[SierraMadre]

Ответы

Jana Weber, <3333

<3333

Как ты классно подала тему месяца <33 люблю исполнения до которых сама бы не додумалась, и это одна из причин, почему мне нравятся эти фишки с одной темой на месяц для всех) если выполнит десять человек, то это будет десять разных взглядов, и как минимум парочка будет вообще за пределами восприятия моего мозга.

Полностью согласна! Не перестаю удивляться, насколько по-разному у людей работает голова :33

- ну Флора нормально так выделяется среди обычных детей™, да? Сразу видно, у кого какой папа))))

Угу
Я много думала, почему учителя в младших классах не поднимали хай на эту тему, а потом подумала, что поднимали. Пару раз даже дозвонились до Фьюри, наверн, и он им лучезарно и убедительно объяснил, что в крашеных волосах нет ничего плохого бгггг "Нет не отвалятся, нет не облысеет, другим детям нельзя? Вот жалко( До свидания :3", и все в таком духе

Эпиграфы тоже нравятся: 3 люблю этот приём, когда в одна фраза в начале задаёт тон всему последующему отрывку)

Ну так да! У кого я, по-твоему, эту фишку взяла? :333

Ким так трогательно злится, что учительница посмела предположить недостаточно высокий уровень языка Флора не менее трогательно рассказывает ей, кого там надо или не надо бояться) она тут ещё просто не знает, что эта новенькая азиатская девочка способна припахать толпу старшеклассников убирать чей-то дом:3
Но вообще, в духе Флоры брать над кем-то шефство. Видимо, потому что в твоём духе)

Обычно все, кто хотят как-то задеть Ким (ну или раньше хотели, скорее), заходят не с той стороны и терпят фиаско, хотя вообще её задеть довольно просто до сих пор :3
А насчет шефства Флоры - она просто по ошибке приняла Ким за бедняжку, типа Молыша Но вообще да, ей (и мне) свойственна тема, типа "идем со мной, мелкий, я покажу тебе жизнь"))

Я тут задумалась, почему у тебя Джиджи вышла со всех сторон прекрасной, но при этом не Мэри Сью. И поняла, что суть мэрисьюизма не в идеализации как таковой, а в идеализации себя. Когда автор хочет изобразить себя лучше, чем есть на самом деле - вот тогда получается Мэри Сью. Через Джиджи ты себя не показываешь. Ты её изображаешь со стороны - как добрую, красивую, но вполне живую и правдоподобную девочку. И поэтому образ вызывает симпатию. Ты потому рисуешь её живой, что смотришь на неё со стороны, а не пытаешься через неё обелить себя.

Очень согласна <3
Поколение от лица Флоры, и я иллюстрирую её мнение о подругах, а не какие-то объективные факты из их жизни. Флора действительно восхищается ими обеими, каждой по-своему, и именно это отношение я и хотела передать, поэтому дико рада, что у тебя возникли те же ощущения <3

Себя ты в какой-то степени транслируешь через Флору. Но тут образ другой совершенно, без намёка на идеальность) тут взгляд скорее критичный на себя, и это подкупает тоже. Даже ещё больше подкупает. Всегда причём) в любой ситуации, человек, который может взглянуть на себя самокритично, с иронией даже, вызывает симпатию. Это не все делают и не все могут делать, но это реально беспроигрышный лайфхак. Много где наблюдаю.

И тут ты права Флора - это я в подростковом возрасте, правда ооочень гипертрофированно. Само собой, я не удалбывалась наркотой и не жила от вечеринки до вечеринки, но образ мыслей был похож на её. Основной посыл, конечно, сначала что-то сделать и наворотить всякой фигни, а потом понять, что наверное не стоило, но уже поздно :3

Недавно думала, почему у меня такой когнитивный диссонанс, когда я читаю про твоё третье поколение, и вот поняла - у меня всегда был стереотип, что вот такие крутые популярные девочки, которые устраивают вечеринки в богатых домах, и у них масса всяких друзей, они все пафосные стервы. А тут вдруг нормальные какие-то почему-то.
И вот, наверное, оно так и бывает, на самом деле. Просто я такие компании всегда наблюдала слишком со стороны, чтобы составить объективное мнение. И вот, классно, что так и бывает)

Ты просто не представляешь себе, насколько меня раздражает этот стереотип Наверное, даже сильнее типажа стервы-блондинки в розовом, а-ля из фильмов с Пэрис Хилтон начала нулевых. Все поколение, конечно, в вечеринках не пройдет, но разбить этот стеретип мне очень хочется :3 Вот пытаюсь

Спасибо, няша, я тебя люблю <33

Innominato, <333

Софи <33

Я очень рада, что ты все-таки собралась и выложила его, а не забила. Оно того стоило, реально. И мне очень понравилось, что бонус именно про Ким) Ведь про Джиджи уже все-таки в самом отчете кое-какие подробности мы узнали, а вот про Ким пока еще такой подробной информации не было.
Сразу залипла на обложку *_* Идея шикарная, очень нра ракурс сверху и позы эти *_* Есть замечание по заголовку - он немного теряется, напиши мне в ЛС, я расскажу пару моментов как можно в ФШ легко этот момент обыграть.

Спасибо :3
Я тоже рада, что выложила его. Шальная мысль "бросить это все к чорту" обычно приходит ко мне, когда три четверти работы уже сделано, и если переступить этот момент, то дальше все движется быстро. Ща напишу в личку про заголовок!

Первый скрин крутой! Так много детей! А еще рюкзак Ким эта прическа снова борашки, пусть и другие! Силуэт учительницы сбоку тоже в тему, шкафчики, книжечки, сумки на полу - очень детально и очень классно!

Дико приятно слышать, потому что я до сих пор помню, насколько упоролась с тем скрином. Как и со всеми скринами, где куча людей, снимать его было тяжело, но результат в итоге понравился. Рада, что не мне одной <3

Зайка такая
Флора классная, почти каждому новенькому в классе всегда нужна такая Флора. Она здорово так разрядила обстановку, сделала первый день Ким гораздо приятнее, чем могло бы быть. Умничка

Я очень старалась показать триэл
Флора подумала, что бедная новенькая девочка без неё будет грустить и страдать, но тут так себе угадала

Джиджи вообще классная. Такая настоящая королева)) Чувствуется, какое она имеет влияние, причем как на девчонок, так и на парней. Вот тут нра:

Спасибо
Именно этот образ я и хотела создать для Джиджи. Ну и внести немного разнообразия в образ злобной и стервозной королевы школы заодно бггг
Влияние она действительно имеет, и чаще всего оно не имеет ничего общего с командным(теперь) тоном Ким, но не менее действенно. Мягко стелет кароч :3

Отличный у них баланс - красивая - позирует, талантливая - рисует, сильная - охраняет Все правильно, все на своих местах, все при деле. Идеальный баланс

Шикарно сформулировала, серьезно Все ведь реально так, ни добавить, ни убавить :3

Спасибо за комент, няш, тоже тебя люблю <333

Influence, <333

привет, очень рада тебя видеть!
Во-первых, огромное спасибо за такой крутой подарок! *____* Обязательно использую в ближайших же отчетах, уже дже придумала когда и где именно <33

Я всегда читаю о школьной травле со скепсисом, потому что очень часто о ней пишут те, кто всё это видел только со стороны, и, соответственно, вовсе не разбираются в теме (встречала одно видео, где жертве предлагают говорить агрессору, какой он хороший и добрый). Но здесь веришь, что Ким действительно побывала внутри всего этого, причем не один год (взять хотя бы ее фоновую готовность к агрессии, которая прослеживается уже в первом абзаце). Она как еж: отрастила иголки, но стоит повернуться животом - и всё, уже уязвима. Ким, несмотря на агрессивный настрой, ощущает себя жертвой, и подсознательно дает всяким там Селинам право над ней издеваться, взять хотя бы этот абзац:

Школьная травма для меня довольно щепетильная тема. Я никогда не переживала ничего подобного, но писать о ней всё равно морально очень тяжело.
Насчет Ким ты права. В детстве она действительно была более уязвима, и я рада, что это видно, потому что есть динамика.
В детстве, в отличие от более взрослого возраста, у неё нет громкого голоса, уверенной подачи и каменного выражения лица, себя, вот всякие Селины и считают, что имеют право лезть и как-то самоутверждаться. Но постепенно, через каких-то несколько лет, эта же самая девочка, которая переживала о том, что у неё украли альбом, взяла и построила строем группу пьяных тел как нечего делать. А Дружба с Флорой и Джиджи сыграла в этом не последнюю роль :3 Рада, что ты это отметила.

Есть у меня подозрения, что она в отместку всему миру взяла кнут в свои руки, отсюда и "пажата", и разрыв с парнем, посмевшим оскорбить ее эстетические чувства габаритами полового органа. И, если с пажатами всё прозрачно (кто же не захочет поездить на чужом горбу?), то вторая ситуация неоднозначна. Сейчас скажу банальность, но, когда есть чувства, размер вообще не имеет значения. Поневоле задумываешься, а не специально ли Ким пользуется парнями, чтобы, опять же, отомстить кому-то невидимому?

