[Innominato]

+++

122. Любовь идет по проводам

Но чтобы очутиться у любви в плену,
Достаточно настроиться на нужную волну.
Любовь есть здесь, любовь есть там,
Любовь звенит ключами к любым замкам.
Любовь идет по проводам!
(с)

- Вы точно уверены, мистер де Лоран? – вкрадчивый тон Мэтта Пикассо звучал из трубки приглушенно.
- Да, уверен, - хотя он не мог видеть, я все равно кивнул, - мой заказ больше не актуален. Разумеется, ваша работа все равно будет оплачена, как мы и договаривались.
- Разумеется, - его тон не оставлял ни малейшего сомнения в том, что иначе и быть не могло, - я оставлю все материалы по Вашему делу в своем архиве. Если передумаете – я к вашим услугам.
- Спасибо, Мэтт.
- С Вами приятно работать, - отозвался он и отключился.
Нажав на сброс, я положил телефон на тумбочку и откинулся обратно на подушки. Какую бы информацию Мэтт Пикассо ни добыл, теперь в ней не было нужды: визитка Десмеры Фишер приятно скользнула в ладонь. Я не расставался с кусочком картона с той минуты, как он попал мне в руки, даже спал, положив ее в карман пижамных штанов. Это была ее частика, той, кто уже много недель занимала все мои мысли, которая снилась мне ночами и являлась в видениях. Еще недавно у меня не было никакой надежды просто увидеть ее вновь, не то, что поговорить или получить телефон. Теперь у меня был номер, а вот со смелостью было гораздо хуже. Нужно было просто набрать несколько цифр, но у меня словно руки отнимались, стоило только задуматься об этом. Я терялся, не знал что скажу ей… Я боялся. Боялся, что это все окажется неправдой, она рассмеется серебристым смехом, а потом вновь припечатает холодным «неинтересно» и пустыми гудками из трубки. И это меня убьет.
Перспектива отказа никогда еще меня не волновала. Отказывали, конечно, нечасто, я всегда пользовался успехом у девушек, да и не только у девушек. Мне повезло с внешностью, повезло родиться в обеспеченной семье, повезло не робеть и не смущаться перед тем, кто вызывал мой интерес. И я всегда знал, что если даже не получится с кем-то, это не так уж и важно, будут другие, мне никогда не приходило в голову кого-то добиваться, потому никогда и не было страха провала. Даже с Мэл, как и с другими, все получилось само собой, а чувства пришли уже много позже. Но Десмера Фишер была одна единственная, таких, как она, больше просто не существует. И других шансов у меня тоже не будет.

И все-таки я позвонил. Один шанс – это ведь намного лучше, чем нисколько, верно? Несколько недель назад я бы отдал все даже за эту возможность, было бы очень глупо не воспользоваться ей теперь. Мы договорились встретиться в «Лондосте» - шикарном ресторане в самом центре города, Десмера не была похожа на женщину, которая удовлетвориться чем-нибудь простым. Слышал, там недавно сделали ремонт и это пошло заведению на пользу, надеюсь только шеф-повар остался прежним, его креветки в фирменном соусе великолепны.
Она опаздывала, я нервничал. Вдруг она передумает? Вдруг не придет? Я представил себе, как сижу за столиком час, другой, третий, а Десмеры все нет. И вот, ресторан уже закрывается, персонал любезно выпроваживает меня на улицу и я, оплатив скромный счет за несколько стаканов воды, растерянно стою у погасших окон. Паника сжала горло, мне понадобилось какое-то время, чтобы справиться с ней, наконец, я смог глубоко вздохнуть и сделал маленький глоток из стакана на столе, во рту совсем пересохло.
Она пришла, вплыла в зал под теплым светом ламп, увидела меня и неторопливо двинулась к столику. Элегантное платье плотно облегало ее фигуру, я задержал взгляд на плавной линии бедер, а потом затаил дыхание, добравшись до глубокого декольте. Недостаточно глубокого и открытого, чтобы выглядеть пошло, но более чем достаточно волнующего воображение. Ее эмоции не чувствовались, как и раньше вместо них был словно провал, пустота, но и без этого я был уверен – Десмера отлично знает, какое впечатление произвела. Во всем, в ее движениях, в легкой полуулыбке на губах, чувствовалось, что она просто привыкла вызывать восхищение, для нее это было нормой, заставлять мужчин терять дар речи. И она нежилась во всем этом, купалась в моем восторге, словно кошка благородных кровей, томно выгибающая спину от хозяйской ласки.
- А я уже думал, ты всегда носишь только белое, - выпалил я, когда она подошла ближе и остановилась возле столика. Официант мгновенно появился рядом и отодвинул для нее стул. Десмера чуть наклонила голову к плечу, выдержала несколько секунд, наблюдая, как я мысленно убиваю себя за самую дурацкую первую фразу на свидании в истории, а потом рассмеялась.

