Чужие часовые пояса.
Сентябрь 2000 г.
Мистер Б. посоветовал мне вести дневник. Потренируешься, сказал он, невесело усмехаясь. Мол, если я там заболею, медперсонал сможет на основании симптомов поставить диагноз и вылечить меня. А если не доживу и стану источником заражения, то других.
У мистера Б. нестандартное мышление. Другой бы сказал: Джерелин, милая, это для того, чтобы ты не сошла с ума от одиночества; а он все правильно понимает. Свихнуться во второй раз вряд ли возможно, а голоса в голове вполне годятся на роль собеседников. Это я шучу. Наверное. Жанну из Домреми её «Михаил» и «Екатерина» сделали национальной героиней...
Словом, мы заехали в торговый центр, и мне торжественно презентовали толстую тетрадь в твердой обложке. В ней я сейчас и пишу, сидя напротив кабинета ректора. Факультет себе уже выбрала - экономический - осталось только подождать, пока универский король запорхает аки бабочка, поздравляя меня с зачислением. И откуда у этого, казалось бы, сильного лидера пиетет перед властью?
Я хотела бы стать бизнес-магнатом. Зарабатывать бездну денег и чтобы люди уважали меня и, пожалуй, даже боялись. Я помню это ощущение, когда жизнь человека в твоих руках, когда он умоляет о пощаде, а ты смеешься, и Билли Флетчер, когда-то сломавший тебе руку, летит в окно и падает в вихре осколков... Я помню все и почти ничего не чувствую по этому поводу - спасибо таблеткам в Д., даже малых доз хватило.
***
Общежитие, где меня поселили, называется "Оазис" - одноэтажное светлое здание посреди рыжей - осенне-рыжей? - пустыни. Внутри приятная прохлада, видно, на кондиционерах не экономят. Общая комната симпатичная - зеленые стены, красные кресла и массивный книжный шкаф. Первую неделю я фактически прожила, уткнувшись в учебники, оставив свою стерильно бежевую комнату. Пару раз ко мне подкатывали парни, но не добились ничего, кроме пары вежливых фраз. Однако они не оставляли попыток, глаза у них были совершенно щенячьи... Я их понимаю. Девочка-альбинос выглядела жутковато, та же девочка, но огненно-рыжая - эффектная красотка.
Еженедельно приходят счета за проживание и питание - у нас трудится мрачный повар, похожий на средней руки маньяка, старшего дееспособного брата монстра, скажем, из "Техасской резни" - отвратительное причем. Таким образом из пятисот долларов, выданных мне в бухгалтерии, осталось едва ли двести. Стипендию выплачивали только после первой сессии, да и то, если оценка - четыре и выше. Но ребята не унывали, моя соседка по коридору Нора, например, трудится баристой в одной из популярных кафешек студгородка, а посылающему мне томные взгляды Киму деньги переводят родители. Если не тратиться на вечеринки и шмотки, можно спокойно прожить до зимы. Уж что, а деньги я считать умею - спасибо книгам по финансовому делу, занимавшим целый шкаф в нашей библиотеке. Точнее, мистера Питера Стоуна, моего деда, мэра клятого Сентстоуна. Не человек, а кремень, невольно начинаешь уважать... Но ненавидеть - не перестаешь.
Ноябрь-декабрь 2000 г.
У нас в кампусе три категории парней: а) плейбои с манией величия, отъявленные шовинисты, считающие девушек известно кем; б) отличники, скучные и серые, как папки ректорской секретарши; и в) обычные, в меру весельчаки, в меру придурки и прочее. Однако есть и исключения. Борис со смешной фамилией Клыпа - стипендиант, душа компании, любимец девочек, но не бабник и просто чертовски очаровательный парень. Наша дружба завязалась совершенно случайно: все собирались на вечеринку к кому-то в частный дом, и он носился по комнатам, торопя ребят. Так Борис наткнулся на меня, куковавшую в общей за "Введением в трудовое право" и, не слушая возражений, потащил к остальным.
- Дорогая мисс Синий Чулок! - возвестил он. - Ты ломаешь восприятие всему человечеству. Такая красавица не может пылиться среди книжек двадцать четыре часа в сутки.
С тех пор мы и общаемся. Я сторонилась толп, но он терпеливо и упрямо вел меня на вечеринки, коллективный шоппинг и унылейшие спектакли, где "блистала" местная Меган Фокс. Мне было страшно, начинала болеть голова и голоса-из-прошлого шептали: ведьма, нелюдь, психичка. Но на этих сборищах всем было плевать на мой цвет глаз - один парень носил линзы невообразимых оттенков - привычку одеваться в черное и многое другое. Большой мир преспокойно игнорировал религиозных фанатиков и под настроение смеялся над ними.
На мой вопрос, зачем он со мной возится, Борис ответил: "Не хочу, чтобы ты засохла без жизни". Мне, наверное, положено в него влюбиться.
Начал оказывать мне знаки внимания и один профессор. Звонил почти каждый день, вел долгие разговоры про учебу и "подмазывал" моих непосредственных преподавателей. Так что мою курсовую, не ахти как написанную, они приняли на ура. Но предложили мне "шефство" над Раисой Брансфилд, полоумной внучкой одной спонсорши, одевающейся в костюм коровы. Я спаслась лишь тем, что сама первокурсница. Корова - истиннейшая психопатка, пробы негде ставить. Говорят, она прочно сидит на таблетках, поэтому единственные её "сильные" выходки - это порча пожарной сигнализации. Как повар её только не испек в своей духовке?