Любовью к маленьким пажам страдает Джиджи, она среди них принцесса-королева :3
Ким всякие такие добровольные помощники интересуют чисто с утилитарной точки зрения А насчет размера члена - тут, думаю, не последнюю роль сыграло чувство прекрасного, свойственное людям искусства. Ей вообще нравится гармония и завершенность во всем, а тут такое

Сейчас скажу банальность, но, когда есть чувства, размер вообще не имеет значения. Поневоле задумываешься, а не специально ли Ким пользуется парнями, чтобы, опять же, отомстить кому-то невидимому?

Частично соглашусь с первым утверждением. Размер не главное, как мне кажется, в двух случаях:
а) либо правда очень большой любви (которой у Ким к тому парню не было)
б) либо когда не с чем сравнить (есть с чем)
А насчет пользуется ли она ими специально, чтобы отомстить - интересная версия, не думала о такой. Она не озлоблена на мужской пол) Мальчики, как ни странно, обижали её куда меньше всяких Селин и иже с ней))

А вот Джиджи совсем не изменилась. Она такая хорошая, что поневоле вместе с Ким подозреваешь чертей в глубине омута. Удивительно, как такой прекрасный человек мог вырасти у такой кошмарной мамаши.

Так же как у всяких маргиналов и прочего отребья вырастают дети со светлыми головами. Не обязательно даже гении, это отдельный случай. Как мне кажется, дети, вопреки любым отношениям с родителями, все равно воспринимают их как пример для себя. Пример может быть и отрицательным, как в случае с Джиджи. Она больше всего на свете не хотела стать такой, как её мать. И не стала :3

Сцена на пленере - супер! Я не художница, но очень хорошо понимаю Ким, которую бесит, когда всякие мимокрокодилы лезут "ну мы же не будем мешать, просто посмотрим". Идея Флоры с чернильными шариками замечательна, как и сам скриншот. Обожаю, когда максисовскую анимацию используют к месту, а здесь она просто идеально вписалась.

Спасибо! Из всех трех скриншотов, этот мне нравится, наверное, даже больше остальных, хоть он и проще в исполнении, и вообще - тоже из-за игровой анимации и водяных шариков (хотя ужасно не люблю, когда симы в игре начинают самовольно в них играть )
Мне кажется, кто угодно будет беситься, если смотреть из-за спины - я вот бешусь, когда в монитор смотрят, хотя ничем секретным или достойными порицания не занимаюсь обычно, а если ты творческий человек, то это должно бесит втройне))

И, конечно, отмечу обложку и эпиграфы. Тебе замечательно удалось попасть в тему цвета, и именно эти вставки из доклада создают тот самый Баланс. В общем, молодец!

Огромное спасибо <3 От тебя очень приятно слышать <3
*традиционно пошла исправлять ошибки *

Спасибо большое за комментарий!
<333

Всем привет!
Очень рада снова вернуться сюда с написанным отчетом :3
Как убийца всегда возвращается на место преступления, так и я всегда возвращаюсь на форум с написанным отчетом, что бы в моей жизни не происходило
Предлагаю сыграть в игру и, не читая отчета, сходу попытаться ответить на вопрос: чего в этом отчете Флора НЕ делает?
1) Не рушит веру в любовь
2) Не пытается забыться с помощью веществ
3) Не хамит людям, которые не могут полноценно ответить
4) Не испытывает комплекса неполноценности при столкновения с чужим счастьем
5) Не пытается перекинуть вину на внешние обстоятельства
6) Не жалеет себя

Всех люблю!


А ЕЩЕ Яна сделала мне новое крутое оформление! <3<3<3

- Значит, ты всё-таки поехала в музыкальный лагерь? – доктор Уизерс выглядела точно так же, как и почти месяц назад. Прошлый сеанс мозгоправства я пропустила якобы по уважительной причине, из-за работы. Тогда она не стала настаивать и ограничилась коротким телефонным звонком, но в этот раз мне было не отвертеться. – Расскажи, как все прошло.
- Хорошо, - покладисто ответила я и пожала загорелыми плечами, - солнце-море, волны-волны, люди приветливые...
- Познакомилась там с кем-то? – спросила она и сделала пометку в записях. Это по-прежнему нервировало, но я старалась не подавать вида.
- Да. Её звали...

- Делайла, - подмигивает смуглая девушка и протягивает руку для рукопожатия. Я напеваю одноименную песню Тома Джонса, а она достает из-за спины маленькую гитарку и наигрывает тот же мотив на испанский манер. Я сразу понимаю, что мы подружимся.
– А ты Флора, да? Нас поселили в один домик, я посмотрела в списках.
- Это укулеле? – Она по инерции немного оборачивается за спину, где укулеле только что висела, и тут же со своей оплошности смеется. Я слышу её смех второй раз в жизни и мгновенно очаровываюсь. Делайла расстегивает ремешок и протягивает мне расписной инструмент явно ручной работы.
Она оказывается здесь не одна. Её спутника мы встречаем следующим утром на пляже.
- Дилан! – Делайла машет рукой, и один из серферов оборачивается на зов. Тогда он одним движением снимает через голову кофту с длинными рукавами и направляется к нам, а я проношу мороженое мимо рта. Дилан не играет на музыкальных инструментах и не поет, но ему и не обязательно – с таким-то телом.
Он садится на песок рядом с нами, и Делайла протягивает ему тюбик крема от загара. Природа их отношений становится мне понятной почти сразу.

- Дилан и Делайла - с гавайских островов? – уточнила доктора Уизерс, когда я прервалась. – Судя по укулеле и серфингу...
- Ага, – живо отозвалась я, - мы как познакомились, так до отъезда везде вместе и ходили! И в лагере, и на пляж, и на экскурсии всякие.

- Лови волну! – кричит с берега Делайла, пока я открываю бутылку белого рома двумя ножами. – Или я с тобой разведусь!
Ей нравится обращаться к Дилану, как будто они уже женаты. На мой вопрос, как к этому относится сам Дилан, она смеется и не отвечает ничего конкретного. Волну Дилан, конечно, ловит и на берег выходит триумфатором. До самого рассвета мы пьем ром с ананасами, а потом неуклюже убегаем от береговой охраны.

- Я очень рада, что тебе было весело, - доктор Уизерс протерла свои круглые очки специальным платком и водрузила их обратно. Те несколько секунд, что очков на носу не было, лицо казалось как будто незавершенным. – А что насчет музыки? Помнится, ты была твердо намерена написать песню.
- Я вам скажу, если вы перестанете записывать каждое мое слово! – не выдержала, наконец, я, обвинительно указав пальцем на её планшет. Говоря откровенно, «каждое слово» она и не записывала, но легче от этого не становилось.
Доктор Уизерс ничего не ответила, и я напряглась. Вполне её духе было бы проигнорировать меня и изящно перевести тему, как она поступала каждый раз, когда я пыталась хамить или скандалить. Но отступать в этот раз я не собиралась.
- Вы уберете??
- Нет, - спокойно отозвалась она, и я едва не подавилась возмущением. Вместо пояснения она просто развернула планшет ко мне. – Я кроссворд разгадываю.
- И вы никогда не записывали, что я говорила? – пораженно спросила я, на что она улыбнулась и качнула головой.
- На память не жалуюсь.
- А планшет тогда зачем?
- Для серьезности, ясное дело, - хмыкнула она и вопросительно изогнула бровь, - так что там с музыкой?

Жизнь в розовом цвете

Делайла играет «Жизнь в розовом цвете» на своей маленькой укулеле, а я лежу головой на её коленях и подпеваю там, где помню слова. Дилан курит через бонг на противоположной кровати, привалившись спиной к стене, и наблюдает за нами из-под полуприкрытых век. С каждым его выдохом наш домик наполняется горьковатым дымом. С каждым днем все сложнее понять, кто из этих двоих нравится сильнее. Делалайла божественно улыбается и перебирает струны смуглыми пальцами, а Дилан просто похож на безбородое воплощение бога Посейдона. С какой-то радости я решаю, будто что-то выбираю, хотя, в действительно, все давно выбрано за меня.
- Дели, - негромко обращается к ней Дилан и наклоняется вперед, - поцелуй её.
И я не против.

