[Kaity_Blane]

Мир: Всё, что останется после меня

Мисс Мира: Молли Салливан

Спортсменка, комсомолка и просто красавица. Коня на скаку остановит, в горящую избу войдёт да ещё и пожар потушит. Заступится за сестру, правда, предварительно её отчитает за громкую музыку. Готова взвалить на себя самые тяжелые хлопоты типа похорон собственных родителей. Сильная, смелая и пробивная, за что и является номинанткой от моего мира.

Мистер Мира: Роджер Салливан

Всеотец, вседержитель, всемужик... Ой, что-то не в ту область я поползла. Всё равно лучше любящей дочери о нем никто сказать не сможет:

"Мне часто не хватало папы. Он очень много работал. Со временем он стал старшим детским хирургом. Порой он рассказывал невероятные истории из своей практики. Я помню, что в детстве мне часто снились страшные сны о том, что я падаю с большой высоты и разбиваюсь. Я кричала во сне и просыпалась. Помню, что всегда на мой плач прибегал именно папа. Он крепко обнимал меня и успокаивал. От папы всегда пахло больницей и перечной мятой. От его тихого низкого голоса, запаха и мягких рук мне всегда становилось легко и спокойно. Папа был моим героем, который спасет от любой напасти и защитит от всех бед."

Лучший тандем: Роджер и Моника Салливаны

Муж и жена. Две половинки одного целого. Они полюбили друг друга ещё в студенческие годы. Врач и учительница английской литературы. Их жизнь была похожа на безмятежный рай, но даже там порой случались бури. Но несмотря на все невзгоды, им удалось сохранить друг друга, удалось сохранить семью.

Мастер романтической сцены: ...

На четвертом курсе на День Благодарения они оба остались в студенческом городке, сообщив своим родителям, что не смогут приехать из-за больших объемов заданной на дом работы. Праздники мама с папой провели вместе, наслаждаясь каждой секундой проведенной вместе.

Однажды я наткнулась на мамины мемуары, где она как раз рассказывала об этих днях, проведенных в студгородке с папой.

"Тогда я зашла к нему в гости в мужское общежитие. Мы посмотрели парад, потом несколько фильмов, съели две пиццы. Не успели обернуться, как на часах уже перевалило за полночь. Я сказала Роджеру, что уже довольно поздно. Он обещал меня проводить, но после того, как мы выпьем по последней чашке горячего какао. Я уселась на столешницу и доела последний кусок пиццы. Роджер налил какао, а потом подошел ко мне и вдруг сказал: "Милая, не уходи сегодня. Останься со мной". Конечно, мне хотелось остаться, но мое религиозное воспитание мешало мне это сделать. А потом Роджер меня поцеловал так, как никогда прежде, и я уже не помнила себя от нахлынувших чувств.
Я мысленно попросила прощения у всех богов, каких могла вспомнить. В конце концов, не может же всевышний наказывать за то, что ты просто любишь кого-то так сильно, что вы уже не можете быть по отдельности, вы становитесь одним целым.
В ту ночь Роджер был предельно ласков и нежен, а какао мы так и не выпили…"

Мастер момента: ...

Я прекрасно помню тот день, когда Молли, взявшая на себя ответственность обзвонить всех родных и близких, связывалась с мамиными родителями:

– Добрый день, могу я поговорить с мистером или миссис Гринвуд?
– Я Вас слушаю! – ответил сестре мужской голос.
– Я звоню, чтобы сообщить, что… что ваша дочь Моника погибла вместе с мужем в авиакатастрофе. Похороны…
– Юная леди! У нас нет никакой дочери!
– Но как же так! Вы же мистер Гринвуд! Моника Гринвуд – ваша…
– Наша дочь давно умерла! А с кем я вообще разговариваю?
– Видимо, с внучкой, которая никогда не рождалась! – выпалила Молли и бросила трубку. Она медленно села на диван и разрыдалась. Вся боль, сдерживаемая ею все эти дни, наконец, нашла выход.
– Как же так, Мел? – всхлипывала сестра. – Был человек, а теперь его нет. Вся жизнь оборвалась за какое-то мгновение, а самым близким родственникам и дела нет!

На похоронах было тяжело, но все говорили, что после них станет легче. Мне в это верилось с трудом. Молли, которая взвалила на себя большую часть организационных вопросов, за что я ей безмерно благодарна, не выдержала и упала в обморок, увидев два гроба, в которых лежали родители.

Моросил дождь. Казалось, что сами небеса оплакивают нашу невосполнимую утрату. После всех церемоний, когда люди уже стали расходиться, мы не решались покидать могилы родителей. Нам было нужно еще время, чтобы как следует оплакать их и проститься навсегда.

Перед отъездом в аэропорт мы с сестрой обошли весь дом, в котором мы были счастливы целых восемнадцать лет, и немного посидели в спальне родителей. Их вещей там уже не было, но внутри по-прежнему пахло мамой и папой. Затем мы вышли в залитый вечерним солнцем коридор и, не сговариваясь, подошли к окну.

– Дождь кончился, - сказала я. Молли не ответила.

Мы молча провожали взглядом солнце, опускавшееся за горизонт, дарившее нам последние теплые лучи этого тяжелого дня. Оно будто успокаивало нас и говорило: “Пускай завтра все уже не будет так, как прежде, но будьте уверены – все будет хорошо!”