Голос Джеки и её сбитое дыхание возле самого уха снесли Томасу крышу настолько, что он не сразу уловил смысл смысла её слов. По правде говоря, Джеки сейчас могла говорить вообще любую несусветную хрень, и он бы всё равно не был против – слишком уж приятным оказался её голос. Тихий и глубокий, он будто проникал под кожу, вызывая мурашки и заставляя совершенно терять самообладание. Томас пришёл в сознание только когда почувствовал, что она расстёгивает его ремень. Примерно тогда же он разобрал фразу про кровать и усмехнулся. «Вот так сразу?»
Он мягко убрал её руки от своих брюк и сказал куда-то ей в шею: — Не торопись.
Потом отстранился сам, чтобы скинуть сковывающий движения пиджак. Посмотрел на уже раздетую девушку, задержав взгляд на длинных и стройных ног — Кровать – это как-то скучно, — он снова приблизился к ней вплотную и аккуратно, одними кончиками пальцев, провёл по внутренней стороне бедра, — А лично я сегодня скучать не собираюсь.
Не дожидаясь ответа, Томас накрыл её рот поцелуем. Самообладание снова куда-то потерялось, дыхание сбилось, а рука, только что осторожно гладившая бедро Джеки, настойчиво заскользила выше. «В сексе на кухне, конечно, тоже оригинального мало, но всё лучше, чем просто кровать.»
Только когда Томас почувствовал, что прелюдия неприлично затянулась и что ждать он больше не хочет, он торопливо расстегнул брюки и развернул Джеки к себе спиной. И хрипло выдохнул, когда расстояние между ними сократилось до минимума.
__________________
Последний раз редактировалось Escapist, 22.11.2020 в 22:54.
У Джеки вырвался то ли громкий вздох, то ли тихий, низкий стон, что в её случае звучало бы почти одинаково. Почему-то то, что на ней ничего нет, а «Артур» все ещё одет — снятый пиджак не в счет, — ещё сильнее заводило. Вообще-то Джеки была готова к продолжению уже после первых поцелуев в шею, но спорить не стала; раз ему захотелось потянуть время — хорошо. Она согласна, как обычно, на всё согласна… ну или почти на всё.
Опустив голову, Джеки облокотилась о холодную столешницу и закрыла глаза, позволив себе расслабиться. Отдаться во всех смыслах. Она устала на работе — устала, выпила этот глинтвейн, несла местами какую-то чушь и чуть не сказала едва знакомому человеку прямым текстом, что слышит, как он думает. Он бы всё равно не поверил. Думал, да, но не поверил бы, скажи она прямо, так что пусть думает что хочет, потому что сейчас он застегнёт штаны, наденет свой пиджак, пальто и уйдёт, как бы он ни был хорош, а через пару дней сюда придёт кто-то новый — так что неважно.
Джеки вдруг поймала себя на том, что при каждом движении с её губ срываются какие-то совершенно неприличные вздохи. «Ну хоть теперь скажи, как тебя зовут. А то это уже становится нехорошо».
— Я тут придумала… шутку про твоё «не торопись», — наконец смогла она выговорить, — нужно торопиться, это же короткая встреча.
Очередная странная шутка, смешная, наверное, только для неё самой, да ещё и в такой неподходящий момент. Джеки сжала пальцами край столешницы и зажмурилась, ощущая знакомое напряжение в теле. Во рту пересохло, ноги стали ватными.
— Сейчас… почти всё.
Она схватилась за навесной кухонный шкафчик, невовремя подумав о том, что он и так тяжелый, и таким образом легко вырвать крепление из стены, и сейчас он грохнется на пол, и повсюду будут осколки посуды… Болезненный жар разлился по телу. Джеки выдохнула как-то особенно громко и разжала побелевшие пальцы.
Последний раз редактировалось alexandrine, 24.11.2020 в 01:44.
Шутку про встречу Томас уже совершенно не разобрал. Оно и к лучшему, наверное, потому что момент для неловкого смеха был не самый подходящий. И всё-таки хорошо, что девушка сегодня попалась не из совсем уж молчаливых. И не из тех, кто больше пищит, чем говорит. Он уже подумал о том, что неплохо было бы послушать её ещё немного, но раздавшийся в ушах звон заглушил все остальные звуки. «Ещё же ведь чинить этот хренов замок»
Он наконец перестал сжимать в своих руках талию Джеки, отстранился и застегнул брюки. Хотелось выпить минералки, покурить и уехать домой, а не ковыряться в чужих дверных замках. Но деваться было некуда, потому что Томас сам предложил его починить. Оставалось только надеяться, что много времени это не займёт и он не просидит перед дверью три часа, не зная, за что хвататься.