- Это не то что бы песня, - пояснила я, - для песни нужны слова, а их я пока не придумала. Придумала мотив, даже записала его. Может быть, когда-нибудь превращу его во что-нибудь…
- Начало положено, одно только это меня радует, - теперь, когда в планшете не было необходимости, она убрала его и сцепила пальцы на коленях.
- Правда? – Раздражения по отношению к ней я больше не испытывала, но непонимание, с какой стати незнакомому человеку переживать обо мне, никуда не делось. Ей ведь даже денег толком не платили за эти сеансы.
- Ну конечно. Все с чего-то начинают.
Дилан зовет учиться кататься на доске, и я иду, начисто забывая, что не слишком хорошо плаваю. Он щурится от солнца и объясняет, как балансировать, но я не особенно слушаю. Вместо этого рассматриваю идеально очерченные кубики пресса и красиво выраженные косые мышцы живота.
- Постарайся не утонуть, – Дилан начинает одеваться в специальный костюм, и только тогда я перестаю стоять столбом. – Делайла расстроится. И я немного.
- Немного?
- Чуть-чуть, - кивает он и протягивает мне доску.
Впервые в жизни я ловлю волну и ощущаю от этого настоящую эйфорию. Всего на миг отвлекаюсь на скачущую на берегу Делайлу и мгновенно теряю равновесие.
Я падаю, несколько раз кувыркаюсь под водой, наглатываюсь морской воды, пока, наконец, не выбрасываюсь на берег как какой-нибудь кит-самоубийца.
- Ты жива?! – надо мной возникает смуглое лицо Делайлы. Перед глазами все плывет, но я всё равно улыбаюсь ей и медленно киваю.
-Представь, если бы волна оказалась больше метра в высоту, - смеется рядом Дилан. Вдвоем они без какого-либо труда поднимают меня на ноги.
- Все с чего-то начинают! – возражает Делайла и убирает небольшой кусочек водорослей у меня из волос.

- Как ты думаешь, ты могла бы поддерживать с ними отношения? – поинтересовалась доктора Уизерс, и я искренне задумалась. А потом легко повела головой из стороны в сторону.
- Вряд ли.
- Почему? Вы не обменялись контактами?
- Обменялись... дело не в этом, - я увела губы в сторону и посмотрела в потолок, пытаясь подобрать нужные слова, - не знаю, как объяснить.
- Постарайся, - она немного подалась вперед и облокотилась подбородком на открытую ладонь. – А я постараюсь понять.
- Просто не кажется, что это хорошая идея, - я пожала плечами и мельком глянула на нисколько не изменившееся выражение лица доктора Уизерс. – Некоторые моменты слишком хороши, чтобы заканчиваться. Пусть лучше остаются незавершенными.
- Зачем заканчиваться, если они могут получить продолжение?
- Потому что.. – я снова зависла, пытаясь придать оформившейся мысли немного лоска, но так и не нашла нужных слов, и поэтому сказала как есть, - если в жизни случается что-то хорошее, не нужно дергать судьбу за яйца и пытаться получить что-то лучше.
Доктор Уизерс усмехнулась и не стала спорить.

- Неужели он тебя совсем не ревнует? – спрашиваю я, когда спина Дилана скрывается за дверью.
Под утро обычно делают обход, и он уходит к себе босиком и забыв прихватить майку. Обнаженная Делайла лежит на животе, и её тяжелые вьющиеся волосы прилипают к вспотевшей спине и плечам, образуя узоры.
- Бывает, ревнует, - она опускает головы на скрещенные запястья и умиротворенно закрывает глаза, - мы же любим друг друга, невозможно совсем не ревновать.
- А ты?
- И я, - Делайла открывает глаза и улыбается мне. – Но не часто. Мы слишком давно вместе.
- Давно – это сколько? – решаю уточнить я, ожидая услышать срок в несколько лет. Они похожи на устоявшуюся пару.
- Почти с рождения, - она потягивается как кошка, вытянув вперед скрещенные руки, и ложится на бок, - он мой двоюродный брат. Иногда он ревнует, иногда злится, ворчит или огрызается - но в конечном итоге это все не имеет никакого значения. Потому что, в конечном итоге есть только он и я.
От Делайлы веет незыблемой многовековой мудростью, нисколько не характерной для кого бы то ни было младше трехсот лет от роду, и меня клонит в сон. Она просовывает руку под мою ладонь, и до самого пробуждения мне снится музыка.

- Что насчет твоей работы? – прервала поток мыслей доктор Уизерс, и я моргнула. Музыка закончилась. – Совмещать со школой будет тяжело. Думала об этом?
- Ага. Ну, то есть, нет. Мама Малыша нашла человека на полную ставку, и мы попрощались. Но вообще она сказала, что будет иметь меня в виду, если кто-нибудь снова забухает.
Доктор Уизерс выразительно подняла брови, и я вдруг поняла, что ничего не говорила ни о Малыше, ни о его маме, ни о том, как именно нашла работу на два месяца лета. И принялась объяснять.
- Малыш… то есть, Томас – это твой парень? – уточнила она после того, как я окончательно запуталась и сама потеряла нить разговора. – А его мама – хозяйка магазина, где ты работала?
- Не совсем, - я изобразила колебательное движение ладонью, - но в целом, да, наверное. Не знаю…
- Сомневаешься, хочешь ли дальше поддерживать с ним общение в этом ключе? – едва заметная улыбка снова тронула её губы, и я слегка поморщилась. Обсуждать такое было неловко, потому что она, как и всегда, сходу делала правильные выводы.
- Не в этом дело, - замялась я и посмотрела на часы. Время как будто шло в обратную сторону сегодня. – Просто он… блин, за то время, что я была в лагере, он прислал мне почти триста сообщений! По десять в день!
- Скучал, потому что, - пожала плечами доктор Уизерс, - это нормально для влюбленного человека. Мне казалось, он тебе нравился.
- Он мне и сейчас нравится, - я вздохнула, - просто не так сильно, как я нравлюсь ему. Мне кажется, он будет ждать от меня какого-то определенного поведения, которое я.. вряд ли смогу из себя выжать.
- Ты и не обязана ничего из себя выжимать, - сняв очки, она потянулась за футляром и извлекла из него мягкий платок для протирки стекол. – Как и соответствовать его или чьим бы то ни было ожиданиям. Ты имеешь полное право вести себя, как тебе хочется.
Губы против воли расползлись в улыбке. Почему-то я считала, что она обязательно прочтет мне лекцию об ответственности.

- Флора! Флора, подожди!
Ставлю на паузу музыку в телефоне и вынимаю из уха наушник. С противоположной стороны коридора со всех ног, на первой космической бежит Томас. Натягиваю приветливую улыбку, ожидая шквала упреков за почти три сотни сообщений без ответов, но он просто останавливается в полуметре от меня и улыбается. Просто, блин, улыбается. Радостно.
- Привет, - первая не выдерживаю затянувшейся паузы я, и улыбка на его лице становится ещё шире.
- Я скучал по тебе, - выпаливает он, – тебя не было на биологии, и я подумал, может, ты ещё не прилетела…
- Проспала, - наконец, улыбаюсь в ответ и направляюсь дальше по коридору, малыш идет следом. – В первую неделю все равно ничего важного не говорят.
- Я сделал тебе конспект, - толстую тетрадь из рюкзака он извлекает жестом фокусника, - подумал, вдруг пригодится, да и мне не тяжело совсем…
Останавливаюсь так резко, что он почти налетает на меня. Напряжение снова сковывает грудь железными обручами. Зачем. Он. Такой?

- Томми, - через силу выдавливаю из легких воздух, и он внимательно всматривается в мое лицо, словно пытаясь рассмотреть в его чертах какие-то тайные знаки, - я думаю, нам…
- Знаешь, о чем я думал? – неожиданно перебивает он, и я замолкаю, счастливая, что разрушающую фразу можно оттянуть на пару минут. – Мы ведь не предохранялись.
- А? – вырывается у меня против воли.
- Тогда на крыше. И мы, ну…несколько раз, - он очень тщательно подбирает слова, пока не убеждается, что я его понимаю. Я улыбаюсь. – Нет, если бы ты забеременела, я был бы только рад, просто я сразу начал думать, как мы будем жить и…
- Томми, - снова зову его по имени, и он выдыхает весь воздух, как лопнувший воздушный шарик, – я не беременна. Я на таблетках с четырнадцати лет.
Выражение скрытой паники постепенно пропадает с его лица, и на нем снова появляются краски. Малыш выдыхает с заметным облегчением невротика со стажем, а я смеюсь.

- А ещё меня снова отстранили на неделю, - как бы, между прочим, сообщила я после небольшой паузы, и доктор Уизерс резко перевела на меня потрясенный взгляд.
- Сегодня четвертое сентября, когда ты успела?!
К счастью, вопрос недо-отношений с Малышом на фоне очередного дисциплинарного нарушения просто померк, и возвращаться к нему она больше не собиралась.
- Ассистент учителя по химии не вовремя зашел в лаборантскую… да что вы глаза таращите, мы были одеты!
- И чем же вы в этом лаборантской, в таком случае, занимались? – в тон мне поинтересовалась доктор Уизерс, но весь её вид кричал о том, что за честный ответ мне может нехило прилететь.
Я знала это выражение лица. Именно так выглядела бабушка, когда уговаривала сознаться в чем бы то ни было и заверяла, что за правду не наказывают. Как же.
Доктор Уизерс не могла меня наказать просто по факту – это было вне её юрисдикции, но соврала я просто из осторожности.
- Оценки подделывали.

