Скрипач
Эпиграф
Играла скрипка, для глухих играла.
Кому-то в голову пришла идея –
Устроить праздник, вроде карнавала
И слабослышащих позвать людей.
Скрипач все знал, о да, он мог фальшивить.
Мог даже не касаться струн смычком.
Но он сыграл в глухом, беззвучном мире,
Как не играл до этого никто.
Им пела скрипка о любви и чуде,
Грустила нежно о большом и сложном,
Поплакала о том, чего не будет,
Утешила, что в жизни все возможно.
Скрипач закончил. В зале все поднялись.
Он оглушительней овации не знал,
Глухие люди скрипкой наслаждались
С его лица читая то, что он играл...
Саундтрек
Какие достопримечательности могут быть в маленьком сонном городишке, вроде Ривервью? Старинная пожарная каланча, заброшенная мельница «с привидениями» да еще «Дерево желаний» за ячменным полем старины Джека. В общем, стандартный набор провинциальных поселений, представляющих собой нечто среднее между городом и деревней. Несмотря на скудость культурной жизни, летом население Ривервью увеличивается в несколько раз за счёт ребятни, которую отправляют к бабушкам и дедушкам из соседнего Бриджпорта работающие там родители. Возвращаются сюда и студенты, чтобы помочь своим домашним на ферме и отъестся за все полуголодные месяцы учёбы в мегаполисе. И конечно, на выходные и в отпуск приезжают любители рыбалки, «тихой охоты» и парного молока. Бесспорно, природа здесь великолепна в своей почти первозданной красоте! Воздух чист и пахнет речной свежестью, луга пестреют маками и васильками, закаты романтичны, восходы легки и радостны…
И все же, это не был бы тот самый Ривервью, если бы не Скрипач. Пожалуй, его скрипка, заставляющая сердца слушателей раскрываться как лепестки цветов навстречу нежным утренним лучам солнца, – вот единственная настоящая достопримечательность милого, но вполне обычного городка. Восход он встречал под раскидистым дубом за рекой. Музыка, которая летела с его смычка навстречу поднимающемуся солнцу, как-будто пела «Доброе утро!» от всех и для всех. Скрипач стоял, повернувшись лицом к восходу, от набережной его отделяло около 200 метров. Любой желающий мог видеть и слышать Скрипача, стоя на набережной за рекой, но никто не вторгался в его дуэт с солнцем и не нарушал хотя бы только видимого, но всё же – уединения. Тем более, что дальше, за лесопосадкой располагалось городское кладбище, а кому приятно приближаться к обители мёртвых без уважительной причины?
Больше всего на свете Скрипач любил музыку. Да и как иначе? Стоило ему коснуться смычком струн, как мир вокруг преображался. И не только сам Скрипач словно парил над землёй, окрылённый музыкой. Его соседи – простые труженики, рыбаки, фермеры, пекари и каменщики – казалось, забывали о своей нелёгкой доле бедняков, о своих долгах и трудах, внимая чарующим звукам скрипки. Что и говорить? Все в Ривервью знали и любили Скрипача. А он любил музыку. И ещё – Элизабет. Да, да, ту самую Элизабет – дочь пекаря, которую в Ривервью называют Солнышком за доброту и неизменную весёлость. Конечно, злые языки вроде Нэнси-птичницы утверждают, что легко быть милой, когда отец и двое старших братьев тебя обожают и буквально носят на руках. Но ведь всем известно, что Нэнси исходит ядом от зависти! У неё-то нет таких роскошных каштановых локонов, как у Элизабет! Носик у Нэнси вовсе не такой круглый и добродушный, а совсем напротив – длинный, острый и унылый. А в отличие от смешливого ротика Элизабет, Нэнси так часто опускает уголки губ в недовольной гримасе, что на лице у неё как-будто образовалась подкова, не приносящая ей никакой удачи. Так что Нэнси может брюзжать сколько угодно, выискивая пятна на солнце, а только Солнышко-Элизабет всё равно остаётся любимицей в семье и самой весёлой девушкой в Ривервью.