Он перевёл взгляд на валявшееся на полу платье, которое в процессе, видимо, было откинуто подальше, практически на автомате поднял его и протянул Джеки. — Кажется, это твоё, — услышал, что как-то слишком сильно хрипит и прочистил горло, после чего добавил: — Передохну пару минут и посмотрю, что у тебя там с замком. «Старость – не радость, что уж поделать».
«Хватит, тебе пока еще далеко не семьдесят».
— Было бы странно, будь оно твоё, — Джеки тихо хмыкнула, натянула платье и без труда застегнула молнию на спине. Ткань даже не успела помяться и всё ещё выглядела прилично. — Хорошо, если честно, я уже забыла про этот замок.
И не вспомнила бы, если бы «Артур» сначала не подумал, а потом не произнес это вслух. Мило, что он помнит об обещаниях.
Джеки попыталась привести в относительный порядок волосы, пропустив растрепавшиеся локоны между пальцами. Иди в прихожую, к зеркалу, чтобы оценить результат или хотя бы взять расческу, было лень. Вместо этого она открыла дверцу одного из многочисленных кухонных шкафчиков, достала стакан и начатую бутылку виски и, будто находилась в одиночестве, молча наполнила один стакан — для себя. Вечер уже прошел неплохо. Можно сказать, даже хорошо.
Если бы не тот глинтвейн по дороге домой, Джеки бы, конечно, не стала сейчас пить при едва знакомом человеке. Но контроль уже был ослаблен — так что теперь она спокойно поднесла стакан к губам и сделала глоток. Жаль, лёд кончился — обычно она пила со льдом. Или яблочным соком, которого тоже не осталось.
— Это какие-то спецагентские штучки? Не раздеваться и расстёгивать штаны, только когда женщина уже не видит, — Джеки снова улыбнулась. Она пыталась так пошутить — не задеть его и не обидеть. — Так как всё-таки тебя зовут? А то это становится неприличным.
Последний раз редактировалось alexandrine, 25.11.2020 в 22:25.
Томас молча наблюдал за тем, как Джеки наливала себе виски. «Интересно, она всегда так делает?»
Он не видел в этом ничего плохого. Кто-то после секса курит, кто-то сразу засыпает, а кто-то, видимо, пьёт что-нибудь горячительное. Ничего против алкоголя Томас не имел, но вот виски почему-то не особенно любил. Этим он обычно вызывал удивление людей, которые при первой встрече ошибочно принимали его за ирландца. Все до одного спрашивали мол, как это, из «этих» а виски не пьёшь. В такой ситуации Томас обычно закатывал глаза и объяснял, что рыжие люди с фамилиями на «О» могут быть не только ирландцами. При этом он никогда не начинал оправдывать самих ирландцев и говорить, что не все они любят выпить. О них стереотип, значит и проблема их же, так что пускай сами что-то кому-то объясняют.
Услышав очередную шутку Джеки, Томас усмехнулся и снова сел за стол – стоять пока было всё-таки как-то тяжеловато. — Ага, шпионские штучки. Знаешь, как клеймят свиней? Со спецагентами примерно такая же хрень, только у нас клеймо на гениталиях. И его ни в коем случае нельзя никому показывать.
Отвечать на её вопрос он не торопился, поэтому замолчал и забарабанил пальцами по столу, обдумывая, что делать дальше. Отнекиваться и говорить, что его и правда зовут Артур, смысла не было, потому что Джеки, судя по всему, откуда-то знала правду — иначе бы не настаивала так. Конечно, она могла просто блефовать, но никаких причин для этого Томас не видел. Оставалось только назваться и спросить, каким же образом он умудрился проколоться на этот раз. — Меня зовут Томас, — он перевёл взгляд со своей ладони на Джеки, — А теперь ты скажи, откуда узнала, что «Артура» я выдумал. А то тоже как-то неприлично получается, знаешь ли.
— Секрет за секрет, да, Томас? — Джеки прислонилась поясницей к столешнице, под которой располагался встроенный маленький холодильник — больше ей, с её нелюбовью к готовке, не требовался — и сделала ещё глоток. — Нормальное имя, не понимаю, зачем представляться другим. И вообще, у тебя для шпиона слишком заметная внешность, так что имя не спасло бы ситуацию.
