Недели складывались в месяцы, месяцы в годы, но мир, окутанный снежной пеленой, словно застыл во времени. Тай все реже выходила из дома: холодно, опасно, да и зачем? Ведь если (когда! когда! – настойчиво поправляла себя женщина) придет помощь – это врят ли удастся пропустить, а больше от мира она ничего не хотела. Да и от какого еще мира? Чем дальше, тем больше она отгораживалась от всего «лишнего». В сущности, к концу седьмого года после катастрофы ее волновали только три существа на земле. И первым (и самым значимым) среди них был смуглый мальчик с вечно удивленными серыми глазами.
Пока ее малыш был счастлив, ничто другое не имело значения. Ничто в доме или, тем более, в мире.
Она знала, что соседи смеются над ней: для большинства из них дети были случайной и совершенно бесполезной обузой. Страшно сказать, но одна соседка просто оставила троих малышей на морозе и закрыла дверь…
Их подобрала Элен, и теперь просто светилась от счастья, а Тай выходила из дома только за едой для Таэна и трех малышей своей единственной подруги.
Пожалуй, только Элен могла ее понять. Порою Тай всерьез задумывалась, а кто остался в жизни у этой совсем еще молодой женщины кроме нее? Есть ли человек, который примет и полюбит и молодую мать, и троих малышей. Человек, который – она была твердо уверена в этом – был у нее самой.
Казимир не прекращал ни звонков, ни регулярных визитов, и объятия его все так же дарили тепло. В такие моменты Тай вспоминала все свои мечты и по-настоящему верила в лучшее.
Иногда Тай почти верила, что за окном – прежний, нормальный мир, и у них с Казимиром обычная семья. Иллюзия была на столько теплой и любимой, что женщина безропотно выслушивала жалобы «супруга» на неработающий телевизор,
не говоря ему (а может быть, действительно на несколько блаженных часов забывая) о том, как порой падала рядом с кроваткой сына, не в силах даже дойти до кровати.
Или о том, как Таэн порой засыпал на полу,
потому что она, замученная бессонной ночью за компьютером и очередной уборкой,
просто физически не могла не то что подняться, но даже толком открыть глаз.
Парой лет раньше Тай бы в голову не пришло, что бывает ТАКАЯ усталость, но сейчас даже любовь к обожаемому сыну
не всегда могла поднять ее с постели.
Тай чувствовала себя больной, вымотанной до предела и безумно старой. Она смертельно боялась, что это действительно старость. Старость, тихонько подкравшаяся гораздо раньше срока, и готовая позвать свою спутницу, которая навсегда разлучит Тай с сыном, оставит Таэна без матери. А он ведь еще так мал… Успеют ли Казимир или Элен забрать его, прежде чем…
К счастью, все оказалось гораздо проще: их с Казимиром встречи снова принесли весьма ощутимые плоды. Теперь Тай старалась почаще держать сына на руках, чтобы он был поближе к братику или сестренке.
Когда Таэн вырос в столь же очаровательного, но куда более самостоятельного мальчугана,
Тай вспомнила, что в книгах писали про детскую ревность. Настоящие ужастики получались, поэтому хочешь-не хочешь, а пришлось выкраивать время, чтобы приучить Таэ к мысли, что у него будет братик. Или сестренка…
Правда, судя по тому восторгу, с каким мальчик встретил это известие и принялся общаться будущим братом, предосторожности оказались излишни.
Таэ, кстати, сразу сказал, что хочет братика, и если родится девочка, то «она все равно будет братик, вот», но будущая дважды мама только посмеялась над боевым настроем старшенького. Она-то знала, что сердитым ее малыш бывает только с виду, а на самом деле он всегда был спокойным, немного замкнутым ребенком,
даже со школьными друзьями предпочитавшим не бегать вместе по двору, а обсуждать задачи по математике. Может быть именно поэтому друзей у него было не так уж много?
А еще, как бы она ни притворялась веселой, Таэн всегда понимал, когда маме плохо. И всегда приходил успокоить и подбодрить.
А уж как он радовался, когда обещанный «братик» появился на свет… Какая там детская ревность? Он три часа просидел у кроватки, едва не пропустил школьный автобус, упорно рвался плескаться в раковине вместе с маленьким(смертельно обиделся, когда Тай выставила его за дверь и велела делать уроки),
требовал, чтобы маленькое чудо назвали Таэлле (имя два месяца придумывал) и готов был обещать что угодно (даже вести себя прилично) если ему дадут немножко поиграть с «братиком».
Тай только разводила руками да периодически напоминала внезапно ставшему очень веселым и подвижным сыну, что школу никто не отменял, да и уроки сами не сделаются… Ну и еще поставила компьютер в «малышовой» и стала запирать ее на ночь(Таэн еще слишком мал, чтобы оставлять его одного с «братиком»).
В одном, правда, переспорить сына не удалось: новорожденную девочку пришлось назвать Таэлле.
Техническое
1.Взросление Таэна.
Таэн вырос в пятницу утром. Мог бы и вечером, но мы немножко посчитали, и пришли к выводу, что в пятницу ему нужно сходить в школу. Выходных нам как раз хватило отмыться (и раза 4 сломать несчастную раковину. У Тай появились неплохие шансы прокачать механику на максимум, не взяв в руки учебника) и сделать одну домашку. Если в понедельник вернуться из школы с четверкой, а в среду вечером вырасти – то оценка просто не успеет упасть ниже двойки. )))
В любой другой рабочий день мы бы повзрослели к обеду, чтобы пропустить день школы, но в пятницу получить домашнюю работу стоит.
2.Романы за неделю. Маленький ребенок+беременность=подарок тоже еще тот. Да и вообще с малышом в доме у единственного взрослого времени на романы особенно нет, а ведь нужно еще за школьником чинить единственную раковину.
3.Мафия однако