А ещё Элизабет любила Скрипача.
И эта любовь была такой же светлой, чистой, незамутнённой какими-то корыстными помыслами, ревностью или тяжёлыми переживаниями, как музыка, любимая или обоими. Осенью Скрипач и Элизабет готовились сыграть свадьбу.
***
Скрипач уже сыграл своё утреннее приветствие новому дню и стоял, любуясь игрой солнечных бликов на речной глади. Облака отражались в спокойной воде так ясно, что казалось, будто небо опустилось на землю.
Каждое утро Элизабет носила завтрак своим старшим братьям на дальнее поле, где они трудятся ещё до рассвета. Скрипач с нежностью ожидал этих минут мимолётной встречи, когда Элизабет со смехом бросалась ему на шею и рассказывала что-то милое и незначительное, что она видела и слышала по пути сюда. Сегодня девушка подходила к нему с таким чинным и серьёзным видом, что Скрипач немного испугался, не случилось ли что-то плохое. Но, не доходя до него двух шагов, Элизабет вытянула вперёд руку, которую держала за спиной, дунула что было сил на одуванчик, зажатый в руке, и, прыснув от вида его изумлённой физиономии, бросилась наутёк. Мгновение спустя Скрипач уже догнал её, подхватил на руки и закружил, как ребёнка, целуя в смеющийся рот и обещая наказать за хулиганские проделки…
Скрипач улыбнулся воспоминаниям, бережно уложил скрипку в футляр и сел, опираясь спиной о ствол дуба. Скоро Элизабет будет возвращаться, и они снова увидятся. Тогда Скрипач сыграет ей свою новую мелодию, навеянную утренней картинкой небесного отражения в реке. Вспомнив о новой мелодии, Скрипач воодушевился и вновь взял скрипку в руки. Он закрыл глаза и представил себе облака, бегущие по речной глади, Элизабет, с весёлым смехом летящую по этим облакам, и тихонько коснулся струн. В этот раз он превзошёл самоё себя. Музыка лилась и лилась, вознося его к вершинам блаженства, наполняя душу восторгом, и ему казалось, это не прекратится никогда, как прекрасный сон. Но вот отзвучали последние переливы, и Скрипач, помедлив несколько секунд, открыл глаза. И в это мгновение его сердце пропустило два удара, а жизнь перевернулась с ног на голову. Прямо перед ним стояла Элизабет, прижимая руки к груди и восхищённо взирая на его лицо. Но не восторг Элизабет произвёл такое впечатление на Скрипача. За её спиной в нескольких шагах стояла другая девушка.
Никогда раньше Скрипач не видел её. Она была прекрасна и похожа на ангела, спустившегося с небес. Ничто земное, казалось, не касалось её души – так чисты были её глаза, так полны неразгаданной тайны и… МУЗЫКИ!
Скрипач стоял, как громом поражённый, не в силах что-либо сказать, сделать или хотя бы пошевелиться. Мир вокруг замер, а он только смотрел сквозь Элизабет на прекрасную незнакомку. Это продлилось несколько мгновений, Скрипач очнулся, как от толчка, моргнул и перевёл взгляд с поразившей его девушки на Элизабет, которая что-то восторженно говорила о его новой мелодии. Краем глаза Скрипач уловил какое-то движение, почувствовал лёгкое веяние ветерка на своём лице, и, отведя глаза от Элизабет, успел увидеть, как Ангел (так он мысленно успел назвать незнакомку) быстро удаляется от него, мелькая сквозь кусты и деревья.
