- Чер-ный! Чер-ный! Пшел вон отсюда!
Трое моих ровесников кидают в меня камни и плюются. Мне не остается ничего, кроме как смываться – трое на одного это многовато, да к тому же я так удивлен…
В предыдущую школу я ходил со своими друзьями по детскому саду. Они так привыкли к цвету моей кожи, что считали это самим собой разумеющимся. Когда мы переехали, я, наивный, думал, что ничего особенного во мне нет, так что когда мне в спину понеслись оскорбления, я сначала даже и не понял, что адресованы они мне. А поняв, счел за лучшее сбежать. Как оказалось – совершенно зря. Как собака бросается в погоню за любым движущимся предметом, так и эти мальчишки с визгами и матом бросились за мной. Впрочем, куда там двенадцатилетнему мальчику оперативно выстраивать стратегические планы…
Город я знал плохо, поэтому шансов против них у меня не было. Со страхом представляя, что эти придурки со мной сделают, я подгонял себя, но увы. Воздух в легких неизбежно заканчивался, колени подкашивались, а в боку кололо. И когда я уже готов был сдаться, я услышал:
- Он черный? А ты знаешь, кто ты ваще, а?
Понеслась взаимная ругань, во время которой я успел немного отдышаться и начать воспринимать действительность.
Моим защитником оказался мальчик, по виду – ровесник. В хитроумных ругательствах, вроде, «австралопитек» или «анацефал», он явно был подкован лучше, поэтому мои преследователи решили от слов перейти к делу.
Не сговариваясь, все трое направились к нему с явно грозными намерениями. Один уже занес кулак, но достигнуть своей цели не успел – я, почувствовав благодарность к спасителю, разбил ему нос.
Смельчаком мой враг оказался лишь на словах и, понеся заслуженную кару, отступил, провизжав что-то вроде: «бейте их, ребята». Ребята предвосхитили все ожидания командира – к тому моменту они уже пытались повалить меня на землю, но одного оттащил мой спаситель, а другому я врезал ногой в живот.
После этого меня схватили за запястье и потащили в сторону.
Мальчик, защитивший меня, город знал явно лучше, поэтому уже через несколько минут мы сидели на дереве, а наших преследователей не было видно, насколько хватало взгляда.
Я вспомнил, что меня учили благодарить.
- Спасибо.
- Да не за что. Они такие козлы, что сразу ясно: задирают кого-нибудь – значит, хороший человек.
- Вообще-то, я не черный, - попытался я объясниться. – Я мулат.
- Да плевать. Ты – черный, я – бледный, а они… - тут он на секунду задумался. – Обезьяны, только лысые, вот кто!
От неожиданности я засмеялся в голос. Напряжение мгновенно ушло, я уже и помню, когда я после этого так легко смеялся. Меня чуть успокоил его вопрос:
- А кстати, тебя как зовут? Я Николас.
- Джастин, - я протянул руку для рукопожатия, но едва не свалился с ветки.
Николас высказался о себе довольно правдоподобно – его кожа действительно очень светлая, почти белая. Как я узнал позже, он даже летом не загорает и до определенного возраста считал себя альбиносом. Впрочем, у меня внешность не менее экзотическая – темная кожа и резко выделяющиеся светлые волосы. Трудно поверить, что так бывает, но только не мне – я себя каждый день вижу.
- Кстати, - неожиданно вспомнил я. – Что такое «анацефал»? Это матом?
- Не-ет, - усмехнулся Николас. – Анацефалы – это такие, без мозгов рождаются.
И я снова засмеялся, поскольку ну очень точно подходило это определение к тем трем мальчишкам.
- А откуда ты это знаешь?
На этот вопрос Николас хитро улыбнулся:
- Из книжек. Я еще мно-ого знаю!
- Ого! И скорость света тоже?
- Триста тысяч километров в секунду, - быстро проговорил он. Наверно, это и называется «от зубов отскакивает».
Тут я вспомнил, что мне еще домой возвращаться. Разумеется, Николас, которого я успел сократить до Ника, показал мне дорогу. И точно так же разумеется, что мы договорились встретиться на следующий день. И то, что я упросил родителей, чтобы меня зачислили с ним в один класс, тоже разумелось само собой.