Prosims: новости, обзоры, дополнения, файлы, коды, объекты, скины и скриншоты The Sims 3 и The Sims 2 — Симы форева ;) - Показать сообщение отдельно - Династия Петерсон: от нее вам не избавиться

Мята · 08.07.2015, 17:33

Я...давно не писала сюда. Страницы с последней записью уже слегка пожелтели, они и не ведают, сколько изменилось с тех пор. После того дня рождения мне понадобился ещё один курс терапии, давшийся мне гораздо легче предыдущего. Мои воспоминания вернулись, были запакованы и отправлены далеко в подсознательное, откуда, я надеюсь, им уже не вернуться. Было больно, страшно и грустно всё это пережить, а ещё понимать, что от моего долгого пребывания в лечебнице уже не было толку. Лисбэт постоянно спрашивала, как я, стоило мне вернуться домой, но эмоций у меня уже не было. Помню, как я спросила, где мама, а она сжала губы и ничего мне не ответила, а я больше никогда не спрашивала. Какой смысл? Что мне это даст? Ответы на вопросы? Возможно, я не хотела их знать, весь мой запал пропал. Сегодня, катаясь по льду в студгородке в метель, мне вдруг захотелось написать сюда, вспомнить всё, что произошло с тех пор и снова начать писать. Выделывая трюки, кружась вместе с ветром, моё настроение из нулевого всегда взлетает куда-то ввысь. А пустота внутри заполняется детской радостью и легкостью. Итак, я вот-вот закончу университет. Вместе с тётушкой.

Когда я вернулась, общая атмосфера дома меня угнетала, как будто всем было меня ужасно жалко, как будто все чувствовали себя лучше на моём фоне. «По крайней мере, мы не сумасшедшие». Я не верю, что никто так ни разу не подумал. Софи, Анжела, их сын. Все они уже меня не интересовали, всё вдруг перестало быть для меня значимым, я превратилась в призрака, который абсолютно безэмоционально бродил по дому туда-сюда, не зная, что делать теперь. На помощь пришла, как и всегда, Лисбэт.
- Фиби, милая, ты в последнее время грустишь больше, чем кто-либо в твоём возрасте. Что не так? - Я как-то неловко пожала плечами, задела полку за спиной и тут же потёрла ушибленное место, но боли не почувствовала. - Мне кажется, всем твоим бедам есть решение.
- Интересно какое же. - Её веселья я не разделяла, наоборот меня начало подташнивать от одной мысли о смене чего-либо в своей жизни.
- К нам приходил очень милый молодой человек, предлагал пройти тест для получения высшего образования. Ты же хорошо училась, не думаю, что для тебя это будет проблемой. Если поступишь, сможешь уехать на два года учиться в другой город, сменишь обстановку, окружение. - Моё лицо не изменилось. Уехать. Это не приходило мне в голову, пожалуй, никогда.
- Разве ты оставишь меня одну? Когда...я в не самом лучшем состоянии. - Последнее предложение далось мне как-то особенно неприятно. Перед глазами тут же встало лицо матери.
- Ещё чего. - Её добрая усмешка заставила меня улыбнуться. Мне надо уехать и как можно быстрее. Тест оказался действительно не особо сложным.

Через неделю мы узнали, что можем собирать чемоданы. Я подалась в бизнес индустрию, а Лисбэт в изобразительное искусство, что меня вообще не удивило. Она рисует всю жизнь, разве мог быть какой-то другой выбор? В отличие от моей угрюмой физиономии, тётушка не прекращала лыбиться, она как будто помолодела, если вампиры так умеют. Короткие шортики, яркий жёлтый пиджак, распущенные великолепные волосы, наглость, которой любой мог бы позавидовать. Что она собиралась делать в университете мне изначально было не ясно, но очень скоро этого знания хватало мне в избытке. В главном корпусе Лисбэт познакомилась с деканшей, её горячей фанаткой. Рыжая пухленькая дамочка в очках едва ли не прыгала на месте, хлопала в ладоши и верещала, завидев Лисбэт. Меня так бурно конечно же не встретили. Зато быть под крылом деканата никогда не будет лишним, таким образом нам не пришлось ютиться в общежитии, главной звезде (а ещё мне) выделили отдельный частный дом недалеко от центра студгородка. Приятно, наверное, быть настолько значимой персоной. Мне приходилось постоянно думать о чём угодно, лишь бы мысли не возвращилсь к одному и тому же: смерть отца, уход матери, её возвращение спустя долгие годы. Сейчас всё это уже отпустило меня, но тогда я чувствовала себя потерянно каждую секунду.