Нечего было и думать догнать беглянку и Скрипач испытал смесь досады, восторга и предвкушения чего-то нового, прекрасного и одновременно опасного. Когда же Скрипач вновь увидел и услышал Элизабет, его охватило смятение. «Жизнь никогда уже не будет прежней» - подумал он…
***
Попытки разыскать незнакомку в Ривервью не увенчались успехом. Она могла приехать к кому угодно на лето или только на выходные, но осторожные расспросы Скрипача не привели ни к чему – никто в Ривервью не слышал о девушке, похожей на ангела. Разыскивать её более настойчиво Скрипач не решился из опасений обидеть Элизабет. Она и так встревожилась после того, как Скрипач спросил её о неизвестной девушке, которая якобы пришла вместе с ней. Никакой девушки Элизабет не видела и не знала. Скрипач был готов подумать всё, что угодно, даже то, что прекрасная незнакомка ему просто померещилась. Но на следующее утро она появилась вновь.
Всё было как всегда, разве что Скрипач испытывал некоторое смущение из-за вчерашнего приключения. Ему хотелось заглушить чувство вины перед своей возлюбленной за то маленькое предательство, когда он смотрел во все глаза на другую девушку, забыв о самом существовании Элизабет. Сейчас это казалось Скрипачу глупостью, недостойной их любви, и он старался вложить в музыку всю силу своего раскаяния, преданности и нежности, которые испытывал к Элизабет. Перед его мысленным взором проносились воспоминания о часах, проведённых вместе с ней, и скрипка послушно воспевала мелодию влюбленного сердца. Он играл и представлял себе, как Элизабет будет обрадована и восхищена этой серенадой. Но когда Скрипач закончил играть и открыл глаза, перед ним стояла не Элизабет, а вчерашняя незнакомка. Она улыбалась ему, и у Скрипача защемило сердце от неизведанного доселе чувства восторга. «Кто ты?» - воскликнул Скрипач и в это мгновение руки Элизабет закрыли ему глаза. Скрипач нетерпеливо мотнул головой, пытаясь освободиться, но девушка только крепче прижимала руки к его лицу и, с трудом сдерживая смех, шептала: «Угадай!». Их борьба длилась несколько секунд, наконец, он рывком оторвал её руки от своего лица и стал лихорадочно озираться по сторонам. Увы! Девушки-ангела нигде не было видно. Скрипач обернулся и пристально посмотрел на Элизабет, которая испуганно смотрела на свои запястья со следами его пальцев. Что-то дрогнуло у него в душе, когда он увидел эти красные пятна. «Прости!» - прошептал Скрипач, но не сделал ни одного движения, чтобы приблизиться к ней. Элизабет подняла глаза, полные слёз, невысказанных упрёков, заведомого прощения и предчувствия беды. Скрипач смотрел в эти глаза и перед его внутренним взором пробегали картинки его жизни: Элизабет обнимает его, Элизабет угощает его хрустящей булочкой с брусникой, Элизабет восхищённо слушает, как он играет, Элизабет, Элизабет, Элизабет… Не слишком ли много места в его жизни стала занимать Элизабет? Не то, что бы ему это не нравилось, напротив, его жизнь стала ярче, теплее, уютнее. Но не предаёт ли он музыку, да и самого себя, становясь таким ручным и домашним?! Снова и снова вспоминая свои свидания с Элизабет и представляя своё будущее с ней, Скрипач вдруг подумал: «И это всё? Всё, что мне дано пережить, чего я могу достичь?» Он сравнивал свои отношения с Элизабет с тем, что он испытал при появлении прекрасной незнакомки, и ему казалось, что любовь с Элизабет – это что-то слишком обыденное, простое, ежедневное... Несравнимое с той тайной, которая окутывала девушку-ангела, манящей, вдохновляющей, неземной! Стоило только вспомнить, какая музыка рождалась у него при появлении этой девушки! Музыка – вот ради чего стоит жить! А появление незнакомки подняло его на такой уровень вдохновения, когда жизнь и смерть сливаются и перестают иметь значение. Вот, что подумал Скрипач, который больше всего на свете любил музыку. И когда все эти мысли пронеслись в его голове, он понял, что нужно делать и как должно жить. Решение было принято в тот же миг, и оно должно было быть исполнено незамедлительно.