***

- Стой ровно.
- Обязательно держать руки именно так? Я устала!
- Обязательно. Не дергайся, а то уколю или, что ещё хуже, пришью рукав криво.
Ким в очередной раз вернула мои руки в нужное ей положение и закрепила не пришитый рукав булавкой у плеча. Я страдальчески вздохнула и закатила глаза.
- Втянешь щеки и станешь похожа на какого-нибудь святого с фресок, - хихикнула Джиджи с соседней платформы и продемонстрировала, что имела в виду. Я улыбнулась, но под строгим взглядом Ким перестала кривляться и всё-таки встала ровно.
О стипендии факультета искусств Академии Ля Тур мы с Джиджи впервые услышали в начале учебного года. Ким упомянула о ней за завтраком как бы невзначай, но по её тону уже тогда стало понятно, что это далеко не мимолетная идея. Отец Ким, мистер Чон, отказывался финансировать обучение в Ля Тур, как и, в принципе, считать моделирование одежды занятием, достойным его дочери. Кроме того, он предложил Ким «разумную» альтернативу – инженерный факультет ГСУ. Становиться инженером Ким не собиралась, спорить с отцом устала, а лишними деньгами, как я, не обладала, поэтому премиальная стипендия, покрывающая девяносто процентов стоимости обучения, была её единственным шансом на будущее, к которому она целенаправленно шла, едва только осознала, чем вообще хотела в этой жизни заниматься.

Первый этап конкурса заключался в том, чтобы нарисовать несколько эскизов и вместе с образцами выкроек из ткани, а также подробным описанием общей технологии изготовления, отослать в приемную комиссию Ля Тур. В случае успеха из Ля Тур приходило приглашение принять участие в следующем этапе – моделировании заявленных эскизов, чем Ким и занималась сейчас с нашей с Джиджи помощью у меня в гараже.
- Может, пойдем пообедаем? – с надеждой предложила я. Ким подняла голову от эскиза и посмотрела как бы сквозь меня.
- Меньше кружева, линии четче - пробормотала она вместо ответа и снова уселась за швейную машинку.
Попытки устроить паузу Ким игнорировала, поэтому своего я решила добиться другим путём. Если меня одну Ким и могла пропускать мимо ушей, то если бы ко мне присоединилась Джиджи, она была бы вынуждена уступить большинству и прислушаться. Я тяжело вздохнула и повернула голову к стоящей рядом Джиджи, но быстро поняла, что попытка найти у неё поддержки обречена на провал.
Джиджи стояла в той же позе, в которую Ким её ставила ещё десять минут назад, и все это время сохраняла идеально ровную осанку. Если бы ей на голову сейчас поставили полный кувшин, она бы не пролила ни капли. Джиджи ещё не ложилась спать после ночной смены на работе, и единственным свидетельством её запредельной усталости были залегшие под глазами темные круги. Глядя на неё, я немного устыдилась и тут же встала ровнее. Ночная работа не мешала Джиджи выполнять то, чего от неё просила Ким. Причем делала она это четко, качественно и молча.
Какое-то время Ким тоже работала молча, а Джиджи выглядела слишком утомленной, чтобы у меня поворачивался язык приставать к ней разговорами. Единственным источником звука служила швейная машинка, за которую Ким периодически садилась что-то переделывать. А потом автоматизированная дверь в гараж вдруг ожила и поползла наверх. На слегка заметенной снегом дорожке стоял дедушка, держа в руках поднос с тремя дымящимися чашками.
Сказать, что бабушка с дедушкой очень удивились, впервые обнаружив нас в гараже, значило не сказать ничего. Когда дверь гаража открылась окончательно, и они обнаружили нас с Джиджи на подиумах, а Ким – на полу перед эскизами, кровожадное выражение лица испанских инквизиторов, которым привели на допрос симпатичную рыжую ведьму, сменилось сперва недоумением, а потом тотальным непониманием. Уж не знаю, какую наркотическую оргию они ожидали увидеть, но пауза тогда вышла по-настоящему театральная. Позже, когда Ким объяснила, чем мы занимались, бабушка с дедушкой уговаривали переместиться в дом – «холодно же!» - но Ким осталась непреклонна. В гараже было достаточно тепло даже зимой, достаточно просторно, чтобы никого не стеснять и не тревожить, и, что самое главное, отсутствие поблизости моих бабушки с дедушкой позволяло Ким изобретательно ругаться матом, когда что-то выходило не так, как ей того хотелось.
- Бульона хоть попейте, раз есть не хотите, - вместо приветствия произнес дедушка и поставил поднос с едой на свободный стол. В животе заурчало, и я несчастно вздохнула.
- Спасибо мистер Томпсон, - поблагодарила Ким, всего на пару мгновений подняв голову и улыбнувшись ему. – Обязательно, когда дошью подол.
Дедушка ответил скупой, но вполне искренней улыбкой, после чего обошел нас с Джиджи со всех сторон и снова встал рядом с Ким. Я помнила, как ей не нравилось, когда смотрели под руку, но она бы скорее откусила себе язык, чем сказала что-то такое моему дедушке. Дело было не столько в характерном для азиатов уважении к пожилым людям, сколько в их взаимной с дедушкой симпатии.
- Ты так и не рассказала отцу, что куда планируешь поступать? – спросил дедушка, когда у Ким наконец получилось придать подолу желаемую форму.
- Не скажу, пока не поступлю. Не хочу опять спорить с ним на эту тему. Отдохните немного, - кивнула она нам с Джиджи, чем я сразу же воспользовалась и сошла с возвышения. – А отец... я много раз пыталась с ним разговаривать, но, видимо, так и не смогла найти нужных слов.
- Очень жаль, - вздохнул дедушка. – Я всегда считал, что если ребенок чем-то серьезно увлечен, это нужно обязательно поощрять, даже если ни черта в этом не понимаешь. Многие проживают жизнь, так и не найдя, чем бы страстно хотели заниматься, чтобы ещё и начальный энтузиазм на корню рубить.

- Я с вами согласна, - невесело улыбнулась Ким, подняв чашку с бульоном с подноса обеими руками, – но не все думают так, как мы с вами, сэр. Но я слишком упряма, чтобы сдаваться только из-за того, что кого-то в моем выборе что-то не устраивает.
Задумчивый взгляд дедушки я почувствовала кожей, но, когда посмотрела в сторону, где он стоял, обнаружила, что смотрел он не на меня. Как бы на меня, но будто бы сквозь. Сквозь меня, сквозь гаражную стену, сквозь стену нашего дома. Поднеся чашку к губам, я вдруг поняла, что смотрел он в сторону нашей гостиной. Когда мама была жива, она часто там работала. Раскладывала рабочие материалы, наливала бокал вина и сидела допоздна под приглушенно работающий телевизор. Я знала об этом, потому что ускользала из кровати, едва только бабушка с дедушкой засыпали, и следила за ней, сидя на лестнице и спрятавшись за перилами. Наверное, дедушка тоже часто заставал её там.
До этого момента мне не приходило в голову, каково им с бабушкой жить в доме, где каждый угол и каждая мелочь напоминали о маме с папой. Поглощенная своими переживаниями, я просто не задумывалась, что, возможно, стоило поднять вопрос о переезде. Горло непроизвольно сжалось ровно в тот момент, когда я сделала глоток обжигающего бульона. Я почти физически ощутила, как горло покрывается волдырями ожогов, и закашлялась. Из глаз брызнули слезы, а бульон пошел носом.
- Ты чего?! – моментально проснувшаяся Джиджи подлетела ко мне и несколько раз постучала по спине, но я замахала на неё руками. Язык и горло горели огнем, бабушка в этот раз явно не пожалела масла чили.
- Подавилась, - прохрипела я, когда снова смогла хоть немного вдохнуть.
Убедившись, что мне ничего не угрожает, Ким обследовала недошитую модель платья, и отставила чашку с бульоном от греха подальше.
- Не буду вас отвлекать, - произнес, наконец, дедушка, и засобирался обратно в дом.
Острого бульона мне потом не хотелось ещё долго.