Холодильник едва слышно гудел, а идущая от него вибрация действовала почти как массаж и успокаивала. Джеки на несколько секунд прикрыла глаза и отпила очередной глоток обжигающей пересохший рот жидкости. Томас всё равно ей не поверит. А даже если поверит и захочет рассказать другим, не поверят уже ему, и при этом никаких доказательств, кроме слов, у него не будет. Если подумать, всё безопасно. «И вовсе не всегда я так делаю».
Джеки наконец отошла от холодильника и тоже села за стол. Не на свое месте — она обычно сидела там, где сейчас расположился Томас. Поставила уже полупустой стакан на стол и наконец сказала:
— Ты мне, скорее всего, не поверишь, но так было бы даже лучше, — Джеки улыбнулась, качнула головой и, зачем-то постучав пальцем по своему виску, продолжила, — Я слышу, как ты думаешь. Ты, кстати, довольно внятно это делаешь, некоторые думают сплошными обрывками или образами, и иногда это вообще звучит как какая-то шизофазия.
Джеки опустила взгляд вниз, на деревянный стол, кое-где покрытый сколами. Было странно об этом рассказывать почти незнакомому человеку — до этого знали только мама и Дерек.
— Такое сложно слушать. А иногда люди думают обо мне совсем не то, что говорят, и это тоже сложно, общаться с ними после этого и улыбаться им. Ты пока не думал ничего такого, наоборот, мне было приятно услышать, — Джеки снова улыбнулась, — что я «такая красивая женщина». Когда я назвала тебя Артуром, ты подумал, что имя не твоё, и всё. Так я узнала.
Томас молча смотрел на Джеки и хлопал глазами. Слышит, как он думает? Конечно, ещё несколько минут назад он сам предполагал что-то такое, но это всё было исключительно в шутку. Он бы решил, что Джеки сейчас тоже решила пошутить, но слишком уж подробно она обо всём рассказывала. Он вспомнил собственный ироничный комментарий об украденной ложке, вспомнил, как непривычно было отзываться на чужое имя, с трудом вспомнил даже «такую красивую женщину», чёрт побери. Если допустить, что она и правда читает мысли, то картинка начинала складываться, но при этом всё равно выглядела как бред какого-то сумасшедшего, перечитавшего фантастики.
Томас даже на секунду попытался как-то контролировать поток своих мыслей, чтобы они не звучали так хаотично. Потом подумал, что если Джеки и правда его сейчас слышит, то это, наверное, звучит очень забавно, и фыркнул. — Это на самом деле почти всё объясняет. Я тебе даже почти верю. Можешь сказать, о чём я думаю сейчас?
Чтобы узнать наверняка, не врёт ли она, надо было думать очевидно о чём-то, кроме чтения мыслей. О чём-то неожиданном. О зебрах, о борьбе за свободу народов Бирмы, о том, какие красные панды забавные. Томас почему-то вспомнил детскую песенку, которую давным-давно ему напевала мама. «Små grodorna, små grodorna är lustiga att se...Господи, какая же бредятина».
«Будто того, что я уже сказала, тебе мало», — Джеки снова улыбнулась и недоуменно приподняла одну бровь — совсем чуть-чуть, так что это едва ли было заметно со стороны. Ситуация казалась забавной — в какой-то степени. Ей никто почему-то не верил сразу, даже мама, хотя все было очевидно; чего тогда ждать от Томаса — почти незнакомого человека.
— Бредятина, для меня точно, — согласилась Джеки и одним глотком допила остатки виски. — Если ты думаешь, что я знаю этот язык, то нет, и воспроизвести тоже не смогу, так что лучше бы про красных панд.
Она зачем-то отодвинула пустой стакан в сторону. От алкоголя начинало шуметь в ушах — Джеки пила очень мало, редко, и ее быстро накрывало, так что даже несколько глотков оказались ощутимыми и уже успели подтолкнуть ее к странным решениям. В ее жизни были люди, с которыми она общалась много лет, и они до сих пор были не в курсе ее маленькой тайны; а тут Джеки рассказала о ней человеку, имя которого узнала меньше минуты назад. Это было интересно, но совсем на нее не похоже.
