[Influence]

И часто за ужином, споря с Дейрдре о том, какую программу мы будем вечером смотреть или чья очередь идти завтра за покупками, я задумывался – а мог ли я еще пару лет назад вообразить, что когда-то буду иметь то, что имею сейчас? Еще вчера – нерадивый выпускник религиозного колледжа, голодный студент, кулинар-неудачник, а сегодня – успешный бизнесмен, отец двоих детей и известная писательница.

- Ты не прислушиваешься к моему мнению, потому что официально я тебе никто, - наконец, сказала она, и я с тяжелым вздохом закрыл холодильник.
Естественно. Во всех наших бедах виновато отсутствие штампа в паспортах. Нам обязательно нужна церемония, белое платье, торт-безе и толпа гостей, чтобы мы раз и навсегда перестали спорить и зажили душа в душу.
- Дейрдре, - я знал, как категорично иногда могу выражаться, и старался говорить как можно мягче, - у тебя неправильное представление о свадьбах. Брак придумали юристы и священники, обернув его в красивую упаковку, чтобы юные парочки на это велись. На самом деле, ни одна женщина не получает от брака ничего, кроме стопки счетов по почте и иллюзии, что теперь ее благоверный никуда не денется. Но если благоверный захочет уйти – штамп в паспорте его не остановит. И меня удивляет, что ты до сих пор этого не понимаешь.

Я мысленно всегда оправдывал себя и свои измены – но когда об этом говорил кто-то другой, мне почему-то становилось невыносимо стыдно.
- Он ее не стоит, - выдавил из себя я, - он не сделает ее счастливой. Я знаю.
- С чего ты взял, что она хотела быть счастливой? – фыркнула Алиша, - некоторым женщинам достаточно быть единственными. Ты ей этого дать не мог, зато твой приятель вовремя подсуетился – вот и все.
Я упрямо сжал губы и выпалил:
- Я ее люблю.
- И это чудесно, - усмехнулась Алиша, - продолжай любить. Никто не собирается тебе мешать. Теперь ты сможешь водить девушек домой, возвращаться, когда тебе вздумается, неделями не бывать дома – и продолжать ее любить. Любовь – замечательное чувство. Особенно когда не отягощено отношениями.

Психопат молча пережёвывал салат, поглядывал на меня из-за стёкол очков, как будто раздумывая, что сказать, а потом сухо изрёк:
- Спасибо, вполне съедобно.
- Жаль, - отозвалась я.
Тот поперхнулся листом салата и я, едва сдержав ехидный смешок, услужливо похлопала его по спине.
- Не вздумай умирать здесь без свидетелей. Иначе даже мой папа решит, что это я тебя убила.

- И прекрати называть меня «дорогая», - добавила я уже более спокойно, - тебе я довольно дёшево обошлась.

Мисс Кранц, однако, не могла спокойно смотреть на Исенару, выплывающую с утра в одной ночной рубашке из моей спальни.
- Совратил ребёнка, - качала она головой, бросая на меня злобные взгляды и забавно грозя пальчиком, - покайся милок, и прекрати этот разврат, пока Мортимер тебя не наказал.
Я закатывал глаза, стараясь тут же перевести разговор на какую-нибудь другую тему. Естественно, Исенару Мортимер наказывать не собирался, судя по словам мисс Кранц – хорошенькие девушки с милой улыбкой и нежным голосом никак не могли сделать ничего плохого с точки зрения общественности. Подлым развратником всегда оказывался кто-то вроде меня – злобный очкарик, который не ходит в церковь и не читает молитв перед едой.

Юльхен кивает, и старается улыбнуться, чтобы та отстала. Наверное, Букет Левкоев, когда собирался добавить Ханне немного проницательности, случайно перепутал пузырьки и залил её доверху самоуверенностью.

ты специально да ты всегда был ты есть и всегда будешь ты же не просто исчез ты теперь вообще никуда не денешься ты со мной на всю жизнь я теперь от тебя не избавлюсь как можно от тебя избавиться если ты умер

Династия Хагенштрем: расцвет одного семейства