***

Я не очень хорошо помнила свой первый секс. Всё началось сумбурно («слушай, а ты когда-нибудь...?»), прошло бестолково («он не надевается, подожди, я попробую ещё раз») и закончилось очень быстро («черт, извини, что так.. голова кружится»).
Я и только и успела, что подумать: «И вот об этом снято столько фильмов и написано столько песен?». Парень, конечно, виноват не был – мы оба прилично выпили, а мне не хватало опыта, чтобы как-то все это дело оживить.
Крови не было совсем, и ему не пришло в голову, что лишил меня девственности. Открывать глаза на правду я не собиралась, и в итоге мы ещё некоторое время очень тепло общались и периодически занимались сексом, до тех пор, пока его родители не решили переехать в Бостон.
Намного отчетливее первого секса запомнилась первая вечеринка, на которую меня пригласили. Это была вечеринка по случаю переезда того самого парня, и хоть она и произошла почти пять лет назад, я очень хорошо запомнила ту атмосферу. В отличие от секса, любовь к этому времяпровождению пришла ко мне с первого раза.
С тех пор, любая вечеринку, которую посещала, либо которую я проводила сама, неуловимо напоминала ту, первую. Ким говорила, что у меня «синдром утёнка» - идеализация первого опыта – и я не спорила, а потом мы вместе с Джиджи установили причину такой похожести. Все дело оказалось в том, что гости на вечеринках всегда делились на одни и те же типы. Именно поэтому, ещё до того, как как переступить порог Дома на Озере, я примерно представляла, что увижу на вечеринке Софии по случаю командировки родителей в другой город.
- Шот опоздавшим! – громогласно велела София, и нам с другими гостями тут же поднесли по рюмке чего-то бурого с очень выраженным ароматом трав.
- А это что? – опасливо поинтересовалась какая-то девушка, держа рюмку двумя пальцами, как принцесса.
- Егермейстер, - ответила я и поставила пустой шот обратно на поднос, на что София просияла и щелкнула пальцами в мою сторону.
София мне нравилась. Любовью всех строить командным тоном она напоминала Ким, но если Ким прибегала к этому методу время от времени, то София не гнушалась пользоваться им постоянно, и это очень ей шло.
Довольно странно, но в ней мне нравились абсолютно те же черты, что ужасно раздражали в Дэвиде, на которого она была похожа как родная дочь. От дяди Арона София унаследовала разве что темные глаза, а во всем остальном не походила на него ни внешне, ни характером, ни убеждениями, и это, конечно, служило неиссякаемым поводом для шуток. Я тоже нравилась Софии, а в противном случае, она бы не приглашала меня на все свои вечеринки. Думаю, мы запросто могли стать подругами, если бы не одно «но».
Камнем преткновения наших отношений всегда была Сара. Неприязнь к Саре перевешивала симпатию к Софии, и я просто не могла справиться с раздражением в её присутствии. Софию, в свою очередь, совершенно не смущало, что дурында, которую она всю жизнь защищала конкретно от моих подколов и нападок, старше её на два года и, по идее, сама уже должна научиться давать отпор. Что в три года, что в десять, что сейчас, в шестнадцать, она никому не давала её в обиду. За свою семью София была готова грызть глотки, даже если не разделяла убеждения конкретных её членов – что случалось довольно часто - и за этого я её уважала. Но, к сожалению, близко подружиться у нас так и не вышло.
- А где Ким и Джиджи? – спросила София после того, как я чокнулась с ней и выпила второй шот сразу за первым.
- Джиджи работает, а Ким доделывает модели на конкурс, - от двух рюмок Егермейстера в груди потеплело, и я улыбнулась. Напиваться я не собиралась – специально плотно поела и дала зарок пить только один вид алкоголя. Егермейстер — значит Егермейстер.
- Уже? – удивилась София, - я же совсем недавно видела её с набросками… или нет?
- Неа, - помотала головой и цапнула у проходящего мимо незнакомого парня чипсов из открытой пачки. – Эскизы были осенью, всю зиму она по ним шила, а сейчас последние штрихи. Ушивает, дошивает, перешивает, вот это всё.
- Ладно, веселись, - улыбнулась София, и в ту же секунду её взгляд скользнул куда-то в сторону, а голос сделался громче в несколько раз. – Я что сказала насчёт родительской спальни?! А ну пошли вон оттуда, быстро!

София идеально вписывалась в тип «хозяйки» или «хозяина» мероприятия. Эта обязанность включала в себя как приветствие и развлечение гостей, поддержание порядка и общего настроения на должном уровне. На практике это значило, что приходилось следить, чтобы никого куда не надо не вырвало, никто не устроил потасовки и не утонул в водоеме. Причем, как правило, «хозяйке» было совершенно необязательно быть настоящей хозяйкой дома, где мероприятие проводилось. На вечеринках у меня дома в этой должности чаще всего выступала Ким, потому что в гробу я видела все эти организационно-карательные моменты вместо того, чтобы полноценно развлекаться.
- О нет! – взволнованное восклицание с кухни принадлежало никому иному как Саре. Я не представляла, зачем она вообще принимала участие в чем-то, что в её секте считалось в корне неправильным и разлагающим юные невинные умы. – У нас заканчиваются пирожки, София!
Градус ужаса в её голосе зашкаливал, словно это не пирожки кончались, а в морозилке обнаружилась чья-то отпиленная рука. Я фыркнула. Сара, конечно, была «мамкой», и в случае с ней нельзя было сказать наверняка, вписывалась ли она в этот тип или же тип специально существовал для неё. «Мамки», в отличие от «хозяев» следили, чтобы все были накормлены, и никто не плакал. Если посреди вечеринки внезапно раздавался вопль о том, что кончаются закуски или напитки, или же, что очередная тупица заперлась в ванной и рыдает, и её нужно обязательно вытащить, вне всякого сомнения, он принадлежал «мамке». Самым забавным мне казалось, что этот тип не зависел от пола, и парни-«мамки» встречались хоть и редко, но всё-таки встречались.

- Господи, Сара, - утомленно отозвалась София, и я захихикала, - да насыпь ты чипсов и успокойся. Думаешь, все сюда пожрать пирожков пришли?
- А вот мы с Эйданом каждый раз ели пирожки-и-и после шко-о-олы! – всхлипнула какая-то девочка оттуда же.
Её голос не был мне знаком, но стоны и место дислокации безошибочно и почти моментально определили её в следующий тип. Джиджи как-то назвала их «маминой радостью», и я так и не могла придумать ничего более остроумного и исчерпывающего одновременно. «Мамины радости», как легко догадаться из названия, существовали в симбиозе с «мамками». Как правило, это были недавно брошенные девушки, реже – парни, которые всю вечеринку проводили на кухне, где наматывали на кулак сопли, жаловались на жизнь и съедали годовой запас закусок в одно лицо. В движухе они участвовали редко, но метко - их легко можно было определить по самому развязному поведению и отчаянию в глазах, заметному из космоса. Никогда не любила нытиков и всегда старалась обходить их стороной. К счастью, благодарных слушателей они чаще всего находили очень быстро, и со свободных ушей не слезали весь вечер, но я всё равно поспешила удалиться оттуда, от греха подальше.
Небольшая гостиная с камином – тётя Хелен говорила, что мама чуть не родила меня прямо на том диване – оказалась полностью оккупирована. Все сидячие поверхности, включая легендарный диван, были заняты телефонными зомби. Эти люди не отрывали взглядов от экранов даже на несколько мгновений и почти не общались между собой. Я в упор не понимала, для чего приходить на мероприятие, если всё равно собираешься аутировать в одиночку с телефоном, если с таким же успехом можно было просто остаться дома и не утруждаться потугами социализироваться. Боком прошла к выходу из гостиной и из дома вообще.
- Фло-ора!
Прежде чем я успела понять, с какой стороны меня позвали, перед глазами, словно из-под земли, вырос Малыш. Он слегка пошатывался из стороны в сторону и с трудом фокусировал взгляд.
- Ты такая красивая... – еле шевеля языком произнес он и расплылся в улыбке. Всё ясно.
Пошатываться он мог и от ветра, а щуриться из-за плохого зрения, но сказать комплимент и не пытаться после этого провалиться сквозь землю Малыш был способен только в состоянии близком к алкогольной коме.
- Зайчик, ты где успел так нажраться? – нежно поинтересовалась я и привлекла его к себе. Рука привычно скользнула в задний карман его джинсов, но он не то что бы не вздрогнул, а даже не попытался высвободиться. Чудны дела твои...

