Аманда растерянно смотрела на шевелящиеся за окном ветки и старалась не плакать. Она родила. Хорошо, легко и не особо долго, выпустила в мир их прекрасную девочку и вроде бы готовилась считать этот день самым счастливым днём в своей жизни (свадьбу-то при всём желании не получится посчитать таким днём), но... соседка-разлучница снова всё перебила. У них же была большая разница, почему так случилось, что она взяла и разродилась именно сегодня? Конечно, вряд ли соперница специально собралась родить недоношенного, чтобы насолить законной жене, но... Но Мэнди только что была окружена людьми, а теперь абсолютно одна, потому что все умчались тревожно переминаться с ноги на ногу, ожидая пока Камилла разродится.
А ещё она боялась. Ей было страшно отдавать ребёнка медсёстрам, мерещилось, что ужасный отчим разлучницы Мирослав Леско может причинить малышке вред просто, чтобы отомстить за то, что Рик женился не на его падчерице. А ещё она до смерти пугалась то и дело встающих перед глазами образов. Вдруг ребёнку станет плохо, вдруг у неё какая-то патология, вдруг её перепутают, поменяют, отдадут кому-то, а ей скажут, что малышка умерла?
И ещё неимоверно сильно задело радостное восклицание свекрови о том, что дети Рика родились в один день, как и она со своим братом.
Подбородок Аманды дрожал и слёзы всё катились, обильно смачивая щёки.
- О, почему ты плачешь? - встревоженно спросил прибежавший Рик, завладевая её безвольно лежащей кистью.
- Родила? - проигнорировала вопрос она.
- Ага. Так что случилось, Амандик? Или... я, наверное, понимаю, извини, что оставил тебя, просто я должен был там быть, я сразу же вернулся, как смог, не плачь, моя хорошая.
- Я не хочу, чтобы её звали Шайной, - ещё сильнее разревелась девушка.
- А как ты хочешь? - немного растерялся Рик, - Давай придумаем другое имя.
- Линда.
- Красиво, - улыбнулся Рикардо, - Линда Эшли.
Оставшись одна (на ночь всех посетителей выгоняли) Аманда честно пыталась заснуть, только ничего у неё не получалось. Роившиеся в голове мысли совершенно не желали покидать места обитания и всё кружили и кружили, терзая новоиспечённую мать то одной, то другой тревогой. Мэнди снова волновалась обо всём: о новорожденной дочке, о Рике, о здоровье родных, о том как теперь будет складываться их жизнь, даже о неизвестных катаклизмах, которые вдруг могут упасть на их семью. Словом, уснуть было довольно проблематично, впрочем помимо леденящих сердце проплывающих перед внутренним взором ужасов был ещё и некий внешний не дающий покоя фактор.
В соседней палате кто-то плакал.
Тонкие стены, которые были чуть ли единственным недостатком здешней больницы отлично пропускали звук и совершенно не способствовали спокойствию и так взбудораженной Аманды. Через время к собственным страхам примешалась ещё и тревога за неизвестную соседку. А вдруг ей плохо. Поначитавшаяся про последородовую депрессию девушка сразу же предположила сей незамысловатый диагноз и воображение услужливо нарисовало ей картину как несчастная роженица, не сумев справиться с гормонами бредёт на крышу, чтобы свести счёты с жизнью.
Такого Аманда вынести уже не могла, поморщившись, слезла с кровати и побрела к соседке выяснить, что случилось и возможно позвать кого-нибудь из медперсонала.
Когда она узнала в рыдающей девице Камиллу, отступать было поздно, дверь распахнута, порог перейден, а хозяйка палаты уже уставилась заплаканными испуганными глазищами на непрошенную гостью.
Мэнди хотела тут же сбежать, но виновато выглядящая недоразлучница вдруг всхлипнула
- Извини, я мешаю тебе спать? Больше не буду. Ты тоже родила? Когда?
Девушке совсем не хотелось разговаривать с той, которая положила глаз на её мужа, с матерью его ребёнка и причиной стольких бессонных ночей её самой, но развернуться и уйти в ответ на прямой вопрос было бы невежливым, поэтому она настороженно буркнула:
- Тоже сегодня, - и через секунду вспомнив цель визита добавила, правда, совсем не дружелюбным голосом, - ты почему плакала? Что-нибудь болит? Позвать медсестру?
- Нет, - смущённо улыбнувшись, замотала головой Камилла, - здесь же есть кнопки, и сама могу позвать кого угодно. Я слишком хорошо знаю всё, что есть в больнице, - на этих словах девушка снова закрыла лицо руками и, не в силах остановить приступ рыданий беззвучно затряслась.
Тут Аманду почему-то пронзило острой спицей обиды, да чёрт возьми, только подумайте какая принцесса, сколько можно перетягивать внимание на себя, она столько раз слышала разговоры в их доме, когда свекровь с домашними думали, что беседы не достигают её ушей: «Ах, бедная Камиллочка, как же ей носить ребёнка с её здоровьем», «Ах, несчастная Ками, как же у неё складывается жизнь». Камилла то, Камилла сё, а теперь что, она, законная жена должна утешать ноющую любовницу, входить в её положение? Ещё и она должна занять своё место в свите, окружающей белокурого ангела?