Мне постоянно казалось, будто это все не по-настоящему, будто это все только сон, и я вот-вот проснусь, а она исчезнет как пустынный мираж. Но минуты шли, а Десмера Фишер все так же сидела за столиком прямо напротив и никуда не собиралась пропадать. Она с аппетитом приступила к роллам – был вечер рыбы и восточной еды, - заказала бокал светлого вина, очень мало говорила, только смотрела на меня своими нереальными алыми глазами. А я смотрел на нее, каждую идеальную черточку лица словно выжгли на подкорке мозга, Десмеру невозможно было забыть, но ни одно видение не могло сравниться с явью. Она была здесь, совсем рядом, ее рука мирно покоилась поверх белой скатерти, почти сливалась с ней, я мог только чуть-чуть потянуться и коснуться ее, но вместо этого…
- Кем ты работаешь?
- Журналисткой, - односложно ответила она, бросив на меня короткий взгляд.
- Ооо… - мне было этого слишком мало, - а где?
- Люблю свободу, - неопределенно ответила Десмера и повела плечами, я сглотнул, не сводя глаз с ее декольте. Это было даже неприлично, но она, кажется, не имела ничего против – за вечер ни разу не попыталась поднять мой взгляд выше, напомнить, где находятся ее глаза. Скорее наоборот, позволяла моему воображению рисовать откровенные картинки, сама наслаждалась этим, казалось, она видит меня насквозь, каждую мысль, считывает каждое ощущение. При этом Десмера не выглядела вовлеченной или действительно заинтересованной, я не мог ее чувствовать, но легкий холод отстраненности все равно покалывал кончики пальцев. И это неожиданно злило.

Она была со мной и не со мной одновременно. Как будто бы думала все время о чем-то ином, оставляя для меня лишь самый краешек сознания, чтобы примерно верно отвечать на мои вопросы. Впрочем, большая часть ответов не вносила никакой ясности и не давала мне никакой новой информации, они были слишком туманными и расплывчатыми. Наверное, после той встречи в самолете, я был бы так счастлив любому ее вниманию, что и не посмел бы хотеть большего. Но промучившись несколько недель с ее неугасающим образом в голове, каким-то невероятным образом встретив ее вновь, добившись этой встречи… Да, я хотел больше чем несколько небрежных слов и дозволения не отрывать взгляда от выреза на платье.
Десмера держала дистанцию. И довольно длинную, меня это раздражало. Она улыбалась шуткам, только ни разу не засмеялась по-настоящему, отвечала мне, а сама ничего не спрашивала. Я никак не мог понять, зачем она вообще тогда согласилась на это свидание, если ей изначально было по-прежнему «неинтересно»? За весь ужин эту загадку разгадать мне так и не удалось, но я слишком долго мечтал о ней, чтобы удовлетвориться одним вялым свиданием. Только не с ней.
Мы вышли из такси за три квартала до ее дома, в такой поздний час прохожие прочти не встречались.
- Почему ты здесь? – задал я очередной вопрос. Если она не желает идти мне навстречу, значит, я сдвинусь с места сам. Пока у меня был шанс быть с ней рядом, я не собирался его упускать.
- Ты сам меня позвал, помнишь? – хмыкнула она.
Теперь рассмеялся я, чем вызвал ее недоумевающий взгляд. В следующий момент я остановился, резко развернул ее к себе:
- Помню. И спрашиваю о другом. Зачем ты согласилась, Десмера?
- А почему нет? – говорят, красный – цвет любви, страсти, огня, но в ее алых глазах не было и тени этих чувств. В них были холод и лед.
- Потому что тебе неинтересно, и это заметно.
- Неловко вышло, - вздохнула она без тени раскаяния в голосе, затем уголки ее губ чуть дернулись. – И что же ты планируешь с этим сделать?