Пока Лисбэт завоёвывала всеобщую любовь и обожание от каждого встречного своими вампирскими феромонами, я бесцельно бродила по кампусу. Заселение было только днём, а в раннее утро заняться мне было в незнакомом месте совершенно нечем. На втором этаже главного корпуса расположилась игровая зона для вечно веселых студентов. Мысли о студенчестве всегда вызывают улыбку у меня на лице, это время для того, чтобы найти и понять себя. Мне это очень помогло, уже на грани окончания обучения я иногда не могу сдержать подступающих слёз, потому что придётся прощаться. Но в тот день неизведанное определенно томило моё сердце. Пальцы пробежались от шершавых стен игровых автоматов к более приятной поверхности стола для настольного тенниса, настроения играть у меня точно не было. Из задумчивости меня вывел резкий окрик и удар пластиковым шариком по руке. Интересно, сколько я там простояла, прежде чем случившееся вернуло меня к реальности. Я рассеянно оглядела того, кто закричал. Рыжие волосы, ужасные веснушки, далеко до качка, симпатичная борода, такому можно и застенчиво улыбнуться. Что я и сделала. Через пару минут в моих руках уже покоилась ракетка, а внутри разгорался азарт. Игра совершенно убрала все ненужные мысли из моей головы, дав мне передышку от душевных терзаний. Кайл был замечательным игроком, тогда мне его победить не удалось, да и собственно никогда более.

Посмотрев на часы, я пришла в ужас, когда успело пролететь столько времени? Мои первые занятия начинаются через час, а мне ещё надо распаковать вещи, да хотя бы просто завести их в новый дом. Абсолютно неловко распрощавшись с новым знакомым, наспех начеркав ему свой номер, я убежала даже не думая о том, что что-то может выйти. Может быть эффектности мне не занимать, но коммуникабельность явно не мой конёк.

В типичном духе моей дорогой Фиби она оборвала свою запись, судя по дате — убежала на итоговый экзамен. Не знаю, почему она так избегала дневника эти два года, наверное ей не хотелось листать и вспоминать всё, что давно кануло в лету. Мне тоже. Скука из-за того, что все возможные события давно мне приелись за последние пару десятков лет, убивала меня уже очень давно, так что моё желание уехать учиться было не только из благих побуждений помощи миллион-раз-правнучке. Как уже писала Фиби, моё положение в городке было едва ли не на пьедестале, что, зачем скрывать, мне очень нравилось. Кого не поманишь — прибегут и глазом не моргнут, помогут, сделают всё, как я скажу. Так что мой однообразный быт в Бриджпорте завершился, стоило мне посетить первую вечеринку в этом местечке. Вильям, ты конечно милашка-вампиряшка, но восемнадцатилетние студентики с оленьими глазками мне нравятся не меньше. Ещё в такси, увозящее нас в аэропорт, я поклялась ни в чем себе не отказывать и попробовать всё, до чего дотянутся мои загребущие ручки. Хотелось бы мне знать, что скажут эти мальчишки, узнав, что целуют женщину, которой немножко за сотню? Спасибо фигурке восемнадцатилетней и мордашке двадцатилетней за то, что ни один из них таким вопросом не задался.

Что меня действительно удивило, так это тот факт, что сотни лет рисования мне не осточертели. Изучать художников, различные техники, ходить в галереи — всё это нравилось мне ещё больше и доставляло непомерное удовольствие. Казалось бы, кто бы не возненавидел даже самое любимое дело за столько лет? Точно не я. А уж самым любимым занятие стало рисование с натуры абсолютно незнакомых людей и в самых неожиданных местах. Пару раз я заходила в общежитие, когда это место вызывало наименьшее отвращение, и могла предложить первой встречной позировать мне. Мне ни разу не отказали. А уж про виртуозное позирование и не заикаюсь. О смущении в таком месте, как общага, не знал никто, что меня неимоверно веселило. Мы разрисовывали стены граффити, перекрикивались с соседним зданием, избегали консьержку, а я так и не узнала имён этих ребят. Сейчас мне бы хотелось узнать, как они поживают и чем занимаются, стали ли они серьёзными офисными рабами или превратили своё озорство в заработок. Но найти их целая проблема, мне едва ли хочется этим заниматься. Пьянки и гулянки до утра, рисование на солнце, сводящее меня с ума, приходилось постоянно сидеть под зонтиком и передвигаться в принципе только с ним по улицам. Фиби без конца и края училась, изучала экономики различных стран, погружалась в океаны бизнес-безумия с превеликим удовольствием, которое для меня было абсолютно чуждым, ну вообще сложно представить меня в бизнесе. Помнится, я пыталась когда-то уйти в эту сферу, когда мне было восемнадцать и зеленее меня были только едва распустившиеся листочки весной. Это было...так давно, я вспоминаю это сейчас с жуткой мигренью, так что пожалуй оставлю это в закромах памяти, а лучше просто найду свои первые дневники.