- Ну вот чего-то ревёшь? - раздражённо начала она, - Вот что не так? У тебя всегда было всё, что захочется, прекрасная семья, любящие родители, ты никогда не заботилась ни о деньгах, ни об образовании, жилье, еде и шмотках. Все тебя любили, баловали, опекали, единственное, что тебе не досталось по первому желанию это Рик, но и то ты нашла способ как навеки его привязать, - обличительная речь сменилась жалобной, голос Аманды из гневного всё больше скатывался в несчастный, к горлу подступал комок, который спустя пару вздохов всё-таки разродился хлынувшими слезами, - я просила его уехать, я не знаю, просто не знаю как нужно поступать в этой ситуации, знала бы ты как больно видеть, как он смотрит в сторону твоего дома, знать, что он целовал тебя, ласкал, спал с тобой. Ты, ты, везде ты, даже здесь, даже тут меня обскакала, взяла и родила в тот же день, что и я.
- Я забеременела намного позже тебя, - быстрым прерывистым шёпотом, будто подхватив истерику, заговорила Камилла, - а родили мы вместе, понимаешь, что это значит? Я носила сына всего двадцать семь недель, он весит меньше килограмма, лежит в инкубаторе и может не выжить, понимаешь? Все говорят, что это чудо, что такого никогда не видели и что с ним всё будет в порядке, но ясное дело никто не даст ни в чём гарантий. Он такой маленький, ты бы видела какой он маленький, худенький, совсем крошечный. С самого рождения на лекарствах. Знаешь, сколько времени своей жизни я провела в больнице? До девяти лет каждые полгода по месяцу, а однажды и вообще... Сколько же их было, уколов, капельниц, ингаляций, таблеток, от одних я даже на несколько недель оглохла. Да, в последнее время мне неплохо живётся, муковисцидоз присмирел, у меня почти не бывает приступов, но я-то всё равно знаю, что вряд ли проживу много дольше сорока. А знаешь, что самое страшное? - Ками забывшись схватила Аманду за руку, отчаянно нуждаясь хоть в какой-нибудь поддержке, - То, что у Майка тоже может быть муковисцидоз. Мы с твоим мужем родственники, вдруг этот ген пришёл именно от прадедушки, который у нас с Риком общий, вдруг мой сын тоже болен. А даже если и нет, то вдруг он будет страдать чем-нибудь другим, только потому, что моё дурацкое грёбаное тело не смогло выносить все сорок недель как положено.
Она снова скрючилась в три погибели, закрыла лицо руками и ещё больше зашлась в рыданиях.
Аманда растеряно присела рядом на одеяло и осторожно приобняла Камиллу, пытаясь как-то успокоить. Она даже и не думала обо всём в таком ракурсе, привыкла воспринимать Ками как соперницу, приписывать ей злонамеренность, называла разлучницей, предполагала, что та спит и видит, как отнять Рикардо или хотя бы тоже быть с ним вместе, а оказалось, он ей вовсе и не нужен. Мэнди физически почувствовала облегчение, когда Камилла сказала «с твоим мужем», будто признала, согласилась и отреклась от него сама.
- Не плачь, наверное, не так всё серьёзно и обязательно наладится, малыш будет здоровым, - бормотала Аманда, испытывая жуткую неловкость.
- Прости, - Ками наконец начала понемногу успокаиваться, - я обычно вообще не ною, сейчас только почему-то так получилось, наверное, из-за гормонов. Ты прости меня, - она виновато улыбнулась и опустила глаза, - за всё прости. Пожалуйста.
Аманда смущённо пожала плечами и кивнула.
Спустя несколько десятков минут она уже умиротворённо спала в своей палате, а на душе, наконец, было спокойно.
Утром едва двери больницы открылись для посетителей примчался радостный Рикардо с разноцветной охапкой роз наперевес.
- Как тут мои девочки? - с порога радостно осведомился он, - О, а где вторая моя девочка?
- Сейчас принесут кормить, - счастливо улыбнувшись потянулась к мужу Аманда, а потом разделила подаренный букет на два, - отнеси Камилле.
Рикардо растерянно моргнул и непонимающе протянул.
- Камиилле? Да ну, цветы это будет как-то... к тому же я не знаю может у неё аллергия на какие-нибудь цветы, у неё же с лёгкими непорядок. Тут внизу есть магазинчик, давай я там куплю ей какую-нибудь мягкую игрушку.
- Давай, - кивнула девушка.
- Люблю тебя и жду не дождусь, когда можно будет забрать вас домой, - прошептал Рик за секунду до того, как завладеть её полными, мягкими губами.
Камилла
- Привет, Камушка, - почему-то ласково запричитала в трубку Даника, - прости, я не могу сейчас к тебе прийти в роддом — простудилась, - в подтверждение своих слов она оглушительно чихнула.
- Да ничего страшного, - отозвалась я, радуясь возможности переключиться хоть на что-нибудь другое, отличное от переживаний о неясном будущем, - как у тебя дела?
- Ничего. Вроде всё хорошо.
Мы обсудили мои преждевременны роды, я постенала в трубку о своих опасениях и задала, наконец, сакраментальный вопрос:
- Ты с Жаном поговорила?