Я наклонился и поцеловал ее, даже раньше, чем засомневался – а не было ли это изощренной игрой? Зачем она отталкивает меня, будто королева опального придворного, и тут же вновь одаряет милостью, своим вниманием, поощряет сделать новый шаг навстречу. Пришлось признать: я абсолютно ее не понимал. Но в тот самый момент, когда наши губы соприкасались, меня это совершенно никак не волновало.
Десмера упиралась ладонями мне в грудь, могла легко меня оттолкнуть, всего одно движение, простой намек, и я немедленно прекратил бы. Но она не оттолкнула, нет, она чуть разомкнула губы, позволила сделать поцелуй глубже, на вкус Десмера Фишер оказалась очень сладкой, с едва заметной горчинкой. Восторг от одного поцелуя был таким, что я потерял счет времени, казалось, все мои мечты сбылись разом, ошеломляющее счастье переполнило до краев невидимую чашу. Я очнулся тяжело дыша, цепко сжимая руками ее талию прямо через легкое пальто, на языке все еще немного горчило.
- Оу, - она закусила губу, бросила на меня взгляд снизу вверх, именно там впервые заметил легкий интерес. Или мне показалось. Пока сомнения не укоренились, я наклонился и поцеловал ее снова. Теперь медленнее, спокойнее, вдыхая запах ее духов – неспелое яблоко и мята, - и, к радости, которая едва не снесла вновь все барьеры, ощутив ее ответ. Большего нельзя было желать.
- Я заберу тебя завтра. В семь, - сказал я, когда мы оказались у входа в ее дом, за решетчатой дверью горел теплый свет.
- Думаешь, мне это интересно? – Десмера вскинула идеальной формы бровь. В следующую секунду я плотно прижал ее к решетке, наклонился к самому уху, близко-близко:
- Да, - мои губы запечатлели невесомый поцелуй на ее шее.
Наградой мне стала жаркая волна, прокатившаяся по ее телу, и глубокий вдох.

Дома у Сэма всегда было тепло. Кристин не работала, поэтому всю свою энергию направляла на доведение до совершенства их дома и воспитание Кэссиди, зимой малышке должно было исполниться четыре. Долина Желаний, из-за изолированного положения между двух горных цепей, была регионом хорошо сохранившим аутентичность и традиционный (чаще называемый устаревшим) уклад жизни. Обязанностью женщин было держать в порядке домашнее хозяйство, воспитывать детей, наводить уют, обязанностью мужчин считалось зарабатывать достаточно денег, чтобы семья ни в чем не нуждалась. Не все семьи придерживались старых правил, но, еще до их свадьбы, Сэм рассказывал, что Кристин как раз из такой. Семья и уважение к ней играли настолько важную роль в культуре долинцев, что со временем образовалось клановое строение общества, даже управление города было организовано представителями пяти старейших кланов. Принадлежность к семье, входящей в один из этих кланов, могла открыть многие дорожки. От Франсконни я слышал, что Долина имеет самый маленький в седьмой параллели процент женщин с высшим образованием. У молодых девушек был такой же выбор, как у парней, никаких запретов гласных или негласных не существовало, но большинство предпочитали оставаться в городе. Кристин тоже не хотела уезжать, Сэму пришлось долго ухаживать за ней самой, просить дозволения у ее родителей, доказывать свою благонадежность и способность достойно обеспечить семью. В том числе, он последовал традиции (и просьбе Кристин) и взял фамилию жены – Элстер, оставив свою лишь в качестве творческого псевдонима. Нам он тогда сказал, что ему это в сущности безразлично, но ей, представительнице одного из правящих кланов, было важно, а значит оно того стоило.

