С тех пор, как в нашем Ягодном дурдоме поселилась тишина, каждый смог заняться любимым делом. Молодожёны стучали целыми днями по клавиатуре новеньких ноутбуков, не отходя от холодильника дальше двух метров.
Работу оба забросили. Ну разве что иногда Варя снисходила-таки до истеричных начальников, грозно оравших в трубку, что если статьи не будет…жу-жу-жу, бу-бу-бу…Ну отдыхают симы, не ясно? Несмотря на ежедневно подпорченное звонками настроение, молодые гуляли по Центральному парку, присутствовали на концертах и целовались на заднем ряду в уютной пустоте зала утром в рабочие дни, а также на улице, на скамейке, за ужином, в постели, в ванной и прочих не столь легкодоступных для камеры местах. Вот так, в приятном времяпрепровождении и обозначилось Варваркино пузико.
Наивная девочка, которая по возрасту уже кое-кому и бабушкой стать могла, верила мне и активно «трясла жирком» перед телевизором. Ну ладно, может младенец симпатичнее от её упражнений станет.
Какая-то зараза нашептала Варе, что полнота быстренько рассасывается, если зазвать кучу гостей да закатить вечеринку. Узнаю, кто – прибью. Она-то гостей назвала, со всеми поздоровалась, а кто кормить будет и развлекать?
Да ещё посреди празднества, когда гости только-только вошли в состояние нестояния, эта поганка начала подскакивать на месте, держась за живот, и утверждая, что сие – аппендицит болит. Ага, счазз.
Короче, гости долго летели по домам, приняв мой дружеский пинок, а мы с Ройсом повели упирающуюся роженицу за дитём в больницу. Пока я считала количество народа, пришедшего к родильному отделению именно в тот момент – то ли порадоваться за Варьку, то ли своих встретить, наша дорогая рыжуля корячилась и оглашала родильный покой дикими криками. Колонки были отключены через 15 минут, что творилось с Ройсом, присутствовавшим при процессе рождения, я не знаю, ибо малодушно помчалась подальше от этого района. Вернулась только, когда засекла Вареньку с корзинкой, и тяжелый запах валерьянки, исходящий от Ройса. Тройня.
Мирослава, Рута, Прасковья. Все недосони, мало ли. Покой забыт на пяток отчётов точно. Бедняжка Варенька! Если одна малышка хочет кушать, то остальные подхватывают, и все трое завывают на все лады. Если одна малышка успокаивается, а двоим приспичило поорать из-за того, что они намочили пелёнки, воздух всё равно оглашается воплями из трёх ротиков – недосони, всё-таки. А если учесть, что Варенька по своему положению наследницы имеет ту же черту, вы представляете, что творится. Рыбы в пруду ловиться не желают, ибо зарываются в ил при одном только упоминании горластых отпрысков Ройса. Ему-то, кстати, ничего не угрожает, кроме постоянных повышений, ибо он днюет и ночует на работе, скинув груз ответственности на жену. По прошествии пары дней, мы с Варварой кое-как приспособились к жизнедеятельности девчонок, и установили подобие расписания дежурств по детской комнате. Беспечному Ройсу явно не хватало адреналина, так что Варенька снова озабочена поиском книг для беременных мамашек.
День Рождения уж давненько подросших девочек решили отметить втихаря, в семейном кругу. И даже не столько по причине нежелания Масявкой вечеринок, а потому, что ни один сим в округе, даже ненормальные родственники, не явится на праздник к трём розовопелёночным оторвам. Первой подросла Рута.
Мелкий лысый метеор ползал один до тех пор, пока к нему не присоединилась Мирослава.
Вот уж кто дал стране угля, а Сансет-Вэлльцам, всем поголовно, скрутил ушки в трубочки! Едва её подросшая попа утвердилась на полу, даже Рута залезла в ящик с игрушками. Но Ройс с Варенькой – вот героические симы (!) дорастили-таки и Прасковью до кондиции. Она и стала им наградой за долготерпение.
Сравнительно тихая, милая девочка с династийным цветом волос. Красавица! А кто проявил инициативу в наиболее спокойной малышовой игре? Прасковья, конечно.
Так они и играли, с перерывами на обучение всяким детским нужнячкам, пока Варварка потихоньку не свалила в больничку за новым малышом. Папочку пришлось, несмотря на сопротивление, оставить с дочерями, а Варенька выкроила себе пару часов отдыха – уже после родов мальчонки Игната, но ещё до возвращения домой.
Четыре кроватки в одной комнате, четыре голодных рта, ровно столько же грязных пелёнок, и в два раз больше хитрых глазёнок. Хорошо хоть, что Игнат побил все рекорды Прасковьи. Лежит – молчит, испачкал пелёнки – едва слышно покряхтывает, а уж если одна из неугомонных сестёр его разбудит – деликатно пискнет, мол, не угодно ли вам, сударыня, заткнуться? Засим оставляю вас в неведении о планируемом количестве младенцев в нашем доме и прощаюсь до нового отчёта.
А кисточка опять что-то намалевала.Снова перемены,а?