Однажды я застала Корову в коридоре, выделывающей немыслимые па под Placebo. Медленная рвущая душу музыка, страдающий голос Молко... и дерганье дуры в её костюме. О небеса. Я было покрутила пальцем у виска, но тут музыка сменилась и появившийся невесть откуда Борис увлек меня в танец. Корова смирнехонько застыла у стеночки.
И тут... Все мое стеснение как ветром сдуло. Новая я хотела взять, что причитается, и еще больше, загореться. Танец стал откровенно провокационным. Я смотрела Борису в глаза и хищно улыбалась, ненароком касаясь его грудью. Все шло так, как должно было идти. А он все понимал и принимал. На мгновение наши губы встретились - в полупоцелуе - но и этого было достаточно. Игра еще не стала серьезной и вряд ли бы превратилась во что-то стоящее. Не хочу серьезного, потому что придется рвать, а это наверняка больно.
Апрель 2001 г.
Романтики тебе захотелось, ну и получай. Ночью, в почти пустом общежитии, после вина, разогревшего кровь. Страстный, жадный, почти исступленный поцелуй - как вспышка. И больше ничего. Я жалею? Не знаю. Жалеет ли он? Вряд ли, не тот человек. Но теперь я никогда не смогу его забыть. Три года пролетят, как пара месяцев, и настанет пора уезжать туда, где ты искупишь все свои грехи и самый первый - грех рождения.
... Жалею ли я? Нет. Если нужно тепло, то можно сгореть. Костер и мотылек все же любили друг друга.
Август 2001 г.
Я - доброволец всея курса, и на мне уборка, поскольку наша приходящая техничка в объятиях "белочки". Еще нужны деньги на продукты, ибо увлеклась кулинарией, а из наших полуфабрикатов мало что сделаешь. Так что приходится и вытирать лужи (чертова Корова!) и помогать повару. Он благоразумно оставляет на меня вечерне-ночные часы, и я почти что засыпаю за плитой, хорошо, у неё громкий сигнал...
***
Стою я, значит, готовлю лосося - попросили помочь с ужином для спонсоров, и тут влетает Нора с новостью. Мол, только что звонили и приглашали меня в местный филиал знаменитой Кухни Сьюзен. Я чуть не выронила нож. Если смогу участвовать в конкурсе поваров, то получу кругленькую сумму, и тогда прощайте, добровольные начала. Лосось я быстренько доделала, и ночью мы с Норой стали думать, чем бы обрадовать придирчивых бабенок из жюри. Остановились на моем "фирменном" ягодном пироге.
Я так и поступила. Готовила так, словно от этого зависела судьба мира. Возможно, это был самый лучший пирог за свою мою жизнь, вряд ли я сумею сделать вкуснее.
Моими конкурентами были: повар со сливочным тортом, дезинсектор с салатом и бармен с блинчиками. Но я их всех обставила! Дамочка из жюри экстатически причмокивала, пережевывая пирог, и с огромной неохотой дала другим попробовать. Мне вручили пятьсот долларов и награду, которую я потом повесила над кроватью. Все та же дамочка предложила работу в её ресторане, но я величественно отказалась. Люблю чувствовать себя "над" людьми.
Январь 2002 г.
Нора восхищается. Делает она это затейливо, прожигает задумчивым взглядом и дает советы "про отношения". И говорит: ты так классно подожгла этот соус. Я смеюсь и отвечаю: да, классно. У меня припухшие от слез глаза и полнейшая неопределенность в мыслях. Нора тушит сигарету и тут же зажигает новую, просит подумать насчет лазаньи и обещает достать приглашение на день рождения Самого Крутого Парня.
У нас с Борисом то поцелуи, то дружеские посиделки. Полнейшая неопределенность. Но я сильная, сильнее Геракла, мне уже два года не снятся сны, и я спокойна. Мои мышцы классно натренированы, сейчас пойду умоюсь холодной водой и решу все вопросы.
Октябрь 2002 г.
Борис хорош всем, но прическа у него идиотская, так что я решила ей заняться. Первый раз не удержалась и раскрасила ему лицо заодно. Он жутко разозлился, долго ругался, но потом сдался на милость победителя. Во второй раз получилось неплохо. Вот странно, никогда модой не увлекалась, а получилось так... стильно. Наверное, если бы не будущий диплом экономиста, стала бы работать в салоне красоты. Стала бы. В другой жизни.
Иногда я думаю, чтобы сделал Борис, если узнал о моем прошлом. Воображаю ужас и отвращение на его лице. Непонимание. Неприязнь. Но он ничего никогда не узнает. Умалишенная Джуэл Стоун - ах, какое пятно на репутации дедушки-мэра! - покончила с собой в психушке. Остались только газетные статьи и смазанная фотография белокурой девочки с тяжелым злым взглядом. Пора перестать вспоминать, как корку сдирать с неглубокой раны. Или вспарывать шов.
Потому что есть настоящее, невозможное, настоящее-подарок в рыжеватой пустыне под светлым небом. Объятия на узком диване, горячая кожа под пальцами и поцелуи - приятным клеймом.
Есть Джерелин. А остальное не так существенно.
ЗА КАДРОМ - никто не заметил, а тем временем прошло целых два курса, и Джерелин плавно перешла на третий;
- также была прокачана тьма навыков и умений. После освоения физиологии дело пошло веселее;
- и по мелочи.
