Несмотря на столь нелегкую судьбу, эти 4 дня были, пожалуй, самыми тяжелыми в жизни Джен. Она долго шла через поля и даже наняла на последние деньги почтовый диллижанс, и через 12 часов ее высадили в абсолютно незнакомой и мрачноватой местности. Больше не было денег, не было людей, к которым она могла обратиться. Целых 3 дня девушка бесцельно блуждала вокруг деревни под назнанием "Странная лощина", пока на исходе третьего дня, совсем отчаявшись, не подошла к большому дому, стоящему в лесу.
Она тихонько прокралась к окну, из которого лился свет на мокрую траву
В окне она увидела полутемную гостинную, достаточно уютно обставленную, и двух девушек читающих у горящего камина. В их облике было что-то смутно знакомое, она сразу почувствовала в них врожденное благородство. Через зарешедченное окно, она смогла услышать отрывок их разговора: они изучали какой-то незнакомый для нее язык.
Надежда всколыхнулась в несчастной скиталице и она решилась постучать в дверь кухни.
Из кухни вышла пожилая служанка, она ужасно удивилась и испугалась при виде хорошо одетой девушки, просящей милостыню. Нет, она была бы плохой работницей, если бы впустила в дом не пойми кого, да еще на ночь глядя.
-Мне остается только умереть! - в отчаянии воскликнула девушка, но тут перед ней предстал высокий мужчина в длинном черном облачении и торжественно сказал, что бы она вошла вместе с ним в дом.
Он назвался СентДжоном Риверсом и представил своих сестер, Диану и Мери.
Диана, которой новая гостья сразу пришлась по сердцу, пообещала Джен, что та может оставаться под их крышей столько, сколько пожелает, и Джен ощутила горячий прилив благодарности к своим спасителям.
Целых три дня она пролежала в кровати с жаром, и брат с сестрами часто приходили ее навещать. СентДжон как-то сказал Диане, что спасенная девушка совсем не красива. Вероятно так ему показалось по контрасту с его собственными, непогрешимо-классическими чертами лица.
Наконец, Джен окрепла настолько, что смогла сама спуститься в кухню. Служанка Ханна все еще чувствовала к ней неприязнь и им следовало объясниться.
Они поговорили, и хотя Ханна призналась, что приняла Джен за разбойницу ("Мало ли по ночам шатается всякого жулья!"), поняв, что гостья столь же образованна, как ее господа, она прониклась к ней тем же уважением, что и к ним.
Она заботливо усадила ее в свое кресло и вернулась к каше, которую как раз для нее готовила.
Вместе с тарелкой каши Джен вышла в гостинную, где уже сидела Мери. Она была немного более скромной в выражении чувств, чем ее старшая сестра, но ее пожелания о скорейшем выздоровлении гостьи звучали не менее искренне. Она была столь же добрая душа.
Вошли СентДжон и Диана, и первый попытался было расспросить Джен о ее прошлом, но девушка призналась лишь относительно своего имени, а Диана горячо поддержала ее в праве сохранить свои воспоминания в тайне.
Едва Джен совершенно оправилась, она отправилась в кабинет к СентДжону и попросила его подыскать ей какую-нибудь работу. Он посмотрел на нее с сомнением и заметил, что как маг этой деревни, он может посоветовать ей попытать себя в этом деле. Выступления на арене в деревне приносят, конечно, не много, но достаточно что бы прокормиться.
Но пока, сестры и слышать не хотели что бы отпустить свою гостью из Мурхауза (а так называлось их небольшое поместье). И Джен проводила с ними все дни, Диана вызвалась заниматься с ней магией
А сама Джен учила Мери рисовать (тут она превосходила сестер)
Все одни она проводила в усердных тренировках. СентДжон часто наблюдал за ней и не мог не оценить ее упорства.
Брат и обе сестры были совершенно очарованы новой знакомой, хоть и по разным причинам.
Но время летит быстро, скоро настала пора сестрам уезжать из Мурхауса в отдаленные города на работу, а СентДжону заступать на место деревенского мага. В последний раз девушки засели за вечерние занятия.