После рождения Кэсси, мы не очень часто собирались у Сэма, по большей части не хотелось напрягать хозяйку: у нее и без того было много забот с ребенком, а тут еще и толпа гостей. Но позже, когда Кэсси подросла, Кристин вновь с удовольствием принимала нас дома, угощая фирменным печеньем с заварным кремом. Обычно все приносили еще что-нибудь с собой, чтобы ей не нужно было торчать у плиты полвечера, ограничение было только одно: никакого алкоголя в ее доме.
Пит как раз страдальчески поморщился, приложившись к стакану со светлым безалкогольным пивом, когда входная дверь отворилась, послышались голоса и, через полминуты, в гостиную вошла Дайя. Она сильно вытянулась, из-за высокого роста выглядела немного постарше своих тринадцати. Отдав всем необходимый долг приветствия, Дайя цапнула со стола пироженку, села прямо на пол и уткнулась в смартфон. Ви и Франсконни вошли следом за ней, меня тут же окатило волной радости, такой сильной, что губы сами собой растянулись в улыбке.
- Ого, - прокомментировал я, - чему так радуемся?
Вместо ответа оба взялись за руки и потупили глазки в пол, теперь на них заинтересованно уставился не только я, но и все остальные, кроме Дайи, которую экран смартфона интересовал гораздо больше, во всяком случае, пока Кэсси не начала с любопытством заглядывать ей через плечо. А потом вдруг Кристин ахнула, подскочила с места и кинулась к Ви:
- Поздравляю! Как? Когда? Где? Расскажи мне все!
- Ну… - Ви смущенно ее обняла, но замялась с ответом.
- Вчера я сделал Ви предложение, - выдохнул сияющий Франсконни.
- Еще один. Вот зачем оно вам все парни, а? - хмыкнул Пит, потом все-таки исправился, искренне улыбнулся и отсалютовал бокалом пива, - не понимаю, но поздравляю!
- Надеюсь, когда вы поженитесь, ты будешь счастлив так же, как сейчас, - я пожал руку Франсконни, перед тем как они сели на диван. Кристин рассматривала тонкое золотое колечко с небольшим бриллиантом на пальце у Ви, Сэм обратился ко мне:
- Тео, я должен тебе двадцатку, ты выиграл.
- О, точно, и я еще сотню… - Пит полез в карман, пари было его идеей.
- Что?! – Франсконни от возмущения даже привстал, - вы делали ставки?!
- Ага, лично я ставил на то, что ты никогда не соберешься.
- А Сэм на зимние праздники, - я довольно упрятал деньги в карман, - моя ставка была на день рождения Ви, а это ближе всего.
- Ах вы! - Ви бросила в нас подушку, Пит ее поймал и отправил обратно, но тут в лицо ему прилетела другая, уже от Франсконни. Шутливая потасовка затянулась, дети с недоумением наблюдали за родителями. Остановил битву громкий хлопок – Кристин успела сбегать на кухню, принесла бутылку шампанского и вскрыла ее.
- В честь такого события – можно! – невозмутимо пояснила она, увидев наши вытянувшиеся лица. Все рассмеялись, протянув руки к бокалам.