В нашем маленьком, но уютном домике порой раздавалась весёлая мелодия звонка на телефоне Фиби, а потом не менее весёлое щебетание моей птички. Она наматывала по гостиной круги и с нежной улыбкой смотрела в окно, словно кого-то вечно ждала. Ассоль, не иначе. Конечно же всё её время, свободное от учёбы, занимал только один человек — новая свежая кровь в её жизни, а именно Кайл. Я не знала, что это за человек, а встретиться с ним лицом к лицу мне ещё не довелось, но то, сколько эмоций он принёс Фиби, заставляло меня думать о нём в хорошем ключе. В конце концов если он делает её такой радостной, то почему он должен быть плохим? Иногда она вздыхала и красноречиво без слов смотрела на меня, намекая, что неплохо было бы устроить пьянство и разврат на заднем дворе, точнее это было в её мыслях. А кто справиться с весёлыми ребятами, а ещё лучше приведёт их, если не я? Но бесконечные осенние просмотры, судороги у рисующей руки, а ещё внезапная мигрень не давали мне проходу, так что желание малышки Фиби никак не могло исполниться, а встретиться как-то иначе ни он, ни она даже не пытались. Стоило ли волноваться по этому поводу я не знаю и сейчас, возможно стоило.

Лисбэт снисходительно улыбалась мне, говорила, что вот-вот и всё устроит, а я уводила взгляд в сторону и уже не слышала её. Мы говорили часы напролёт, но боялись увидеться, я боялась, что не смогу сказать ничего стоящего в его присутствии, разочарую и оттолкну его, и хуже этих мыслей тогда для меня не было ничего. А для него, как оказалось, всё было точно так же, мы были абсолютными идиотами, и меня это веселило.

Но такие странные отношения шли мне на пользу, это не отвлекало от учёбы, моей основной целью так и оставалось получить блестящий красненький диплом с прекрасными рекомендациями. Моя специальность не была увлечением моей жизни, как у Лисбэт, но и не раздражала. Бесконечные графики, анализы, подсчёты были каким-то садистским удовольствием для меня, а в своей группе я была на лидирующих позициях, хотя бы потому, что в бизнес меня отправили не мамочка с папочкой против моей воли. Сознательный выбор в 99% приводит к успеху, пока что это единственное достижение моего ума. А всё, что складывается не очень, можно спихнуть на плохой выбор в бреду, эту мысль я бы в свой сборник афоризмов конечно уже не записывала, но ведь мы все так и поступаем. Всё хорошее — сознательное и взвешенное решение, а всё плохое — стечение обстоятельств и проклятье бабки, которую ты не перевёл через дорогу, сглаз и ужас. Такой же ужас я встречаю на лицах своих одногруппников, которые не хотят учить кучу цифр и имён. Иногда мне их жалко, но обычно в глубине души я злорадствую, как глупая школьница, чья подружка получила оценку ниже. Школьные времена и рядом не стоят со студенчеством, нужно было взрослеть, а у меня получалось не очень, как бы серьёзна я не была в течение занятий. Кайл учился на изобразительном, но второй год в отличие от нас с Лисбэт, поэтому я даже думать не хотела, что следующей осенью звонки будут постоянными, а о встречах не будет и речи. Его тут уже не будет. Кайл не из Бриджпорта, он уедет куда-то в другой город, туда, где я никогда не была. Несмотря на жизнь в трубке, вообще не иметь возможности увидеться приводила меня в ужас.