- Я не пьяный... всего два.. ик.. шотика.
- И так унесло?
Ответом послужила пьяная, но от этого не менее лучезарная улыбка. Малыш, кстати говоря, сегодня представлял тип «гонщиков». На любой вечеринке, во сколько бы она ни начиналась, всегда находились люди, успевшие основательно накидаться ещё до того, как основная масса гостей успевала приехать.
- Подыши воздухом, - кивнула я ему, - а то плохо будет потом.
Обычно он меня не игнорировал. Даже наоборот, подчёркнуто серьезно воспринимал всю ту херню, что я, время от времени, несла. Но алкоголь творил с ним странные вещи.
- Флора, послуш-шай... – важным тоном начал он и развернул меня к себе за плечи, - мне нужно...ик.. нужно тебе кое в чем соз-знаться... можно?
- А нужно? – с опаской уточнила я, не пытаясь сопротивляться.
Малыш кивнул и вдохнул воздуха. Если его сейчас на меня вывернет...
- Я хочу тебе признаться, что...
-... ты гей?
- Нет! – Возмущение в его голосе заставило нервный смешок вырваться из груди, но под его взглядом я перестала хихикать и кивком дала понять, что можно продолжать. – Я... это я украл того пеликана из зоопарка!
Выпалив последнюю реплику, он замер. Ну, вернее, попытался замереть, в действительности всё равно качаясь из стороны в сторону. Я вытаращилась на него во все глаза.
- Ты?! Ты серьезно?! Ты хоть знаешь, через что мне из-за этого пришлось пройти?! Знаешь?! – протянув к нему руку, я схватила его за ухо и хорошенько тряхнула. Потом ещё, и в итоге трясла им как мешком с овощами, не переставая активно возмущаться. Малыш был слишком пьян, чтобы полноценно сопротивляться, и вскоре бросил все попытки. Вместо этого он покорно трясся и только иногда тоненько подвывал, чем в конце концов рассмешил меня до слез.
- Ты не злишься на меня? – чуть более трезво, чем до этого, поинтересовался он, потирая покрасневшее и как будто увеличившееся в размерах ухо.
- Неа. Да и что толку, это было давно, – миролюбиво улыбнулась я в ответ. – Но ты всё равно пока больше не пей. А то я тебя растрясла, сейчас может ещё сильнее в голову дать. Иди лучше посиди на берегу, отдохни.
- А ты? – надежда в голосе делала его настолько очаровательным, что волна щемящей нежности поднялась сама собой. Я покачала головой.
- А я пойду превращу эти танцы для выпускниц института благородных девиц во что-нибудь крутое.
Если тип «мамок» был придуман специально для Сары Мэнинг, то «массовики» существовали благодаря таким как я. Если кто-то из гостей рассчитывал на спокойный вечер под винишко в компании знакомых, то у нас с этими людьми возникла бы проблема, потому что такое безобразие я воспринимала как личное оскорбление. Если на вечеринку не приезжала полиция, если не приходилось уходить от погони на чьей-то разваливающейся машине, просыпаться в неизвестном мотеле на границе штата в одних трусах, а потом читать о ней в газетах – то вечеринкой в моем понимании она не являлась. Могла быть приемом, посиделками, вечером настольных игр – чем угодно, но только не тем, чем была заявлена изначально. Люди об этой моей способности знали, и, наверное, поэтому активно приглашали развлекаться с их друзьями. Именно поэтому «теория шести рукопожатий» в моем случае сокращалась до двух. Если я каким-то образом оказывалась не знакома с человеком, у него всегда были друзья или знакомые, с которыми я когда-то весело проводила время.

- Ребят! – немного повысила голос я, подтянувшись на руках и перемахнув через деревянное ограждение веранды. На небольшой веранде у озера людей оказалось значительно больше, чем во всем доме. – Включайте музыку и несите сюда кальян, сейчас будем играть в одну игру, которую мне показал студент из ГСУ!

Windows Down

Час спустя это место было не узнать. Никто больше не сидел отдельными компаниями, даже телефонные зомби выползли из гостиной на задний двор. Некоторые из них теперь радостно купались голышом рядом с камышами, остальные играли в какую-то командную игру на выпивание. Музыка орала так, что спасало нас исключительное отсутствие соседей поблизости – в противном случае, полиция была уже тут как тут. Кто-то с кем-то целовался, кто-то пытался не словить вертолет, кто-то совсем неподалеку о чем-то очень нетрезво спорил. Я наблюдала за происходящим со ступенек дома с чувством выполненного долга и затаенного страха одновременно. Как доктор Франкенштейн, когда создал свое чудовище.
- Прости, ты мне не поможешь?
Подняв голову, я обнаружила перед собой девушку, которую моментально окрестила Белоснежкой – за блестящие черные волосы и широко распахнутые карие глаза. Белоснежка кивнула на мою почти сделанную самокрутку и продемонстрировала плохо сделанную у себя в руках. Даже в полутьме я видела, что она расклеивалась, а табака было недостаточно.
- Выкинь этот кошмар, - фыркнула я и протянула Белоснежке свой косяк. Наши пальцы соприкоснулись всего на секунду, но этого оказалось достаточно, чтобы внутренне меня подбросило. Взгляд Белоснежки как будто сделался внимательнее.

- Можно присесть? Хочу научиться делать их правильно.
Я подвинулась чуть в сторону, и она опустилась рядом. Странным образом, когда она смотрела, делать то, что прекрасно получалось раньше, стало неожиданно тяжело. Я посмотрела на неё исподлобья, ощущая легкое волнение, которого никогда не испытывала при парнях. Парни мне нравились, но только девушки заставляли внутренне трепетать.
- Так быстро делаешь, – удивленно протянула Белоснежка, пристально наблюдая, как тонкая бумага у меня в руках скручивается, но не рвется, а трава не высыпается и не пережимается. – Ловкие пальцы…
- И не только пальцы, - криво улыбнулась я, посмотрев куда-то в сторону. Такие как Белоснежка обычно держались от меня подальше, чуть что, испуганно убеждая, что «не такие» и прячась за спины своих парней.
- Это предложение? – От одного тона её глубоко голоса мне сделалось жарко. От прямолинейности – ещё жарче.
Я медленно облизала край табачной бумаги, заканчивая делать самокрутку и только тогда подняла на неё глаза.
- Это приглашение. – Рука скользнула вверх по её плечу, пощекотала под подбородком и остановилась на задней стороне шеи. Белоснежка многозначительно улыбнулась. Не знаю, сколько мы целовались прямо на лестнице, когда мимо продолжали ходить люди. Ни меня, ни её это не смущало.
София запретила заходить в спальню тёти Хелен и дяди Арона, а идти наверх было слишком долго. Ответ пришел сам собой.
- Идем, - приобняла я её, и мы вместе направились в сауну, построенную дядей Ароном самолично. К счастью, сегодня никто её не топил, и внутри оказалось темно, прохладно, и, что самое главное – безлюдно.

Минут сорок спустя, когда мы оттуда вывалились, тяжело дыша, я едва держалась на подрагивающих ногах. Прохладный вечерний воздух подействовал как удар чем-то тяжелым, и я прислонилась спиной к деревянной стене и попыталась немного выровнять дыхание. Понятия не имею, как я в тот момент выглядела со стороны, но чувствовала себя заново родившейся. Она вальяжно вышла следом и, поискав в карманах зажигалку, прикурила подаренный косяк.
- Да-а… - многозначительно выдохнула струйку едкого дыма в сторону, а после чего протянула мне косяк, не давая его в руки. Против я не была. – Сколько тебе лет?
- Не бойся, не посадят, - хрипло произнесла я и глубоко затянулась. Горький дым обжег горло, но я успела привыкнуть к этому ощущению и не закашлялась. – Семнадцать.
- Вундеркинд, - улыбнулась в ответ Белоснежка и нежно коснулась моей щеки свободной рукой. А потом её взгляд из задумчивого сделался хитрым. – Пришлю своего парня к тебе на повышение квалификации. Он ведь, бедняга, и не представляет, что так тоже можно.
Какое-то время мы просто курили в тишине. Я перекинула ноги через колени Белоснежки, а она накрыла их ладонью и лениво наблюдала за полуночным купанием в озере. Тело казалось настолько расслабленным и аморфным, словно готово было вот-вот распасться обратно на молекулы. Глаза закрывались. Я бы с радостью уснула там, пока Белоснежка нежно водила кончиками пальцев по моим коленям, если бы не раздавшийся над головой вопль Малыша.
- Флора! Что это.. что это значит?!
Я медленно открыла глаза, недовольно отмечая, что сон как рукой сняло. Исходящее от Малыша возмущение казалось почти физически ощутимым, пока он продолжал голосить и привлекать к себе ещё больше внимания, но я не двигалась с места и просто смотрела на него снизу вверх. Всеобщее внимание не пугало, а вот его состояние – очень. Мне казалось, что он не способен вот так стоять и орать, находясь в здравом уме и твердой памяти, поэтому первое, о чем я в тот момент подумала, был очень нехороший бэд-трип из-за сваренных в каком-нибудь подвале наркотиков.
- … как ты могла так…
С того момента, как Малыш оказался рядом с нами, Белоснежка не произнесла ни слова. Она смотрела на него со смесью любопытства, недоумения и легкого сочувствия. А на вопросы не отвечала и в дискуссию не вступала по той же причине, по которой в аналогичной ситуации я и сама бы не проронила ни слова. Малыш – мой, значит и успокаивать его мне.
-… совсем нечего сказать?!
Послав Белоснежке извиняющуюся улыбку, я поднялась с земли и встала с Малышом лицом к лицу. Его глаза не казались стеклянными, а зрачки были вполне нормального размера. Разговаривал он в целом связно, а учащенное дыхание вполне могло быть и от переизбытка эмоций. Значит, не упоролся.
- Идем в дом поговорим, - подчеркнуто спокойно сказала я, не желая распалять его ещё сильнее ответным криком.
- Мы поговорим здесь! – запальчиво бросил он, и вокруг тут же раздалось одобрительное гудение зевак.
Само собой, ни одна хорошая вечеринка никогда не обходилась без чьей-то ссоры. Особым шиком считалось начать ссориться прилюдно, чтобы присутствующие могли выбрать сторону, за кого болеть. Ким и Джиджи могли сколько угодно говорить о моем дефиците внимания, и в целом я была с ними согласна, но ругаться с кем-то на виду у всех было слишком даже для меня.
- Мы поговорим в доме, - медленно, практически сквозь зубы, повторила я, понижая голос с каждым словом. Я не собиралась становиться в позу или каким-то образом демонстрировать превосходство, поэтому просто развернулась и ушла в дом, как и обещала.
Малыш явился минут через пятнадцать. Слепая яростью больше не застилала ему глаза, это было видно, да и праведным негодованием обманутого мужа-рогоносца от него больше не веяло. С другой стороны, он всё ещё выглядел воинственным. Одно мое неверное слово запросто могло бы снова запустить механизм разрушительной истерики. София говорила не заходить в спальню дяди Арона и тёти Хелен, но разговаривать в коридоре, когда мимо сновали люди, мне совсем не улыбалось.
- А теперь рассказывай, только, пожалуйста, без крика, - попросила я его, закрыв за собой дверь спальни, - а то сюда все сбегутся. Что это было на улице?
- Я думал, это ты мне расскажешь, - угрюмо отозвался Малыш и отошел к окну. Как будто даже смотреть на меня ему было неприятно. – Ты сказала, чтобы я отдохнул. Я отдохнул и опять пошел искать тебя. Знаешь, где я тебя нашел?
- Ну? – послушно спросила я, уже заранее зная, что он ответит.