«Зеленые лужайки Готьера» - элитный загородный клуб, несколько эксцентричный, но от этого только еще более желанный для пресытившихся богачей. Оригинальность заведения состояла в том, что владелец выстроил его не где-нибудь, а на собственном семейном кладбище. Впрочем, довольно старом и, поговаривали, могилы были только декорацией, призванной добавлять мистической окраски, останки же давно перезахоронили где-то в другом месте. Место было живописное, похоже на парк с хаотично рассыпанными павильонами, в которых были развлечения на любой вкус: столы для карточных игр, небольшой кинозал, библиотека, домик с камином, бар и музыкальный зал с роялем. Мне понадобилось приложить немало усилий, чтобы заполучить членскую карточку, длинную очередь желающих удалось обойти только с помощью Ретта. Я знал, что Десмере понравится. Место было ей под стать: великолепное, удивительно красивое и, что самое важное, исключительно оригинальное. Она оставалась привычно бесстрастной, пока мы гуляли в парке, за ужином, и во время карточной партии. А потом мы зашли в зал с роялем и все изменилось, мне даже показалось будто я почувствовал исходящие от нее удивление, затем радость, которые тут же пропали, исчезли в пустоте.
- Десмера? – я позвал, заметив паутинку какой-то тени на ее лице. Она не ответила, даже не обернулась, приблизилась к роялю и подняла крышку, под которой скрывалась клавиатура, затем опустилась на пуф.
Ее руки легли в правильную позицию, Десмера ласково погладила костяные клавиши антикварного рояля, движение вышло таким чувственным, что я немедленно позавидовал инструменту. Она еще немного подумала, а потом резко нажала на клавиши, извлекая чистый звук с первой же ноты. Следующие ноты сложнейшего «Плача Ювенахи» оказались столь же безупречны, как и первая, причем Десмера исполняла его в классическом варианте, наиболее трудном и гораздо более длинном, чем поздние переложения. Я застыл в кресле, вслушиваясь в совершенное исполнение классического произведения, не помню, чтобы когда-либо мне доводилось слушать «Плач» сыгранный настолько хорошо. Тревожная музыка в середине буквально заполняла собой все, поднималась прямо внутри, вибрировала короткими звучными нотками, заставляла затаить дыхание в ожидании развязки. И, когда легкие уже начинали ныть от недостатка кислорода, следовал резкий взрыв – несколько секунд полной тишины, затем размеренные и длинные волны звуков, даже немного торжественные, похожие на марш. Музыка зачаровала меня, обычно такое случалось когда я играл сам, гораздо реже когда слушал, но в этот раз я очнулся только ближе к концу, на пронзительных высоких звуках, символизирующих слезы ручья, возле которого богиня Ювенахи оплакивала своего возлюбленного. Очнулся, чтобы тут же вновь перестать дышать. Десмера сидела ко мне спиной, которую почти полностью открывал глубокий вырез платья, от напряжения на ней были отчетливо видны мышцы. Каждое движение рук отзывалось на идеально прямой спине перекатом, ямочкой, которая тут же разглаживалась, острые косточки лопаток то выступали, то словно растворялись и пропадали вовсе. Она играла с чувством, отдавалась музыке целиком, я не видел ее лица, но мог бы поклясться, что она закрыла глаза, потому что подставка для нот была пуста. Как только я это понял, изумление перешло последнюю границу.
- Не может быть! – прошептал я вслух. Невозможно. Ни один человек не может исполнить «Плач Ювенахи» по памяти! Почти сорок минут сложнейших сочетаний, четыре части с разной эмоциональной окраской, ритмом и темпом, нотные листы выглядели вообще скорее как иероглифическая вязь древних манускриптов с Такемицу. Никто не смог бы выучить такое целиком!
Десмера могла. Она завершила исполнение так же идеально, как и начала, вытянула последнюю, «угасающую ноту» настолько печально и жалобно, что рыжая девица за соседним столиком всхлипнула и промокнула уголок глаза салфеткой. На секунду маленький музыкальный затих, замер, вслушиваясь в последнее эхо утихшей музыки, а затем взорвался аплодисментами. Растворившись в музыке, я и не заметил, как полупустой бар забился людьми до отказа. Десмера встала, подарила слушателям вежливую улыбку и вернулась к нашему столику.
- Что это было? – выдохнул я, наблюдая, как она делает глоток вина из своего бокала.
- Редко можно встретить столь прекрасный инструмент, - она откинула волосы за спину, задумчиво посмотрела на белый рояль, - не удержалась.

После незабываемого исполнения Десмеры, звуки, которые извлекал из рояля приглашенный клубом музыкант, казались топорными и грубыми, хотя произведение было не в пример проще. Десмера разочарованно поджала губы, но встала следом и позволила увести себя в танец. Мне смириться со средненьким пианистом было гораздо легче, едва моя ладонь коснулась ее обнаженной спины, как прочие мысли сами собой испарились. Подушечками пальцев я ласкал бархатистую кожу, стараясь запомнить каждый дюйм, она словно бы не имела ничего против, но за несколько недель я уже усвоил – это обман.
Никогда и никого я не хотел так сильно. Десмера вызывала во мне желание мгновенно, стоило только посмотреть на нее, и по телу уже расползался жар. Конечно, она не могла не заметить какой эффект на меня оказывает, но ее это нисколько не смущало, совсем нет. Она этим пользовалась на всю катушку: мы встречались несколько недель, а дальше поцелуев дело ни разу не зашло, Десмера ловко избегала продолжения. Вот, она расслабленно изгибается под моими руками, подставляет под губы шею, в следующую секунду уже будто испаряется, только сверкает глазами и улыбается, совсем близко, в то же время невероятно далеко. Я чувствовал, что для нее такая игра – обычное дело, но для меня это было в новинку, я не понимал, чего она от меня хочет, чего добивается. Поначалу ломал над этим голову, но быстро осознал, что все равно никогда не докопаюсь до истинной причины. Оставалось только подчиниться ее правилам. Или же установить свои.
- А давай, - шепнул я ей, медленно спустил ладонь вниз по ее спине, - закончим этот вечер завтраком? Уйдем отсюда, останемся только вдвоем…
- Ну что ты, Тео, - она прижалась в танце теснее, мое тело моментально отреагировало, Десмера, конечно, заметила. Следующую фразу она буквально промурлыкала мне в ухо, - будет очень некрасиво, если мы не позовем твоего парня. Обманывать нехорошо, верно?
Твою ж мать.

