразу вернусь. Не хочу, чтобы ты видела меня таким. А потом, если хочешь, покажу свои картины.
Я осталась в гостиной одна. Ходила и смотрела на все подряд, лишь только в голове не возникали образы той страшной роковой ночи. И все думала, как я признаюсь ему во всем.
Через минут пять откуда-то сверху раздался голос Александра. Он позвал меня. Проследовав по звуку голоса, я очутилась в большой просторной комнате, которая одновременно была и мастерской, и галереей, и спальней.
Александр вышел из ванной с мокрыми взъерошенными волосами в одних шортах. Я даже на секунду смутилась. Красив.
Он поймал мой смущенный взгляд и тоже замешкался.
- Вот твои работы? – спросила я наконец, указав жестом на множество картин на стене, одна из них, незаконченная, все еще была на мольберте.
- Да, их часть. Многие и не вешаю, раздаю или продаю. Иногда удачно.
- Красиво.
- Спасибо.
Он стоял совсем рядом, и все больше ощущалось напряжение, поэтому я решила – сейчас или никогда.
- Александр, мне нужно тебе кое-что сказать, - я повернулась, и наши лица неожиданно оказались совсем рядом. – Я не… я не была любовницей твоего отца. Я солгала тебе.
- Да? – произнес он с придыханием. Воздух пронзили электрические разряды. Ноги подкашивались. Так нельзя.
- Да, я…
Но он не дал мне договорить. Он поцеловал меня, уверенно обхватив сильными руками за талию, и я не смогла пошевелиться, не смогла воспротивиться.
От него теперь пахло свежестью, яблочным шампунем, волосы и тело все ещё были влажными и горячими… Это нельзя было не почувствовать. Он повлек меня на постель, нежно лаская мои плечи и бедра, не давая опомниться, покрывая все тело поцелуями…