[Influence]

Какое-то время не опускала тяжелеющих век. Инстинктивно упиралась ладонями в его грудь, но не в стремлении противиться – скорей в желании не поддаваться предательски поднимающейся внутри волне.
Но спустя несколько мгновений сдалась – ответила ему, горячо вминающему ее губы. Тело само собой выгнулось навстречу, а руки податливо обвились вокруг его шеи.
Они целовались – вдруг крепко, сплетались языками. Казалось, будто давно не виделись – а теперь просто встретились и продолжили начатое накануне, тем летом. Дыхание Ларса, щетинистая щека под ее ладонью, крепкий торс, к которому она прижалась – все проливалось на нее мягким горячим бальзамом, заставляя вдруг с вязкой остротой осознать, как сильно ей его не хватало все эти месяцы.
Она думала, что уже успела забыть.
Небеса, как же хорошо.
Голоса курсантов неподалеку в коридоре ворвались в сознание как раз тогда, когда Ларс заскользил дыханием к мочке ее уха, отчего ей пришлось прикусить губу, чтобы не издать тихий стон.
- Ларс, - окликнула Арианна, с трудом и нежеланием пытаясь высвободиться из его рук. – Ларс, подожди. Постой. Мы же здесь...
Он не сразу ослабляет хватку. Напряженная грудь неровно вздымается и опускается, тонкую кожу на шее бьет мелкая дрожь. Моргает, в потемневшем взгляде появляется осмысленность; быстро смотрит на дверь, потом на Арианну.
- Секунду.
Поворачивает замок. Затем притягивает ее к себе и уводит ближе к столу и напольному цветку – эту сторону комнаты не видно сквозь стеклянную полосу в двери. Арианна едва успевает вдохнуть и облизнуть пересохшие губы, когда Ларс прислоняет ее к стене, оторвав от пола. Стена словно на десять градусов холоднее, чем ее захлестнутое жаром тело.
Она плавится – еще сильнее, мозги превращаются в вязкий кисель, не способный ни на одну мысль.

The Olzons' memories
3.32. Волна