И наконец Лисбэт собрала своих друзей, а может это были знакомые, я не знала никого, поставила пивной бочонок на заднем дворе, включила какую-то зажигательную музыку, под которую все заулюлюкали, а мой взор искал только одного человека. Рыжие горящие волосы в этой толпе незнакомцев появились едва ли не к концу вечеринки, а на моём лице наконец-то появилась улыбка, больше не пропадающая до самого утра. Он извинился за опоздание, начал что-то объяснять, оправдываться, от выпитого мне было слишком весело и я не слышала этих слов, просто любовалась им, так как не видела несколько месяцев.
- А ведь это только наша вторая встреча. - Мои слова остановили его, он посмотрел мне в глаза, запечатлев этот момент где-то на моей радужке.
- Мне кажется, что прошло уже гораздо больше времени.
- Мне тоже, но разве это имеет значение сейчас? Я не хочу ничего обсуждать, ладно? - Алкоголь ударил не только мне в голову, но и мои гормоны, поэтому я бросила красный стаканчик куда-то в траву и прижала холодные ладони к его лицу. Он не сводил с меня взгляда и это было очень. Просто очень. Нолан не был таким притягивающим, отношения с ним были какой-то глупой ошибкой. Кайл подался вперёд, целуя меня, а я едва сдерживала пробивающуюся улыбку от переполняющих меня чувств. Конечно же Лисбэт была права, уехать из Бриджпорта было лучшей идеей за всё-всё время. Может и мамин приход на моё совершеннолетие не был лишним, может быть меня бы не было у того костра, а Кайл целовал какую-нибудь другую первокурсницу. Эта мысль так меня разозлила, что я прикусила его губу до крови и тут же испуганно отпрянула. Ревность ещё никому не укрепила отношения. Но он принял это за мою игру и отмахнулся от этой небольшой ранки. Так до утра под пьяные вопли и смех вокруг мы протанцевали все быстрые и медленные танцы, возможно этот вечер был одним из самых лучших, положил начало лучшим событиям в принципе. После того, как я встретила Кайла, мне не хотелось думать о прошлом, мне было стыдно за всё, что со мной случилось. Ещё хуже было думать о том, что однажды мне придётся ему всё рассказать.

В то же время я начала писать небольшие рассказы «в ящик». По учёбе приходилось регулярно черкать различные статьи, а после них просыпалась моя бурная фантазия, руки сами тянулись к клавишам. Кайлу нравились мои истории, Лисбэт трепала меня по волосам, как несмышленыша, и всячески поощряла мои писательские наклонности. В конце концов если для нее хобби на века стало рисование, возможно ли, что моим станет именно увлечённое построение миров, создание героев и наделение их душой? К концу 1 курса меня начали публиковать в газете университета, на счёт капали небольшие деньги, впервые заработанные честным трудом. Порой меня резко озаряло будущее, где в нашем чудесном доме у камина мы с Кайлом в окружении детей и внуков. Как бабушка Эмбер. Я бы хотела прожить такую же замечательную, семейную жизнь, вдали от проблем и переживаний, умереть от старости, а не от несчастного случая. Такие мысли навевают на меня меланхолию. Эмбер не была сумасшедшей, не лежала в психушке, не смотрела, как мать уходит из дома навсегда, не оглядываясь, не видела своего отца с тётей. Мне уже по определению невозможно стать похожей на неё, а это уничтожает веру в своё светлое будущее. Она была примером, образцом для каждой девочки в Бриджпорте, а обо мне едва ли скажут что-то подобное. Обиду я выливаю в свою писанину, возможно ли, что однажды я напишу настоящий автобиографический роман о жизни Петерсонов в Бриджпорте? О том, сколько пришлось пережить нашей семье ради славы и богатства, которыми мы сейчас владеем? И в этом мне точно поможет Лисбэт, которая в подробностях может вспомнить абсолютно всё, другой вопрос — захочет ли она помочь мне?

Представляю сборы по всему миру, если я опубликую все свои дневники с вырезками моих поколений. Вот шуму будет.