- Да-а-а, - неуверенно растянутый слог в её ответе, сказал мне, что скорее всего полноценным разговором назвать это было сложно.
- И-и? - поощрительно протянула я.
- Он сломал мне ногу.
- А-а... не поняла.
Небеса, что же такое произошло? Я вскинула брови и ошарашенно уставилась на стену. Мой братик дошёл до рукоприкладства?
- Нет-нет, он не хотел, конечно. Мы поговорили, я спросила, почему мы никуда не ходим, он ушёл от ответа, сослался на занятость, - торопливо принялась объяснять Дана, - а потом мы перешли к... ну... - я практически видела, как она заливается краской, - к поцелуям. Он хотел как-то по-другому, ну... поднял меня на руки, а потом уронил. Он случайно, правда. И теперь чувствует вину за то, что я в гипсе, поэтому в университете всё время со мной ходит и помогает. В общем, все уже знают и, кстати, его друзья считают, что это очень круто, потому что он встречается с преподом, я ведь уже провожу занятия. Оказывается некоторые на меня залипали, представляешь?
- Ну ничего себе, - я только покачала головой, - вот видишь, сама судьба решила всё устроить. Теперь всё хорошо, надеюсь?
- Да-а, - довольным голосом произнесла она, - мы теперь везде ходим вместе. И в субботу Жан пригласил меня к ним домой на ужин. Я так боюсь, там будут его мама и отчим, вот не знаю, может отказаться.
- Не вздумай, - улыбнулась я, - ты же так страдала, что он тебя не знакомит с друзьями, а семья это на голову выше, раз он хочет представить тебя родителям это о многом говорит. Линнет нормальная тётка, может немного грубовата, так что ты не слишком стесняйся и пугайся, а так она хорошая и над Жаном никогда чересчур не тряслась. Поэтому не переживай, думаю, всё будет в порядке.
Через неделю нас с малышом выписали, я испуганно прижимала к себе крошечное тельце сына и никак не могла дать уговорить себя положить его, наконец, в кроватку. Нет, не отдам, буду держать его на руках всё время, ходить с ним, есть и даже спать. Он и так столько времени был без меня, а я без него, теперь всё, мы вместе и так будет всегда.
- Ками, - пытался увещевать меня Мир, - ты совершенно напрасно так реагируешь. Всё будет в порядке, у него присутствуют все рефлексы, которые нужно, у него должным образом развились все органы. Обычно главная опасность недоношенных в том, что лёгкие ещё незрелы и не могут функционировать, но у нашего с этим полный порядок. Успокойся, наконец, ты его кормишь грудью, поэтому всё, что чувствуешь передаётся и ему. Можешь ты это понять или гормоны выключили тебе мозг напрочь?
- Я постараюсь, - вяло кивнула я, внутренне решив, что ничего страшного не случится, если я его подержу ещё немного. Будто стараясь компенсировать то, что моё тело не смогло выносить его столько, сколько положено.
Рядом стояла мама и гладила меня по руке.
- Всё будет хорошо, Камушка, не переживай так. Ты слишком сильно переживаешь.
- Ой, кто бы говорил, - хмыкнул Мирослав, - припоминаю, как кое-кто пару месяцев рыдал у меня в кабинете. Ну и то всё обошлось, а вообще ладно, пошли, Поль, когда-нибудь она натешится и отлипнет от него. Но имей в виду, приучишь, что он всё время на руках, даже не подходи потом, когда он начнёт орать всякий раз, когда ты отдалишься на расстояние метра.
Я кивнула, только чтоб отвязались и, оставшись, наконец, наедине с сыном, задёрнула шторы и стала тихонько качать Майка.
Он просыпался, беспокойно сучил ручонками, несколько раз плакал, я укачивала его, кормила, говорила с ним, совершенно не ощущая усталости, несмотря на то, что бодрствовала уже более двадцати часов. Не знаю, помимо полуистерического желания я отчётливо чувствовала, что нужна ему и должна быть рядом, чтобы хоть как-то компенсировать его недоношенность. Я любила его так сильно, что готова была умереть сама, только чтобы он жил.
Наутро Мирослав практически силой заставил меня уложить ребёнка в кроватку, а мне устроил лежанку прямо там, в детской, потому что я ни в какую не соглашалась идти в соседнюю комнату, чтобы поспать даже при условии открытых дверей.
- Ну ты и сумасшедшая мамаша, Ками, - вынес вердикт он, - если ты вырубишься с ним на руках никому лучше от этого не будет. Сейчас придёт Полька, не волнуйся, хотя ещё тучу раз повторяю, что волноваться, собственно и нечего, дай ему расти спокойно
Прошло не менее трёх недель, пока я наконец, смогла реагировать не так остро и потихоньку приноравливаться к нормальному течению жизни.
Потом жизнь потекла спокойней, мы кушали, спали, гуляли, купались и так далее, делали всё, что обычно делают матери и младенцы.
