Небольшой, в один этаж, домик со всех сторон был обсыпан зеленью и цветами, поглощающих его стены с настойчивостью зыбучих песков. Крышу покрывало узорчатое полотно теней от крон деревьев, а старенький деревянный забор штурмом пытались взять бравые цветы. Я не могла толком разобрать то чувство, что вызывал во мне этот дом. Как будто давно, еще в детстве, я прочитала сказку про этот домик, а теперь увидела его воочию.
Рада отворила калитку под аккомпанемент скорбного стона ее петель, и мы вошли в пределы ее обители.
Путь к крыльцу лежал по тоненькой дорожке, мощенной давно потрескавшимся камнями, между которыми пробивалась трава. Маленький передний дворик был весь завален, заставлен старыми вещами, которыми, судя по слою пыли на них, давно никто не пользовался. Но ощущение свалки, грязи и неряшливости не создавалось. Все было сложено так, словно этот скарб лишь на время отложили в сторону, в твердой уверенности, что скоро им воспользуются. Вещи были нужны, и они это чувствовали, лежа на земле, полные достоинства и значимости. Было интересно разглядывать все это добро, словно ребенком пробраться в чулан бабушки, где так много непонятного, но от этого еще более интересного.
Но Рада не стала останавливаться, и у меня не было возможности рассмотреть все более подробно. Она толкнула незапертую входную дверь, и, пройдя маленькую прихожую, на удивление пустую, мы попали в зальную комнату. Мне сразу здесь понравилось, уже в первую секунду, когда я еще не успела толком и оглядеться. Комната показалась мне такой родной и близкой.
Она была обставлена старой тяжелой мебелью из темного дерева. Повсюду было много тумбочек, столов, полок и столиков, заставленных книгами и различными безделушкам. Зал обладал уютом и теплом старого шерстяного одеяла, которым укрывает тебя бабушка, читая книжку на ночь. В этой комнате было много такого - бесполезного, но привлекательного. Я любила такие дома, в них я готова была часами переходить от полки к полке, рассматривая все эти вещички, погружаясь в атмосферу, отражающую характер хозяина.
Рада жестом предложила мне сесть на диван, а сама ушла в другую комнату, вскоре вернувшись с чаем и печеньем.
— Тебе нравится мой дом? — поинтересовалась она, садясь на диван, совсем близко ко мне. От нее пахло мукой и ванилью.
— Очень. Будто вернулась в детство, у моей бабушки был похожий дом. Я так любила приезжать к ней в гости.
— Она жила в деревне?
— Нет, в городе, в таком же вот частном домике. Мне было очень мало лет, по-моему, я даже в школу не ходила. Я будто попадала в сказку. Ее сад был настоящим волшебным лесом, ее комоды были полны магических артефактов, а сама бабушка казалось старой доброй феей.
Рада стала наливать чай и пододвинула поближе ко мне тарелку с печеньем.
— Ты навещаешь ее могилу — прервала она мое молчание
— Нет, я не люблю кладбища. Мне там становится до ужаса тошно.
— Ничего страшного, не обязательно обливать слезами холодный мрамор, чтобы ушедшие души знали, что их помнят и любят. — я почувствовала, как ее ладонь накрыла мою, и ее плечо соприкасается с моим. — Покушай печенье, оно у меня волшебное. Развеивает все печали и возвращает радость.
— Моя бабушка тоже так говорила, когда готовила мне сладости, — я попробовала предлагаемое лакомство. Печенье обладало знакомым вкусом из далекого прошлого. Я словно прожевала кусочек детства. Мне даже показалось, что сейчас из дверного проема выйдет моя бабушка и погонит меня играть в сад.
— Я знала, что тебе понравится, — Рада налила себе вторую чашку и отпила.
А я пустилась в дальнее плавание по временам моего детства, давая новую жизнь всем воспоминаниям, какие только удавалось выволочить из чулана моей памяти. Она молчала, давая мне возможность вновь насладиться горько-сладкими моментами далекого детства, не перебивая мою торопливую речь, и не беспокоя, когда я вдруг замолкала.
К сожалению, чай и печенье были не бесконечными, как и мои смутные по большей части воспоминания. Когда и то и другое закончилось, я увязалась за Радой на кухню, чтобы помочь с мытьем посуды, а также рассмотреть остальные комнаты.
По коридору мы прошли мимо небольшой спальни. Ее осмотр не занял много времени, вся обстановка — это комната состояла из двуспальной кровати да тумбочки с лампой.
Кухня была просторнее спальни. Светлая, с нежно-зелеными стенами и мебелью, она словно была продолжением солнечного садика, что виднелся за стеклом двери черного входа.
— Пойдем лучше в сад, на солнышко и свежий воздух?
Рада домыла посуду и вытерла руки полотенцем.
— Разве ты не хочешь получше осмотреть дом? Мне показалось, он тебя очень заинтересовал.
Но я не стала слушать возражений и, не дожидаясь разрешения, уже выскочила на улицу.
Обогнув высокие кусты, я вышла на небольшую полянку, покрытую густой и такой манящей зеленой травой. По периметру этой поляны росли кусты и деревья, и были рассыпаны всевозможные цветы. Казалось даже, будто солнце светит здесь чище и ярче, чем для остального города, а небо глубже и синее. Все это создавало ощущение, будто выйдя из дома, ты попал в волшебную сказку. Сказочность садика бессловесно подтверждал и стоящий на полянке деревянный стол.
Услышав, что сзади ко мне подошла Рада, я обернулась со словами:
- Здесь у тебя очень красиво. Ты потрясающий садовод. Только вот зачем стол? Ждет шляпника, чтобы угостить его чаем и печеньем?
По тому, как она отвела взгляд и нервно откинула волосы с лица, я поняла, что Рада собирается мне соврать или, по крайней мере, о чем-то умолчать.
— Это старый бабушкин стол, в доме не нашлось ему места, а выкидывать было жалко.
Я подошла ближе к предмету нашего разговора, решив внимательнее осмотреть его.
Стол был массивный, из настоящего дерева, а не из прессованных опилок, простой, без изысков и украшений. Поверхность его была очищена от лака, а ножки вкопаны в землю.
— Тогда зачем ты его вкопала в землю? И даже удобрила, судя по всему,— я снова повернулась к Раде, ожидая от нее ответа.
Но Рада молчала. Я подошла ближе, пытливо вглядываясь в ее глаза. Но она по-прежнему молчала, плечи ее слегка подрагивали. Кажется, что она боялась мне отвечать. Мне захотелось обнять ее очень крепко, чтобы рассказать, насколько она мне дорога, и что ей просто нечего бояться. Но вместо этого я осторожно взяла ее ладони в свои, боясь, что Рада выдернет руки.
— Ты всегда говоришь людям только правду? — спросила я, крепок сжимая ее ладони в своих.
— Да.
— Я если она их сильно ранит, если она принесет много вреда?
— Тогда я просто не говорю ее.
— Ты поэтому так много молчишь?
Рада на мгновение улыбнулась.
— Приходится, люди чаще всего жаждут услышать лишь ложь, даже если страстно просят рассказать им правду.
— Все же, я не такая. Поэтому мне ты можешь говорить все. Только не молчи.
Рада посмотрела мне в глаза на пару мгновений, которые, как водится, показались мне долгими часами.
— Хорошо, я исполню твою просьбу, — она наклонила голову набок, замолчав, будто собирала свою смелость, — но ты об этом можешь пожалеть, как и все остальные люди, побывавшие в моей жизни.
— Я не все остальные.