После нашей «второй» встречи мы с Кайлом наконец-то смогли видеться чаще. Ходить в кафе, гулять по парку, танцевать медленные танцы в любом месте, вести себя словно подростки. С Ноланом так не было, его намерения в отношении меня очень скоро были мне ясны. Мой рыжий принц не пытался лапать и без конца трогать меня, его забота и внимание были самым ценным подарком за всё, что я пережила. Он был готов выслушать, но что ещё важнее — услышать. Не знаю, как вообще вышли наши отношения, как может одна случайная встреча стать судьбоносной. Я в судьбу перестала верить уже много лет назад, когда зашла в комнату не в то время. Очень, ОЧЕНЬ хочу перестать упоминать это чёртово прошлое, но даже спустя годы оно всё равно занимает слишком много места в моей голове, несмотря на терапию и время. Оно должно лечить, избавлять, я уже не представляю, сколько лет мне понадобится. Я до сих пор, даже в конце 2 курса, не рассказала ему о семье Петерсон, с которой он связался. Боюсь, что сбежит, не оглядываясь. А кто бы выдержал? Мой влюблённый взгляд, обращённый к Кайлу, даже если он просто ел, всегда пытался скрыть страх его потерять. Я не выдержу лишиться этой опоры, снова больно падать, не уверена, что смогу подняться в очередной раз и сделать вид, что ничего не произошло. На моих коленях уже нет мест для синяков и переломов, мне не хватало только лишиться возможности ходить в принципе. Я всегда была хорошей девушкой, даже когда посреди свидания начинала рыдать. Мне можно, я ведь сумасшедшая.

Настоящим сюрпризом для меня стала наша первая ночь, потому что спальня Кайла располагалась в подвале дома, а сам он... весьма нескромен. Я не в первый раз пришла к нему домой, он тоже жил в частном, мы смотрели какой-то глупый фильм про любовь и прочее, по-моему он так и назывался. Мне не составило труда накрыть нам ужин, хотя кулинарным мастерством я не отличаюсь и по сей день, под звонкий стук бокалов с разливающимся шампанским я слышу только три слова из любимых уст:
- Я люблю тебя. - А моё сердце уходит куда-то в пятки, делает сальто, вопит и скачет. И хотя меня внутренне трясёт от одной мысли об этой фразе, потому что тётя Софи повторяла её в тот день, я искренне улыбаюсь и повторяю её, получая ответную улыбку. Он тянется ко мне через стол, опрокидывает пустые бокалы, мы смеёмся, потому что ничего уже не имеет значения. Наверное, та ночь до сих пор единственное событие в моей жизни, когда в голове тяжелых мыслей не было вообще. Конечно сравнивать Кайла с Ноланом глупо, второй был нескладным подростком со сгустком гормонов в одном месте, а не потрясающим парнем, для которого моё удовольствие стояло выше всего. Быть не использованной, а нежно любимой оказалось для меня чем-то новым. Утром в своём красном белье, которое я разумеется рассчитала надеть, а не просто «так вышло», в очередной раз произвела фурор, расхаживая перед Кайлом. Но уже придя домой, закрывшись в комнате, обхватив себя руками, я зарыдала. Мне было тяжело сдерживаться всё то время с ним, ещё не хватало испортить всё. И причиной моих слёз был не первый раз с новым парнем, а ассоциации. Тётя Софи в красном корсете, светлые длинные волосы едва не до талии, повторяет «Я люблю тебя», а мне страшно. И если тогда я боялась быть одна, в тот вечер мне было страшно быть похожей на неё, стать такой же расчетливой и гадкой, какой тётя Софи всегда была. А мысли о ней возвращают меня к отцу, его безжизненному телу и сосредоточенному лицу. Даже в чудесный вечер эти двое умудрились довести меня до слёз. То красное бельё я выкинула и ничего красного больше никогда не покупала, а Кайла просить не дарить, после слезливого дня я засыпала со старым привычным вопросом: «как ты мог?».

Ещё одним событием 1 курса был митинг. Это было уже весной, потому что зиму я особо не запоминала, мы с Кайлом просто пролежали под тёплым одеялом или пледом едва ли не все три месяца, ну с перерывами на учёбу. Так вот, финансирование университета было сокращено из-за экономической ситуации в стране, бюджетные места урезались почти вдвое, хороших, а значит высокооплачиваемых, преподавателей просили собирать вещи. Моя блестящая карьера могла быть зарублена прямо в самом начале из-за некачественного образования, а я просто не могла такого допустить, поэтому у меня быстро сложилась активная гражданская позиция. Сейчас меня очень веселит вспоминать то тёплое весеннее время, когда я с бешеными глазами доказывала полицейскому, что мой транспарант показывает мою позицию, а не неприличный жест с парой крепких слов в адрес сложившихся обстоятельств. В конце апреля, когда уже вот-вот должна была начаться сессия, наша митингующая студенческая группа решила устроить настоящий дискус посреди главного парка. Кто-то притащил тумбу, а кто-то нарисовал плакаты, развешанные рядом. Оставалось решить, кто же будет «гласом народа», кому нужно встать по ту сторону и кричать наши лозунги, доказывать, что кое-кому из верхушек следует быть за решёткой. Стоило мне спросить об этом, как все обернулись ко мне с недоумением.
- Это будешь ты. Мы уже давно решили. - Отрезала девушка с косичками в голубых очках. Я не помнила её имени, но её уверенность меня покоробила. Был вечер и собирались тучи, обещающие дождь, на ватных ногах я заставила себя встать за микрофон, который тут же раздал по окрестностям моё нервное дыхание. От страха мои глаза были просто огромными, ноги подкашивались, а что делать с руками я не знала. Все смотрели мне в рот и ждали, неуверенно я начала объяснять, что мы думаем о проблемах финансирования, как нам нужны урезанные деньги, что факт их перераспределения на нужды чиновников делает с нами.