- На крыльце дома, - с горечью отозвался он, глядя в окно сквозь прозрачные занавески. Его голос слегка надломился, и ни долю секунды мне показалось, что он сейчас заплачет. Сердце забилось как ненормальное, но, к счастью, плакать Малыш не собирался. Этого бы я не вынесла. – Я видел, что вы целовались, но подумал… подумал, ничего страшного. Вы же девушки, у девушек так бывает, особенно на вечеринках.
Я хмыкнула, не без труда подавив ухмылку. О повадках девушек на вечеринках он говорил тоном знатока, словно действительно разбирался и в одних, и в других.
- Что было потом?
- Потом? – он обернулся, и его обычно печальные глаза сейчас метали молнии. – Потом вы вместе ушли в баню, а когда вышли оттуда, выглядели так, будто… будто…
- Занимались там сексом? – помогла я, видя его напряжение. Малыш, вопреки ожиданиям, снова встрепенулся и повысил голос.
- И ты так спокойно об этом говоришь? Я понимаю, что у тебя свои грани дозволенного, Флора, но.. неужели у тебя вообще нет никакого уважения ко мне? И тебе все равно, что подумают остальные, когда увидят, что ты спокойно изменяешь своему парню прямо у него на глазах? Я просто… я не могу понять, как так можно? Как ты могла?
Он снова смотрел на меня этим взглядом со смесью праведного негодования и горькой обиды отшлепанного щенка, а меня будто пыльным мешком по голове ударили.
- Малыш..
- У меня есть имя! – перебил меня он. Впервые за все время нашего знакомства он запретил называть себя Малышом, и это было что-то новое.
- Томас, - покладисто кивнула я, даже благодарная за секундную заминку. - С чего ты вообще взял, что мы встречаемся?
Внутри него как будто погас свет, и агрессия сползла как сползает старая змеиная кожа. Однажды мне приходилось наблюдать линьку у змеи в зоопарке, и этот процесс оказался настолько увлекательным, что я проследила за финальным этапом до самого конца. Старая кожа, ещё совсем недавно гладкая и блестящая, потускнела и растянулась. Рисунок на ней померк, а сама она превратилась во что-то безжизненное. В отличие от смены кожи змеи, наблюдать за изменением выражения лица Малыша мне было физически больно. Он открывал и закрывал рот, пытаясь подобрать слова, но у него не получалось.
- Я же сказала тебе ещё тогда, давно, – не в силах больше смотреть на его мучения, я заговорила снова. Голос звучал виновато. – Когда мы только познакомились на вечеринке у меня дома, я сказала: «Томми, мы можем проводить вместе время, развлекаться и трахаться, но на этом все». Ты не помнишь?
Он не помнил. Смотрел на меня пустыми глазами человека, чья картина мира только обрушилась прямо ему на голову. И не помнил.
- Я ни с кем не встречаюсь, - мягко добавила я, - и всегда об этом предупреждаю.
- Но мы же…
- Что? – У него не хватало озвучить это, но я и так знала, что он хотел сказать. – Переспали один раз? Томми… прости, если я как-то ввела тебя в заблуждение. Клянусь, я этого не хотела, я была уверена, что ты понимаешь!
- Мне нужно уйти отсюда, - пробормотал Малыш, глядя куда-то в сторону. Я сомневалась, что он слышал, что я ему говорила. – Уйти, сейчас.
Я поднялась с кровати, но он выставил вперед ладонь и быстрым шагом направился к двери. Я пошла следом, но он сорвался на бег и исчез в толпе, а я как раз попалась на глаза Софии.
- Флора, какого хрена?! – закономерно недовольно и на повышенных тонах поинтересовалась она, - я же ясно сказала НЕ заходить в родительскую спальню! Ты глухая или тупая?!
- Угу, - толком не слушая её, согласилась я, глядя куда вперед. Малыша видно не было, и я хоть и чувствовала ответственность за его эмоциональную расшатанность сейчас, краем сознания понимала, что буду последним человеком, кого бы ему сейчас хотелось видеть.
Чувство вины разрывало во все стороны. Из всех людей на этом свете безобидный Малыш меньше всего заслуживал того, чтобы внезапно выяснить, что его «отношения» и не отношения вовсе, а так. Хуже всего, что я как ни пыталась, всё равно не могла скинуть с себя ответственность. Как ни крути, это я должна была понять и помочь ему разобраться в ситуации до того, как все начало накаляться. Откуда ему было знать, что у человеческих отношений, и без того непростых, сотни граней? Как он должен был понять, что после секса люди не начинают встречаться автоматически, как в кино?
Я должна была ему это объяснить, но вместо этого сначала исчезла почти на месяц, потом избегала его с начала учебного года почти до весны, а потом вдруг обрушила на голову новости.
- Алё, гараж! – тоном, очень похожим на тон Дэвида снова обратилась ко мне София, - я для кого здесь распинаюсь?!
- София, отстань, я? – вяло попросила её я, еле шевеля губами, - мы просто разговаривали. Егермейстер ещё остался?
Она собиралась что-то ответить, но вместо этого просто махнула рукой и указала на поднос с неподалеку.
Ещё в начале вечера я не собиралась напиваться, но планы изменились, и теперь ничего не хотелось мне сильнее, чем выпасть их этой реальности как можно скорее.
Последним, что я помнила в ту ночь, были семь шотов, которые я опрокинула в себя один за другим.

А потом не помнила уже ничего.