С Берти я по-прежнему иногда виделся, хотя встречи больше не имели цели плавно перетекать в постель. Отношения стали больше приятельские, с ним было почему-то легко, ничего не напрягало, никакие сложности не возникали. Иногда было ощущение, что Берти понимает меня с полуслова, а иногда…
- Подожди, подожди, - остановил он мою сбивчивую речь, - то есть ты хочешь переспать с девушкой, а она не соглашается без меня? Я реально все так понял?
- Да, - я вздохнул, - говорит «не позвать твоего парня будет невежливо».
Берти ошеломленно помотал головой, а потом вдруг прыснул:
- Ты еще сказал ей, что я – твой парень?
- Вроде того, - мне оставалось только уныло подтвердить, - честное слово, даже не собирался, оно как-то само. Я с ней вообще все время веду себя как полный дебил. Или подросток с недотрахом.
- Что в сущности одно и то же, - подхватил Берти.
- Угу.
- Влюбляться – это всегда тяжело, - он вздохнул, посмотрел в сторону, будто что-то вспоминая, тепло запульсировало вокруг. Буквально через несколько секунд, мечтательный взгляд вновь сменился осмысленным, - так что именно ты хочешь?
- Ну… - я замялся, пытаясь подобрать удачную формулировку.
- Мне больше нравятся мужчины, но, я не против оказать… посильную помощь, так сказать. Особенно, если мы с ней не будем особо пересекаться.
Это было примерно то, чего я от него и хотел. И все равно, от моментально вставшей перед глазами картинки, внутри вдруг заворочалось что-то склизкое. Неоформленное, но уже совершенно отвратительное чувство. Тогда, возле столика в кафе, я ляпнул это не подумав, мне и в голову не пришло бы всерьез предложить ей секс втроем, мы ведь тогда еще даже толком не познакомились. Но Десмера, кажется, именно на этом и сосредоточилась, потому что как бы я не пытался перейти на новую ступень в отношениях, она неизменно меня отталкивала, не забыв напомнить про «парня». Наверное, с какой-нибудь другой девушкой, давно бы решил, что по факту вовсе ей не интересен, забил бы и переключился. Только не с Десмерой. Она не позволяла сделать такие выводы, проявляла свой интерес вполне однозначно: принимала приглашение на свидания, пару раз даже предложила сама, ей нравились мои поцелуи, ее тело реагировало на мои прикосновения. И только в самый последний момент, когда я уже заводился по полной программе, резко все обрывала, улыбалась в ответ на мой разочарованный стон. Такая простая, но такая изощренная пытка – заставить сходить с ума от желания заполучить ее, и я, чтоб оно все провалилось, уже изнывал.
- На самом деле у меня немного другая идея, Берти. – наконец, я собрался с мыслями.
- Внимаю!