Карина
Вечером после трудного рабочего дня, который принёс мне феерически быструю смену офисных тряпок (как фигурально-то прозвучало), я вернулась домой, сообразила нечто более-менее удобоваримое, употребила, да так и осталась валяться на диване — единственном, если не считать кровати месте, где можно пребывать в горизонтальном положении. На этот раз даже не мечтала, лениво обдумывая произошедшее за день. В наших отношениях с великолепным шефом наметился прогресс, этот раунд за мной, интересно только, что он припасёт на попозже. Мне придётся осваивать мытьё здешних сортиров или он два раза не повторяется? Эх, надо было разжиться телефоном Шанти-Юлти, чтобы повыспрашивать у неё на досуге, какие именно выпады следует ждать впоследствии.
«Рано или поздно мне придётся с ним спать», - лениво подумала я и не испытала от этой мысли ровным счётом никаких эмоций. Будто ещё раз вымыть пол, честное слово, надо так надо, ничего не попишешь. Интересно, он и тогда будет пытаться каким-то образом меня подначить или тут же перевоплотится в ангела небесного? Думаю, первое, хотя это и к лучшему, ангел у меня уже есть.
«Джей, слушай, а с какого перепугу тебя приставили именно ко мне?» - внезапно решила поинтересоваться спустя много лет.
«А с какого перепугу тебя приставили к Жани-Шелтю? - парировал он, - Просто с тобой справиться могу только я, да и то, как видишь, не слишком»
«О, у вас ещё и разделение труда есть, отличия какие-то, мне раньше казалось, ангелы и ангелы себе. Кстати, когда нам предстоит что-нибудь поострее?»
«Мне нескоро, а вот тебе прямо сейчас».
В подтверждение его слов на входной двери сам собой принялся проворачиваться замок.
Я чётко и слаженно взметнулась в вертикальное положение, моментом собравшись, будто бы вовсе и не я только что не валялась на диване, лениво помахивая ногой. Метнулась к плите, схватила сковородку и заняла позицию возле выхода. Если бы вооружилась револьвером, это было бы гораздо эффектнее, да только оружия пока что мне не выдали.
Я не чувствовала ни страха, ни напряжённости, только азарт. Если кто-то открывает снаружи дверь, то вряд ли действует с добрыми намерениями, значит я могу совершенно безнаказанно повеселиться, здешние законы очень лояльны к самостоятельной защите жизни и имущества, как следует отдубасенному ворюге не стоит и заикаться о тяжких телесных, иначе переломы лечить придётся в местной каталажке.
Затаила дыхание, губы сами собой сложились в предвкушающую улыбку, я с удовольствием ощущала звенящие от готовности к бою мышцы и…
И разочаровано выдохнула, когда сквозь открытые двери вполз Линноэрт.
- Пока я училась в казематах, отменили мобильные телефоны и теперь принято вламываться напрямую? – собралась несильно стукнуть его в пузо сковородку, но он слишком легко перехватил кисть, поэтому я, фыркнув, отправилась возвращать посудину на место.
- Кухонная утварь в руках женщины – страшное оружие, - ухмыльнулся он, - молодец, реакция супер.
- Игнорирование моих вопросов совершенно не избавляет от необходимости на них отвечать, - холодно процедила я.
- Мне нужно проверить, как ты устроилась. Кстати, ну у тебя здесь и дыра, - ехидно окинув взглядом мою халупу, проговорил он, наверняка припоминая мои собственные инсинуации по поводу его квартирки, которая в итоге оказалась не его.
- Согласно легенде, - недобро прищурилась я.
Он вообще отдаёт себе отчёт, что тыкать мне недостатками – не самый лучший способ снискать расположение?
- Легенда это, конечно, хорошо, но можно же было как-то облагородить жилище, ты ведь девушка.
- Я - шпионка, - холодно отрезала я, демонстративно отправилась в угол и уселась там на единственный имеющийся стул, - всё, что должна это выполнять указания центра, да и то до поры до времени, а вот как устраивать лачугу где приходится исключительно спать – моё личное дело.
- Такие слова, - он подошёл и буквально навис надо мной, - про до поры до времени, могут слишком дорого тебе обойтись. Постарайся не произносить их ни перед кем, даже передо мной, - фразу он завершил, впившись мне в губы, не давая ответить.
Хотя пререкаться уже не хотелось.
Не могу сказать, что понравилось мне больше, исступленно вжиматься ладонями в его кожу или вдруг понять, что он хочет меня на два порядка сильнее, чем я его.
- Сколько тебе лет? - лениво спросила, развалившись на ложе, только что осеняемом нашими жаркими телами и удовлетворенно ощущая продолжающее расползаться по телу тепло. В такой момент чертовски круто было бы обзавестись сигаретой, на подготовке нас учили правильно курить, да только я так и не смогла перебороть внутренний барьер перед курением. Камилла=проблемы с лёгкими=никакого табака и иже с ним.
- Тридцать, - безразличным голосом отозвался мой любовник.
- Да ладно.
- Да. Из-за антуража выгляжу моложе, будь я в парике, очках и костюме, ты бы не сомневалась ни секунды.
- А зачем пришёл? Выяснить ведётся ли всё ещё на тебя юная дуреха?
- Нет, сообщить, что по указанию центра мы должны жить вместе. Поскольку ты слишком засветила свой реальный облик, было решено свести нас на постоянной основе. Плюс доучу тебя всему, на что не хватило времени на подготовке.