***

Телефон зудел, как назойливая осенняя муха.
Я не понимала, откуда шел звук, но как ни отворачивалась, как ни закрывала уши, тише не становилось. Учитывая количество выпитого, момент, когда открою глаза, казался фатальным, поэтому предусмотрительно лежала с закрытыми.
Телефон ненадолго затих и через минуту принялся надрываться с новой силой. Я страдальчески вздохнула, и отовсюду вдруг стало доноситься недовольное шипение: «да выруби ты его уже, да сколько можно?!»
- Алло, - не открывая глаз, ответила на звонок я. Блевать от звука собственного голоса не хотелось, как и от любых звуков в принципе, и это было хорошим знаком.
- Ты где? – спросила Ким вместо приветствия, а напряжению в её голосе бы позавидовала любая трансформаторная будка. – Конкурс начнется через полчаса, даже жюри уже приехало.
- Какой конкурс? – тупо переспросила я, ощущая, как сердце проваливается куда-то в район желудка, на диван, делает дыру в полу и стремится куда-то к центру землю. – Сегодня же пятнадцатое, а конкурс шестнадцатого.
- Сегодня шестнадцатое! – повысила голос Ким, и меня подбросило на диване. Я вскочила так резко, словно и голова не болела, и похмелья никакого не было. – Где ты?!
- Я скоро буду! – пообещала я, с каждой секундой осознавая плачевность положения, в котором оказалась. – Запишись одной из последних, я лечу!
Ким бросила трубку, и я одним прыжком оказалась у выхода из комнаты. Гости вечеринки ровным слоем разлеглись по всем поверхностям дома, как оно всегда и происходило. Многие из них приехали на машинах – вся лужайка перед домом оказалась ими забита, но ещё было слишком рано, чтобы кто-нибудь собирался ехать домой. На второй день обычно следовала афтерпати, и только под вечер дорогие гости отбывали к себе. Шальную мысль взять у кого-нибудь ключи от машины, чтобы добраться до города, я отогнала. Во-первых, я все ещё не была до конца трезвая, а во-вторых… да и без потенциального угона вождение в нетрезвом виде было чревато серьезными проблемами.
- Твою мать! – в сердцах выругалась я, пнув мусорный бак, и уселась думать на ступеньку.
Плачевность моего положения заключалась в том, что путь от дома тёти Хелен до Блоссомпорта занимал в среднем сорок минут езды на машине которой у меня не было. Те, у кого была, спали традиционно крепким после возлияний сном. А конкурс для стипендии Ким, в котором я выступала моделью, должен был начаться совсем скоро. От напряжения голова закружилась, и меня замутило. Я медленно вдохнула и выдохнула, и тогда наступило озарение.
- Городское такси, слушаю вас! – бодро прощебетала в трубку оператор.
Машина, несмотря на все заверения, приехала не через пятнадцать, а почти через двадцать пять минут, и к тому моменту я превратилась в огромный моток оголенных нервов. Если из-за меня Ким не получит стипендию, я же в жизни себе этого не прощу.
- Можете ехать побыстрее? – нетерпеливо обратилась я к таксисту, круглому мужичку лет пятидесяти на вид, едва только прыгнула на заднее сиденье. – Я очень опаздываю.
К чести таксиста, ехал он правда быстро. Трассу мы преодолели минут за десять, вместо стандартных двадцати, но, как назло, попали в пробку у самого въезда в город. По нужному адресу я приехала почти через час с того момента, как в последний раз разговаривала с Ким. Это оказалась галерея имени какого-то то ли художника, то ли скульптора, фамилию которого я постоянно забывала.
- Подожди, а сдачу?! - крикнул вслед водитель, когда я хлопнула дверью машины и побежала к главному входу, оценивая обстановку на ходу.
Люди не выходили из этого здания толпами, как если бы конкурс уже подошел к концу, и это было хорошим знаком. Значит, всё-таки успела. Перепрыгнув через две ступеньки разом, я потянула за большую дверную ручку и только тогда заметила Ким в нескольких шагах от входа.
Ким курила, прислонившись спиной к колонне, а Джиджи держала над ней открытый зонт. Зонт был красным, как и все, что на ней надето. Увидев меня, Джиджи неровно выдохнула, и я наконец смогла расслабиться. Если они обе здесь, значит, конкурс ушел на перерыв. Я подошла ближе, но Ким никак не отреагировала, даже не посмотрела на меня. Обычно она не курила, но сейчас сказывался стресс. Я бы тоже закурила, но все вещи остались в Доме на озере. Молчание затягивалось, и чувство расслабленности ускользало. На смену ему пришла беспокойная тяжесть.

- Сейчас перерыв? – наконец, заговорила я, суетливо глядя на Ким и Джиджи по очереди. Ответа не последовало. Остановив взгляд на Ким, затараторила, - я была уверена, что сегодня пятнадцатое! Если бы я знала, что конкурс сегодня, я бы в жизни не пошла на эту вечеринку! Я проснулась, когда ты позвонила, а ты же знаешь, где живут Сара с Софией, там час на собаках ехать, я сразу же заказала такси и приехала как смогла! Просто мы попали в пробку, а так бы я приехала ещё быстрее. Ким, скажи что-нибудь, пожалуйста, не пугай меня. У меня перепутались дни недели в голове, и я забыла…
- Я не удивлена, - Ким сделала несколько шагов в сторону и выбросила потушенный окурок в урну. Она старалась говорить спокойно, но голос её звенел. – Нужно было думать, прежде чем полагаться на тебя. А я, вместо этого, зачем-то рассказывать тебе, как все это для меня важно. Подумала, а вдруг, чем черт не шутит? Вдруг она проникнется и отнесется серьезно. Знаешь, как всё в итоге кончилось?!
- Слушай, я понимаю, что ты на взводе, но, может, давай поспешим, пока перерыв не кончился? Или можешь продолжать орать на меня здесь!
- Нет никакого перерыва! Нет! Всё закончилось, пока тебя носило неизвестно где! – взорвалась Ким, и я опешила.
Мозг отказывался воспринимать ситуацию, где я испортила всё, что только могла испортить, и до последнего цеплялся за идею с перекуром.
- Даже сейчас ты просто стоишь и смотришь на меня! – продолжала бушевать она. – Флора, у тебя было всего одно задание. Одно! Именно сегодня прийти вовремя, но ты сделала что? Ты отправилась закидываться алкоголем к черту на рога!
- Ким, прости меня. Я правда… не хотела, чтобы так вышло. Я…
- «Я слишком и зациклена на себе, чтобы хоть на минуту подумать о ком-нибудь ещё, кроме себя любимой. А ещё обязательства сковывают меня, поэтому давай-ка я лучше подведу всех, кого могу, но навеселюсь вдоволь!»
Я закрыла рукой лицо и выдохнула. Ким злилась и имела на это полное право, но последнее, что нам сейчас было нужно – это вступать в перепалку. Часть меня это понимала.
- Послушай, я знаю, что виновата..
- Знаешь? И что мне с того, что ты знаешь?!
- Джиджи пришла, значит, модель у тебя была. Значит, всё было не так плохо?
По лицу Джиджи за спиной Ким я поняла, что последняя фраза была лишней. Она распахнула глаза и слабо покачала головой из стороны в сторону, а Ким выглядела так, будто я только что оскорбила всё, что ей дорого. Именно поэтому я снова подчеркнуто спокойный голос испугал меня ни на шутку.
- Одежда Джиджи пошита именно на Джиджи. По её фигуре и на её рост.
Фигурой я пошла в маму. Она тоже была худой, с маленькой грудью и узкими бедрами. Фигура Джиджи же, лет с четырнадцати представляла собой идеальные песочные часы. Если я ещё кое-как и могла носить её одежду, пусть в определенных местах мне и недоставало объема, то Джиджи в моей напоминала героиню пин-ап комиксов, на которой одежда грозила вот-вот порваться по швам. Мои драные шорты на её крутых бедрах сидели так, что настроение и не только поднималось бы даже у слепых.
- Вот и я решила сделать, как ты говоришь, - продолжила Ким, - тоже подумала, что уж лучше показать модель в одежде не по фигуре, чем не показывать часть одежды вообще. Именно это и привлекло внимание жюри. Они спросили: «Милочка, а вы вообще знаете, как следует снимать мерки? Бедная ваша модель, ей же нечем дышать!»
Я думала, она скажет что-нибудь ещё, но вместо этого она просто развернулась и устремилась по ступенькам вниз. Мы с Джиджи переглянулись и одновременно кинулись следом.
- Ким, подожди! Пожалуйста, прости меня, я правда не хотела, чтобы так вышла! Ким!
Она шла быстро, не срываясь на бег, но и не замедляясь. Ни разу не обернувшись, пока полностью не исчезла из виду. Мы с Джиджи смотрели ей в след, и бестолковые слезы, которые уже никак не помогут и ничего не изменят, жгли мне глаза. Я опустилась на ступеньку – уже второй раз за утро, с единственным различием, что час назад меня разрывал страх неизвестности, а теперь – страх осознания и полной своей беспомощности.
- Она же понимает, что я не хотела? – тихо, срывающимся голосом спросила, глядя себе под ноги.
- Думаю, понимает, - не сразу ответила Джиджи.
Она стояла рядом, но на ступеньки не опускалась. Она все ещё была одета в одну из пошитых моделей Ким, и, должно быть, не хотела её испачкать.
- Мне правда жаль, - сглотнула я, не решаясь поднять голову и посмотреть на Джиджи, несмотря на нейтральный тон.
Подумав секунду, я пришла к выводу, что смотреть на Джиджи мне страшно именно из-за прохлады в обычно мягком и тягучем как мед голосе.
- Она это знает, Флора. Просто если бы вы поменялись в этой ситуации ролями, и это ты попросила её приехать помочь в очень важном для тебя вопросе, думаешь, она бы опоздала на час?
«Она была бы со мной с самого утра».
Джиджи сошла со ступеньки, на которой я сидела, и я увидела, что она тоже уходит. К горлу подкатила паника, и я резко вскинула голову, не сразу отследив, что одной рукой сильно сжимала пальцами шею.
- Куда ты?
Джиджи, в отличие от Ким, остановилась и даже обернулась.
- Я ещё не спала после смены, и сегодня тоже на работу. Очень устала.
Я тут же глупо закивала, как будто в принципе могла каким-то образом её задержать.
- Ну.. тогда пока?
- Увидимся, - кивнула на прощание Джиджи.
Я не смотрела, как она уходила в сторону, противоположной той, куда ушла Ким.
Звук шагов стихал постепенно, пока не потонул в других звуках улицы.
Они ушли.
А я осталась.