На улице давно стемнело, когда я заехал за ней на арендованной машине – предстояла поездка за город, взять автомобиль напрокат было удобнее, чем пользоваться такси. Берти предпочитал снимать квартиру в одном из дальних пригородов, там можно было получить в два раза больше квадратных футов за в три раза меньшую сумму, а постоянно добираться до работы у фрилансера не было необходимости. Десмера выпорхнула из здания, я моргнул фарами, уже скоро она сидела на пассажирском сидении.
- Тебе кто-нибудь говорил, что ты странная? – спросил я, вместо приветствия, с недоумением рассматривая легкое летнее платьице. На улице давно стояла осень, хотя теплый циклон с моря недавно принес потепление, перед самой зимой, но ведь не настолько!
- Не припоминаю, - отозвалась она таким тоном, что было совершенно непонятно: то ли она это слышала от каждого встречного, то ли, в самом деле, никто не обращал на это внимания.
Педаль газа мягко пошла вниз под моей ногой, машина плавно двинулась по улице. Квартира Десмеры была не так уж далеко от моей, тоже в одном из близких центру старых заводских районов, поэтому мы проехали полгорода, перед тем как попасть на шоссе. До нужного пригорода оставалось пятьдесят миль по пригородной трассе, в этот час уже пустой и темной: фонари остались в городе, только тонкая линия огоньков сливалась горизонтом.
Десмера наблюдала за россыпью частных домиков, мелькающих за окном, я старался сосредоточиться на дороге, но выходило не очень. Держаться за руль мне никогда не нравилось, а уж когда рядом была женщина, о которой я мечтал, то держаться хотелось определенно за что-нибудь другое. Мысли все время отвлекались от желтых конусов света фар на асфальте, обращались к Десмере, к Берти, к тому, что вот-вот должно было произойти. В груди снова заворочалось склизкое нечто, чем ближе становились огни горизонта, тем больше и противнее шевелилось «существо», в глазах начало темнеть.

До места оставался буквально десяток миль, я не выдержал и резко дал по тормозам. Машина вылетела на обочину, замерла наискось, я вырубил фары. Синяя бездна неба раскрыла свою пасть над нами, проглотила луну луну, шоссе было пустынным, тихим и темным. Десмера смотрела с легким любопытством, пока я обходил горячий капот, распахивал дверцу нервным жестом.
- Выходи, - приказал ей, смотря в сторону. Она помедлила, может быть всего секунду, я буквально стащил ее с сидения за руку. Что-то укололо, когда она чуть не ударилась головой, но беспокойство тут же утонуло в вязкой слизи. «Нечто» ликовало.
- Те... - о нет, только молчи, заткнул ей рот поцелуем, вжимая в металл машины, не хочу ничего слышать, не хочу ничего знать. Не хочу тебя ни с кем делить. Стоило только вспыхнуть видению, в котором ее касается другой, даже с моего разрешения, даже на моих глазах… Осколки самообладания зазвенели в траве. Все мое желание, все мои чувства к ней, все вдруг ринулось наружу, эмпатия внезапно сработала в обратную сторону. Я помнил, как Десмера сначала плотно сжала губы, а потом вдруг расслабилась, алые глаза потемнели - ее накрыл ураган моих эмоций. Поцелуи были жесткими, без капли терпения, у меня его просто больше не осталось, ласки – тоже, я был уверен, что на ее коже потом расцветут отметины от моих губ и пальцев. Она могла бы сопротивляться, тогда я бы остановился. Очень надеюсь, что остановился бы. Но Десмера не стала, даже не попыталась, когда я задрал ей платье, она укусила меня в плечо, прямо сквозь одежду, стоило мне добраться до груди, она впилась ногтями в спину. И лицом на капот она тоже легла сама.
- Я не стану ни с кем тебя делить, ясно? – металл был теплым, я упирался в капот одной рукой, а второй расстегивал джинсы. Десмера согласно кивнула, плотно прижатая моим телом к машине, расставила ноги шире. Моя ладонь пошла вверх по ее бедру, к тонкому кружевному белью, по ее телу прошла дрожь…

Разметка исчезала под капотом слишком быстро, когда я очнулся за рулем, мчась на скорости на двадцать миль выше положенной. Ураган успокаивался, оставляя после себя жалкие обломки и кровоточащие стенающие тела, смутно помнил, как все закончилось – без капли нежности, как и началось. После я, видимо, закурил – сигарета все еще тлела между пальцев, сел на свое сидение и ждал Десмеру. Откинувшись на спинку, она отвернулась, смотрела в окно и молчала. Я тоже молчал.
Небоскребы Бухты вновь возвышались на горизонте.