Я только скривила в непонятной гримасе губы. Жить вместе. Круто, чо. Или не круто? В казарме я страдала от перенаполненности, от того, что у меня не могло быть даже намека на уединенность, все просматривались, прослушивалось, простреливалось и тут же докладывалось кому положено. Блин, порой было ощущение, что даже случайно мелькнувшая мыслишка тут же конспектируется в твоём личном деле. Азиевра стала для меня возможностью жить своим умом, наконец. И вот теперь ко мне снова приписали соглядатая, который мне, конечно, нравится, никто не спорит, но я бы все же предпочла чтобы жил он где-нибудь в другом месте.
- Что зависла? - лениво пробежался пальцами по моим волосам Лин, - Не волнуйся, это не отношения, это работа.
- Хочу жить сама, - твердо заявила я.
- Я тоже, но нашего мнения никто не спрашивает.
Закрыла глаза, испытывая глухо поднимающееся раздражение. Теперь уже весьма слабо чувствовалось, что этот парень (точнее мужик) мне нравился, что я, чёрт возьми, из штанов выпрыгивала, так его хотела, что захлебывалась его поцелуями и даже собиралась вытащить из лап нашей замечательной конторы, теперь он воспринимался просто ещё одним надсмотрщиком.
- На кровати сплю я и пофиг на законы гостеприимства, - не глядя на нового сожителя вскочила с дивана, пересекла в три шага пространство, отделявшее меня от законного спального места, и сердито накрылась одеялом с головой.
Спустя третий по счёту тревожный сон, заставивший меня разметать потные пряди по подушке я с шумным выдохом открыла глаза. Снилась уже несколько подзабытая муть из казарменных будней. Поморщившись, потёрла лоб и, не зажигая лампочку (чёрт их знает этих шпиков, вдруг он на любую неожиданность реагирует ударом в челюсть), отправилась в пешее путешествие к раковине с целью промочить горло.
После того как миссия была успешно завершена, я всё-таки сделала шаг по направлению к дивану, подсвечивая себе мобилкой, в кромешной тьме понять что-то было бы весьма сложно, ведь в моей лачуге не наличествовало ни одного окна.
Лин уже был одет, то ли от готовности моментально драпать, если запахнет жареным, то ли попросту банально замёрз, он спал, слегка согнувшись и подложив под голову локоть. С какого-то перепугу ощутила укол совести, шумно вздохнула, из-за чего он моментально открыл глаза.
- Пошли со мной на кровать, - совсем недружелюбно буркнула я, - там мало места, но вряд ли тебе будет неудобнее, чем тут. Блин, как мы с тобой будем тут жить вместе, я не понимаю.
- Мы с тобой будем жить не тут, - ответил он, укладываясь на бок и тесно прижимая меня к себе, вовсе не от избытка чувств, просто иначе я бы просто-напросто свалилась с лежанки, - не волнуйся, мой домик попросторнее.
- У тебя получше? - ну хоть одна хорошая новость, больше не придётся ютиться в этом стылом бункере.
- По крайней мере, там в стенах предусмотрены окна и даже двуспальная кровать есть, -
- И то хлеб, - проворчала я и, наконец, уснула.
- Ну что, - сказал мне наутро Лин после всех необходимых гигиенических процедур, - отправимся прямо сейчас, у тебя сильно много барахла?
Барахла было немного, пара кастрюль, чуть-чуть шмоток, косметика да восьмигигабайтная флешка – вот и весь мой нехитрый скарб.
Линноэрт взял в одну руку полупустой чемоданчик, во вторую — мою ладонь и мы пошли. Идти оказалось недолго, как я и предполагала, мой новый сожитель обретался в одной из сидящих друг у друга на голове стандартных двухэтажек.
Внутри было миленько, местами круто, местами не очень, но однозначно приличнее моей халупы, так что я, плюхнувшаяся на диван с целью проверить его мягкость, была вполне удовлетворена. Хотя при более подробном осмотре…
- Ты всё-таки свинтус, - вынесла свой вердикт, - или это тоже явочная квартира в которой ты в последний раз был на позапрошлой неделе? – ехидно спросила я, поднимая с пола пустую коробку из-под пиццы и снимая весьма присохший кусок оной с напольного кондиционера. И это я ещё не присовокупила к находкам мужской носок не первой свежести.
- Забабахаешь что-нибудь на завтрак? – дипломатично проигнорировал выпад он, - Видел у тебя сковородку, надеюсь, умеешь ею пользоваться не только по легенде.
Я медленно кивнула. Вообще, готовить, конечно, умела, что там уметь при нынешнем засилье интернета, придерживаешься указаний и дело в шляпе, мне не нравилась сама ситуация, что я должна это делать.
- Мы будем играть новообразованную пару даже наедине? – недобро зыркнула в его сторону.
- Не обязательно, - спокойно ответил мой сожитель.
- Ты как-то способствовал решению центра о том, что мы должны жить вместе? Например, решил, что тебе необходима сексуальная домработница? - шваркнула вытащенную из чемодана сковородку в умывальник и включила воду, - И вообще, откуда мне знать, что ты действительно из наших? Ты просто подтвердил мою догадку.
- Ага, как бы я узнал твой адрес и где бы наработал умения взламывать замки? - почему-то развеселился он, - Брось, Джози, я слишком хорошо знаю женщин, чтобы хотеть добровольно притащить к себе одну из них, домашняя работа по сравнению с вашими закидонами буквально райские кущи против преисподней.