«Прости меня!» - уже твёрдо и спокойно произнёс Скрипач: «Прости! Наша свадьба не может состояться. Я ухожу, чтобы служить Музыке». Мысленно он добавил: «И может быть, я найду ту, другую девушку, которая так вдохновила меня». Элизабет стояла, прижав одну руку к груди, а другую ко рту, как-будто не давая крику вырваться наружу.
Скрипач наклонился и осторожно сухими губами коснулся её лба. Одна слезинка пролилась и быстро стекла по щеке, Элизабет качнулась к нему, но Скрипач сделал шаг назад, на ощупь схватил свою скрипку, потом повернулся и быстро зашагал прочь. Он ни разу не оглянулся и скоро скрылся из виду.
***
Скрипач, полный сил и надежд, отправился в Бриджпорт и провёл там некоторое время, посещая концерты, выставки и богемные тусовки. Он рассчитывал, что быстро найдёт свою прекрасную незнакомку с незаурядной внешностью, тем более что неоднократно видел её в толпе, когда играл на центральной площади. Но всякий раз, когда он заканчивал играть, она так быстро исчезала, как будто была привидением, а не живым человеком. Если бы Скрипач не любил больше всего на свете музыку, наверное, он бы уже отчаялся и оставил мысли о том, чтобы поближе познакомиться с поразившей его девушкой. Но она появлялась каждый раз, когда его музыка была особенно прекрасна, словно лилась из самых глубин его сердца. Девушка-ангел была живым подтверждением гениальности его музыки, поэтому он хотел, во что бы то ни стало найти её. Вот только со временем Скрипач обнаружил одну неприятную особенность. Несмотря на то, что он брал уроки у прославленного учителя музыки, и его мастерство росло день ото дня, несмотря на то, что его жизнь была полна новыми впечатлениями и яркими красками, вдохновение всё реже и реже осеняло его. Скрипачу стало казаться, что Бриджпорт, с его вечной толкучкой и суетой – всего лишь центр дешёвого торгашества, а не Великого Искусства, как ему представлялось в начале. Всё чаще он вспоминал Ривервью, долгие часы наедине с природой и скрипкой, когда его сердце трепетало от умиротворения, полноты жизни и любви. Ему было стыдно думать о том, что он оставил Элизабет одну, и мотивы этого поступка, представлявшиеся ему раньше высокими и жертвенными, сейчас виделись незначительными и глупыми. Скрипач чувствовал себя чужим и ненужным в Бриджпорте, тосковал и скучал. Даже мысли о девушке-ангеле стали редкими, поблёкли и утратили объёмность. Как впрочем, и его музыка. Да и сама прекрасная незнакомка давно не появлялась перед ним даже мимолётно. В конце концов, Скрипач решил вернуться туда, где его музыка звучала в полную силу и радовала сердца.
***
Скрипач уже видел впереди свой любимый развесистый дуб, под которым он провёл столько часов наедине со скрипкой и Элизабет. Чуть дальше блестела речная гладь, маячила набережная, по которой неторопливо прогуливались немногочисленные отдыхающие. Его сердце сжималось от тревоги – простит ли его Элизабет? Он так много хотел ей сказать! Как одиноко без её улыбки, как пусто без дружеского пожатия руки, как его музыка поднимается до небывалых высот на крыльях любви к ней, Элизабет! Очень скоро он расскажет ей обо всех терзаниях своего сердца, он сыграет ей об этом, и она поймёт, как всегда понимала. Осталось совсем немного, пройти через кладбище, мимо дуба, через реку, а там и домик пекаря, где жила Элизабет…
Скрипач терял терпение и впадал то в эйфорию от предстоящей встречи и надежды прощения, то в отчаяние от мысли, что простить то, что он совершил, невозможно. Он уже почти бежал по аллеям среди могил, как вдруг боковым зрением уловил что-то необычное. Скрипач остановился как вкопанный. По телу ползли мурашки, волосы на голове, кажется, встали дыбом. Скрипач медленно повернул голову в сторону и с ужасом увидел могилу, памятник, а на нём – портрет Элизабет. Не помня себя, на негнущихся ногах он подошёл поближе. Под фотографией стояла дата смерти – спустя месяц после его поспешного бегства в Бриджпорт и эпитафия: «Цена любви - жизнь». У Скрипача подкосились ноги, и он рухнул на колени, закрыв лицо руками.
