[EvilChild]

Мир Song of angels

Мастер момента: >>>

- Ты как призрака заметил, - мужчина перевел взгляд на Пауля и заметил, как тот на кратное время покосился на него и снова уставился в толпу.
- Возможно, - юноша сглотнул, - так и есть.
И только тогда Людвиг заметил направляющуюся к ним женщину с ребенком. В нескольких шагах она остановилась, шепнула что-то на ухо девочке и ласково подтолкнула. Монах удивленно наблюдал за тем, как девочка подошла к Паулю, а тот опустился на колени и тихо прошептал:
- Анна.
И тогда он все понял.
Людвиг хорошо помнил тот свой разговор с Паулем. Он помнил, как тот называл Анну ошибкой и высказывался о ней хладнокровно и пренебрежительно, но стоило мужчине увидеть объятие отца и дочери, как те слова показались жестоким абсурдом. В нем не было фальши. Не было фальши в том, как крепко прижимал ребенка к своей груди Пауль, как девочка вцепилась в него своими маленькими ручками; в том, какую боль и другие непонятные Людвигу эмоции выражали лица обоих. Монаху сложно было представить Пауля в роли семьянина, но сейчас... он открылся перед ним с другой стороны. Вероятнее всего да, семьянином он не был, но ребенка своего определенно любил.

Мастер остросюжетной сцены: >>>

Людвиг вздрогнул от неожиданности и со страхом глянул на нить, тянущуюся от дна шкатулки к небольшой дырочке в шкафу, и наверняка привязанную к колокольчику. До этого ее невозможно было заметить, она была хорошо замаскирована, да и таких мер предосторожности мужчина никогда не видел. Тревога была поднята, и Людвиг мог поклясться, что охранники услышали ее и уже спешат к ним. Вор отреагировал быстрее – с перекошенным от злости лицом он резким движением порвал нить, снова вызвав звон, и метнулся в коридор. Монах подавил в себе панику и тоже выбежал из комнаты. Стражники уже были у лестницы.
Не сговариваясь, нарушители побежали в разные стороны, в противоположные комнаты. Людвиг, захлопнув за собой дверь, сразу же закрыл ее на щеколду – ненадолго, но это сможет задержать преследователя. Прижавшись к ней спиной, он перевел дыхание. Отсюда теперь было только два пути: через окно, которое не открывалось, или в кандалах через дверь. Все еще сжимая в руках книгу, Людвиг панически огляделся и чуть не вскрикнул от испуга – стоящие в углу комнаты трофейные доспехи он принял сперва за человека.
Удар. Дверь пошатнулась. Еще один. Глаза Людвига цеплялись за какие-то абсолютно ненужные ему предметы, вроде вазы, свернутого в рулон ковра или валяющихся на постели подушек. Еще удар, от которого даже пол дрогнул. Времени на раздумья не было. Сунув книгу за пояс, мужчина подскочил к доспехам и дернул шлем. К счастью, поддался. Недолго думая, Людвиг размахнулся и кинул им в окно. Стекло хрустнуло, появились трещины, но оно еще было цело. Отскочивший шлем подкатился к ногам. Еще бросок – и стекло с громким звоном разлетелось. Удары в дверь затихли, раздались какие-то указания, но Людвиг не прислушивался. Удар за ударом он расширял дыру в стекле. Осколок отлетел и оцарапал ему руку. При очередном ударе острый кусок стекла прошелся по предплечью. Возобновились удары в дверь, и щеколда хрустнула, отламываясь, но Людвиг уже успел пролезть в образовавшуюся дыру, сильно разодрав себе кожу. Упав на мягкую землю, он зашипел от боли, которой отозвалось грохнувшееся на осколки тело. Заболели грудь и ладони.
Крепко сцепив зубы и сосредоточившись, Людвиг поднялся и, шатаясь, сделал пару шагов от дома. Ноги были целы, идти и даже бежать он мог без проблем. Когда справа раздались голоса, Людвиг перешел на бег, направляясь к одной из главных, всегда оживленных, и, что немаловажно, ведущих к выходу из города улиц. Навстречу шла какая-то баба, в которую он врезался, но смог удержать равновесие и побежать дальше. На одной из улиц он споткнулся о камень и ушиб ногу. Людвиг продолжал бежать, ничего вокруг не замечая, не реагируя на то, как подкашиваются ноги, как болят искромсанные руки, как печет легкие и ему становится сложно дышать. Пот бежал по лицу, смешиваясь с кровью из рассеченной щеки и грязью. Люди оборачивались на странного бегущего окровавленного человека, некоторые пытались его поймать, и только провидение спасло безрассудно движущегося вперед мужчину. Когда дальше двигаться стало совсем невмоготу, Людвиг резко свернул в какой-то темный переулок и упал, не в силах идти дальше. Сглотнув, мужчина через силу сел и прислонился к стене, часто и тяжело дыша. Перед глазами мутилось.
- Господи, - прохрипел он и закашлялся, после чего закрыл глаза и откинул голову назад, впав в секундное забытье. Но стоило Людвигу вспомнить, ради чего все это было, как он встрепенулся и попытался нащупать книгу. К счастью, она была на месте и никуда не упала во время бешеного побега. Облегченно вздохнув, мужчина снова закрыл глаза, и в этот раз забытье продолжалось дольше. Как показалось Людвигу, он заснул на пару часов, на деле же – просто просидел полчаса. Когда он открыл глаза, все тело отдалось болью, до этого не ощущавшейся из-за шока. Заныли ушибленные поясница и нога, порезы на руках и ссадина на лице. Мужчина глухо застонал и поморщился, отчего сжалась корочка грязи и крови на его лбу. Людвиг потер ладонями лицо, но только сильнее запачкал его. Теперь он хотя бы мог нормально дышать. Медленно, придерживаясь за стену и оставляя на ней кровавый след, он встал и немного постоял. Правая нога болела, левая, на которой сидел, занемела. Понемногу, опираясь о стену, мужчина двинулся вперед. Прошла вечность, прежде чем он вышел на маленькую пустынную площадь с общественным колодцем. Тут пришлось отпустить стену. Грустно с ней попрощавшись, Людвиг заковылял дальше без поддержки и опереться смог только у колодца.

Мистер мира: Людвиг

Свою жизнь Людвиг проживает, как чужую. Другое имя, сокрытая история, чужое мировоззрение... Вот только нет в этом злого умысла, это защита от прошлого. Людвиг мало кому показывает свою настоящую душу – пытается забить все как можно глубже внутрь себя – поэтому невозможно точно сказать, какой он на самом деле. Одно ясно наверняка: он из тех, чьими благими намерениями вымощена дорога в ад.

Лучший тандем: Людвиг и Пауль

Монах и менестрель, аскет и гедонист, вдовец и ловелас, серьезный и паяц – эти два абсолютно разных человека все равно сходятся и сосуществуют вместе, объединенные крепкой привязанностью и дружбой. И несмотря на то, что цели их различны, каждый, сам того не понимая, помогает другу в борьбе с настоящим – и с прошлым.