[SierraMadre]

Тогда она думала, что это временно, что он просто расстроен, что потом все будет хорошо. Не было. Может быть немного, в самом начале, когда они поехали на Твикки в свадебное путешествие, и после, когда Джолион ходил кругами вокруг нее в ожидании сына. А она родила ему двух дочерей. И после кто-то словно сделал толчок, придал ускорение, и ее жизнь покатилась с горы по ребристому желобу, иногда подскакивая и больно приземляясь обратно. С каждым годом просто видеть Джолиона становилось все невыносимее, именно поэтому, как только дочери уехали в Академию Ля Тур, Дженни старалась как можно больше времени проводить на работе. Лучшими днями (и ночами) ее жизни стали те, в которые Джолион уезжал в командировки или отправлялся в измерение Бастиона.
Так и сегодня. Дверь закрылась за Джолионом, и Дженни сделала глубокий вдох, такой, будто бы очень-очень долго не могла дышать вообще.

От Джолиона непросто «отделаться», Дженни даже немного сочувствует Колби, она знает, потому что пробовала сама, но не смогла. Ночью, когда он возвращается из своего любимого кабинета с волшебными склянками, она не спит, лежит спиной ко входу и смотрит в окно. С трудом подавляет желание подскочить и уйти, когда под Джо прогибается матрас. Его не волнует, спит она или нет, он просто тянется к Дженни почти сразу, разворачивая ее к себе и нависая сверху.
- Я скучал, - его рука задирает ночную рубашку, она заставляет себя лежать неподвижно – теперь это еще сложнее, когда она вспомнила, как бывает иначе. Джо целует ее, в нос бьет едкий запах неизвестно чего. Дженни чувствует тошноту, не сдерживается и отталкивает его.
- У меня нет настроения, - пытается она оправдаться, в свете ночника темно-рыжие волосы Джолиона блестят рубиновым отсветом, он медленно отступает, откатывается на свою половину кровати и гасит свет. Дженни осторожно выталкивает воздух из легких маленькими порциями.

Она сказала дома, что поедет в Айден (маленькое курортное местечко на северной границе Великой Пустыни) вместе с Даниэлой Грант и Патрицией Смит, с которыми завела приятельские отношения некоторое время назад. Никто из домашних больше с ними не общался – Серафина не выносила Смитов, Джолион – Грантов, возможно именно поэтому глуповатые домохозяйки и были так приятны самой Дженни.

Стоило только войти в комнату, как раздался щелчок и ее глаза, привыкшие к темноте, ослепил свет зажегшейся в торшере лампочки. Она увидела только силуэт фигуры в кресле, а еще через секунду зрение адаптировалось, и внутри у Дженни все словно выморозила мгновенная ядерная зима.

- Не подходи, не трогай меня!
- А то что? – хмыкнул он, продолжая загонять ее в угол.
- Я закричу!
- Кричи, - Джолион прижал ее к стене, остановился на расстоянии вытянутой руки. Он вынул волшебную палочку прямо из воздуха, взмахнул перед ее лицом, и снова убрал куда-то в подпространство, - я позаботился о звукоизоляции.

Каким надо было быть человеком, чтобы собственная семья не пролила ни слезинки после твоей безвременной кончины? Никто, разумеется, не радовался и не собирался отплясывать твистл на могиле Джолиона, и все-таки самой сильной эмоцией после его смерти стало облегчение. Не только у нее, она видела это и в глазах Урсулы с Гедом, Терри заметно расслабилась, плакали разве что мальчики, как и любые нормальные дети, впервые столкнувшиеся со смертью.

«Только полежу пять минут», - подумала она, устраиваясь на диване в гостиной и включая телевизор, - «так устала из-за этой духоты. Всего пять минут, а потом – пирог». Дженни закрыла глаза и мгновенно провалилась в сон.
Ей снилось, что она все проспала и не успела. Рэнди зашел в дом и позвал ее, Дженни отозвалась, но он почему-то не услышал, а потом побледнел и бросился к ней, бесконечно повторяя ее имя.
- Рэнди, все хорошо, - хотелось сказать ей, но губы не двигались.
Рэнди вызывал скорую, но она уже видела как он плачет. Дженни хотелось поднять руку и коснуться его, но рука не двигалась. Дженни не понимала почему, пробовала пошевелиться, но не могла. Она чувствовала, как Рэнди сжимает ее ладонь, как гладит ее по лицу, она хотела проснуться, но не смогла.

Династия де Лоран
Бонус. Метка бессмертья

Добавлено через 7 минут

У неё невольно вырывается смешок, и Фарбер тут же поворачивает голову.
- Уже закончили? – интересуется он, глядя на девственно-чистый лист прямо перед ней.
- Не-а, - протягивает Кассандра.
Руки сами тянутся ослабить галстук и расстегнуть рубашку ещё на одну пуговицу. Жарко. Как он только может носить эти кошмарные костюмы тройки в такую погоду? Просто надевает то, что ему мама погладила?

- Может, я как-нибудь иначе этот тест отработаю? – вкрадчиво спрашивает она и облизывает губы; на языке остаётся сладковато-терпкий вкус помады.
Фарбер намёка не понимает. Он вообще туговат в этом плане, девочки рассказывали. Ох уж эти мортемианские скромники.
- Вас не было на занятиях почти весь семестр, - замечает он, принявшись постукивать пальцами по столешнице; ужасно противный получается звук, - как же вы собираетесь это сделать?
- Ну, вы же мужчина, - вздыхает она, - придумайте что-нибудь.
Фарбер отчаянно краснеет, и Кассандра не сдерживает улыбки. Чёрта с два он поставит ей задолженность. Остальные ведь не поставили.

Фарбер судорожно цепляется пальцами за подлокотники, пока Кассандра проводит языком по его нёбу. Где-то у неё должны были быть презервативы. Мама убьёт, если снова будет беременность.

- Шестьдесят баллов вас устроит? – спрашивает он, даже не поднимая на неё глаз.
- Да, - радостно кивает Кассандра.
- Но при одном условии, - он аккуратно выводит цифры и ставит рядом размашистую подпись, - в следующем семестре вы мой курс брать не станете.

Уже долгие годы она является уютным и гостеприимным пристанищем для неформалов, наркоманов и прочих отбросов симлендского общества. Дух захватывает, когда смотришь на изобилие сигаретных окурков, которые, словно сияющие в ночи созвездия, рассыпались на асфальте; когда дивишься глубоким лексическим познаниям местной шпаны, заботливой рукой творца исписавшие мелом все стены и заборы; когда любуешься одухотворёнными лицами дворников и заправщиков с печатью бессонницы и алкоголизма!

Дейзи согласно кивает, ненавязчиво почёсывая бритый затылок. Вообще-то Чарли не собирался гулять с ней так долго, но она говорит, что залетела от него, и он, как честный мужчина, не мог не приложить руку к будущему материнскому капиталу.

Вдали слышно, как старый наркодилер Роджер пытается завести пикап и громко ругается на радость местной детворе.
Как здорово всё-таки в Торвилле летом!

- Вам тут что, изба-курильня? – ненавязчиво интересуется Пруденс, слегка привстав на цыпочки, чтобы дотянуться до уха недоумка, - дома покурить нельзя?
- Да я это, - мямлит недоумок, - в окошко же. В окошко нам разрешили.

Династия Хагенштрем: расцвет одного семейства
Триптих