Пока он гонялся за вдохновением, она умерла от горя и тоски. Скрипач стоял на коленях, сжимая голову руками, и раскачивался из стороны в сторону. Он не мог ни закричать, ни зарыдать. Грудь как будто сдавило обручем – такое отчаяние, чувство вины и страшной потери свалилось на Скрипача. Она так и не узнает никогда, что он вернулся! Он никогда не сможет сказать ей о своей любви, вымолить прощение! Никогда больше она не услышит музыки, которая рождалась благодаря их любви!
Скрипач вскочил и судорожно выхватил скрипку из футляра, отбросив его в сторону. Он сыграет для неё в последний раз! Смычок коснулся струн, и трепетная мелодия взмыла к небесам. Скрипач страдал, молил о чуде и впадал в отчаяние – и его скрипка пела об этом так, как не могли рассказать никакие слова. Он вложил в музыку всё своё сердце, всю любовь, и его скрипка облекала их в музыку и уносила прямо в небеса…
Скрипач обессилено опустил смычок и открыл глаза. Прямо перед ним стояла незнакомка. Она серьёзно смотрела ему в глаза, и в них не было и тени улыбки. Скрипач отбросил скрипку и смычок в стороны и сжал руки в кулаки: «Кто ты, чёрт возьми?!» - вскричал он: «И не вздумай исчезнуть, как ты это проделывала со мной прежде! Я слишком дорого заплатил за то, что позволил себя увлечь дешёвкой вроде таинственного образа и смазливой мордашкой!». Как ни странно, девушка даже не думала убегать. Она лишь подняла руку, призывая его помолчать. «Разве ты ещё не понял, кто я и откуда прихожу?» - её голос был под стать серебряным колокольчикам, так мелодично прозвучали обычные слова. Но Скрипач не смягчился и продолжал смотреть на неё с гневом и отчаянием. «Что ж, я объясню тебе!» - незнакомка улыбнулась: «Я – твоё вдохновение. Вспомни, я всегда приходила к тебе, когда твоё сердце переполнялось настолько, что твоя музыка становилась особенной. Я лишь довершала то волшебство, которое уже было рождено в тебе любовью. Тебе повезло больше других, ведь тебе не нужно было далеко ходить за вдохновением, оно жило рядом тобой…Она жила…» - девушка выделила голосом последние два слова, и Скрипач перевёл взгляд на могилу Элизабет. Он чувствовал себя потрясённым и опустошённым. Всё было рядом – жизнь, любовь, музыка, счастье. Вот именно – было… Взгляд затуманился, и он прикрыл веки, чтобы смахнуть слёзы. Чей-то голос настойчиво звал его по имени. Скрипач вздрогнул как от толчка, открыл глаза и оглянулся. Никакого кладбища – он снова стоял под старым дубом, держа в руках скрипку и смычок. Элизабет с восторгом смотрела на него и говорила: «Я никогда раньше не слышала такой музыки! Как будто вся наша жизнь и любовь пронеслись перед глазами! Вот только были такие грустные моменты, что хотелось плакать! Наверное, тебе нужно поехать в Бриджпорт, чтобы продолжить учёбу, я не прощу себе, если твой талант не будет развиваться из-за нашей свадьбы!… Да что ты смотришь на меня, будто привидение увидел?». Скрипач действительно смотрел на неё во все глаза: «Элизабет! Мне никуда не надо уезжать. Ты – моё вдохновение и самая прекрасная и любимая незнакомка!».
Скрипач прижал к груди свою невесту и краем глаза увидел тень, мелькнувшую рядом. Теперь он знал – это всего лишь вдохновение, которое приходит к тем, кто умеет любить.