— На случай, если ты захочешь рассказать об этом кому-то, напоминаю, что тебе никто не поверит, а никаких доказательств, кроме слов, у тебя нет, — она почти засмеялась, но сдержалась. — Так что это просто будет маленькое приключение для нас обоих. Я кому-то рассказала, кроме мамы и мужа, а ты узнал, что бывают люди, которые читают мысли. Интересный опыт.
Томас удивлённо приподнял брови. Сомнений и после первого объяснения было мало, но теперь они окончательно рассеялись. Удивительная проницательность Джеки, которой он почти поражался несколько минут назад, оказалась способностью читать мысли. Всего-то. Теперь Томас был почти что разочарован. Он быстро себя одёрнул, поняв, что она, наверное, всё ещё его слышит, и виновато улыбнулся: — Прости, не хотел обидеть. А с чего бы мне вообще кому-то об этом рассказывать? Боишься, что я захочу сдать тебя в какой-нибудь научный институт для опытов? Меня же на входе развернут и отправят в ближайшую психушку. Буду сидеть в комнате с мягкими стенами и кричать, что правда видел девушку, которая читает мысли.
Читает, но не всегда понимает. Песню, она, по крайней мере, не поняла. В школах шведский, кажется, пока не изучают, а вероятность того, что Джеки вдруг решила бы выучить его сама была просто крайне мала. И это точно сейчас было ему на руку. Можно думать на шведском и не опасаться, что Джеки что-то поймёт.
На практике это оказалось сложнее, чем в теории — сказывались годы жизни вне родной страны. Да и контролировать свой поток сознания — не самая простая задача. Томас не сразу сообразил, что Джеки, очевидно, слышала и это тоже. Он фыркнул и откинулся на спинку стула. «Ну и дела» — Ещё раз извини. Просто как-то непривычно, что кто-то слышит твои мысли, поэтому хочется хоть как-нибудь себя обезопасить, чтобы получить немного личного пространства, — он постучал себя указательным пальцем по виску, — Но если ты можешь перестать…слушать, о чём я думаю, то я буду безмерно благодарен.
Он был уверен, что она не может. Или, если точнее, может, но не хочет. Будь у Томаса такая способность, он точно не отказал бы себе в удовольствии порыться в чужих головах.
— Прости, не могу, — Джеки фыркнула, снова взяв в руки пустой стакан из-под виски. Хотела бы она перестать слушать… Или нет? Она так привыкла к чужим мыслям в своей голове, к тому, что у людей нет от неё секретов, что уже сама не знала, отказалась бы она от этого или нет, будь у неё выбор. Но выбора не было, и в текущих условиях быть не могло. — Физически не могу, а не то, о чем ты подумал. Если бы была возможность просто отключать это, мои свидания представляли бы собой что-то более интересное, чем просто секс у меня дома, и тогда лучше бы я сегодня предложила тебе прогуляться по городу. Мне нравится эта праздничная суета, подходящая атмосфера для свиданий, даже если они на один раз.
Алкоголя было выпито немного, и Джеки начинала понемногу трезветь. Уже недалеко было и сожаление о произошедшем; чтобы не дать ему проявиться раньше времени, усилиться, она продолжала убеждать себя, что всё нормально. Если Томас решит кому-то рассказать, ему не поверят. Чтение мыслей недоказуемо. И ненаказуемо, что тоже немаловажно.
Вообще он удивительно легко во всё это поверил — проще и быстрее, чем люди, которых Джеки хорошо знала.
— И да, я не обижаюсь. Можешь думать на шведском или на каком угодно языке, если хочешь, желание сохранить личное пространство — это нормально, и твоё право, которое я тут нарушаю не по своей воле. Вообще думай что угодно, не могу же я кому-то предъявлять за мысли, — она хихикнула, опустив голову и прикрыв рот рукой.
Ситуация всё ещё была странной и непривычной. Джеки не обсуждала это с незнакомыми людьми — никогда раньше; и, спроси её вчера, сказала бы, что точно не станет раскрывать секреты тому, кто пытался украсть её ложку — что тоже звучало по-идиотски.
— Поскольку ситуация изменилась, я, наверное, обязана сказать, что вообще необязательно оставаться тут и чинить замок, если тебе всё это некомфортно. Но если всё-таки останешься, и, если интересно, можешь задавать какие угодно вопросы. Ещё могу рассказать какие-нибудь истории про голоса в голове. Смешные, страшные, разные. Эксклюзив из первых рук, — на лице Джеки снова появилась улыбка.
Квартира Джеки Хаттон
Линейный вид