И пламя разгорелось. Меня было не остановить, чем больше я думала о том, что не получу положенное мне, что лишусь возможности хорошего трудоустройства, тем сильнее злилась, и голос мой становился громче и решительнее. Толпа вокруг собиралась всё больше и больше, а моё неистовство, слышимое на ближайшие пару километров, зажигало в людях такую же ненависть к происходящему. Произвол, нечестно, как можно, не смеете. Агрессия, появившаяся в моей душе ещё со времён ссоры с отцом, давала мощнейший выход именно в тот момент. Я злилась не только на ситуацию с финансированием, но и на отца, на тётю, на мать, на каждого, кто всадил мне в сердце нож, кто превратил беззаботное детство маленькой принцессы в жестокий ад. Меня перекосило от ярости, фотографии вышли ошеломительными и сильными, то, как я завела толпу, совершенно свело на нет решение верхушек, особенно мужчины с нашего транспаранта, которому была пририсована тюремная решётка. Когда я повторяла наши лозунги и вскидывала кулак в небо, мне было ясно, почему ни у кого не было сомнений насчёт моей кандидатуры. Я была писателем в нашем узком кругу, у меня был подвешен язык, а ещё огромный запал ненависти за пазухой, хотя откуда им было об этом знать. Из народа вокруг трибуны на меня смотрели холодные серые глаза Лисбэт, которую вероятно пугала моя метаморфоза из тихой милашки в вопящую митингующую, а ещё я натыкалась на взгляд Кайла, восторженный и не верящий, что я способна на такие эмоции. Как ты будешь смотреть на меня, когда узнаешь куда более интересные части моей биографии, любимый?

Когда мой гневный поток иссяк, я сказала всем прощайте и спустилась, меня окружили мои верные слушатели. Аплодисментам не было конца, настроение было на высоте, хотелось побеждать и кричать, нестись куда-то и совершать поступки. Теперь понятно, как происходили революции. Меня всю красную обнимает и целует в висок Кайл, Лисбэт тоже кидается мне на шею, а я сама неуверенно хлопаю в ладоши и криво улыбаюсь всем. Утром уже было известно о погромах в главном здании, агрессивных граффити в округе и неимоверной злобе каждого второго студента. Дело Симуниверситета было пересмотрено, нашли «ошибку» в перераспределении, которой занялся лично дяденька с транспаранта. До конца моего обучения более таких проблем не возникало, но вряд ли заслуга полностью моя. Я еще несколько раз устраивала такие концерты, всё-таки дело было очень затянутое, но ничто не помешало мне блестяще закрыть 1 год и указать всем их место. С какой-то тоской я вспоминаю сейчас, как с трудом решала алгебру в школе после первого возвращения домой. Сколько же изменилось всего за несколько лет, наверное всё это было бы для меня логичным, будь моё взросление спокойным и типичным, но так не вышло. Главное не потеряться сейчас, не уйти в себя, не оступиться. Ещё одной серости и пустоты в душе мне не надо, ещё одного посещения белой больницы с белым содержимым я не хочу.
Первый год прошёл, впереди будет ещё один, который мне нужно будет вспомнить, но это уже будет полегче, ведь он гораздо свежее для меня. Но чистая любовь с Кайлом, громоподобные аплодисменты в мою честь после моего выступления, увеличивающиеся гонорары за мои рассказы — всё это я уже получила и большего желать не хотела. Рутина и тоскливость домашнего очага были где-то не в той реальности, очень далеко, я мечтала, чтобы так и оставалось.

Ещё скриншоты хех