- Тогда давай разграничим сферы влияния сразу, чтобы каждый из нас имел возможность проснуться без топора в спине, - уже едва держала себя в руках, - И я не Джози, а Жозефина.
Он ничего не ответил, а скрестив руки на груди и склонив голову набок с интересом за мной наблюдал.
Сволочь.
- Хорошо, - разлепил, наконец, губы, - ты готовишь и убираешь, раз уж проявила такую щепетильность в вопросах чистоты, а я зарабатываю деньги, мою посуду и стираю, идёт?
- Не совсем равноценно, - резко рванула на себя дверцу холодильника, - стирает стиралка, посуду моет посудомойка, а деньги я и сама зарабатываю.
- Ой, да какие там деньги, не смеши. Но ладно, буду помогать тебе в уборке и готовке, хорошо?
Я надменно кивнула, потом безжалостно поручив ему чистку моркови с картошкой, сварганила нечто смахивающее на овощное рагу, а после трапезы мы отправились на улицу, учить меня как проводить наружное наблюдение.
Слава небесам, завтра нужно отправляться на службу.
- Сильно не расслабляйся, - бросил он мне, складывая посуду в умывальник и вопреки наличия посудомоечной машины, выдавливая на губку щедрую порцию моющего средства, - сейчас пойдём обучаться.
- Ладно, - пожала плечами я, внутренне радуясь грядущей смене обстановки, почему-то в его доме мне было до ужаса неуютно. Понятное дело, он хозяин, а я здесь на птичьих правах, что здорово ущемляло меня в статусе. Обрадовавшись внезапному улучшению жилищных условий, я как-то не учла, что условия эти будут находиться на чужой территории.
Однако из дома выходить отнюдь не торопились. Вначале меня потащили в закуток, где в одном из многочисленных ящиков вместительной дуры под названием комод обнаружилось много разнообразных клёвых штук.
Преимущественно женских.
Я уже принялась вопросительно приподнимать бровь и спрашивать, не посещает ли он в свободное от работы время бар «голубая устрица», но мои подозрения были тут же развеяны.
- Это всё для тебя. Я не просто так говорил про смену имиджа. Наверное, при подготовке этот вопрос освещали должным образом, я просто освежу в памяти, идёт? У тебя слишком характерное лицо, в шпионской работе это минус, поэтому твои глаза лучше всего маскировать очками, макияжем или слишком яркими акцентами. Грубо говоря, если пройдёшь топлесс, вряд ли хоть кто-то обратит внимание на твой природный прищур. Родные волосы тоже слишком приметны, поэтому ни одно из заданий не должно обходиться без парика, понятно? Лови, - он бросил мне первый.
Схватив оный, я скептически поморщилась, но послушно заколов волосы водрузила его на голову.
- Блин, из меня отвратительная блондинка, выгляжу как проститутка, промышляющая по трассам, - хмыкнула я и поспешила избавиться от ненавистных белёных локонов. Единственной блондинкой, которую я признавала была Камилла и только она.
- Тогда надевай этот, - безжалостно метнул в меня ярко-рыжую копну.
- Лин, ты издеваешься, это совсем не с моим цветом кожи, мне идут лишь тёмные неяркие цвета.
- Абсолютно неважно, что идёт или не идёт, ты сейчас перевоплощаешься в подростка-переростка, который ещё не нашёл свой стиль, поэтому чем хуже, тем лучше.
- Ого, а ты в кого перевоплотишься? В моего прыщавого бойфренда?
- Бери выше, - он подмигнул мне и, оставив на откуп внутренности комода, скрылся на втором этаже.
Спустя непродолжительное время, когда я почти смирилась с необходимостью представлять собой качественный образчик пугала огородного, сменила тряпки на какую-то потёртую кофтёнку с уныло светлыми джинсами, сверху спустился он.
- Ох ни фига ж себе, - прокомментировала я, - забудь, что сомневалась в тридцатке, сейчас тебе можно дать весь сороковник.
Если честно, то увидев его в кафе или магазине, я не задумываясь прошла бы мимо, не признав в этом мужике того, по кому ещё несколько дней назад сходила с ума. Этот тип излучал уверенность холёного, заносчивого чинуши у которого всё схвачено. Он был облачён в хороший костюм, очки с добротной и дорогой оправой, аккуратно зачёсанные тёмные волосы, ничего общего со светло-коричневыми вихрами, которые мне так понравилось пропускать между пальцами. Интересно, то была его родная шевелюра? Надо было дёрнуть посильнее.
- Легенда такая, - деловито взяв меня под локоть, повёл к выходу он, - я твой отец, мы с твоей матерью в разводе из-за моего непереносимого тиранства, которое я не признаю. Мать против встреч, поэтому видимся мы исключительно в парке, ко мне в офис ты наотрез отказываешься приезжать, потому что там скучно. Тебе шестнадцать, мне сорок четыре. Всё понятно?
- Конечно, папочка, - нарочито тоненьким голоском пропела я. М-да, знали бы случайные прохожие, которым посчастливится увидеть нашу странную парочку, чем же занимались отец с доченькой не далее как вчера вечером.
- А теперь мы что будем делать? – спросила я, когда мы уселись на какую-то лавку.
- Беседовать о своём и стараться не выходить из образа.
- Слушай, - я оживилась, - мне вдруг пришёл в голову вопрос: а какой ты на самом деле? Мой папа, - добавила, в угоду легенде, - То, что я видела – настоящий твой облик или такая же иллюзия как и твоя накладная бородка?
- Настоящий, - пожал плечами он, - по-моему ты вчера так дёрнула меня за волосы, что сомнений быть не могло.
- Ну мало ли, вдруг ты пользуешься суперклеем.
- А теперь вот что я тебе скажу, - с какого-то перепугу повысил тон и довольно резко и отрывисто начал он, - сделай вид, будто бы я тебя только что распекал на чём свет стоит и попутно что-нибудь запретил.
О, эт всегда пожалуйста, тоже мне сложное задание, я тут же уселась в свою привычную позу и окрысилась.
- Умница, - совершенно не подобрел по голосу он.
- Слушай, не называй меня умницей, лапочкой, милочкой и хорошей девочкой. Никогда, понял?
- Тогда каким образом тебе дать понять, что работа сделана правильно? - с каменной физиономией спросил он. Блин, вот и пойми, то ли он разъерепенился от моих фырканий, то ли всё ещё поддерживает легенду.
- Говори good job.
- Мы в Азиевре.
- Можно подумать тут нет американизмов, так сильно приветствуемых школотой.
- Гуд джоб, - немного подумав кивнул он, - а теперь расскажи как у тебя в школе и сострой виноватый вид.
- Ну... в школе... - принялась мямлить и медлить я, - учитель люн Динти-Ян очень несправедлив ко мне, вначале даёт задания с которыми невозможно справиться, а когда я всё-таки справляюсь тоже недоволен.
- Умница, справляешься ведь, - невозмутимо нарушил запрет Линноэрт, блин, еле-еле удалось удержаться от гневного зыркания, - если он даёт тебе такие задания, значит проверяет на что ты способна.
- О, папочка, - я ехидно хмыкнула, - я способна на многое, уж можешь мне поверить.
Рабочие будни потекли без особых эксцессов, то ли мой блистательный шеф выжидал, то ли попросту не мог придумать, чем меня взять. Хотя, скорее всего, первое, уж за столько лет у него было предостаточно возможностей накопить побольше способов чинить издевательства над подчинёнными.
Всё было рутинно и спокойно вплоть до предшествующей общенацональному их празднику пятницы. Лин собирался повести меня на площадь якобы смотреть на фейерверк, а на самом деле прогнать меня по особенностям работы в толпе, я не то чтобы горела желанием, но в принципе предвкушала нечто новенькое.
«Всё в силе?» - получила я на телефон сообщение, на которое тотчас же ответила коротким «да». Вопреки некому отдалённому намёку на чувства к своему наставнику я совершенно не жаждала усипусить ни в переписке, ни при личном общении.
С какого-то перепугу забрёдший в мой кабинет шеф сфотографировал мой контакт с телефоном и, приподняв правую бровь удалился. Впрочем ненадолго, буквально через десять минут вновь почтил своим присутствием и, нацепив на физиономию самую бесстрастную из своих масок, процедил.
- Есть срочное задание, нужно подготовить общую сводку по этим документам, распечатать и отнести мне на подпись.
Бросил на стол пачку вдоль и поперёк исписанных бумаженций, - Сегодня, - припечатал убийственным голосом и ушёл.
«Всё отменяется» - послала я записку своему сладкому мальчику.
«Почему?»
«Патрон бесчинствует»
Мой кавалер и по совместительству куратор удовлетворился ответом и больше ничего не писал. Разглядывая первый листик из внушительной стопки я вдруг задумалась, интересно, а хватает ли меня Линноэрту или я для него всего лишь работа, а для души у него есть кто-то ещё.
Во время разнесения цифр по таблице я вдоволь поразмышляла на эту тему и пришла к выводу, что мои собственные чувства к нему важны для меня на двадцать порядков больше, чем то, что значу для него я.
17.59 лениво сменилось на 18.00, а я осилила хорошо если четверть «суперсрочного» задания. Вот на кой чёрт ему понадобились эти цифры на выходных? Хотя, что это я, известно на кой, сиятельный лин запеленговал мобильные переговоры, сделал вывод о наличии у меня личной жизни и мастерски провернул операцию, чтоб личную жизнь мне эту подпортить. Эх, Жани-Шелть-Жани-Шелть, знал бы ты, что данные отношения не пресечь никакими твоими выходками, ибо что может быть крепче производственных уз? Все местные трудоголики в знак поддержки этой фразы аплодируют и от избытка чувств активнее хлещут по дыроколам.
В 19.30 я задумалась, а не отправился ли мой блистательный домой и не свинтить ли мне тоже, повносить в табличку можно завтра и из дома, но быстренько отмела мысль, во-первых, я точно не знаю есть ли в моём кабинете камеры, логично предположить, что есть, поэтому не составит труда выяснить, что я убралась не доделав работу, а во-вторых, не хотелось бросать на полдороге, уже взялась, надо дотерпеть, хотя сложно отыскать более занудное занятие.
В 20.54 я перенесла цифры с последней бумажки, сохранилась и пустила многострочную сию телегу на принтер, который послушно выплюнул двадцать три изгаженных страницы.
Крепко подозревая, что никому триста лет не нужен сей продукт героических усилий я, почти уверенная в неудаче, провела карточкой по электронному замку. Но, как ни странно, дверь открылась и явила мне восседавшего на диване босса. Я только внутренне позлорадствовала, ведь ему тоже пришлось здесь торчать, хотя он проводил время не в пример лучше. Рядом стояла открытая бутылка виски.
- Всё готово, - бесстрастно уставясь на его холёную рожу протянула многостраничный документ.
- Благодарю, - без тени эмоций взял в руки кипу бумажек, небрежно полистал и, ехидно ухмыльнувшись и глядя мне в глаза, опустил всю пачку в шредер, радостно зажжужавший от столь щедрой порции кормёжки.
- Я могу идти? - спокойно поинтересовалась я.
- Сверхурочное время не будет оплачено, - решил лишить меня иллюзий достопочтенный лин.
Ну да, припомнив давнее ассигнование в пользу платья, я вполне могла тщить себя надеждой, что каждое издевательство оборачивается хрустящими купюрами. Эх, дорогой мой шеф, как бы тебе сказать, что пока я на содержании у шпика деньги меня особо не волнуют.
- И не рассчитывала. Могу идти?
- Стой, - он слегка подался вперёд и уставился на меня с нескрываемым интересом, - Почему так реагируешь? Разве тебе не жалко своего времени, которое было потрачено на бесполезную ерунду?
Опа, мне светит сеанс психоанализа? Или товарищ на голубом глазу решил выяснить мои слабые точки напрямую? Ну, попробуй, попробуй.
- Раньше я работала официанткой, - принялась врать и не морщиться, поддерживая легенду, - кстати, если думаете, что в дешёвых барах официантки только разносят пиво, то глубоко заблуждаетесь. Ну так вот, после того как ты только что вымыла блевотину за посетителем, а спустя минуту он выдал новую порцию полупереваренной субстанции и ты тут же получила леща от хозяина за грязный пол, довольно быстро приучаешься философски относиться к бесполезной работе.
Мне показалось или в его глазах мелькнуло уважение.
Впрочем, ненадолго.
- Тогда как официантка, - медленно поднимаясь с дивана и зачем-то вытаскивая бумажник начал он, - ты привыкла к чаевым, - достал несколько купюр, подошёл ко мне, наглым хозяйским жестом приподнял подол платья, но не найдя под ним чулок, оттопырил декольте и сунул деньги туда.
Вот так вот, меня вознамерились осчастливить насильно или, наоборот, унизить подачкой, которая для него особо ничего не стоит, а для меня довольно значительна.
- Вы же сказали, что сверхурочная работа не оплачивается, - твёрдо глядя в его глаза я вытащила деньги и швырнула их на столик, несмотря на то что сумма навскидку была соразмерна со стоимостью месячной аренды моей бывшей халупы, - а секретаршам чаевых не платят, - развернулась и пошла к дверям.
Полуобернулась и, одарив его пронзительным взглядом бросила:
- Доброй ночи, лин Жани-Шелть.
Он не ответил и вообще смазал мне триумфальный момент, развернувшись спиной.
«Я свободна» - достала мобильник и сообщила новости своему домашнему шпику.
«Жду тебя на выходе».
Лифт послушно довёз меня вниз, охранник с любопытством окинул взглядом то, как подбежавший Линноэрт приобнял и ткнулся в меня губами, старательно изображая радость.
- К чему цирк? - недовольно прошипела я.
- Тихо, делаю тебе услугу, наличие соперника его только раззадорит, - торопливо прошептал он и, технично чмокнув меня в щёку, увёл со светового пятна.
Хм... не слишком лестно осознавать, что он притащился не ради меня прекрасной, а исключительно из-за задания, но не подав виду я для пущего эффекту шлёпнула его по заднице.
Чтоб знал.
Высоко вверху возле одной из стеклянных стен стоял достопочтенный лин и наблюдал за происходящим перед входом. Юная лян путала все карты, упорно не заглатывала крючки, не схватывала наживку и в который раз обводила великоопытного его вокруг пальца.
Но ничего, тем слаще будет сломать дерзкую, гордую и соблазнительную.
«Ну-ну, мадемуазель Ренар, - подумал он, вернувшись на свой кабинетный диван и задумчиво глядя в себя, - сейчас ты себе кажешься невообразимо крутой, хорошо, я не буду лишать тебя этой иллюзии. Пока не буду. Но в итоге я же всё равно узнаю, чем тебя можно взять, не сомневайся».
Бонусыыыы))
А мои реагируют вот так на появление меня в сохранёнке))) Это действительно первый кадр после загрузки города. Жани-Шелть как всегда невозмутим, а вот с чего так истерит наш ангел я не понимаю, его я вроде бы ну вообще не гнобила)))
Вот такие шикарные горожане подглядывали в парке за нашими шпионами))
Вот как антураж меняет внешность, это один и тот же сим.
А это по просьбе Ирэн (пока помню, а то потом опять забуду)) замечательная симка от Yaprava, которая сыграет очень важную роль в жизни нашей шпионки))
